За стол присаживался Алиас Фугг. Видимо, приглашенный ранее.
«Ведь не хотел идти…» — со злостью подумал я, придвигая к себе тарелку с куриной ножкой и нарезанными овощами, что мне положил Остах.
— А! — отреагировал купец. — Наконец-то! Олтер, позволь представить…
— Брось, — махнул рукой Алиас. — Вчера я весь вечер наливался вином на пиру в честь нашего юного гостя.
Юного гостя… так, значит?! Ах ты, зараза!
— И потому ему прекрасно известно, кто я. Не так ли, мальчик? — спросил меня Алиас Фугг, глядя мне в лицо.
Мальчик! Вот гад!.. Хорошо бочка высокая и смотрит он на меня не сверху вниз. Но — спокойнее, спокойнее…
— Да, — кивнул я, — вы главный имперский гость в наших горах, Голос Империи, Алиас Фугг.
— Главный имперский гость? — переспросил Алиас. — Интересно, кто меня так называет? Рекс Рокон или танас Гимтар?
«Не зарывайся, Антон! Не зарывайся, — одернул я сам себя. — Засыплешься!»
— Не помню, — смутился я.
— Ты не представил мне еще одного гостя, — обратился к купцу Алиас, сделав ударение на слове «гость» и указав подбородком на Остаха.
— Это Остах, он отвечает за безопасность наследника, — ответил Буддал на дорча из уважения к собеседнику.
Остах оторвал зубами кусок куриного мяса.
— Ты родич рекса? — спросил Алиас, с легкостью переходя на горский.
— Я родич рекса, — кивнул головой Остах с набитым ртом.
— Ты из его даипа? — продолжил расспрос имперец.
— Нет, — продолжал рвать зубами куриную плоть Остах, — я из даипа его матери, Столхед.
— Столхед? — спросил Алиас. — Столхед, дочь Столаха? Редко доводится слышать это имя. Не думал, что дан держит при себе кого-то из ее родичей.
«Столхед, — повторил я про себя вслед за ними. — Столхед, Столхед… Дочь Столаха».
Я всматривался-вслушивался в память мальчика, но тщетно. Это имя ему незнакомо.
— А зачем тебе слышать? — простодушно спросил Остах, вытирая губы рукой. — То наши, горские дела.
От подобной неучтивости Алиас Фугг не сразу нашелся что сказать.
— Вкусно? — влез в разговор, сглаживая неловкость, Буддал.
— Вкусно, — закивал я. И спросил: — Так я и вправду сижу на бочке с вином?
— Нет, Олтер. — Теперь купец не стал хохотать. — Кто же вывозит вино от дорча? Вино везут к вам, потому как виноград у вас в горах вы не выращиваете. Только вот пьете вина вы до обидного мало, предпочитая можжевеловое пиво.
— Так это пиво! — попытался я подпрыгнуть на бочке. — Папа любит пиво.
— Нет, — вновь не согласился Буддал. — Горцы растят зерна так мало, а пьют пива так много, что выпивают все сами. На продажу ничего не остается. Только на обмен друг с другом.
— Так что же в бочке?! — воскликнул я. — Или она пустая?
— Она не пустая, — ответил купец и не стал меня томить. — В ней земляное масло.
Да иди ж ты! Нефть!
— Масло… — протянул я. — Его что, есть можно?
— Некоторые женщины умащивают им свою кожу, чтобы сохранить молодость. Но кушать его еще никто не догадался. — И добавил, видимо, специально для меня: — Оно несъедобно. Им мажут корпуса кораблей, чтобы древесина была прочней и меньше разъедалась соленой водой. Используют при строительстве дорог. И много где еще…
— Интересно, — прервал наш диалог Алиас. — Мы пригласили юного наследника, чтобы начать знакомить его с жизнью в Империи, а рассказываем ему о горах, которые остались позади.
Мне показалось или нашего Ливси только что стукнули по носу?
— Что ты знаешь об Империи, Олтер?
«Олтер» — вместо «юный гость» и «мальчик». Предполагается, что наследник возгордится оказанной ему честью и начнет разливаться соловьем? Зря стараешься, дядя. Ничего крамольного в этой детской головенке не хранится.
— Империя… — протянул я. — Она большая. Рядом с нашими горами находится провинция Атариан. Самый главный город в провинции — город Атриан. Туда-то мы и едем. Всего в Империи двенадцать провинций. И одна столица — сияющая Арна, на берегу моря. Там живет император. Море — это когда много-много соленой воды. Воды так много, что, когда смотришь вдаль, ничего больше, кроме воды, не видишь. — Я помолчал, словно заново осмысливая мной сказанное. Это было в памяти парня, так что ничего придумывать мне не пришлось. — Только мне кажется, так не бывает. Как это, «кроме воды ничего не видно»? Даже ни одной горы?
На сей раз Алиас Фугг не сдержался и рассмеялся вслед за доктором Ливси.
— Бывают такие земли, — вытирая слезы с глаз, сказал Буддал, — в которых гор нет вовсе. И в которых гор ты не увидишь даже издали. Этому тебя будут учить в школе, куда ты направляешься, как и многому другому.
— А ты учился в школе? — спросил я купца.
— Конечно, — кивнул он, — иначе не смог бы стать купцом. Я учился в школе, потом в университете…
— В Школе наместника? — перебил его я.
— О нет, — покачал головой Буддал. — У моего отца не было столько денег. В Школе наместника могут учиться дети только очень состоятельных людей. Вот наш Голос Империи, — учтивый кивок в сторону чиновника, — учился в той самой школе, в которой будешь учиться и ты.
— Твой отец был очень богат? — с интересом спросил я имперца. И увидел, как затвердели желваки и сжались губы у Алиаса Фугга.
Наконец-то попал. Задел за живое. И попал в цель, как могут попадать только дети — не целясь и не зная, что стреляю. Просто ляпнул языком наивно и бесхитростно. И какой спрос с ребенка?
— Мой отец, — ответил Алиас, — служил у наместника Векса Кнея. Сиятельнейший отметил его верную службу и хорошую работу и предложил ему устроить меня в школу.
— Высокая честь, — объяснил мне Буддал.
— Это было высокой честью и огромным доверием, — кивнул Алиас. И неожиданно сказал: — Однако чудесный ужин! Мы все устали, и людям необходимо отдохнуть. А детям — в первую очередь. Легких снов!
— Легких снов!.. — нестройно повторили все присутствующие.
Он встал из-за стола и, еще раз небрежно кивнув, удалился.
Стало уже почти темно. Сквозь не запахнутый пока проем двери походного шатра я смотрел, как на моей арбе устраивается на ночлег Ллуг. Взбивает в куче попышнее сено, застилает шкурами. Сам я лежал на своем пуховом тюфяке, который кто-то заботливый перенес в шатер, так что пусть его… Дедок вроде как не чесался, будем считать, кровососущих насекомых в мой тарантас он не занесет.
Я прокручивал внутри себя недавний вечерний разговор. Вроде бы нигде я не прокололся, но все было очень тонко. Очень тонко и очень опасно. Никто не подозревал — и не мог подозревать — в теле мальчишки кого-то другого, но и купцу, и чиновнику от мальчишки нужна была информация, которую он мог по наивности и малолетству разболтать. Из-за этого пристального внимания я чувствовал себя дерганым параноиком и в словах видел второй и третий смыслы, которых, может, и не было вовсе.
Вот почудилось мне или нет, что Остах и Буддал знакомы, но тщательно скрывают знакомство? Кажется мне или Остах остерегается Алиаса Фугга? Мнится мне или Алиас Фугг подозревает, что близнец — не наследник: не старший, а младший сын правителя?
Ответов не было, одни страхи и другие не очень приятные эмоции и мысли. Чем я могу здесь заниматься? Что знаю и умею? Как и полагается подавляющему большинству жителей благополучного двадцать первого века, знаю я много чего, но по верхам.
Стекло. Знаю, что нужен песок. Кварцевый? Знаю, что стекло варят и катают, если нужно оконное. Сварю ли я стекло? Да ни в жизнь.
Порох. Тоже мимо. Все, что знаю, — селитра. Селитру добывают из куч дерьма. Дерьмо я найду, а что дальше? Мимо.
Железо. Полное фиаско. Булат? Какой булат! Я даже не знаю, чем железо отличается от стали. Кузни я никогда в глаза не видел. Разве что в кино.
Арбалет? Приблизительно. Однако неумение работать с железом… Сомнительная идея.
Нефть. Казалось бы — рояль роялей в кустах. Царский, императорский рояль. В моей истории за нефть разрушались государства и проводились масштабные операции вторжения. Древнейшие страны с тысячелетним укладом стирались в пыль. А тут — бочка с нефтью под задом. И что я могу сделать с нефтью? Бензин, керосин, парафин, солярка… Да ничего я не могу! Потому как названия-то знаю, а что дальше? Гуманитарий он гуманитарий и есть. Можно попробовать греческий огонь забабахать…
Тяжело без Википедии, одним словом.
Возможно, я смог бы усовершенствовать уже имеющиеся модели и механизмы. Водяное колесо, к примеру. Помню, что КПД колеса выше, если струя падает сверху. Возможно, смогу что-то промычать по поводу создания лесопилки. Было бы кому мычать. Самому мастерить — не вариант.
Что-то не то получается. Нужно плясать от того, в чем разбираешься. А в чем я разбираюсь? Мелкотоварное не промышленное сельское хозяйство — вот в чем. И это в масть. Адски будет не хватать современных мне материалов и машин, но если надо будет, справимся. Главное, чтобы сельхозкультуры были знакомые, а не с планеты Альдебаран. Хотя морковь, лук, капусту, огурцы, тыкву, яблоки я здесь уже наблюдал, так что прорвемся. Хлеб и пиво — значит, злаковые… А если найдутся картофель, подсолнечник…
Именно наличие такого букета различных сельскохозяйственных культур (и некоторые другие детали, в которых я не был столь уверен) подсказало мне, что я не в земном мире, если можно так сказать. Не на том отрезке развития человеческой цивилизации, где жил я прежде, скажем так. На столе местных аборигенов присутствовали некоторые овощи и фрукты, как будто эпоха Великих географических открытий уже произошла. Тем не менее развитие ремесел говорило о том, что я нахожусь где-то то ли в Античности, то ли в раннем Средневековье. Во всяком случае, таковы были мои мысли на этот счет. Так что мое куцее знание истории здесь роли не играет.
Перед моим внутренним взором уже кустились помидорные кущи с красными лопающимися плодами, кукуруза выше человеческого роста…
Мысли путались, глаза слипались. Я медленно погружался в сон. Подтянув шкуру, укрылся с головой и лег на бок. И уснул.
Проснувшись, не сразу понял, где я. Сквозь неплотное полотнище шатра пробивалась серая хмарь рассвета. Только-только начало светать — ночная темень едва развиднелась.
Крутило живот — по-видимому, орешки в меду, виноград и персики после плотного ужина не пошли впрок. Перед сном мне предлагали сесть на горшок, но тогда нужды не было. А сейчас нужда была столь большой, что если тотчас же ничего не предпринять, то можно оконфузиться и испачкать штаны. Что ж, придется сдаваться.
Я слегка толкнул в плечо спящего рядом Остаха, и он тотчас открыл глаза. Быстрым взглядом окинув помещение шатра, он лишь после беглого осмотра посмотрел на меня.
— Что случилось, Оли?.. — шепотом спросил спутник.
— Живот крутит… — жалобно протянул я. Тоже шепотом, чтоб не всполошить кого ненароком.
Остах вздохнул и стал подниматься ворча:
— Кто же виноград на ночь ест? Ведь предлагал же вечером горшок… — впрочем, бухтел беззлобно, для порядка. Что взять с ребенка неразумного?
С сомнением посмотрев на горшок — который потом все равно придется выносить, да и вонища может остаться в шатре, — он подхватил меня привычным жестом. Перед этим успев накинуть черную бурку.
«Ведь не хотел идти…» — со злостью подумал я, придвигая к себе тарелку с куриной ножкой и нарезанными овощами, что мне положил Остах.
— А! — отреагировал купец. — Наконец-то! Олтер, позволь представить…
— Брось, — махнул рукой Алиас. — Вчера я весь вечер наливался вином на пиру в честь нашего юного гостя.
Юного гостя… так, значит?! Ах ты, зараза!
— И потому ему прекрасно известно, кто я. Не так ли, мальчик? — спросил меня Алиас Фугг, глядя мне в лицо.
Мальчик! Вот гад!.. Хорошо бочка высокая и смотрит он на меня не сверху вниз. Но — спокойнее, спокойнее…
— Да, — кивнул я, — вы главный имперский гость в наших горах, Голос Империи, Алиас Фугг.
— Главный имперский гость? — переспросил Алиас. — Интересно, кто меня так называет? Рекс Рокон или танас Гимтар?
«Не зарывайся, Антон! Не зарывайся, — одернул я сам себя. — Засыплешься!»
— Не помню, — смутился я.
— Ты не представил мне еще одного гостя, — обратился к купцу Алиас, сделав ударение на слове «гость» и указав подбородком на Остаха.
— Это Остах, он отвечает за безопасность наследника, — ответил Буддал на дорча из уважения к собеседнику.
Остах оторвал зубами кусок куриного мяса.
— Ты родич рекса? — спросил Алиас, с легкостью переходя на горский.
— Я родич рекса, — кивнул головой Остах с набитым ртом.
— Ты из его даипа? — продолжил расспрос имперец.
— Нет, — продолжал рвать зубами куриную плоть Остах, — я из даипа его матери, Столхед.
— Столхед? — спросил Алиас. — Столхед, дочь Столаха? Редко доводится слышать это имя. Не думал, что дан держит при себе кого-то из ее родичей.
«Столхед, — повторил я про себя вслед за ними. — Столхед, Столхед… Дочь Столаха».
Я всматривался-вслушивался в память мальчика, но тщетно. Это имя ему незнакомо.
— А зачем тебе слышать? — простодушно спросил Остах, вытирая губы рукой. — То наши, горские дела.
От подобной неучтивости Алиас Фугг не сразу нашелся что сказать.
— Вкусно? — влез в разговор, сглаживая неловкость, Буддал.
— Вкусно, — закивал я. И спросил: — Так я и вправду сижу на бочке с вином?
— Нет, Олтер. — Теперь купец не стал хохотать. — Кто же вывозит вино от дорча? Вино везут к вам, потому как виноград у вас в горах вы не выращиваете. Только вот пьете вина вы до обидного мало, предпочитая можжевеловое пиво.
— Так это пиво! — попытался я подпрыгнуть на бочке. — Папа любит пиво.
— Нет, — вновь не согласился Буддал. — Горцы растят зерна так мало, а пьют пива так много, что выпивают все сами. На продажу ничего не остается. Только на обмен друг с другом.
— Так что же в бочке?! — воскликнул я. — Или она пустая?
— Она не пустая, — ответил купец и не стал меня томить. — В ней земляное масло.
Да иди ж ты! Нефть!
— Масло… — протянул я. — Его что, есть можно?
— Некоторые женщины умащивают им свою кожу, чтобы сохранить молодость. Но кушать его еще никто не догадался. — И добавил, видимо, специально для меня: — Оно несъедобно. Им мажут корпуса кораблей, чтобы древесина была прочней и меньше разъедалась соленой водой. Используют при строительстве дорог. И много где еще…
— Интересно, — прервал наш диалог Алиас. — Мы пригласили юного наследника, чтобы начать знакомить его с жизнью в Империи, а рассказываем ему о горах, которые остались позади.
Мне показалось или нашего Ливси только что стукнули по носу?
— Что ты знаешь об Империи, Олтер?
«Олтер» — вместо «юный гость» и «мальчик». Предполагается, что наследник возгордится оказанной ему честью и начнет разливаться соловьем? Зря стараешься, дядя. Ничего крамольного в этой детской головенке не хранится.
— Империя… — протянул я. — Она большая. Рядом с нашими горами находится провинция Атариан. Самый главный город в провинции — город Атриан. Туда-то мы и едем. Всего в Империи двенадцать провинций. И одна столица — сияющая Арна, на берегу моря. Там живет император. Море — это когда много-много соленой воды. Воды так много, что, когда смотришь вдаль, ничего больше, кроме воды, не видишь. — Я помолчал, словно заново осмысливая мной сказанное. Это было в памяти парня, так что ничего придумывать мне не пришлось. — Только мне кажется, так не бывает. Как это, «кроме воды ничего не видно»? Даже ни одной горы?
На сей раз Алиас Фугг не сдержался и рассмеялся вслед за доктором Ливси.
— Бывают такие земли, — вытирая слезы с глаз, сказал Буддал, — в которых гор нет вовсе. И в которых гор ты не увидишь даже издали. Этому тебя будут учить в школе, куда ты направляешься, как и многому другому.
— А ты учился в школе? — спросил я купца.
— Конечно, — кивнул он, — иначе не смог бы стать купцом. Я учился в школе, потом в университете…
— В Школе наместника? — перебил его я.
— О нет, — покачал головой Буддал. — У моего отца не было столько денег. В Школе наместника могут учиться дети только очень состоятельных людей. Вот наш Голос Империи, — учтивый кивок в сторону чиновника, — учился в той самой школе, в которой будешь учиться и ты.
— Твой отец был очень богат? — с интересом спросил я имперца. И увидел, как затвердели желваки и сжались губы у Алиаса Фугга.
Наконец-то попал. Задел за живое. И попал в цель, как могут попадать только дети — не целясь и не зная, что стреляю. Просто ляпнул языком наивно и бесхитростно. И какой спрос с ребенка?
— Мой отец, — ответил Алиас, — служил у наместника Векса Кнея. Сиятельнейший отметил его верную службу и хорошую работу и предложил ему устроить меня в школу.
— Высокая честь, — объяснил мне Буддал.
— Это было высокой честью и огромным доверием, — кивнул Алиас. И неожиданно сказал: — Однако чудесный ужин! Мы все устали, и людям необходимо отдохнуть. А детям — в первую очередь. Легких снов!
— Легких снов!.. — нестройно повторили все присутствующие.
Он встал из-за стола и, еще раз небрежно кивнув, удалился.
Стало уже почти темно. Сквозь не запахнутый пока проем двери походного шатра я смотрел, как на моей арбе устраивается на ночлег Ллуг. Взбивает в куче попышнее сено, застилает шкурами. Сам я лежал на своем пуховом тюфяке, который кто-то заботливый перенес в шатер, так что пусть его… Дедок вроде как не чесался, будем считать, кровососущих насекомых в мой тарантас он не занесет.
Я прокручивал внутри себя недавний вечерний разговор. Вроде бы нигде я не прокололся, но все было очень тонко. Очень тонко и очень опасно. Никто не подозревал — и не мог подозревать — в теле мальчишки кого-то другого, но и купцу, и чиновнику от мальчишки нужна была информация, которую он мог по наивности и малолетству разболтать. Из-за этого пристального внимания я чувствовал себя дерганым параноиком и в словах видел второй и третий смыслы, которых, может, и не было вовсе.
Вот почудилось мне или нет, что Остах и Буддал знакомы, но тщательно скрывают знакомство? Кажется мне или Остах остерегается Алиаса Фугга? Мнится мне или Алиас Фугг подозревает, что близнец — не наследник: не старший, а младший сын правителя?
Ответов не было, одни страхи и другие не очень приятные эмоции и мысли. Чем я могу здесь заниматься? Что знаю и умею? Как и полагается подавляющему большинству жителей благополучного двадцать первого века, знаю я много чего, но по верхам.
Стекло. Знаю, что нужен песок. Кварцевый? Знаю, что стекло варят и катают, если нужно оконное. Сварю ли я стекло? Да ни в жизнь.
Порох. Тоже мимо. Все, что знаю, — селитра. Селитру добывают из куч дерьма. Дерьмо я найду, а что дальше? Мимо.
Железо. Полное фиаско. Булат? Какой булат! Я даже не знаю, чем железо отличается от стали. Кузни я никогда в глаза не видел. Разве что в кино.
Арбалет? Приблизительно. Однако неумение работать с железом… Сомнительная идея.
Нефть. Казалось бы — рояль роялей в кустах. Царский, императорский рояль. В моей истории за нефть разрушались государства и проводились масштабные операции вторжения. Древнейшие страны с тысячелетним укладом стирались в пыль. А тут — бочка с нефтью под задом. И что я могу сделать с нефтью? Бензин, керосин, парафин, солярка… Да ничего я не могу! Потому как названия-то знаю, а что дальше? Гуманитарий он гуманитарий и есть. Можно попробовать греческий огонь забабахать…
Тяжело без Википедии, одним словом.
Возможно, я смог бы усовершенствовать уже имеющиеся модели и механизмы. Водяное колесо, к примеру. Помню, что КПД колеса выше, если струя падает сверху. Возможно, смогу что-то промычать по поводу создания лесопилки. Было бы кому мычать. Самому мастерить — не вариант.
Что-то не то получается. Нужно плясать от того, в чем разбираешься. А в чем я разбираюсь? Мелкотоварное не промышленное сельское хозяйство — вот в чем. И это в масть. Адски будет не хватать современных мне материалов и машин, но если надо будет, справимся. Главное, чтобы сельхозкультуры были знакомые, а не с планеты Альдебаран. Хотя морковь, лук, капусту, огурцы, тыкву, яблоки я здесь уже наблюдал, так что прорвемся. Хлеб и пиво — значит, злаковые… А если найдутся картофель, подсолнечник…
Именно наличие такого букета различных сельскохозяйственных культур (и некоторые другие детали, в которых я не был столь уверен) подсказало мне, что я не в земном мире, если можно так сказать. Не на том отрезке развития человеческой цивилизации, где жил я прежде, скажем так. На столе местных аборигенов присутствовали некоторые овощи и фрукты, как будто эпоха Великих географических открытий уже произошла. Тем не менее развитие ремесел говорило о том, что я нахожусь где-то то ли в Античности, то ли в раннем Средневековье. Во всяком случае, таковы были мои мысли на этот счет. Так что мое куцее знание истории здесь роли не играет.
Перед моим внутренним взором уже кустились помидорные кущи с красными лопающимися плодами, кукуруза выше человеческого роста…
Мысли путались, глаза слипались. Я медленно погружался в сон. Подтянув шкуру, укрылся с головой и лег на бок. И уснул.
Проснувшись, не сразу понял, где я. Сквозь неплотное полотнище шатра пробивалась серая хмарь рассвета. Только-только начало светать — ночная темень едва развиднелась.
Крутило живот — по-видимому, орешки в меду, виноград и персики после плотного ужина не пошли впрок. Перед сном мне предлагали сесть на горшок, но тогда нужды не было. А сейчас нужда была столь большой, что если тотчас же ничего не предпринять, то можно оконфузиться и испачкать штаны. Что ж, придется сдаваться.
Я слегка толкнул в плечо спящего рядом Остаха, и он тотчас открыл глаза. Быстрым взглядом окинув помещение шатра, он лишь после беглого осмотра посмотрел на меня.
— Что случилось, Оли?.. — шепотом спросил спутник.
— Живот крутит… — жалобно протянул я. Тоже шепотом, чтоб не всполошить кого ненароком.
Остах вздохнул и стал подниматься ворча:
— Кто же виноград на ночь ест? Ведь предлагал же вечером горшок… — впрочем, бухтел беззлобно, для порядка. Что взять с ребенка неразумного?
С сомнением посмотрев на горшок — который потом все равно придется выносить, да и вонища может остаться в шатре, — он подхватил меня привычным жестом. Перед этим успев накинуть черную бурку.