— Теперь я тебе не нужна. Сам справишься.

Прошептал вдогонку:

— Нужна.

Только она не услышала. У двери прислушалась, не торопясь открывать. Тихо. Карла не слышно. Можно выходить.

Нет, всё же рано вышла.

В сопровождении стражника шла Агна. Вся в чёрном, без украшений, бледная и прямая. Кинув взор на иноземку, гордо прошла мимо, остановившись у кабинета графа. Воин открыл перед ней дверь. Прошла, не оглядываясь.

У девушки перехватило дыхание. Это же какую нужно иметь выдержку, чтобы не впасть в отчаяние и не закатить истерику от сознания того, что ей ещё предстоит пережить? Неужели её пожалеют и очень скоро вернут в семью? Такая больше повторяться и травить не станет. Подстроит жертве несчастный случай и глазом не моргнёт.

Наташа вернулась в комнату за накидкой. Охранник не отставал. Его топанье позади неё действовало на нервы. Казалось, что сейчас он её догонит и придушит.

Прошла на улицу через кухню, прихватив лакомство для кота и собак. Дождя не было. Воздух, насыщенный густой влагой и туманом, вуалью лёг на лицо, окутывая с ног до головы тяжёлым белёсым хиджабом. При такой видимости водители включают противотуманные фары. Тяжёлые шаги позади уже откровенно пугали.

Она не выдержала и резко остановилась, оборачиваясь. Охранник едва не налетел на неё.

— Вы ещё долго будете ходить за мной? — уставилась в его усатое лицо, ожидая хоть какой-нибудь реакции. Бесполезно! Только чуть дёрнулась бровь. — Отойдите немного дальше. — Уперлась в его грудь рукой, пытаясь оттолкнуть, показывая дистанцию. — Вы дышите мне прямо в затылок, как хищник, преследующий свою жертву. Мне хочется не вашей защиты, а сбежать от вас.

Наверное, он понял, поотстав от неё. Девушка облегчённо выдохнула.

У купальни туман, смешиваясь с испарениями от источника, сбился плотным облаком. Наташа уселась на бортик, откидывая на спину накидку, снимая балетки и опуская ноги в тёплую ласкающую воду. По спине пробежала приятная дрожь. С каким бы удовольствием девушка сейчас нырнула в целебные воды бассейна. Душа просила ласки и сочувствия к напряжённому телу. Только где её взять? На чью грудь опустить уставшую головушку? На чьём плече выплакать слёзы горечи и разочарования, чтоб отпустила тупая ноющая боль? Задержала дыхание, не давая слезам слабости внести сумятицу в истерзанное сомнениями сознание.

Лёгкое движение сбоку отвлекло от невесёлых размышлений. Снова надзиратель? Она всмотрелась, собираясь указать ему, чтобы отошёл дальше.

На расстоянии вытянутой руки, присев на корточки, закатав рукава и опустив руку в воду, на неё смотрел Яробор. Босоногий, с растрепавшимися волосами, спадающими на лицо и скрывающими шрам, с грацией могучего оленя, с пристальным прищуренным взглядом и плавным изгибом чувственных губ, он притягивал к себе той дикой красотой, которая сводит девок с ума.

Наташа коротко вздохнула, сожалея, что отдых оказался таким коротким. После недавнего обмена «любезностями» общаться с ним не хотелось. Она поджала под себя ноги, накрывая подолом платья, оглядываясь. Вот теперь, когда охранник необходим — его нет.

— Не бойся, не трону, — низкий голос мужчины звучал тихо и незлобиво.

Раб зачерпнул воды, обмывая лицо и шею, открывая безобразный рубец.

Девушка молчала. Уходить не хотелось, но и оставаться было опасно. Она оперлась рукой на бортик, собираясь встать.

Он остановил её, перехватив руку, чувствуя, как девица вздрогнула. Ожидая от неё крика или рывка, ослабил хватку:

— Ты назвала меня трусом.

— Нет, я сказала, что не ожидала увидеть русича в рабах, — страх свился клубком у солнечного сплетения. Но чувствовала — Яробор её не тронет. Глаза хоть и колкие, но ясные.

— Это одно и то же. Ты не должна так говорить.

— Собираешься отомстить? — Наташа вырвала руку, вставая, отряхивая платье, обуваясь.

— Ты не прислуга и не рабыня. И ты не похожа на других дев. Ты — пленница. Я много повидал и много где был, но такого языка не слышал. Скажи мне, откуда ты?

— Уже не имеет значения, откуда я и кем была, — верно он заметил, она — пленница. Заложница этого времени. — А почему ты не сбежишь?

— Я пробовал несколько раз. Но не отсюда. От собак, натасканных на человеческую плоть и кровь сбежать невозможно.

— Хочешь, я помогу тебе?

— Ты? — он усмехнулся. — Если только сбежать вместе. Я видел — тебя не трогают господские псы.

— Бежать? — она присматривалась к рабу, чувствуя, как вдруг полыхнувший жар охватил тело. Дышать стало тяжело. Он поднимет решётку в стене. Они уведут коня и сбегут. Такой мужчина сможет защитить её. Деньги есть. Собаки? Чем сбивают след? Дождь, гроза. Сбить запах перцем и кусками тухлого мяса. Натереть подошвы обуви чесноком. Запутать следы. Уйти по реке…

— Да, со мной, — неожиданно для себя Яробор схватил девку за шею сзади, приближая лицо, упираясь взором в её глаза цвета болотной тины, втягивая её запах. Упершись локтем в его грудь, она не кричала и не вырывалась. Прищуренные глаза, плотно сжатые губы, судорожное дыхание.

— Руки убрал… — процедила отчётливо, без тени страха, забыв о том, что можно позвать на помощь. Привыкла решать свои проблемы сама?

— Подумай, — жарко шепнул в ухо пленницы, касаясь её мочки сухими губами.

Только понял одно, что той прежней удали да ухваток, что допускались в обращении к посадским девкам, здесь допускать нельзя. Поспешно отдёрнул руку, слыша, как по лестнице спускается стражник. Исчез в тумане.

А его душа снова метнулась к ней. За грудиной почувствовал укол, словно клинок вошёл в сердце. Массировал грудь сильно, яростно, заглушая боль, стискивая зубы, сдерживая вырывающийся стон. Девка — как заноза. Вошла легко, незаметно, а вырвать — уже никак, слишком глубоко. Это не безликие рабыни, тихие да пугливые, которых подкладывает под него управляющий. Они безропотно прогибаются под его руками, не сдерживая стоны животной страсти, лаская его изрубцованное тело, отдавая себя без остатка на милость его жёсткой и необузданной воле. А сводник пыхтит за дверью, подсматривая за ними в широкую щель. Его зловонное дыхание вызывает чувство омерзения и ни с чем не соизмеримое желание сомкнуть пальцы на его дряблой тонкой шее и услышать, как сладкую песнь Сирены, сухой хруст позвонков. Господам нужны бесенята, крепкие да выносливые, рабская бесплатная сила. А ему нужна спасительная отдушина, пусть и временная, чтобы не сойти с ума от осознания своего рабского бессильного положения. Но сейчас он знает — скоро всё изменится, всё будет по-другому…






Глава 14




Наташа осторожно плелась в тумане, прислушиваясь к звукам шагов охранника позади. Бежать с Яробором… Надо всё обдумать хорошенько. Уже ясно одно, что будет нелегко не только скрыться от собак, но и, не зная местности, добраться до города. Он думает, если её не трогают псы графа, то его тоже не тронут? Не факт. Что она знает об этом рабе? Ничего. План требует тщательной проработки и подготовки. И почему обязательно нужно бежать? Она хоть и заложница этого времени, но уже не пленница. Яробор не знает ничего о том, что произошло с ней накануне. А что, если уговорить господина отпустить русича? Или купить ему свободу? У неё есть золото, ожерелье. Тогда с чем она сама останется? Ей золото так же необходимо. Для начала нужно узнать, сколько стоит раб.

На крыльце она натолкнулась на Франца. Её ждёт хозяин в кабинете. И что понадобилось его сиятельству на этот раз?

При её появлении мужчины поднялись со своих мест. У Бригахбурга нездорово блестели глаза, а Фальгахен был багровым. Герр Штольц, видимо, недавно к ним присоединился и пока выглядел спокойным.

— Госпожа Наталья, — Герард назвал её привычным именем. — У нас возник спор, желаете ли вы незамедлительно выехать в поместье вашего отца или дождётесь, когда он приедет за вами?

Девушка растерялась. Она ещё не привыкла к мысли о существовании семьи, а уже требуется ехать на ПМЖ. Что её может ждать в разорившемся поместье фон Россена? На ум вообще ничего не приходило, кроме обветшалого вида замка и заросшей бурьяном территории вокруг него.

— А далеко нужно ехать? — по сути её в замке ничего не держит. Взглянув на сиятельного, почувствовала напряжение. Неприятно засосало под «ложечкой». Вот он, мужчина одиннадцатого века: вдумчивый, корыстный, безнравственный. К горлу подступил ком. Она вздохнула, сожалея, что так неосмотрительно обратила на него внимание. Но она справится. От любви до ненависти один шаг. Да и любовь ли это? Так, влюблённость.

— Если выедем рано утром, то к вечеру прибудем, — герр Штольц заложил пальцы за поясной ремень. Ваш отец счастлив будет видеть вас в скором времени.

— Вы прибыли в карете? — она смотрела на мужчину. — Я плохо езжу верхом. Если честно, то вообще не езжу.

— Карета?.. Нет, госпожа, мы не были уверены, что вы — пропавшая дочь господина. Мы прибыли без кареты.

— Я мог бы сопроводить вас верхом, в поводу, — Карл гипнотизировал девицу.

Наташа мысленно застонала, представив себе картину, как она с утра до вечера трясётся в седле. Только не это!

— Герр Штольц, у невесты сына Герарда есть карета. Мы могли бы ею воспользоваться, затем вернуть, — заезжий граф уловил выражение лица госпожи, представив возможные трудности поездки неопытной наездницы.

Резвость Фальгахена настораживала. Девушка вообще не хотела находиться в его обществе, да ещё целый день:

— Я бы предпочла подождать господина фон Россена здесь.

Его сиятельство, не участвовавший в разговоре и с напряжением следивший за его течением, облегчённо выдохнул:

— Значит решено. Передайте господину фон Россену всё, о чём мы раньше договаривались. Вы, герр Штольц, хотели переговорить с госпожой?

— Да, хотел сказать, что буду с нетерпением ждать новой встречи. Мы с господином приедем за вами, как только он выздоровеет.

— Я бы хотела спросить вас, герр Штольц, почему возникла необходимость делать девочке, то есть мне, татуировку на затылке? Есть ли вероятность того, что кто-то ещё мог сделать такую же другому ребёнку? — Наташа надеялась на простое совпадение.

— Госпожа Вэлэри, это исключено. Это родовой знак рода Виттсбахов. И это не просто опознавательный знак. Он несёт в себе таинство обряда подчинения духа животных. Род Виттсбахов принадлежит к древнейшему клану «Северных Псов». Обладателя этого знака не трогают ни дикие животные, ни домашние. Более того, они защитят вас, попади вы в беду.

— Такого быть не может. Это предрассудки, — девушка пожала плечами. Сказки, легенды… Чему она удивляется? Ей, воспитанной в другом времени, трудно поверить во всё это.

— Ваша матушка тоже не верила и была против его нанесения вам. Она в своё время отказалась от его ношения на своём теле. Но в случае с вами господин настоял. И как оказалось, он был прав. Ваша сестра тоже носит такой знак, как и сам господин.

— У меня к вам больше нет вопросов, герр Штольц.

— Я бы хотел переговорить с вами наедине, госпожа Вэлэри, — Карлу нравилось новое имя графини. Оно так шло ей.

— Только в моём присутствии, — напомнил граф.

— Как скажет госпожа, — парировал Фальгахен.

Все уставились на неё. Девушка мысленно возмутилась: не слишком ли много господин граф берёт на себя, уже сейчас ограничивая её свободу и право выбора?

— Я не против разговора с глазу на глаз.

Недоумевающий взор Герарда был ей наградой.

Оставшись наедине с арийцем, присела на стул.

Мужчина устроился напротив.

Взглянув на него, такого большого и серьёзного, почувствовала себя маленькой и беззащитной.

— Госпожа Вэлэри, я должен сказать вам… — ему впервые в жизни было трудно выразить свои чувства словами. Она вопросительно подняла брови. — Я намерен просить вашей руки у вашего отца. Поверьте, это очень серьёзно. — Он, неожиданно резко наклонившись к ней и схватив её руку, напугал Наташу.

— Господин граф, — она, словно ища защиты, оглянулась по сторонам, уже жалея, что отказалась от условия его сиятельства, — это невозможно. — Произнесла поражённо. У неё не укладывалось в голове его предложение. Зачем она ему? Тоже желает титул?

— Отчего же? — Карл усмехнулся. А у неё промелькнула мысль, что этот человек может убедить пфальцграфа продать её ему! Он, продолжал: — Мне достаточно того, что я знаю о вас и вашей семье. Пусть вас не заботит, что вы бесприданница. Вы такая… Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Вы и ваша семья не будете ни в чём нуждаться. Я готов оплатить долги вашей семьи, восстановить поместье, обеспечить приданым сестру и дать безбедное существование вашему отцу до самой его кончины. Госпожа Вэлэри, я очень богат.

— Какая щедрость, господин граф… — девушка не знала, как всё это прекратить.