Ох. Почувствовать, значит.
Повернувшись обратно к стакану, я придирчиво смотрю на него. И как мне почувствовать всё это к безликому предмету?
Глубоко вдохнув холодный и какой-то… неживой воздух, пытаюсь представить всё то, о чём говорил А-атон. Потребность. Сам стакан мне в общем-то не особо нужен. А вот возможность его взять, ещё как. Буквально необходима. Это будет первое моё осознанное и целенаправленное воздействие на часть столь неприятной мне среды. Первый шаг в освоении дарованных мне способностей, благодаря которым я смогу защититься в случае опасности. И этим я заслужу одобрение и похвалу А-атона. Что тоже для меня немаловажно… почему-то.
Достаточно лишь прикоснутся, взять, почувствовать прохладу стекла в руке…
Мои пальцы внезапно смыкаются на гладкой холодной поверхности, заставив судорожно вздохнуть от неожиданности.
– Получилось, – выдыхаю я восторженно. – У меня получилось.
Сжав в ладони стакан, оборачиваюсь к своему сэ-аран, чуть ли не прыгая от радости.
– Да. Ты умничка. Иди сюда, Лина, – улыбается уголком губ А-атон.
С некоторой неохотой возвращаю стакан на стол и шагаю к своему сэ-аран.
– На колени, мой господин? – не иначе, как на эмоциях, вырывается у меня капелька сарказма.
Прикусив губу, теперь смотрю на мужчину с опаской.
– Да. На мои, – предупреждающе сужает глаза Повелитель и протягивает мне руку.
Ох. Ну это гораздо приятней.
Стоит моим пальцам коснуться его ладони, как А-атон тут же захватывает мою и тянет на себя, вынудив буквально упасть в его объятия.
А дальше мои губы оказываются в плену жёсткого рта. Вокруг смыкаются жадные собственнические мужские руки. И мысли разлетаются, как кегли, под напором вспыхнувшего удовольствия. Многогранного и всеобъемлющего. Мне сносит крышу. Неотвратимо и молниеносно. От этого порочного жаркого поцелуя. От обжигающего тепла большого мощного тела, пробирающего меня до озябшей души. От чувства удовлетворения собой и благодарности, что разобрался и помог разобраться мне…
Низко застонав, я обнимаю своего хозяина в ответ, устраиваясь в его объятиях поудобней. И целуя… целуя… целуя его в ответ. Не обращая больше внимания на то, в какой реальности и вселенной нахожусь. Главное, что в правильных руках.
– Мы не отпустим тебя, Лина. Никогда. Ты же понимаешь это? – тихо рычит он в мои губы, сжимая так крепко, что не пошевелиться. Заглядывает в лицо: – Ты наша. Целиком и полностью. Связана с нами. Часть нас. И так будет всегда. Смирись с этим. Прими. И тебе же будет проще.
Это звучит так… почти сакрально, что сердце в груди отчего-то сжимается, взволнованно трепыхнувшись.
– Я понимаю, мой господин, – шепчу, чувствуя на глазах непрошенные и необъяснимые даже для меня самой слёзы. – Я принимаю.
– Тогда почему плачешь? – прищуривается строго.
– Сама не знаю… эмоций просто слишком много, – пожимаю плечами, пытаясь справиться с собой. – Не плохих… просто много… и сильно, вот и выплёскивается слезами. Так… бывает.
А-атон ещё несколько секунд буравит меня испытывающим взглядом. А потом молча прижимает к груди. Поднимается со мной на руках, направляясь к двери, соединяющей террасу с нашими апартаментами.
– На сегодня хватит. Первый урок пройден, самый лёгкий, но и самый важный. Базовый. Я доволен тобой. Завтра будем расширять твою способность воздействовать на подпространство. К тому моменту, как в твоём теле зародится наш наследник, ты должна уже хорошо контролировать свой дар. А сейчас пора обедать. Тебе нужно восстановить потраченные силы.
Глава 69
После обеда А-атон меня тоже покинул. Сообщил, правда, что сегодня будет работать и координировать работу подданных из дворца. Так что мне нечего бояться, поскольку он в любую минуту может прийти на помощь.
А я осталась на попечении Чотжара.
Непривычно задумчивый и немногословный – в ментальном плане, я имею в виду – хвостатый, как-то даже рассеянно поинтересовался, в достаточной ли мере я себя хорошо чувствую, чтобы учиться. И, получив утвердительный ответ, вручил мне голографический экран.
Ну что ж. Пришла пора узнать немного больше, в чём же состоит служение Просвещённых. Почему для моих сэ-аран так важно иметь жреца в союзниках. А если бы им было не важно, Сэтору бы вчера во дворце и близко не было. Даже Са-оир его терпит в определённых границах. И я не думаю, что дело тут в расследовании смерти их отца. Этого, как мне кажется, мало, чтобы привечать сына врага у себя дома.
Так что же он собой представляет? Жрец Абсолюта. Что значат его слова про принятый полный свод клятв?
Поиском этой информации я и решила заняться. И Чотжара заодно озадачила. Змей этому ни капли не удивился. Наоборот хмыкнул как-то уж больно многозначительно. Будто ожидал такой просьбы.
«В с-с-сети только общедос-с-ступная иинформация. Захочеш-шь узнать больше, спрос-с-сишь у своих сэ-аран», – уведомляет меня мой хранитель, заполняя поисковую графу.
– Хорошо. Так и сделаю, если мне что-то будет непонятно, – киваю в ответ.
И уже мысленно интересуюсь:
«У тебя не было проблем… из-за моего исчезновения?»
«Волнуеш-ш-шься обо мне?» – усмехается змей.
«Привыкла. Только и всего. Ещё казнят тебя за нарушение клятв. А ко мне кого-то другого приставят. Опять привыкай», – с небрежным видом пожимаю плечами.
Он насмешливо щурится, цокает недоверчиво языком. Не верит гад хвостатый. Успел уже изучить. Знает, что привязалась к нему.
«Можеш-ш-шь не переживать об этом, Лина, – всё же отвечает. – Я свои обяз-с-санности выполняю со всей отдачей, но у моих возмож-ш-шностей есть предел. И Повелители это знают. Помочь тебе вчера могли только они. И жрец, если бы ты ушла слишком глубоко. Я уйти с-с-с тобой в подпространство никак не мог. Это будет воз-с-сможно только если ты с-с-сама меня проведёшь, как своего кровного хранителя. Когда научиш-ш-шься».
«А так разве можно?» – округляю глаза.
«Да. В редких с-с-случаях. Если есть доверие и крепкая с-с-связь, – многозначительно щурится он. – Ты же мне доверяеш-ш-шь, маленькая Лина?»
– Не решила ещё. Скользкий ты больно, – фыркаю.
«Не скользс-с-ский. Можеш-ш-шь потрогать», – скалится гад хвостатый, обвивая своим хвостом кресло, в котором я сижу.
– Вот ещё, – одариваю его возмущённым взглядом. – Отстань. Мне учиться нужно.
«Только, если желаешь. Сегодня тебе разрешено отдыхать, – слышу ответ. – Завтра понадобятся все силы».
Да что ты говоришь? А почему раньше об этом не сказал? Наоборот, как только убедился, что я в состоянии усваивать новую информацию, вручил мне источник этой самой информации.
«А ты бы предпочла сидеть без дела и думать свои странные мысли?» – мазнув по мне ироничным взглядом, интересуется Чотжар.
– Почему странные? – вырывается у меня.
«Наверное, потому что ты странная. Вот и мысли у тебя такие же», – пожимает змей плечами.
И вот понимай его, как хочешь. Не самые приятные мысли в голову при этом лезут.
Его слова задевают во мне что-то глубинное, давно забытое. Заставляют рефлекторно сжаться, закрываясь и прячась. Что значит, странная? Почему снова странная? Обычная я. Обычная.
Странной я была в первые годы после смерти мамы. Меня тогда оторвало от всего привычного, затянуло в пучину горя и безграничного одиночества. Я и раньше не была особо общительной, а тогда и вовсе замкнулась наглухо, сжигая себя в беспросветной тоске. Мне было не понятно, зачем что-то делать, ходить, есть, разговаривать, учиться…
Сестра с мужем жила в другом городе, соответственно мне пришлось переехать к ним, поменяв всё привычное окружение, школу, друзей, дом. И если в моей прежней школе, в классе о моей утрате знали, то в новой меня восприняли, как замкнутого, нелюдимого и непонятного чудика. Которого, с подачи и под предводительством местной звездюлины, можно гнобить, как вздумается. Справиться в одиночку у меня не получалось. Поделиться с кем-либо не позволяла детская упертость и обида на весь мир. Проблема росла и ширилась, мне казалось, что никому я не нужна и вообще никчёмное ничто, которому и жить незачем.
Страшно подумать, что могло бы произойти, не сломай тогда Ритка стену моего отчуждения. Не пробейся ко мне.
Постепенно она вытащила меня. Дала тепло и любовь. Вмешалась и помогла решить проблемы в школе. И стала моим якорем. Она и её семья. На исцеление ушли годы. И понадобилось очень много сил и работы над собой.
Совсем обычной и своей среди сверстников я, наверное, так и не стала. Но, по крайней мере, научилась играть нужные для социума роли, чтобы не казаться белой вороной. Ушла в учёбу, книги, заботу о племянницах.
Потом уже в более взрослом возрасте я осознала, что стала слишком зависима от сестры, её мнения, её решений. Что боюсь оторваться и двигаться дальше, чтобы снова не ощутить то дичайшее одиночество и пустоту. Осознав, начала выстраивать границы. Она ведь тоже привыкла нести за меня ответственность и опекать во всём. Как ещё одну дочь. Саму старшую и проблемную.
И вот… я снова оторвана. И потеряна. Сначала у меня была Соня. И всепоглощающая цель – спасти во что бы то ни стало. А потом появился А-атон, который спас нас обеих. И Са-оир. Видимо, я опять заякорилась. Прикипела к тем, кто дал мне опору в новой и поначалу жуткой реальности. К тем, кто не только помог спасти родного человека, но и дал ощущение… стабильности, защищённости и какой-никакой понятности. Нужности.
И я снова отдала всю ответственность за свою жизнь в чужие руки. У меня и выбора не было. Но суть ведь не в этом. Суть в том, что я каким-то непонятным образом чувствую удовольствие от своего подчинённого положения. Пора уже признать, что мне нравится подчиняться моим сэ-аран. Рабыня и есть. Слабая и безвольная. Прав А-атон.
И Чотжар, судя по всему, тоже. Я действительно странная. Нечеловек со сломанным стремлением к свободе.
Больно это осознавать. Стыдно. Так ведь не должно быть... наверное.
«Я ещ-ш-шё никогда не видел столь виртуозного умения выворачивать в своих мыслях с-с-ситуацию и надумывать с-с-себе повод для несчастья, – вырывает меня из задумчивости язвительный голос змеехвостого в голове. – Что с-с-с тобой произошло? Ты же не терзалась так своим положением поначалу».
Сама не знаю, почему меня так штормит эмоционально, кидая от крайности в крайность. Но справиться я с собой пока не в состоянии. Обидно мне... почему-то. То пожалеть себя хочется, то злость на саму себя разбирает.
– Ничего, – качаю я головой. – Всё в порядке. Не обращай внимания на мои странности.
А в памяти помимо воли всплывают слова А-атона. Ярко так. Выдавая меня с головой.
Вот как научиться свои мысли контролировать? Это вообще возможно?
И конечно же, Чотжар успевает выхватить из моего сознания всё, что его интересует.
«И ты из-за этого чувствуешь с-с-себя такой подавленной? Из-з-с-са того, что Повелитель указал тебе на очевидное положение вещей?»
Я в ответ лишь удручённо отворачиваюсь. Не рассказывать же ему, как стыдно осознавать себя никчёмной и слабой. Бесхарактерной. Как опустошает предположение, что свободы я, видимо, недостойна.
И когда Чотжар вдруг начинает смеяться, я даже не сразу понимаю, чего это безмолвного так трясёт.
«О небо! И ты еш-ш-щё спрашиваешь, почему я тебя с-с-странной назвал? Как ты живёшь с такой нес-с-стабильной нервной системой? З-с-сачем тебе свобода, Лина? И где ты видела эту свободу вообш-ш-ще? В Аша-Ирон свободы нет ни у кого. Может, у себя на Земле? Ты была там свободна? Только чес-с-стно ответь? С-с-сомневаюсь. Будучи рабыней, ты имеешь куда больше с-с-свободы, чем кто-либо из высших рий, или ри-одо. Ты с-с-свободней даже, чем твои сэ-аран».
– Как это? – непонимающе смотрю на него.
«А ты подумай с-с-сама. Кто более свободен? Тот, кто не несёт ответс-с-ственности даже за свою ж-ш-шизнь, или тот, кто отвечает за жизни вс-с-сех подданых огромной империи?» – склоняет голову набок Чотжар.
Ну если посмотреть под таким углом… Вздохнув, опускаю голову. Это сложно осознать. Но в чём-то он прав.
«Тебе повезло вс-с-стретить Повелителя А-атона и привлечь его внимание, – продолжает промывать мне мозги наставник-надзиратель-хранитель. – Ты не только не ис-с-спугалась, но и сделала всё, чтобы добиться от него помощи. Где тут бес-с-схарактерность, Лина? Ты слишком подвержена человеческим ус-с-становкам, которые к твоей новой жизни попросту неприменимы. Отброс-с-сь. Тебе нравится подчиняться своим с-с-сэ-аран? Им нравится тобой владеть. Тебе нравится чувс-с-ствовать себя под их защитой и контролем? Им нравится тебя защиш-ш-щать и заботиться о тебе, как о своей сэ-авин. Ты привязываешься к ним всё сильнее? Они тож-ш-ше меняются рядом с тобой и не остаются равнодуш-ш-шны. Зачем всё портить глупыми с-с-страданиями? Просто живи. Развивай свой ум, как делала все эти дни. Осваивай дар».
Змей умолкает на минутку, буравя меня пристальным изучающим взглядом. И внезапно припечатывает:
Повернувшись обратно к стакану, я придирчиво смотрю на него. И как мне почувствовать всё это к безликому предмету?
Глубоко вдохнув холодный и какой-то… неживой воздух, пытаюсь представить всё то, о чём говорил А-атон. Потребность. Сам стакан мне в общем-то не особо нужен. А вот возможность его взять, ещё как. Буквально необходима. Это будет первое моё осознанное и целенаправленное воздействие на часть столь неприятной мне среды. Первый шаг в освоении дарованных мне способностей, благодаря которым я смогу защититься в случае опасности. И этим я заслужу одобрение и похвалу А-атона. Что тоже для меня немаловажно… почему-то.
Достаточно лишь прикоснутся, взять, почувствовать прохладу стекла в руке…
Мои пальцы внезапно смыкаются на гладкой холодной поверхности, заставив судорожно вздохнуть от неожиданности.
– Получилось, – выдыхаю я восторженно. – У меня получилось.
Сжав в ладони стакан, оборачиваюсь к своему сэ-аран, чуть ли не прыгая от радости.
– Да. Ты умничка. Иди сюда, Лина, – улыбается уголком губ А-атон.
С некоторой неохотой возвращаю стакан на стол и шагаю к своему сэ-аран.
– На колени, мой господин? – не иначе, как на эмоциях, вырывается у меня капелька сарказма.
Прикусив губу, теперь смотрю на мужчину с опаской.
– Да. На мои, – предупреждающе сужает глаза Повелитель и протягивает мне руку.
Ох. Ну это гораздо приятней.
Стоит моим пальцам коснуться его ладони, как А-атон тут же захватывает мою и тянет на себя, вынудив буквально упасть в его объятия.
А дальше мои губы оказываются в плену жёсткого рта. Вокруг смыкаются жадные собственнические мужские руки. И мысли разлетаются, как кегли, под напором вспыхнувшего удовольствия. Многогранного и всеобъемлющего. Мне сносит крышу. Неотвратимо и молниеносно. От этого порочного жаркого поцелуя. От обжигающего тепла большого мощного тела, пробирающего меня до озябшей души. От чувства удовлетворения собой и благодарности, что разобрался и помог разобраться мне…
Низко застонав, я обнимаю своего хозяина в ответ, устраиваясь в его объятиях поудобней. И целуя… целуя… целуя его в ответ. Не обращая больше внимания на то, в какой реальности и вселенной нахожусь. Главное, что в правильных руках.
– Мы не отпустим тебя, Лина. Никогда. Ты же понимаешь это? – тихо рычит он в мои губы, сжимая так крепко, что не пошевелиться. Заглядывает в лицо: – Ты наша. Целиком и полностью. Связана с нами. Часть нас. И так будет всегда. Смирись с этим. Прими. И тебе же будет проще.
Это звучит так… почти сакрально, что сердце в груди отчего-то сжимается, взволнованно трепыхнувшись.
– Я понимаю, мой господин, – шепчу, чувствуя на глазах непрошенные и необъяснимые даже для меня самой слёзы. – Я принимаю.
– Тогда почему плачешь? – прищуривается строго.
– Сама не знаю… эмоций просто слишком много, – пожимаю плечами, пытаясь справиться с собой. – Не плохих… просто много… и сильно, вот и выплёскивается слезами. Так… бывает.
А-атон ещё несколько секунд буравит меня испытывающим взглядом. А потом молча прижимает к груди. Поднимается со мной на руках, направляясь к двери, соединяющей террасу с нашими апартаментами.
– На сегодня хватит. Первый урок пройден, самый лёгкий, но и самый важный. Базовый. Я доволен тобой. Завтра будем расширять твою способность воздействовать на подпространство. К тому моменту, как в твоём теле зародится наш наследник, ты должна уже хорошо контролировать свой дар. А сейчас пора обедать. Тебе нужно восстановить потраченные силы.
Глава 69
После обеда А-атон меня тоже покинул. Сообщил, правда, что сегодня будет работать и координировать работу подданных из дворца. Так что мне нечего бояться, поскольку он в любую минуту может прийти на помощь.
А я осталась на попечении Чотжара.
Непривычно задумчивый и немногословный – в ментальном плане, я имею в виду – хвостатый, как-то даже рассеянно поинтересовался, в достаточной ли мере я себя хорошо чувствую, чтобы учиться. И, получив утвердительный ответ, вручил мне голографический экран.
Ну что ж. Пришла пора узнать немного больше, в чём же состоит служение Просвещённых. Почему для моих сэ-аран так важно иметь жреца в союзниках. А если бы им было не важно, Сэтору бы вчера во дворце и близко не было. Даже Са-оир его терпит в определённых границах. И я не думаю, что дело тут в расследовании смерти их отца. Этого, как мне кажется, мало, чтобы привечать сына врага у себя дома.
Так что же он собой представляет? Жрец Абсолюта. Что значат его слова про принятый полный свод клятв?
Поиском этой информации я и решила заняться. И Чотжара заодно озадачила. Змей этому ни капли не удивился. Наоборот хмыкнул как-то уж больно многозначительно. Будто ожидал такой просьбы.
«В с-с-сети только общедос-с-ступная иинформация. Захочеш-шь узнать больше, спрос-с-сишь у своих сэ-аран», – уведомляет меня мой хранитель, заполняя поисковую графу.
– Хорошо. Так и сделаю, если мне что-то будет непонятно, – киваю в ответ.
И уже мысленно интересуюсь:
«У тебя не было проблем… из-за моего исчезновения?»
«Волнуеш-ш-шься обо мне?» – усмехается змей.
«Привыкла. Только и всего. Ещё казнят тебя за нарушение клятв. А ко мне кого-то другого приставят. Опять привыкай», – с небрежным видом пожимаю плечами.
Он насмешливо щурится, цокает недоверчиво языком. Не верит гад хвостатый. Успел уже изучить. Знает, что привязалась к нему.
«Можеш-ш-шь не переживать об этом, Лина, – всё же отвечает. – Я свои обяз-с-санности выполняю со всей отдачей, но у моих возмож-ш-шностей есть предел. И Повелители это знают. Помочь тебе вчера могли только они. И жрец, если бы ты ушла слишком глубоко. Я уйти с-с-с тобой в подпространство никак не мог. Это будет воз-с-сможно только если ты с-с-сама меня проведёшь, как своего кровного хранителя. Когда научиш-ш-шься».
«А так разве можно?» – округляю глаза.
«Да. В редких с-с-случаях. Если есть доверие и крепкая с-с-связь, – многозначительно щурится он. – Ты же мне доверяеш-ш-шь, маленькая Лина?»
– Не решила ещё. Скользкий ты больно, – фыркаю.
«Не скользс-с-ский. Можеш-ш-шь потрогать», – скалится гад хвостатый, обвивая своим хвостом кресло, в котором я сижу.
– Вот ещё, – одариваю его возмущённым взглядом. – Отстань. Мне учиться нужно.
«Только, если желаешь. Сегодня тебе разрешено отдыхать, – слышу ответ. – Завтра понадобятся все силы».
Да что ты говоришь? А почему раньше об этом не сказал? Наоборот, как только убедился, что я в состоянии усваивать новую информацию, вручил мне источник этой самой информации.
«А ты бы предпочла сидеть без дела и думать свои странные мысли?» – мазнув по мне ироничным взглядом, интересуется Чотжар.
– Почему странные? – вырывается у меня.
«Наверное, потому что ты странная. Вот и мысли у тебя такие же», – пожимает змей плечами.
И вот понимай его, как хочешь. Не самые приятные мысли в голову при этом лезут.
Его слова задевают во мне что-то глубинное, давно забытое. Заставляют рефлекторно сжаться, закрываясь и прячась. Что значит, странная? Почему снова странная? Обычная я. Обычная.
Странной я была в первые годы после смерти мамы. Меня тогда оторвало от всего привычного, затянуло в пучину горя и безграничного одиночества. Я и раньше не была особо общительной, а тогда и вовсе замкнулась наглухо, сжигая себя в беспросветной тоске. Мне было не понятно, зачем что-то делать, ходить, есть, разговаривать, учиться…
Сестра с мужем жила в другом городе, соответственно мне пришлось переехать к ним, поменяв всё привычное окружение, школу, друзей, дом. И если в моей прежней школе, в классе о моей утрате знали, то в новой меня восприняли, как замкнутого, нелюдимого и непонятного чудика. Которого, с подачи и под предводительством местной звездюлины, можно гнобить, как вздумается. Справиться в одиночку у меня не получалось. Поделиться с кем-либо не позволяла детская упертость и обида на весь мир. Проблема росла и ширилась, мне казалось, что никому я не нужна и вообще никчёмное ничто, которому и жить незачем.
Страшно подумать, что могло бы произойти, не сломай тогда Ритка стену моего отчуждения. Не пробейся ко мне.
Постепенно она вытащила меня. Дала тепло и любовь. Вмешалась и помогла решить проблемы в школе. И стала моим якорем. Она и её семья. На исцеление ушли годы. И понадобилось очень много сил и работы над собой.
Совсем обычной и своей среди сверстников я, наверное, так и не стала. Но, по крайней мере, научилась играть нужные для социума роли, чтобы не казаться белой вороной. Ушла в учёбу, книги, заботу о племянницах.
Потом уже в более взрослом возрасте я осознала, что стала слишком зависима от сестры, её мнения, её решений. Что боюсь оторваться и двигаться дальше, чтобы снова не ощутить то дичайшее одиночество и пустоту. Осознав, начала выстраивать границы. Она ведь тоже привыкла нести за меня ответственность и опекать во всём. Как ещё одну дочь. Саму старшую и проблемную.
И вот… я снова оторвана. И потеряна. Сначала у меня была Соня. И всепоглощающая цель – спасти во что бы то ни стало. А потом появился А-атон, который спас нас обеих. И Са-оир. Видимо, я опять заякорилась. Прикипела к тем, кто дал мне опору в новой и поначалу жуткой реальности. К тем, кто не только помог спасти родного человека, но и дал ощущение… стабильности, защищённости и какой-никакой понятности. Нужности.
И я снова отдала всю ответственность за свою жизнь в чужие руки. У меня и выбора не было. Но суть ведь не в этом. Суть в том, что я каким-то непонятным образом чувствую удовольствие от своего подчинённого положения. Пора уже признать, что мне нравится подчиняться моим сэ-аран. Рабыня и есть. Слабая и безвольная. Прав А-атон.
И Чотжар, судя по всему, тоже. Я действительно странная. Нечеловек со сломанным стремлением к свободе.
Больно это осознавать. Стыдно. Так ведь не должно быть... наверное.
«Я ещ-ш-шё никогда не видел столь виртуозного умения выворачивать в своих мыслях с-с-ситуацию и надумывать с-с-себе повод для несчастья, – вырывает меня из задумчивости язвительный голос змеехвостого в голове. – Что с-с-с тобой произошло? Ты же не терзалась так своим положением поначалу».
Сама не знаю, почему меня так штормит эмоционально, кидая от крайности в крайность. Но справиться я с собой пока не в состоянии. Обидно мне... почему-то. То пожалеть себя хочется, то злость на саму себя разбирает.
– Ничего, – качаю я головой. – Всё в порядке. Не обращай внимания на мои странности.
А в памяти помимо воли всплывают слова А-атона. Ярко так. Выдавая меня с головой.
Вот как научиться свои мысли контролировать? Это вообще возможно?
И конечно же, Чотжар успевает выхватить из моего сознания всё, что его интересует.
«И ты из-за этого чувствуешь с-с-себя такой подавленной? Из-з-с-са того, что Повелитель указал тебе на очевидное положение вещей?»
Я в ответ лишь удручённо отворачиваюсь. Не рассказывать же ему, как стыдно осознавать себя никчёмной и слабой. Бесхарактерной. Как опустошает предположение, что свободы я, видимо, недостойна.
И когда Чотжар вдруг начинает смеяться, я даже не сразу понимаю, чего это безмолвного так трясёт.
«О небо! И ты еш-ш-щё спрашиваешь, почему я тебя с-с-странной назвал? Как ты живёшь с такой нес-с-стабильной нервной системой? З-с-сачем тебе свобода, Лина? И где ты видела эту свободу вообш-ш-ще? В Аша-Ирон свободы нет ни у кого. Может, у себя на Земле? Ты была там свободна? Только чес-с-стно ответь? С-с-сомневаюсь. Будучи рабыней, ты имеешь куда больше с-с-свободы, чем кто-либо из высших рий, или ри-одо. Ты с-с-свободней даже, чем твои сэ-аран».
– Как это? – непонимающе смотрю на него.
«А ты подумай с-с-сама. Кто более свободен? Тот, кто не несёт ответс-с-ственности даже за свою ж-ш-шизнь, или тот, кто отвечает за жизни вс-с-сех подданых огромной империи?» – склоняет голову набок Чотжар.
Ну если посмотреть под таким углом… Вздохнув, опускаю голову. Это сложно осознать. Но в чём-то он прав.
«Тебе повезло вс-с-стретить Повелителя А-атона и привлечь его внимание, – продолжает промывать мне мозги наставник-надзиратель-хранитель. – Ты не только не ис-с-спугалась, но и сделала всё, чтобы добиться от него помощи. Где тут бес-с-схарактерность, Лина? Ты слишком подвержена человеческим ус-с-становкам, которые к твоей новой жизни попросту неприменимы. Отброс-с-сь. Тебе нравится подчиняться своим с-с-сэ-аран? Им нравится тобой владеть. Тебе нравится чувс-с-ствовать себя под их защитой и контролем? Им нравится тебя защиш-ш-щать и заботиться о тебе, как о своей сэ-авин. Ты привязываешься к ним всё сильнее? Они тож-ш-ше меняются рядом с тобой и не остаются равнодуш-ш-шны. Зачем всё портить глупыми с-с-страданиями? Просто живи. Развивай свой ум, как делала все эти дни. Осваивай дар».
Змей умолкает на минутку, буравя меня пристальным изучающим взглядом. И внезапно припечатывает: