– Я вчера нашла вафельницу, – засуетилась Дана.
Через двадцать минут кухню наполнил аромат вафель и бекона. По лестнице сбежали дети.
– Мне кажется, или я действительно чую запах бекона? – потер заспанные глаза Люк.
– Да! Да! Это вафли! – лицо Кайлы впервые за последние дни осветилось непритворной улыбкой.
Люк налил себе стакан молока и поставил его на стол. Не успела Бри доесть свою первую вафлю, как он уплел две порции и граммов двести бекона.
Подлив ему молока, Дана потрясла пакетом. Судя по звуку, он был пустой.
– Я куплю сегодня еще молока. Что-нибудь еще взять в магазине?
– А что ты приготовишь на обед? – потянулся за очередной вафлей Люк.
– Как насчет курицы с пармезаном и домашней фокаччи? – приступила к составлению списка продуктов Дана.
Кайла макнула вафлю в сироп.
– А что такое фокачча? – старательно выговорила каждый слог незнакомого слова девочка.
– Пшеничная лепешка с ароматными травами, – пояснила Дана. – Я испеку сразу две, и завтра у нас будет домашняя пицца.
– А можно я тебе помогу? – запихала вафлю в рот Кайла.
– Конечно, – Дана записала нужные ингредиенты в список.
Наблюдая за общением ребят с подругой, Бри испытала легкую панику. Дана жила с ними временно. В Филадельфии ее ждала своя личная жизнь. Если Бри удастся оформить на себя опеку, как она справится со всем этим одна? А ведь ей еще придется искать работу! Забота о двух травмированных несчастьем детях требует полной самоотдачи. Может, ребятам, и вправду, будет лучше с Крейгом? Вдруг он действительно изменился?
Подсознание убеждало Бри: «Нет!». Но, может, она просто не желала отпускать детей от себя. Ведь они остались единственной ниточкой, связующей ее с Эрин? Неужели ее желанием взять детей руководил эгоизм?
Броди подошел к кухонной двери и тявкнул. Минутой спустя на крыльце возник Мэтт. Дана открыла ему дверь.
– Так и знал, что застану вас здесь, – сказал Мэтт.
– Кофе, вафли, бекон? – предложила ему Дана.
– Нет, спасибо, – отказался Мэтт. – Я уже поел.
Бри поставила грязные тарелки в мойку:
– Пойду, надену пальто.
– Вы уходите? Но сегодня же суббота! – запротестовала Кайла.
– Мне очень жаль, – погладила ее по головке Бри. – Но мне надо съездить в похоронное бюро, рассказать им, что мы запланировали. Я постараюсь обернуться как можно быстрее, чтобы провести с вами вместе весь вечер.
Девочка понимающе кивнула, но улыбка на ее лице померкла. Бри кольнуло чувство вины.
На улице она притормозила у своей машины:
– Как же справляются с детьми одинокие и работающие матери?
– Стараются, как могут, – звякнул ключами Мэтт. – Я позвонил утром Тодду. Он смог установить личность Нико по трем буквам номерного знака. Его полное имя – Николас Коста. Одна судимость – за хранение наркотических средств с целью сбыта. Отсидел полтора года. На свободу вышел три года назад и больше не привлекался.
– Тодд арестует его?
– Нет, – нахмурился Мэтт. – У нас нет доказательств того, что он промышляет торговлей наркотиков. Нико был осторожен с выбором слов. Подозреваю, что и его алиби подтвердится. Я проверил некрологи. Церемония прощания и погребения 92-летней Хелены Косты проходила во вторник вечером, с семи до девяти. В «Похоронном бюро Мерфи».
– Похоже, с алиби у Нико все в порядке, – открыла дверцу своего автомобиля Бри. – А я так надеялась, что он нам соврал…
– Я тоже.
Не желая заявляться на встречу с Крейгом вместе, Бри и Мэтт поехали в разных машинах – каждый в своей. Мэтт сопроводил Бри до похоронного бюро. Выйдя из авто, она остановилась на тротуаре. Солнечные лучи приласкали лицо Бри теплом.
– Готовы? – спросил Мэтт.
Бри попыталась сделать глубокий вдох, но скорбь клещами стиснула ей грудь.
– Нет, но выжидать бессмысленно. Ничего не изменится.
Они зашли внутрь. В воздухе висел терпкий цветочный аромат. На подставке в холле стояли два красно-белых спрея.
– Мисс Таггерт? – вышел навстречу им мужчина в черном костюме.
Кивнув, Бри представила ему Мэтта, выдав за своего друга.
Директор бюро проводил их в комнату для совещаний и переговоров:
– Примите мои самые искренние соболезнования.
– Спасибо, – Бри удалось держать себя в руках, пока они обсуждали план прощальной церемонии на вторник. Лишь когда разговор зашел о пожеланиях детей, ее глаза наполнились слезами.
Директор бюро подал ей пачку бумажных платков:
– Это особенно тяжело, когда родной, любимый человек уходит таким молодым.
Вытащив платок из пачки, Бри промокнула глаза. Но в горле застрял ком, а губы онемели.
Мэтт дотронулся до ее руки, сжал ее и дальнейшую беседу повел сам:
– Ваше бюро нам порекомендовало одно семейство, простившееся здесь во вторник вечером со своим родным человеком…
– Ах, да! Миссис Костой! – сцепил руки на столе директор. – Красивая получилась церемония…
– Вас порекомендовал нам ее внук, – заявил Мэтт.
Директор торжественно кивнул:
– Николас постарался почтить свою бабушку подобающе…
– Он пробыл здесь всю церемонию? – поинтересовался Мэтт.
– А как же? Он не отходил от ее гроба весь вечер, – лицо директора приобрело странное выражение. – А почему вы спрашиваете?
Бри срочно прокашлялась:
– Мне сейчас вам выписать чек?
Директор похоронного бюро тотчас позабыл о своих подозрениях и озвучил Бри сумму требуемого задатка.
Вместе с Мэттом она вышла на парковку. А через десять минут они уже держали курс на юг, по трассе I-87. Мэтт намеренно вырвался вперед. А Бри не стала увеличивать скорость – ей не хотелось приезжать на место одновременно с Мэттом. Свернув с автострады на дорогу, ведущую в Саратога-Спрингз, Бри проехала еще полтора километра до ресторана. Разыскав глазами внедорожник Мэтта, она припарковалась через два ряда от него. Мэтт уже пил кофе, когда Бри вошла в бар, оформленный в стиле типичного ирландского паба – с отделкой из темного дерева и зелено-белыми скатертями на столах.
Бри обвела взглядом ресторан, но Крейга не увидела. Зону возле барной стойки обрамляли кабинки с высокими стенками. В основном обеденном зале ровными рядами стояли типичные для подобных заведений столы с типичными стульями. Примерно две трети из них пустовали. Бри прошла за официанткой к одному из столиков, присела за него – лицом к входу – и заказала кофе.
Крейг зашел в ресторан спустя десять минут. Устремившуюся к нему официантку он одарил такой обворожительной улыбкой, что та зарделась и даже пару раз оступилась, пока провожала его до столика.
Бри захотелось закатить насмешливо глаза, но она сдержалась.
– Кофе? – предложила Крейгу официантка.
– Да, пожалуйста, – он сел, развернул ловким жестом салфетку, положил ее себе на колени и посмотрел Бри прямо в глаза: – Я рад, что ты попросила о встрече. Детям будет гораздо легче, если мы договоримся цивилизованно.
– Я готова сделать все во благо ребят, – уголком глаза Бри заметила, что Мэтт залпом допил кофе и вышел из ресторана.
Крейг открыл меню. Официантка принесла ему кофе:
– Вы готовы сделать заказ?
– Пожалуй, я ограничусь кофе, – сказала Бри; самодовольная физиономия Крейга отбила у нее аппетит.
Официантка приняла у Крейга заказ на омлет с ветчиной и сыром и удалилась. Едва они остались наедине, Бри поинтересовалась:
– Как ты заделался священником?
– Я никогда не думал им стать, – Крейг положил локти на стол и сцепил пальцы: – Но меня призвал Господь.
– Как это произошло?
– Несколько лет назад я плавал под парусом на озере. Яхтсмен из меня не очень. Невесть откуда налетевший шквал ветра наполнил парус и накренил, а потом опрокинул лодку. Я ударился виском, потерял ориентацию и едва не ушел под воду с головой. А вода была очень холодной. Уцепившись за корпус яхты, весь дрожа, я из последних сил держался на воде. И тут внезапно надо мной раздался голос, повелевавший мне обернуться. Я повиновался и увидел в паре метров от себя спасательный круг. А через несколько минут ко мне подоспела другая яхта. Управлявший ей человек признался мне, что накануне даже не планировал спускать лодку на воду, но утром проснулся от настоятельной потребности это сделать. На следующий день я снова услышал Его голос. Он сказал, что мне необходимо посетить церковь. Я сел там на скамье, и меня охватило невероятное ощущение спокойствия, абсолютного умиротворения, – Крейг отпил кофе и закончил рассказ: – С тех пор моя жизнь кардинально поменялась.
– Это удивительно! – подлила себе кофе Бри. – Я не знала, что ты умеешь ходить под парусом.
Глаза Крейга сузились:
– Это не трудно, – процедил он, но тут же нацепил на лицо прежнее, дружелюбное выражение. – Я ведь работал на приозерном курорте.
– А где ты живешь?