Я поверил ему. Мы подвели «Сперхафок» на веслах к «Апостолу», флагману Кёнвульфа, и окликнули его, предложив флоту пересечь широкое устье и поискать приюта у северного берега, но олдермен не внял совету. Он переговорил с минуту с другим человеком, видимо кормщиком «Апостола», потом повернулся к нам и приложил ко рту сложенные ковшиком руки.

– Ветер останется юго-западным, – крикнул он. – И вы будете тут, с нами! А завтра держитесь в хвосте!

– Он хороший моряк? – уточнил у меня Эгил.

– Из тех, что корабль от задницы не отличат, – ответил я. – Во главе флота его поставили только потому, что он богатенький дружок Этельстана.

– И он приказывает тебе оставаться здесь?

– Кёнвульф мне не начальник, – буркнул я. – Так что мы идем туда. – Я кивнул в сторону далекого берега. – И будем надеяться, что ты не ошибся.

Мы подняли парус и повели «Сперхафок» на север, где зашли за скалистый островок и бросили якорь ближе к берегу. Одинокий корабль под напором свежеющего юго-западного ветра. Опустилась ночь, и ветер усилился, норовя сорвать «Сперхафок» с места. Волны разбивались о его штевень, обдавая брызгами палубу.

– По-прежнему юго-западный, – с тревогой заметил я. Лопни канат, и нам повезет, если нас выбросит на берег.

– Переменится, – настаивал Эгил.

Ветер переменился. Став западным, он задул сильнее и принес жалящий дождь, а потом сделался северным, как и предсказывал норманн. Он гудел в снастях, и хотя в ночной мгле ничего не было видно, я знал, что широкая поверхность реки иссечена пенными гребнями волн. Мы находились под защитой берега, и тем не менее «Сперхафок» рвался и дрожал, и я опасался, что якорь его не удержит. Небо на западе рассекали молнии.

– Боги сердятся! – Эгил сидел рядом со мной на ступеньках рулевой площадки, но ему пришлось кричать.

– На Этельстана?

– Как знать? А вот Кёнвульф – везунчик.

– Везунчик?

– Сейчас почти нижняя точка отлива. Если его корабли вбросит на берег, то с приливом они снова окажутся на плаву.

Ночь получилась долгая и сырая, хотя ветер, по счастью, не был холодным. За носовым штевнем имелось укрытие, но мы с Эгилом оставались на корме, под ливнем и ветром, и иногда по очереди отчерпывали дождевую воду, наполнявшую трюм. К утру дождь постепенно прекратился, ветер поутих. По временам налетал порыв, заставлявший «Сперхафок» развернуться в сильном приливном течении. Наконец, в сером рассвете стало видно море, ветер стихал, а в пелене облаков появились разрывы, в которых гасли последние звезды.

На обратном пути нашему взору открылся царящий на южном берегу Фойрта хаос. Корабли сидели на грунте, включая все грузовые. Большинство легко отделалось, их просто выбросило на берег, но пять ударились о камни и уже наполовину затонули. Команды сбрасывали с них груз, часть моряков копала под корпусами, чтобы помочь приливу снять суда. И той и другой работе мешали скотты. Их было около сотни, часть верхом. Они наверняка подоспели из Дун-Эйдина и теперь потешались над засевшими на мели саксами. Насмешками дело не ограничивалось. Лучники поливали стрелами людей, вынуждая их прятаться за щитами или укрываться за корпусами застрявших судов. Часть саксов пыталась оттеснить шотландских лучников, но необремененные доспехами стрелки просто отходили и тут же возвращались и снова пускали в ход луки. Были тут еще три десятка конных, угрожавших напасть на работников, что вынудило Кёнвульфа построить «стену щитов».

– Поможем? – спросил Эгил.

– У Кёнвульфа около тысячи человек, – сказал я. – Наши люди ничего не изменят.

Приблизившись к кораблям, по-прежнему стоявшим на якоре у берега, мы спустили парус с волчьей головой. Среди уцелевших оказался «Апостол», корабль Кёнвульфа. Мы подгребли к нему, и я увидел, что большая часть команды отправлена на берег, на борту осталась всего горстка моряков.

– Мы идем на север! – крикнул я им. – Передайте Кёнвульфу, что мы поглядим, нет ли на подходе флота ублюдков!

Один из воинов кивнул, но не ответил. Мы снова подняли рей, разворачивая парус, втянули весла, и до моих ушей донесся приятный звук воды, журчащей вдоль изящных обводов «Сперхафока».

– Мы в самом деле идем на север? – уточнил Эгил.

– У тебя есть идеи получше?

Он улыбнулся:

– Я ведь северянин. Когда северянин не знает куда идти, то идет на север.

– Константин держит у здешнего побережья корабли, – напомнил я. – И кто-то должен приглядывать за ними.

– Лучшая работенка для нас, – с усмешкой заметил Эгил.

Он явно понимал, что поиск флота Константина просто предлог сбежать от Кёнвульфа и направить «Сперхафок» в открытое море.

Ветер снова дул с юго-запада, идеальный ветер. Светило выглянуло в промежуток между облаков, заиграв на волнах мириадами вспышек. По всему «Сперхафоку» люди снимали плащи и одежду, чтобы просушить ее на утреннем солнце. Воздух быстро прогрелся.

– Еще бы пару женщин на борт, и наступит полное блаженство, – пробормотал Эгил.

– Женщины на корабле?! – воскликнул я, касаясь молота. – Это к несчастью.

– Никогда не брал женщин в плавание?

– Брал, но всякий раз неохотно.

– В Снэланде была рыбачья шаланда с командой из женщин. Лучшие моряки на острове!

– Каким должен быть мужчина, чтобы использовать баб в качестве команды?

– Это не был мужчина – шаландой владела женщина. Красотка хоть куда, если запах рыбы тебя не пугает. – Он притронулся к молоту. – Бедняжка сгинула в один злосчастный день. Никто больше не видел ни ее, ни ее лодки.


Я фыркнул, заставив Эгила рассмеяться. Он стоял у рулевого весла, явно наслаждаясь возможностью направлять быстрый корабль при хорошем ветре. Мы вышли из Фойрта и повернули на север, но направлялись вдоль берега, поближе к немногочисленным гаваням и устьям рек, где могли поджидать корабли Константина. И ничего не обнаружили. Рыбачьи шаланды, заметив нас, в страхе устремлялись к берегу, но мы не обращали на них внимания и плыли дальше.

С наступлением вечера повернули на восток, предпочитая в темноте плыть по открытому морю, а не вдоль незнакомого побережья. Мы укоротили парус, и Гербрухт, Эгил и я стояли по очереди у рулевого весла. Отойдя подальше от земли, мы взяли курс на Скипстеорру, корабельную звезду, ярко горевшую на севере. Когда на востоке забрезжил рассвет, выбрали шкоты и повернули к берегу, затянутому густой пеленой облаков. «Сперхафок» бежал легко, кренясь под устойчивым юго-западным ветром. У нас светило солнце, но землю скрывали дождевые шквалы, и вот из них-то и вынырнули четыре корабля.

Эгил первым заметил паруса. То были грязновато-серые прямоугольники на фоне грозовых туч, но через несколько минут проступили и корпуса.

– Это не торговцы, – сказал Эгил. – Паруса слишком большие.

Четыре корабля находились пока далеко, и самый западный из них, ближайший к берегу, исчез на некоторое время из виду, когда его накрыл очередной шквал. Мы направлялись на северо-запад, а четыре судна шли с попутным юго-западным ветром, поэтому я повернул «Сперхафок» снова на север, и они повернули следом.

– Мерзавцы идут по нашу душу, – буркнул я.

Они наверняка видели наш силуэт на фоне восходящего солнца, а теперь могли разглядеть и волчью голову, просвечивающую через ткань паруса. Нас определенно приняли за языческое судно, явившееся грабить прибрежную деревушку или захватить торговый корабль.

Эгил подумал о том же.

– Они не считают нас частью флота Кёнвульфа, – предположил он.

– Им о нем вообще пока неизвестно. Новости до них еще не добрались.

Ложась курсом на север, «Сперхафок» прибавил ходу. Рулевое весло у меня под рукой задрожало, вода с шипением проносилась мимо бортов.

– Они нас не догонят, – заметил я.

– Однако попытаются.

И корабли попытались. Все утро они преследовали нас и, хотя «Сперхафок» был быстрее, не оставляли своей затеи.

За нами началась охота.





Глава 10




– Проклятые шотландские христиане, – проворчал Эгил.

У четырех кораблей-преследователей на штевнях были кресты.

– И команды у них многочисленные, – заметил я.

– Ты имеешь в виду, что их больше, чем нас?

– А ты как думаешь?

– Раза в четыре, может, в пять. – Эгил бросил взгляд на преследователей. – Мне почти жалко этих бедняг.

Я шутку не поддержал. Потравив шкоты, намеренно придержал «Сперхафок», подпуская погоню поближе. Я понимал, что могу оторваться, но не хотел далеко уходить на север, поэтому снова направил «Сперхафок» к востоку, в открытое море. В ответ преследователи тоже повернули и перестроились в линию. Теперь, если мне придет в голову отправиться на юг, по крайней мере один из противников окажется достаточно близко и сможет таранить меня. Поэтому я опять взял курс на север. Четыре корабля медленно, но верно сокращали расстояние. Я видел, что на них полно народу. Два самых быстрых судна подошли достаточно близко, чтобы можно было различить толпу бородатых и облаченных в шлемы воинов на носу. Затем я выбрал шкоты, натянув парус, и ощутил, как «Сперхафок» рванулся вперед.

– Возможно, они бросят погоню, – сказал я, когда мы накренились под ветром, а вода быстрее зажурчала под корпусом.

Мы мчались стремительно, но четверка охотников не сдавалась. Два судна были длиннее других и потому быстроходнее, но и им не по силам оказалось тягаться со «Сперхафоком». Однако они упрямо продолжали преследование, даже когда солнце закатилось на западе и наступила темнота.

Ночь не особенно помогла нам. Утренние дождевые шквалы прошли, небо расчистилось, и из-за моря показался почти полный диск луны. Я снова повернул на восток, поймав слабеющий попутный ветер, а четыре корабля шли следом. Впрочем, два из них превратились теперь просто в темные пятна на южном горизонте. Мне приходила мысль повернуть на юг, но ветер стих, и, чтобы проскочить мимо преследователей, потребовалось бы взяться за весла. Они сделали бы то же самое, а людей у них побольше. К тому же я ощущал свободу моря, и не хотелось ни возвращаться к берегу, ни терпеть выволочки от Кёнвульфа, а просто плыть по воле судьбы. Этельстану я не нужен. Мое участие требовалось только как дань преданности, и я эту дань уплатил, отдав в его распоряжение моего сына и воинов. Поэтому мы следовали за корабельной звездой на север сквозь ночь, оставляя за кормой след, светящийся причудливыми огнями моря.

– Ран любит нас. – Эгил смотрел на мерцающие огоньки.

– Их, видно, тоже. – Я кивнул на двух ближайших преследователей.

Я никак не мог понять причин такой настойчивости. Они узнали «Сперхафок»? Его парус и голова ястреба на штевне весьма приметны, но мы редко заплывали так далеко на север. Возможно, секрет просто в том, что мы – языческое судно и у нас нет креста, отмечающего христианина. Нас приняли за пиратов? Но к чему продолжать безнадежную погоню? Время от времени два больших корабля пускали в ход весла и сокращали дистанцию, но потом ветер снова усиливался, и «Сперхафок» отыгрывал потерянное.

– Мы оказываем Кёнвульфу услугу, – сказал я Эгилу, когда он проснулся после короткого отдыха и принял у меня рулевое весло.

– Услугу?

– Если эта четверка – единственные корабли Константина на этом побережье, то мы увели их прочь от Кёнвульфа. Ему стоит быть благодарным.

– Должны быть еще корабли, – возразил Эгил.

Мы знали, что Константин держит флот примерно из двадцати судов на восточном побережье для обороны своих земель от набегов норманнов. Эти корабли разбить Кёнвульфа не смогут, но кучу неприятностей доставят. Эскадра саксов должна была следовать вдоль побережья, сохраняя контакт с сухопутными силами Этельстана и снабжая их провизией, элем и оружием. Я сбежал от раздражающего начальства Кёнвульфа, но единственным веским предлогом для этого бегства могло быть стремление обнаружить флот Константина. Весьма вероятно, мы проскочили в ночи его стоянку. Узнав о кораблях Кёнвульфа, шотландский флот наверняка пойдет на юг, им навстречу, и нам полагалось идти впереди, чтобы предупредить саксов о подходе врага, но четверо преследователей упрямо гнали нас все дальше на север. Я сплюнул за борт.