– Ты как сегодня себя чувствуешь?
– Нормально. Если ты из-за этого, то не стоило беспокоиться.
– Из-за этого тоже, – призналась Лиза. – Но не только. Хочу объявить вам отбой, чтобы вы этого Лодочника не искали. – И дальше она вкратце изложила события сегодняшнего утра, добавив в конце: – Смоляков, конечно, может по своим каналам уточнить эти данные, на случай, если я все-таки обозналась. Но я думаю, что все-таки нет. Этот тип вполне узнаваем, да и анкетные данные совпадают.
– Хорошо, я Борьке все передам, – пообещал Ярослав. – Больше ничего?..
– Ничего. До завтра.
– До завтра. Спокойной тебе смены.
– Спасибо. Пока, – вздохнула Лиза, отключаясь.
Показалось ли ей, или на самом деле в голосе Ярослава она уловила тщательно скрываемое раздражение? Но чем? Тем, что она позвонила именно ему, а не Борьке? Или она сама себя тут накручивает, а Ярослав просто не в настроении от свалившихся на него проблем, способных омрачить утро не только ему, но и любому другому, кто мог бы оказаться на его месте?
– Лизок, ты там? – окликнули ее из-за двери раздевалки, заставляя оторваться от мрачных мыслей. – Тут тебя Петр Павлович спрашивает.
– Иду! – настраиваясь на рабочий лад, Лиза решительно сунула трубку в карман, а сама направилась к выходу.
Еще раз ее отвлекли телефонным звонком уже ближе к вечеру. Смоляков. Просто сообщил ей, что она оказалась права, а также напомнил, что с утра будет ждать ее в машине возле приемного покоя, как они и договаривались.
Но, как и следовало ожидать, утром после смены Лиза натолкнулась на него ни в какой не в машине, а прямо за дверями приемника, куда он подошел ее встретить. И так как с утра накрапывал дождик, то сразу заботливо раскрыл над ней зонт:
– Привет, Лизок! Как отработала?
– Жива, как видишь, – буркнула Лиза. – Где твой тарантас? Пойдем. Расскажешь мне новости. Ярослав на работе?
– Ну а где ж ему еще быть? Если ты опасаешься каких-то осложнений в событиях, то их вчера не было. Я как раз собирался приступить к своей разведывательной деятельности, когда ты позвонила. После этого я решил по-простому перезвонить своему недавнему собутыльнику, чьим номерком запасся, и прямо спросил: не слышал ли он ту же новость, что и я, про Кешу? Оказалось, слышал. Парень не слишком хорошо помнил, кто я и что. Но тот факт, что я догадался внести себя в список его абонентов, развеял все его сомнения на мой счет. Так что он мне изложил все события так подробно, как только знал сам. Официально Кешу нашли вчера рано утром. Но, по предварительным слухам, умер он как минимум накануне вечером. Дружки его разыскивали, по делу. Подробностей не знаю, но нашли уже только тело и сбежали, оставив дверь приоткрытой, чтобы труп не слишком залеживался. Сбежали еще и потому, что квартира оказалась перевернута вверх дном, как будто у Кеши что-то очень рьяно искали. Кто и что – неизвестно. Также история умалчивает о том, что с ним самим могло случиться. И если, как ты говоришь, во всем виновата паленая водка, то вот и гадай теперь, сам ли он переусердствовал, поминая приятеля, или чья-то добрая ручонка что-то ему специально в стакан подлила. – Подойдя к машине, Борька открыл перед Лизой переднюю дверь.
– Да… – усевшись, Лиза вздохнула, помолчала, все обдумывая, а потом решила: – Я считаю, что должна поехать к следователю. К нашему следователю. И рассказать ему, что эти две смерти, Лужайкина и Кеши, могут быть связаны между собой и с тем, что он сейчас расследует. Мне это сразу стоило сделать, как только я вышла в тот раз из больницы! И теперь я наверняка немало чего выслушаю за эту вот проволочку… но что поделать? Упущенного времени уже не вернуть. А дальше молчать я не имею права. Следователь должен все это узнать!
Все, кроме последнего произнесенного Лужайкиным слова. И кроме инцидента на кладбище с похищением Ярослава и последовавшими за этим событиями. Этого Лиза не выдала бы никому, наверное, даже под пытками, а не то что по доброй воле. Но она считала, что именно эта информация следователю мало чем могла бы помочь. А вот навредить Ярославу – запросто!
– Ну, ты только подумай, как бы поскладнее все следаку изложить, потому что про мои шпионские игры, я думаю, не стоит упоминать, – подал голос Борька, вторя ее мыслям. – Не хочу закладывать парней, которые мне доверились в минуту откровенности.
– Тоже верно. Ладно, по дороге продумаю, что и как говорить. А пока просто ему позвоню, чтобы о встрече договориться.
Как выяснилось из телефонного разговора со следователем, он и сам хотел бы встретиться с Лизой в самое ближайшее время. Но сейчас, с утра, в очередной раз оказался занят, так что у Лизы нашлось время не только на размышления, но еще и на недолгий отдых, и даже на то, чтоб ванну принять. И даже с Веркой она успела встретиться по пути из дома к Борькиной «Мазде», на которой он собирался отвезти ее в Следственный комитет.
Вера с сыном попались им навстречу, откуда-то возвращаясь, и Лиза просто не могла не заметить, как изменилась ее соседка за эти два дня. Улыбка, глаза… Они словно заискрились, наполнившись жизнью! И даже голос у Верки зазвучал по-другому, когда она поздоровалась с попавшейся ей навстречу парочкой.
Лиза ответила, сама не зная, чего она сейчас больше испытывает: ревности и злости на Верку или же какого-то женского сочувствия к ней, одинокой, с ее нечаянной радостью. Долгой ли? Или Ярослав ее тоже просто использовал, чтобы окончательно расставить все точки над «и» в их отношениях с Лизой? Тогда вот его одного и следовало бы винить во всех Лизиных переживаниях! Потому что Верка-то знать ни о чем не могла, когда он начал зубы ей заговаривать! Все, что она увидела, придя за сыном на пляж, – это Лизу, загорающую в компании со Смоляковым! А Ярослав был словно сам по себе, так почему бы ей было и не ответить на его попытку завязать с ней беседу?
Садясь в машину, снова с заботливо открытой Смоляковым дверцей, Лиза едва не зарычала от злости сразу на всех мужиков! А в особенности на того, у которого непонятно что делается в голове. И вот на этого тоже, вечно ухитряющегося оказаться у нее под рукой, да у других на виду, так что люди, глядящие на них со стороны, вполне могли счесть их парой, даже не догадываясь, что Лиза терпеть не может это усатое чудовище!
15
В таком настроении, в отсутствие душевного равновесия, начало разговора со следователем получилось у Лизы довольно сбивчивым. Но главное, самую суть, она сумела до него донести. После чего, как и ожидала, выслушала суровую отповедь по поводу того, что сразу не заявила о попытке своего похищения, со всеми из этого вытекающими событиями… с теми, которые решилась озвучить.
Исключая из повествования Смолякова, она вынужденно умолчала также и о подробностях сделанного на нее заказа. Вместо этого сразу связала сделавшего ей предупреждение Лужайкина с пресловутым Кешей, якобы тот когда-то навещал товарища в больнице, и она его там запомнила – все равно никто уже не мог опровергнуть ее слова, – а потом случайно узнала его в морге. Про Ярослава и вовсе не было речи.
– Хорошо, Лиза, что хоть после этого у вас хватило ответственности и здравого смысла обратиться ко мне с этими новостями, – проворчал следователь, уже остывая. – Потому что нашим сотрудникам ваш Лужайкин мало что рассказал на смертном одре. У уголовников, видишь ли, понятия существуют. А теперь вот выясняется, что его убрали сразу после попытки похищения! Конечно же, давая свои последние показания, он прикрывал не того, кто его убил, а своих сообщников. Но прикрывал-то только от полиции. И вот, почти сразу за его гибелью последовала эта, вторая смерть, по вашим утверждениям, его давнего знакомого! Вам стоило еще вчера мне позвонить по поводу этого Лодочника!
– Ну казните меня за это теперь! – Лиза развела руками. – И потом еще неизвестно, связаны ли как-то эти события между собой, или это простая цепочка совпадений.
– Совпадений?! А вы сами-то верите, что такая ровненькая цепочка могла возникнуть случайно? Прямо звено к звену легла?
– Честно говоря, не очень. Потому и пришла к вам сегодня. И изложила вам все как на духу, так что сами решайте, что с этим делать. А теперь… так как мне больше нечего вам сказать… может, расскажете, из-за чего сами хотели со мной увидеться?
– Ну прежде всего хочу снова задать вам тот же вопрос, который уже задавал: вы уверены, что видели Ярослава Неверова возле деревьев в день убийства его бабушки? И именно в то время, когда вы с ней выходили из парка?
– Но ведь я же вам уже отвечала на него! Так зачем переспрашивать?
– Потому что меня очень смущает как минимум одна деталь: собачкино поведение. Или вы до сих пор не поняли, что с ним было не так? Ведь убийца сидел в кустах! Если бы он выбрался оттуда, пытаясь поймать и затащить в них собачку, то хозяйка бы непременно это заметила, и люди в парке тоже. Но у меня, наоборот, в ходе расследования нашелся такой свидетель, который клянется, что плетущаяся за хозяйкой собачка вначале притормозила, принюхалась, а потом подбежала к кустам сама! Сама, понимаете? И очень радостно виляя при этом хвостом. Как он дословно сказал, простите, цитирую: «Вся жопа крутилась». Так что невольно возникает вопрос: а к кому бы она так могла подбежать? Кого она так хорошо знала, да еще и любила, судя по ее поведению? Я перебрал всех, кого только возможно, а в итоге остались всего трое: вы, Лиза, сама Устинья Павловна и Ярослав. Вы с Устиньей Павловной по вполне понятным причинам сразу отпадаете. И что у нас в остатке?
– Да не может быть! – выдохнула Лиза, ошарашенная этими доводами. – Ярик никогда в жизни не покусился бы на собачину, которую сам же когда-то спас и которую он, к слову, тоже любил, не меньше, чем она его. Я уж не говорю про его бабушку! Он до сих пор переживает ее смерть!.. Это вам так, в довесок к тому, что я его все-таки видела. А Туську могли и на что-нибудь вкусненькое приманить! Она была жуткой сластеной, но ее приходилось на диете держать.
– Конечно, могло быть и так! Но не похоже, потому что на еду и на людей собаки все-таки по-разному реагируют. Так что, Лиза…
– Нет. Я вам уже все сказала. Если только не хотите, чтобы я сейчас соврала вам в угоду.
– Ладно, – сдался следователь, – оставим пока этот вопрос. Перейдем к другому: вы мне обещали предоставить серьги для экспертизы, если потребуется. Ваше обещание в силе? Спрашиваю для того, чтобы документально изъятие не оформлять, потому что сделать его все равно придется, с вашего согласия или без.
– Ну… – Лиза замялась лишь ненадолго.
Серьги все-таки могли потребоваться Ярославу для Кадета, несмотря на то что один раз он уже от них отказался. Но если их все равно собираются изымать… Тогда уж лучше самой их отдать: раньше уйдут, раньше и вернутся.
– Да, конечно! Только можно спросить, зачем?
– Имеете полное право. Ответ я вам сейчас покажу, – следователь подошел к сейфу в своем кабинете, погремел ключом в замочной скважине. Достал оттуда коробку и положил ее перед Лизой на стол, откинув крышечку.
– Это… да обалдеть! Другого слова просто найти не могу! – выдохнула Лиза, увидев, что лежит в коробке. – Можно мне их взять, посмотреть?
– Конечно, – следователь кивнул на открытую коробку с серьгами. – Смелее, не бойтесь. Потому что это всего лишь очень качественная, но подделка. Позолота вместо золота, фианиты вместо бриллиантов, ну и антикварной ценности, как вы понимаете, они не имеют. Вот я и хотел бы показать экспертам ваши серьги. Выяснить, они-то хоть настоящие или нет?
– Конечно, выясняйте, я вам буду только благодарна за это! Но эти… где вы их взяли, если не секрет? Что, коллекция все-таки где-то проявилась?
– Не коллекция, а один лишь экспонат, и даже не подлинник. Кому-то, видимо, очень нужны были деньги. И он, увидев ваше вначале появившееся, а потом резко пропавшее объявление в интернете, решился под шумок продать и эти сережки: не зря же всплыли именно они. Хотя, по заключению экспертов, для того, чтобы сделать такой дубликат, надо иметь оригинал перед глазами. Теперь вот ищем того, кто в свое время взялся выполнить этот заказ. Если найдем, то вопросов к нему будет немало: когда все это было сделано, сколько именно экспонатов скопировано и, главное, кто заказывал эту работу? Если копии делались с оригиналов, а не с других очень хороших копий, то не исключено, что заказчиком могла быть сама Устинья Павловна. Вот почему, Лиза, так важно сейчас исследовать ваши сережки. Если они тоже копия, то у нас будет целый лес всяких версий. Но если они подлинные…
– Устинья Павловна дарила мне их именно как оригинал, чем надолго лишила меня душевного равновесия: такие дорогие подарки не слишком-то комфортно принимать даже от очень близких людей. А мы с ней все-таки… – Лиза снова вспомнила смоляковскую версию и мотнула головой: – Но это неважно! Скажите, когда и где вы сможете у меня их забрать, и считайте, что это дело решенное.
– Спасибо. Вы не будете против, если я попрошу вас чуть-чуть подождать в коридоре? Свяжусь с нашими сотрудниками, чтобы решить вопрос о доставке. Вам, разумеется, я выдам расписку по всей форме.
– Хорошо! – Лиза охотно вышла, желая оказаться подальше от проницательных глаз профессионала, для того чтобы в относительной пустоте коридора осознать полученную информацию.
Новости о серьгах, бесспорно, удивили Лизу. Но ее, до сих пор не сумевшую смириться с подарком заоблачной цены, не слишком-то расстраивала перспектива узнать, что на самом деле ее серьги – это не подлинник, а гораздо более дешевая подделка.
Нет, куда больше Лизу взволновала первая часть их разговора со следователем. Туська! А в самом деле, многим ли дано было заманить эту флегматичную толстушку в кусты, если знакомых людей, даже тех, кто ласково с ней заговаривал при встрече, она обычно удостаивала лишь несколькими приветливыми взмахами хвостика? И за угощением топала не спеша! Стара была собачка! Поэтому, если еще способна была кинуться к кому-то при встрече так, как рассказал найденный следователем свидетель, то лишь к очень, очень близкому человеку! А таких было всего двое, потому что даже насчет Лизы следователь ошибался: только Устинья Павловна и Ярослав пользовались у Туси безграничной любовью! Пожилая дама сама несколько раз об этом упоминала.
Лиза прикрыла глаза, пытаясь воссоздать в памяти картину: собачка радостно выбегает к потерявшей ее хозяйке! Теперь Лиза многое отдала бы за ответ на вопрос: а не подхвати Устинья Павловна Туську на руки, не бросилась бы та обратно в кусты? После того, как выразила хозяйке свой восторг?..
Отвлечь от этих мыслей Лизу смог только стенд, на который она случайно наткнулась взглядом, прохаживаясь по коридору.
Точнее, только одна фотография под крупным общим заголовком «Их разыскивает полиция».
Она остановилась, внимательнее вглядываясь в лицо изображенного там человека. Взгляд бы ему немножко более дикий, более впалые щеки, да стрижку заменить на взлохмаченную шевелюру – и перед ней сейчас был бы тот самый незнакомец, которого она выпустила из плена, пробравшись в коттедж к Кадету.
Вот уж воистину день сюрпризов! А он, выходит, так и не объявился дома, раз до сих пор объявлен в розыск? Поймали его тогда снова? Или это фото просто забыли отсюда снять?
Лиза очень внимательно прочитала его фамилию-имя-отчество, да и год рождения тоже. Оставалось лишь пожалеть о том, что среди анкетных данных не указано адреса с телефоном. Но если он по профессии действительно врач, как Кадет говорил, то у Лизы есть шансы попытаться о нем хоть что-то узнать через коллег. А еще все-таки стоило серьезно поговорить с Ярославом, в том числе и на эту тему, – может, он, задержавшись в коттедже, хоть что-то знает о дальнейшей судьбе этого Ферапонтова Игната Яковлевича? Потому что следователю Лиза сейчас о нем рассказать не могла, как бы ни хотелось: не смогла бы объяснить, откуда у нее эти сведения. Да и не устарели ли они?
Нет, с Ярославом просто необходимо было побеседовать начистоту, не боясь его расстроить. Прочь их, эти ненужные опасения – разве он побоялся с Лизой так поступить, когда прямо у нее на глазах Верку взялся обхаживать?! Так что надо при первом же удобном случае выложить ему и добытые факты, и свои подозрения! А потом потребовать от него, чтобы уж досказывал все как есть! Раз все равно уже начал признаваться, да еще в таких вещах, в которых сама Лиза его бы в жизни не заподозрила!
– Кстати… – эта мысль пришла Лизе в голову как-то вдруг, когда она увидела следователя, в поисках ее выглянувшего в коридор. – А откуда у вас эти копии появились?
– Из тупика, – следователь вздохнул. Потом пояснил, видя Лизино недоумение: – Их пытались продать через посредника. Естественно, нелегальным путем. Но такие вещи даже нелегально покупаются только в присутствии эксперта, удостоверяющего их подлинность. Поэтому, когда выяснилось, что это всего лишь фальшивка, да еще и не из чистого золота, то посреднику здорово досталось от потенциальных покупателей, оказавшихся вспыльчивыми людьми. Так, через приемный покой больницы, он в итоге и попал в поле нашего зрения вместе со своим товаром. А настоящим хозяином сережек является, по его словам, какой-то инвалид – по крайней мере, ходит он с тросточкой. Его лица посредник описать не смог, только бороду, не исключено, что накладную, а не настоящую. Так что получается в самом деле тупик… Но, Лиза, мы с вами что-то отвлеклись на посторонние темы! Серьги у вас где?
– В банке, в ячейке, как вы мне и советовали.
– Я договорился насчет машины и сопровождения. Сейчас они подъедут.
– Хорошо. Тогда мне надо предупредить того товарища, который меня сюда привез, чтобы ехал за нами. Потом, возле банка, он меня подберет.
16
Серьги Лиза отдала без всякого сожаления, в отличие от коробочки, где была сделана надпись рукой дорогого ей человека, который никогда уже не вернется в этот мир.
– Только чтобы подкладка осталась цела! Вместе со всеми буквами! – раза три предупредила она сотрудников полиции.
Потом, по их лицам без труда угадав, что уже изрядно им надоела, высказывая одну и ту же просьбу, попрощалась с ними возле машины и направилась к той, в которой ее терпеливо ждал Смоляков. Он, как всегда, вышел Лизе навстречу, открыв ей дверцу.
– Ну надо же, какое у тебя воспитание временами проскальзывает! – решила она восхититься на этот раз.
– Да никакого, Лиз, – просто ответил он, усаживаясь за руль. – Я обычный работяга, без всяких там орнаментов и загогулин, и до Славки мне далеко. А если ты про дверь… Так это не воспитание, это само собой разумеется: если человек тебе не безразличен, то ты проявляешь заботу о нем.
– Нормально. Если ты из-за этого, то не стоило беспокоиться.
– Из-за этого тоже, – призналась Лиза. – Но не только. Хочу объявить вам отбой, чтобы вы этого Лодочника не искали. – И дальше она вкратце изложила события сегодняшнего утра, добавив в конце: – Смоляков, конечно, может по своим каналам уточнить эти данные, на случай, если я все-таки обозналась. Но я думаю, что все-таки нет. Этот тип вполне узнаваем, да и анкетные данные совпадают.
– Хорошо, я Борьке все передам, – пообещал Ярослав. – Больше ничего?..
– Ничего. До завтра.
– До завтра. Спокойной тебе смены.
– Спасибо. Пока, – вздохнула Лиза, отключаясь.
Показалось ли ей, или на самом деле в голосе Ярослава она уловила тщательно скрываемое раздражение? Но чем? Тем, что она позвонила именно ему, а не Борьке? Или она сама себя тут накручивает, а Ярослав просто не в настроении от свалившихся на него проблем, способных омрачить утро не только ему, но и любому другому, кто мог бы оказаться на его месте?
– Лизок, ты там? – окликнули ее из-за двери раздевалки, заставляя оторваться от мрачных мыслей. – Тут тебя Петр Павлович спрашивает.
– Иду! – настраиваясь на рабочий лад, Лиза решительно сунула трубку в карман, а сама направилась к выходу.
Еще раз ее отвлекли телефонным звонком уже ближе к вечеру. Смоляков. Просто сообщил ей, что она оказалась права, а также напомнил, что с утра будет ждать ее в машине возле приемного покоя, как они и договаривались.
Но, как и следовало ожидать, утром после смены Лиза натолкнулась на него ни в какой не в машине, а прямо за дверями приемника, куда он подошел ее встретить. И так как с утра накрапывал дождик, то сразу заботливо раскрыл над ней зонт:
– Привет, Лизок! Как отработала?
– Жива, как видишь, – буркнула Лиза. – Где твой тарантас? Пойдем. Расскажешь мне новости. Ярослав на работе?
– Ну а где ж ему еще быть? Если ты опасаешься каких-то осложнений в событиях, то их вчера не было. Я как раз собирался приступить к своей разведывательной деятельности, когда ты позвонила. После этого я решил по-простому перезвонить своему недавнему собутыльнику, чьим номерком запасся, и прямо спросил: не слышал ли он ту же новость, что и я, про Кешу? Оказалось, слышал. Парень не слишком хорошо помнил, кто я и что. Но тот факт, что я догадался внести себя в список его абонентов, развеял все его сомнения на мой счет. Так что он мне изложил все события так подробно, как только знал сам. Официально Кешу нашли вчера рано утром. Но, по предварительным слухам, умер он как минимум накануне вечером. Дружки его разыскивали, по делу. Подробностей не знаю, но нашли уже только тело и сбежали, оставив дверь приоткрытой, чтобы труп не слишком залеживался. Сбежали еще и потому, что квартира оказалась перевернута вверх дном, как будто у Кеши что-то очень рьяно искали. Кто и что – неизвестно. Также история умалчивает о том, что с ним самим могло случиться. И если, как ты говоришь, во всем виновата паленая водка, то вот и гадай теперь, сам ли он переусердствовал, поминая приятеля, или чья-то добрая ручонка что-то ему специально в стакан подлила. – Подойдя к машине, Борька открыл перед Лизой переднюю дверь.
– Да… – усевшись, Лиза вздохнула, помолчала, все обдумывая, а потом решила: – Я считаю, что должна поехать к следователю. К нашему следователю. И рассказать ему, что эти две смерти, Лужайкина и Кеши, могут быть связаны между собой и с тем, что он сейчас расследует. Мне это сразу стоило сделать, как только я вышла в тот раз из больницы! И теперь я наверняка немало чего выслушаю за эту вот проволочку… но что поделать? Упущенного времени уже не вернуть. А дальше молчать я не имею права. Следователь должен все это узнать!
Все, кроме последнего произнесенного Лужайкиным слова. И кроме инцидента на кладбище с похищением Ярослава и последовавшими за этим событиями. Этого Лиза не выдала бы никому, наверное, даже под пытками, а не то что по доброй воле. Но она считала, что именно эта информация следователю мало чем могла бы помочь. А вот навредить Ярославу – запросто!
– Ну, ты только подумай, как бы поскладнее все следаку изложить, потому что про мои шпионские игры, я думаю, не стоит упоминать, – подал голос Борька, вторя ее мыслям. – Не хочу закладывать парней, которые мне доверились в минуту откровенности.
– Тоже верно. Ладно, по дороге продумаю, что и как говорить. А пока просто ему позвоню, чтобы о встрече договориться.
Как выяснилось из телефонного разговора со следователем, он и сам хотел бы встретиться с Лизой в самое ближайшее время. Но сейчас, с утра, в очередной раз оказался занят, так что у Лизы нашлось время не только на размышления, но еще и на недолгий отдых, и даже на то, чтоб ванну принять. И даже с Веркой она успела встретиться по пути из дома к Борькиной «Мазде», на которой он собирался отвезти ее в Следственный комитет.
Вера с сыном попались им навстречу, откуда-то возвращаясь, и Лиза просто не могла не заметить, как изменилась ее соседка за эти два дня. Улыбка, глаза… Они словно заискрились, наполнившись жизнью! И даже голос у Верки зазвучал по-другому, когда она поздоровалась с попавшейся ей навстречу парочкой.
Лиза ответила, сама не зная, чего она сейчас больше испытывает: ревности и злости на Верку или же какого-то женского сочувствия к ней, одинокой, с ее нечаянной радостью. Долгой ли? Или Ярослав ее тоже просто использовал, чтобы окончательно расставить все точки над «и» в их отношениях с Лизой? Тогда вот его одного и следовало бы винить во всех Лизиных переживаниях! Потому что Верка-то знать ни о чем не могла, когда он начал зубы ей заговаривать! Все, что она увидела, придя за сыном на пляж, – это Лизу, загорающую в компании со Смоляковым! А Ярослав был словно сам по себе, так почему бы ей было и не ответить на его попытку завязать с ней беседу?
Садясь в машину, снова с заботливо открытой Смоляковым дверцей, Лиза едва не зарычала от злости сразу на всех мужиков! А в особенности на того, у которого непонятно что делается в голове. И вот на этого тоже, вечно ухитряющегося оказаться у нее под рукой, да у других на виду, так что люди, глядящие на них со стороны, вполне могли счесть их парой, даже не догадываясь, что Лиза терпеть не может это усатое чудовище!
15
В таком настроении, в отсутствие душевного равновесия, начало разговора со следователем получилось у Лизы довольно сбивчивым. Но главное, самую суть, она сумела до него донести. После чего, как и ожидала, выслушала суровую отповедь по поводу того, что сразу не заявила о попытке своего похищения, со всеми из этого вытекающими событиями… с теми, которые решилась озвучить.
Исключая из повествования Смолякова, она вынужденно умолчала также и о подробностях сделанного на нее заказа. Вместо этого сразу связала сделавшего ей предупреждение Лужайкина с пресловутым Кешей, якобы тот когда-то навещал товарища в больнице, и она его там запомнила – все равно никто уже не мог опровергнуть ее слова, – а потом случайно узнала его в морге. Про Ярослава и вовсе не было речи.
– Хорошо, Лиза, что хоть после этого у вас хватило ответственности и здравого смысла обратиться ко мне с этими новостями, – проворчал следователь, уже остывая. – Потому что нашим сотрудникам ваш Лужайкин мало что рассказал на смертном одре. У уголовников, видишь ли, понятия существуют. А теперь вот выясняется, что его убрали сразу после попытки похищения! Конечно же, давая свои последние показания, он прикрывал не того, кто его убил, а своих сообщников. Но прикрывал-то только от полиции. И вот, почти сразу за его гибелью последовала эта, вторая смерть, по вашим утверждениям, его давнего знакомого! Вам стоило еще вчера мне позвонить по поводу этого Лодочника!
– Ну казните меня за это теперь! – Лиза развела руками. – И потом еще неизвестно, связаны ли как-то эти события между собой, или это простая цепочка совпадений.
– Совпадений?! А вы сами-то верите, что такая ровненькая цепочка могла возникнуть случайно? Прямо звено к звену легла?
– Честно говоря, не очень. Потому и пришла к вам сегодня. И изложила вам все как на духу, так что сами решайте, что с этим делать. А теперь… так как мне больше нечего вам сказать… может, расскажете, из-за чего сами хотели со мной увидеться?
– Ну прежде всего хочу снова задать вам тот же вопрос, который уже задавал: вы уверены, что видели Ярослава Неверова возле деревьев в день убийства его бабушки? И именно в то время, когда вы с ней выходили из парка?
– Но ведь я же вам уже отвечала на него! Так зачем переспрашивать?
– Потому что меня очень смущает как минимум одна деталь: собачкино поведение. Или вы до сих пор не поняли, что с ним было не так? Ведь убийца сидел в кустах! Если бы он выбрался оттуда, пытаясь поймать и затащить в них собачку, то хозяйка бы непременно это заметила, и люди в парке тоже. Но у меня, наоборот, в ходе расследования нашелся такой свидетель, который клянется, что плетущаяся за хозяйкой собачка вначале притормозила, принюхалась, а потом подбежала к кустам сама! Сама, понимаете? И очень радостно виляя при этом хвостом. Как он дословно сказал, простите, цитирую: «Вся жопа крутилась». Так что невольно возникает вопрос: а к кому бы она так могла подбежать? Кого она так хорошо знала, да еще и любила, судя по ее поведению? Я перебрал всех, кого только возможно, а в итоге остались всего трое: вы, Лиза, сама Устинья Павловна и Ярослав. Вы с Устиньей Павловной по вполне понятным причинам сразу отпадаете. И что у нас в остатке?
– Да не может быть! – выдохнула Лиза, ошарашенная этими доводами. – Ярик никогда в жизни не покусился бы на собачину, которую сам же когда-то спас и которую он, к слову, тоже любил, не меньше, чем она его. Я уж не говорю про его бабушку! Он до сих пор переживает ее смерть!.. Это вам так, в довесок к тому, что я его все-таки видела. А Туську могли и на что-нибудь вкусненькое приманить! Она была жуткой сластеной, но ее приходилось на диете держать.
– Конечно, могло быть и так! Но не похоже, потому что на еду и на людей собаки все-таки по-разному реагируют. Так что, Лиза…
– Нет. Я вам уже все сказала. Если только не хотите, чтобы я сейчас соврала вам в угоду.
– Ладно, – сдался следователь, – оставим пока этот вопрос. Перейдем к другому: вы мне обещали предоставить серьги для экспертизы, если потребуется. Ваше обещание в силе? Спрашиваю для того, чтобы документально изъятие не оформлять, потому что сделать его все равно придется, с вашего согласия или без.
– Ну… – Лиза замялась лишь ненадолго.
Серьги все-таки могли потребоваться Ярославу для Кадета, несмотря на то что один раз он уже от них отказался. Но если их все равно собираются изымать… Тогда уж лучше самой их отдать: раньше уйдут, раньше и вернутся.
– Да, конечно! Только можно спросить, зачем?
– Имеете полное право. Ответ я вам сейчас покажу, – следователь подошел к сейфу в своем кабинете, погремел ключом в замочной скважине. Достал оттуда коробку и положил ее перед Лизой на стол, откинув крышечку.
– Это… да обалдеть! Другого слова просто найти не могу! – выдохнула Лиза, увидев, что лежит в коробке. – Можно мне их взять, посмотреть?
– Конечно, – следователь кивнул на открытую коробку с серьгами. – Смелее, не бойтесь. Потому что это всего лишь очень качественная, но подделка. Позолота вместо золота, фианиты вместо бриллиантов, ну и антикварной ценности, как вы понимаете, они не имеют. Вот я и хотел бы показать экспертам ваши серьги. Выяснить, они-то хоть настоящие или нет?
– Конечно, выясняйте, я вам буду только благодарна за это! Но эти… где вы их взяли, если не секрет? Что, коллекция все-таки где-то проявилась?
– Не коллекция, а один лишь экспонат, и даже не подлинник. Кому-то, видимо, очень нужны были деньги. И он, увидев ваше вначале появившееся, а потом резко пропавшее объявление в интернете, решился под шумок продать и эти сережки: не зря же всплыли именно они. Хотя, по заключению экспертов, для того, чтобы сделать такой дубликат, надо иметь оригинал перед глазами. Теперь вот ищем того, кто в свое время взялся выполнить этот заказ. Если найдем, то вопросов к нему будет немало: когда все это было сделано, сколько именно экспонатов скопировано и, главное, кто заказывал эту работу? Если копии делались с оригиналов, а не с других очень хороших копий, то не исключено, что заказчиком могла быть сама Устинья Павловна. Вот почему, Лиза, так важно сейчас исследовать ваши сережки. Если они тоже копия, то у нас будет целый лес всяких версий. Но если они подлинные…
– Устинья Павловна дарила мне их именно как оригинал, чем надолго лишила меня душевного равновесия: такие дорогие подарки не слишком-то комфортно принимать даже от очень близких людей. А мы с ней все-таки… – Лиза снова вспомнила смоляковскую версию и мотнула головой: – Но это неважно! Скажите, когда и где вы сможете у меня их забрать, и считайте, что это дело решенное.
– Спасибо. Вы не будете против, если я попрошу вас чуть-чуть подождать в коридоре? Свяжусь с нашими сотрудниками, чтобы решить вопрос о доставке. Вам, разумеется, я выдам расписку по всей форме.
– Хорошо! – Лиза охотно вышла, желая оказаться подальше от проницательных глаз профессионала, для того чтобы в относительной пустоте коридора осознать полученную информацию.
Новости о серьгах, бесспорно, удивили Лизу. Но ее, до сих пор не сумевшую смириться с подарком заоблачной цены, не слишком-то расстраивала перспектива узнать, что на самом деле ее серьги – это не подлинник, а гораздо более дешевая подделка.
Нет, куда больше Лизу взволновала первая часть их разговора со следователем. Туська! А в самом деле, многим ли дано было заманить эту флегматичную толстушку в кусты, если знакомых людей, даже тех, кто ласково с ней заговаривал при встрече, она обычно удостаивала лишь несколькими приветливыми взмахами хвостика? И за угощением топала не спеша! Стара была собачка! Поэтому, если еще способна была кинуться к кому-то при встрече так, как рассказал найденный следователем свидетель, то лишь к очень, очень близкому человеку! А таких было всего двое, потому что даже насчет Лизы следователь ошибался: только Устинья Павловна и Ярослав пользовались у Туси безграничной любовью! Пожилая дама сама несколько раз об этом упоминала.
Лиза прикрыла глаза, пытаясь воссоздать в памяти картину: собачка радостно выбегает к потерявшей ее хозяйке! Теперь Лиза многое отдала бы за ответ на вопрос: а не подхвати Устинья Павловна Туську на руки, не бросилась бы та обратно в кусты? После того, как выразила хозяйке свой восторг?..
Отвлечь от этих мыслей Лизу смог только стенд, на который она случайно наткнулась взглядом, прохаживаясь по коридору.
Точнее, только одна фотография под крупным общим заголовком «Их разыскивает полиция».
Она остановилась, внимательнее вглядываясь в лицо изображенного там человека. Взгляд бы ему немножко более дикий, более впалые щеки, да стрижку заменить на взлохмаченную шевелюру – и перед ней сейчас был бы тот самый незнакомец, которого она выпустила из плена, пробравшись в коттедж к Кадету.
Вот уж воистину день сюрпризов! А он, выходит, так и не объявился дома, раз до сих пор объявлен в розыск? Поймали его тогда снова? Или это фото просто забыли отсюда снять?
Лиза очень внимательно прочитала его фамилию-имя-отчество, да и год рождения тоже. Оставалось лишь пожалеть о том, что среди анкетных данных не указано адреса с телефоном. Но если он по профессии действительно врач, как Кадет говорил, то у Лизы есть шансы попытаться о нем хоть что-то узнать через коллег. А еще все-таки стоило серьезно поговорить с Ярославом, в том числе и на эту тему, – может, он, задержавшись в коттедже, хоть что-то знает о дальнейшей судьбе этого Ферапонтова Игната Яковлевича? Потому что следователю Лиза сейчас о нем рассказать не могла, как бы ни хотелось: не смогла бы объяснить, откуда у нее эти сведения. Да и не устарели ли они?
Нет, с Ярославом просто необходимо было побеседовать начистоту, не боясь его расстроить. Прочь их, эти ненужные опасения – разве он побоялся с Лизой так поступить, когда прямо у нее на глазах Верку взялся обхаживать?! Так что надо при первом же удобном случае выложить ему и добытые факты, и свои подозрения! А потом потребовать от него, чтобы уж досказывал все как есть! Раз все равно уже начал признаваться, да еще в таких вещах, в которых сама Лиза его бы в жизни не заподозрила!
– Кстати… – эта мысль пришла Лизе в голову как-то вдруг, когда она увидела следователя, в поисках ее выглянувшего в коридор. – А откуда у вас эти копии появились?
– Из тупика, – следователь вздохнул. Потом пояснил, видя Лизино недоумение: – Их пытались продать через посредника. Естественно, нелегальным путем. Но такие вещи даже нелегально покупаются только в присутствии эксперта, удостоверяющего их подлинность. Поэтому, когда выяснилось, что это всего лишь фальшивка, да еще и не из чистого золота, то посреднику здорово досталось от потенциальных покупателей, оказавшихся вспыльчивыми людьми. Так, через приемный покой больницы, он в итоге и попал в поле нашего зрения вместе со своим товаром. А настоящим хозяином сережек является, по его словам, какой-то инвалид – по крайней мере, ходит он с тросточкой. Его лица посредник описать не смог, только бороду, не исключено, что накладную, а не настоящую. Так что получается в самом деле тупик… Но, Лиза, мы с вами что-то отвлеклись на посторонние темы! Серьги у вас где?
– В банке, в ячейке, как вы мне и советовали.
– Я договорился насчет машины и сопровождения. Сейчас они подъедут.
– Хорошо. Тогда мне надо предупредить того товарища, который меня сюда привез, чтобы ехал за нами. Потом, возле банка, он меня подберет.
16
Серьги Лиза отдала без всякого сожаления, в отличие от коробочки, где была сделана надпись рукой дорогого ей человека, который никогда уже не вернется в этот мир.
– Только чтобы подкладка осталась цела! Вместе со всеми буквами! – раза три предупредила она сотрудников полиции.
Потом, по их лицам без труда угадав, что уже изрядно им надоела, высказывая одну и ту же просьбу, попрощалась с ними возле машины и направилась к той, в которой ее терпеливо ждал Смоляков. Он, как всегда, вышел Лизе навстречу, открыв ей дверцу.
– Ну надо же, какое у тебя воспитание временами проскальзывает! – решила она восхититься на этот раз.
– Да никакого, Лиз, – просто ответил он, усаживаясь за руль. – Я обычный работяга, без всяких там орнаментов и загогулин, и до Славки мне далеко. А если ты про дверь… Так это не воспитание, это само собой разумеется: если человек тебе не безразличен, то ты проявляешь заботу о нем.