– Договорились, – попрощавшись, Лиза отключилась.

И замерла, обдумывая информацию. Значит, серьги – подлинник?! Ее обрадовал не сам факт, а то, что она загадала перед тем, как это услышать! Значит, есть еще у нее шансы? Хотя, по логике вещей, как раз обратное должно было бы принести Лизе счастье.

Если бы серьги оказались фальшивыми, Ярослав бы об этом узнал и понял, что Устинья Павловна ни в коем случае не пыталась влиять на его личную жизнь, привязывая к Лизе этим подарком. Но Лиза ведь загадала стихийно, не думая! Так, может, все-таки…

Повторный звонок следователя снова прервал ее грезы наяву. На этот раз он звонил по поводу возвращения серег. Договорились, что Лиза подъедет к тому банку, где их хранила, и их тоже туда подвезут. И она, взглянув на часы, принялась собираться, потому что времени на дорогу оставалось не так уж и много. А Смоляков все не появлялся, вопреки своему обещанию не задерживаться, так что Лиза перед выходом решила вызвать такси.

Она уже искала нужный номер в своем телефоне, когда Смоляков все-таки возник в дверях, какой-то весь взъерошенный и взбудораженный, будто за ним гнались. Едва не врезался в Лизу, стоящую сразу за порогом.

– Милок, ну обо что бы ты тормозил, если бы я у тебя на пути не встретилась? – не без яда поинтересовалась она.

– Прости, – выдохнул он без своей обычной улыбочки. И спросил, оценив ее вид: – Лиза, ты что, куда-то собралась? Ведь ты же мне обещала!

– Обстоятельства изменились, мне серьги хотят вернуть. Но ты не парься, я до банка на такси доберусь.

– Еще чего! И речи быть не может, я сам тебя отвезу.

– Уверен? – Лиза критически оглядела его. – Судя по твоему виду, ты сейчас не в самой лучшей форме.

– Есть немного, – он нервно провел рукой по голове, пытаясь пригладить волосы, словно вставшие дыбом, как у кота после драки. – Но делу это не помешает. Ты уже готова? Тогда пойдем.

Уже в дороге, устав молчать после своего краткого сообщения про сережки, Лиза не выдержала и спросила:

– Смоляков, ты-то как съездил? Не слишком удачно, как я погляжу?

– Поначалу – даже очень! Любушка мне обрадовалась, и теща встретила почти как родного, даже чаю предложила вместо того, чтобы даже за порог не пускать. Ну я, раз ты сама мне разрешила, решил задержаться еще на часок, поиграть с Любонькой. И вот, когда собирался уже уходить, тут нарисовалась моя замена, занявшая освободившееся место в челне семейной жизни. С утра уже заложивший за воротник и, главное, прям из одежки рвущийся от избытка дурной энергии. Любушка его боится, или с места мне с этого не сойти! Да и теща оказалась такой гостеприимной, как я теперь думаю, потому что не слишком-то новым зятем довольна. Стало с чем меня сравнить, – Смоляков умолк, весь внутренне кипя какими-то своими мыслями.

– Ну а дальше-то что было? – не выдержала Лиза.

– А дальше он на меня воззрился, как бык на красную тряпку, и мне, экстренно попрощавшись с дочкой и тещей, впервые в жизни пришлось убегать от своего противника! Но надо было увести его подальше от дома, чтобы не устраивать свару на глазах у ребенка. А вот когда он, в погоне за мной уверовавший в свои нечеловеческие силы и в свою небывалую крутизну, оказался со мной в глухом дворике…

– Ясно, – Лиза усмехнулась. – Дальше можешь не рассказывать, видела я тебя в деле. Так чего тогда весь такой взведенный? На тебе-то даже ни одного синяка не осталось.

– Взведенный потому, что теперь за Любушку переживаю. Не вздумается ли все-таки этому уроду, да вопреки моему доброму совету, устроить концерт, отыгрываясь на тех, кто послабее, когда доплетется домой? И сколько он таких концертов уже давал, если ребенок при одном его появлении сжимается в комочек? Мне-то она навстречу кидалась всегда, раскинув ручонки! – Доехав до места, он припарковался перед банком, и они с Лизой остались в машине, в ожидании другой, еще не подъехавшей.

Посидели немного, а потом он в порыве чувств хлопнул ладонями по рулю:

– Черт! Вот как теперь быть?! Хотел сделать как лучше… А что из этого теперь выйдет? Лезть в чужую семью я не имею права. И даже если попытаюсь, то чувствую, что больше дров наломаю, чем наоборот. Даже по праздникам теперь… как вот к ребенку прийти, когда не знаешь, во что это может вылиться?!

– Наверное, такие проблемы всегда при разводах возникают.

– Вот потому я и не разводился до последнего.

– Ну а теперь радуйся хотя бы тому, что это не родной твой ребенок, иначе бы сейчас еще хуже было.

– Не знаю, было бы или нет. Дети есть дети, милые, доверчивые, беззащитные. Это потом из них может вырасти хрен знает что, и не без помощи таких вот уродов, какого моя бывшая себе подцепила.

– Сочувствую, Смоляков, – искренне сказала ему Лиза.

Наверное, впервые в жизни действительно испытав к нему что-то кроме неприязни.

– Спасибо, Лизок, – все еще тихо кипя, он пристроил голову на руки, лежащие на руле, и смотрел через лобовое стекло в ожидании служебной машины. Но, похоже, немногое видел, потому что Лиза первой заметила подъехавшую полицию:

– Вот они. Ты посиди здесь, Смоляков, я и без тебя в банке справлюсь.





18




Вечером, уже после возвращения Ярослава, так и не успокоившийся Борька спросил у Лизы:

– Лизок, ты не будешь против небольшой пьянки? Или я съезжу на ночь к себе домой.

Лизе бы обрадоваться этой возможности: избавившись от него на вечер, спокойно поговорить с Ярославом, как она и хотела. Но, взглянув в смятенное Борькино лицо, на котором не осталось и следа его вечного оптимизма, она представила, как он приедет в свою пустую квартиру и как будет гасить там свои печали один, среди равнодушных стен. И в кои-то веки сжалилась над ним:

– Фиг с тобой, пьянствуй.

– Спасибо, – он немного оживился, давая Лизе понять, что и сам бы предпочел остаться здесь, среди людей. – А вы мне компанию не составите?


– Мне завтра на работу, так что могу лишь символически поддержать, на пару рюмашек, – отозвался Ярослав.

– Я тоже… поддержу. – Лизе, после всех ее сегодняшних душевных метаний, тоже было что залить перед сном. Но если Смоляков вдруг отключится, то нельзя было упускать возможность задать Ярику хотя бы пару вопросов. Так что сели они за стол с разными намерениями. Но результат оказался один, весьма предсказуемый.

Борька не жаловался и не рвался расписывать за столом свои горести, ограничившись лишь рассказом для Ярослава в несколько слов, но сочувствовали ему оба его собутыльника. И не отставали в употреблении.

– Давай я твоей бывшей позвоню, хотя бы общее домашнее настроение оценить, – предлагала Смолякову захмелевшая Лиза. – Женский голос не вызовет у ее хахаля подозрений.

– Что толку с тех оценок? – качал головой Смоляков. – Так хоть можно надеяться на что-то хорошее. А если выяснится, что там сейчас скандалят вовсю? Что мне тогда? Здесь сидеть, как я и сейчас сижу? Или сорваться да снова поехать туда? Боюсь тогда, что в следующий раз вы меня увидите уже так суток через пятнадцать… в то время как пригодиться я гораздо раньше могу. Так что… поздно метаться, Лизок! Терпеть надо было семейные дрязги. А если уж решил развестись, то вот и пожинаю теперь. И главное, никаких прав у меня нет на чужого ребенка! Был бы свой, то, может, и тяжелее было бы, как ты и говорила, Лизок, но тогда я хоть мог бы как-то рыпаться, чего-то требовать, в том числе и от официальных властей. Так что ты, Славка, послушай моего совета! Если когда-нибудь решишь жениться на бабе с ребенком, то не сто, а все двести раз перед тем подумай!

– Спасибо за совет, – бесстрастно кивнул Ярослав, к разочарованию Лизы, очень внимательно наблюдавшей за его реакцией.

И не успела она подумать о том, что он, весь такой бесстрастный, и к Верке сегодня что-то не зашел, как соседка, легка на помине, позвонила в дверь.

Лиза сразу поняла, что это она! Даже еще не поднявшись со стула! И испытала прилив внезапной ярости: да что же это такое-то, что за проходной двор?! Вот набраться сейчас решимости (и жестокости!) да сказать соседке, что у нее на кухне вполне достаточно и троих! И что не надо создавать тесноту! Но Лиза только вздохнула, выпуская пары. Прекрасно понимая, почему Верке не сидится в квартире, и зная, что никогда не сможет так ее обидеть. Да и Ярослав, похоже, ждал этого звонка, потому что поднялся из-за стола вперед Лизы:

– Я сам открою, сидите.

Лиза едва не поперхнулась при таком заявлении! Нормально! Нет, она, конечно, в свое время добивалась, чтобы Ярослав чувствовал себя здесь как дома… но не до такой же степени, чтобы начать водить сюда баб прямо в присутствии хозяйки?!

Однако зря она кипятилась на этот счет. Вера только заглянула с порога, чтобы поздороваться со всеми присутствующими, а потом Ярослав тоже кивнул им из прихожки:

– Ну, вы продолжайте тут без меня, ладно? Скоро приду…

Лиза даже не нашла, что на это ответить! Поковырялась в своей тарелке, чтобы только не показывать Смолякову охвативших ее чувств.

– Давай, Лизок, продолжать так продолжать, – Смоляков наполнил две стопки. – За благоразумие! Ведь только что я давал Славке мудрый совет! А у него как в одно ухо влетело, так из другого и вылетело!

– Это его личное дело! – почти огрызнулась Лиза. – Пусть сам решает, с кем он и как… Только, боюсь, Данька-то ему не сильно нужен! – не выдержав, высказалась она после небольшой паузы. – Судя по времени, Верка его как раз спать уложила, вот и пришла.

Лиза с чувством опрокинула стопку и снова начала ковыряться в тарелке, чтобы только чем-то сейчас заняться. Насколько она знала из опыта общения с Ярославом, на любовные подвиги его несло как раз тогда, когда он примет на грудь. Как сегодня! Так что если Верка успела в него влюбиться, а Данька сейчас уже спит, то последнее слово как раз оставалось за ним. И если уж он решится, то не станет времени зря терять…

Лиза не хотела об этом думать! Но эти мысли сами лезли ей в голову.

– Что-то, Лизок, у нас с тобой ни застолье, ни беседа не ладятся, – после нескольких попыток разговорить ее заметил Смоляков.

– Ну так шел бы тогда тоже на пятый, там наверняка сейчас веселее! – вспылила Лиза, окончательно теряя душевное равновесие.

– Вряд ли мне там обрадуются. Да и зачем? Мне и здесь с тобой хорошо.

– Зато мне – нет! Господи, спровадить бы вас всех по домам и по девочкам да забыть бы эту дурную историю! Зажить, как прежде, чтобы больше никто не давил на мозги!

– Потерпи еще немного, Лизок, все образуется.

– Да сил у меня уже нет вас терпеть! Истощаются!

– Ну не заводись ты так, – он снова налил им. И вдруг предложил: – Хочешь, я объясню Славке, что это за комедия была, перед магазином?

Надо же, угадал, отчего она места себе сейчас не находит! Если не все угадал, то, по крайней мере, частично! Только Лиза не собиралась ему это показывать! А уж тем более чтобы Ярослав, выслушав Борьку, подумал бы, что это она отправила его с объяснениями. В конце концов, не она первая эти комедии ломать начала! А Ярослав, с Веркой на пляже!

– Только попробуй! – прошипела она Смолякову. – И вообще, пусть понимает все как хочет, мне плевать! Как ты сам уже понял, старалась я не ради него, а ради того кучерявого. Ради еще одной сволочи из вашего племени.

– Лиз… можно спросить, а он вообще тебе кто?

– О! Это выдающаяся личность! Мой несостоявшийся муж!

– Ничего себе! Не знал, Лизок, прости! А что случилось? Отчего он… не состоялся?

– Это очень смешная история. Расскажу – обхохочешься! Так что можешь уже прямо сейчас начинать веселиться…

Так получилось, что застолье начиналось с целью утешить расстроенного Смолякова, а закончилось тем, что это он взялся сочувствовать Лизе, заверяя ее, что Никитушка круглый дурак, раз такое счастье сумел упустить. И Лиза, в этой дружеской беседе, даже как-то забыла, что сейчас перед ней сидит прежний ненавистный пират. Лишь про Ярослава забыть ей так и не удалось. Он напоминал о себе в течение всего вечера даже не мыслями, а холодной тяжестью у Лизы в груди. И еще – осознанием того, что она не должна напиваться наравне со Смоляковым, потому что тому в койку, а у Лизы еще оставалась надежда выяснить пару вопросов, которые ее беспокоили. При условии, что Ярослав сегодня вернется домой…

Вернулся! Лиза к тому времени уже успела отправить Смолякова на боковую, сегодня даже спокойной ночи ему пожелав. И снова ощутила, как начинает портиться настроение, которое пират сумел ей приподнять за столом своими душевными разговорами. Настолько приподнял, что Лиза даже заставила его примерить пару своих сережек, одну – ради интереса, а другую для смеха.

Он добродушно терпел ее чудачества. При этом рассказывая, что, как и моряк, носит свою сережку с полным правом, потому что, если брать в километрах, то он тоже успел намотать свою кругосветку, только посуху и на фуре вместо корабля.

И вот, спровадив его спать, Лиза стояла на балконе, глядя на ночное озеро, отражающее в своей глади береговые огни. Пляжные, парковые… Огни из окон их дома тоже мелькали в воде, заставляя Лизу присматриваться к ним, в попытке определить, есть ли свет в окнах на пятом. Она почти дошла даже до того, что хотела проверить это с помощью камеры телефона, прикрутив его на швабру… но потом сама себя одернула: всему есть предел! И что бы там, наверху, ни творилось, а незачем ей так унижаться! Лучше уж пойти и попытаться уснуть, наплевав вообще на все. И в тот момент, когда Лиза уже зашла в ванную, чтобы умыться перед сном, на входной двери наконец-то щелкнул дверной замок.

– Пришел? Есть хочешь? Если да, то все уже в холодильнике, – она выглянула в коридор и сразу после этой фразы заставила себя скрыться обратно.

В каком бы виде Ярослав ни вернулся, а это не ее дело! Не разглядывать его! И уж тем более не допускать, чтобы он это заметил!

– Нет, есть не хочу. Борька уже спит? – Убедившись, что ванная занята, Ярослав вынужденно все-таки прошел на кухню.