Плавными, текучими движениями Сиг положил скатку на землю, развернул её, вытащил оттуда два шерстяных одеяла и сложил их на брезент, который служил внешним слоем скатки. В одеяла оказались завёрнуты большая старая кофейная банка и две ложки. Сиг положил их рядом с камнями, которыми уже окружил костровую яму.

Из мешка он достал кастрюлю, две жестяные чашки, большую сковороду из металлического листа, баночку чего-то, что выглядело как масло, но оказалось салом, баночку поменьше с солью и средних размеров банку с высушенными молотыми листьями чая. Сиг снова запустил руку в мешок – мальчику уже казалось, что тот бездонный – и вытащил узелок с бисквитами. Потом порылся ещё и вытащил деревянную катушку с чёрной леской, к которой уже были привязаны небольшие свинцовые грузики и крючок.

Мальчик оторвался от своего дела, чтобы понаблюдать за Сигом. Тот поднял голову, увидел это и жестом подозвал его. Мальчик взял всё, что успел собрать, притащил к костровой яме и положил в общую кучу.

– Нужно больше, – покачал головой Сиг. – Но сейчас надо добыть еды.

Он показал на реку и жестом позвал мальчика с собой.

– Ты умеешь рыбачить?

Тот покачал головой и подумал: «Вот чего ещё я не умею». Сиг нагнулся, вытащил из чехла на поясе нож, срезал длинный ивовый прут, очистил его от листьев и отростков, потом отрезал длинный кусок лески и привязал его к пруту, чтобы получилась удочка.

Вот так просто. Разбил лагерь, сделал удочку. Пара минут – и готово.

– Видишь те камни? – Сиг показал на несколько плоских камней, лежавших у воды. – Переверни один и достань червя.

– Рукой?

Сиг взглянул так, что ему сразу стало понятно: «Разумеется, рукой, как ещё ты будешь брать червяка?» А может, в глазах Сига был вопрос: «То есть, ты не можешь взять червя? Что ж за человек не может взять червя рукой?»

Так что мальчик пошёл к камням, перевернул один и в самом деле, во влажной грязи под ним нашёл несколько дождевых червей. От потянулся к одному, но тот скользнул обратно в грязь. Со второй попытки он поймал другого прежде, чем ему удалось скрыться в грязи, и вытянул на поверхность.

«Склизкий, – подумал мальчик, – мягкий и склизкий». Он отнёс червяка, держа его двумя пальцами, и протянул Сигу. Сиг взял червя, насадил на крючок, взмахнул удочкой, и червяк скрылся в воде.

– Я поймаю первую, – сказал Сиг. – А потом ты можешь…

Он не договорил: ивовый прут дёрнулся вниз, Сиг рванул его обратно вверх, вытаскивая из воды леску, на которой теперь болталась рыба. Позже мальчик узнал, что эта восьми– или даже десятидюймовая сковородообразная рыба с золотым брюхом называлась рыба-луна. Она трепыхалась, пока Сиг не склонился над ней и не снял с крючка. Он протянул удочку мальчику.

– Достань нового червя и начинай рыбачить. Нам понадобится по меньшей мере восемь рыб, а может, и больше.

Мальчик не знал, как он должен с этим справиться, хотя, глядя на Сига, можно было подумать, что рыбалка – это проще простого. Но мальчик весь день пытался хоть как-то грести, сидя в каноэ. И сейчас поймать рыбу – или «восемь, а может и больше» – казалось непосильной задачей.

Но он поймал червя, и после нескольких попыток насадил его на крючок, перепачкав все пальцы. Распутав леску, которая всё время стремилась завязаться узлом, он встал на берегу у самой воды, махнул удочкой и закинул крючок в воду.

А дальше всё сделала рыба. Едва он успел подумать, что не поймает ничего, как рыба проглотила червя и повисла на крючке. Мальчик почти рефлекторно отпрыгнул назад, выдернул рыбу из воды и положил рядом с той, которую поймал Сиг.

Он не мог в это поверить.

Но рыбина в самом деле трепыхалась на берегу. Он бросил удочку, подбежал к рыбе, прижал её коленом и высвободил крючок.

– Есть одна!

Едва мальчик успел выкрикнуть эти слова, как рыба выскользнула из-под его колена, сделала два энергичных рывка, запрыгнула в воду и пропала, а ему осталось только смотреть на это и не верить своим глазам.

– Была одна, – поправил Сиг.

Короткая улыбка, затем взгляд: «Не можешь удержать рыбу? Серьёзно?» Но затем другой взгляд, другая улыбка. Более добрые.

– Со мной такое бывало. И не раз. Нужно оттащить её повыше, подальше от воды или стукнуть по лбу палкой и оглушить.

По меркам Сига, это была длинная фраза. И, наверное, хороший совет, но мальчик увлёкся рыбалкой, и пока Сиг говорил, он перевернул камень, достал червя, насадил на крючок и закинул в воду.

Ещё одна рыба.

Они клевали почти сразу же, как только крючок касался воды. Пара рыб сорвались раньше, чем мальчик успел вытащить их, но уже скоро он выловил целых семь, и Сиг хохотнул, улыбнулся и хмыкнул.

– Спокойно, – сказал он. – Не торопись. Нам ещё надо их почистить.

– Они грязные?

Мальчик задал этот вопрос всерьёз. Для него всё это в самом деле было настолько ново, он же ничего такого не знал. Он не знал, что делать дальше, как есть рыбу и как с ней вообще поступить, когда ты её поймал. Все свои навыки добывания еды он получил в барах, где пел в маленькой солдатской форме за курицу, картошку и кока-колу. Он не думал, что когда-нибудь увидит рыбу вблизи и тем более, что поймает её и съест. Хотя к этому моменту он был так голоден, что съел бы что угодно. День выдался трудный.

Ещё один взгляд Сига.

– Нет, не совсем. Вот, – он сунул руку в свой волшебный мешок и вытащил большую ложку. – Это тебе, пошли.

Сиг выбрал деревяшку побольше, по очереди поднял и ударил ею каждую рыбу. Потом запустил пальцы в жабры четырёх рыб, жестом скомандовал мальчику принести остальных и спустился к воде. Беря с него пример, мальчик сунул ложку в нагрудный карман так же, как Сиг, и запустил пальцы в жабры четырёх рыб. Они были немножко склизкие. Но он только что насаживал на крючок червей с сочащейся изнутри чёрной слизью и измазал в ней пальцы, так что рыбья слизь его уже ни капли не волновала.

Спустившись к реке, Сиг выбрал одну рыбу из тех, которые тащил, вытер её, сполоснул в воде и положил на чистую траву. Он крепко держал рыбью голову за глазницы и водил ложкой против чешуи, пока бок рыбы не остался чистым, без чешуи. Тогда он перевернул её и сделал то же самое. А затем достал нож и разрезал рыбу вдоль брюха. Двумя пальцами вытащил из рыбы внутренности, выкинул их подальше в реку и остановился.

Сиг посмотрел на мальчика тем взглядом, после которого не нужно было ничего говорить.


Коротко кивнув, мальчик взял одну из своих рыб, отмыл от слизи, запустил указательный и большой пальцы в глазницы рыбы – тоже что-то новое – и начал счищать чешую.

Он понял, что у него не выходит ни легко, ни хорошо: это было почти невозможно. Глазницы всё время выскальзывали из пальцев. Чешуя не слетала с рыбы сама, как у Сига, и мальчик от раздражения хотел даже выругаться каким-нибудь особо заковыристым ругательством из тех, что узнал в барах Чикаго. Но он не слышал, чтобы ругался Сиг, а потому сдержался.

Наконец, после долгой возни и трепыхания, мальчик счистил всю чешую, ещё раз ополоснул рыбу и протянул Сигу. Не имея ножа, он думал, что Сиг сделает всё остальное.

Сиг взял рыбу-луну, разрезал ей брюхо и вернул её мальчику.

– Потроши.

Вопрос про руки он уже один раз задал, когда нужно было достать червя, и, хотя тот же самый вопрос снова пришёл ему на ум, задать его он уже не решался. Только поморщился от мысли о том, что надо сунуть пальцы в рыбье нутро. Он не думал, что что-то подобное у него может выйти хорошо.

Но Сиг всё ещё смотрел, так что он взял рыбу, ухватил её за глазницы, сунул руку в разрезанное брюхо, выковырял внутренности на землю и сложился пополам над ними в рвотном позыве, хотя желудок был совершенно пуст: он ничего не ел с самого утра.

Гэри быстро разогнулся и подумал, что, может быть, Сиг ничего не заметил. Разумеется, тот заметил, но не посмотрел своим особенным взглядом, а кивнул и сказал:

– Не волнуйся. В первый раз всех тошнит. Потом проще. Всё будет нормально.

Он не сразу поверил – чтобы Сига и рвало? – но ничего не сказал и посчитал это за своего рода похвалу. И оказался прав.

Чистить следующую рыбу тоже было трудно, но уже не настолько. Вынимая внутренности, он опять почувствовал тошноту, но в этот раз сдержался. Со следующей рыбой дело пошло ещё лучше, а когда он чистил четвёртую, Сиг улыбнулся и сказал:

– Да ты как будто с рождения рыбу чистил.

В этом не было ни капли правды, но мальчику всё равно было приятно. Он гордо прошествовал за Сигом к костровой яме, неся своих рыб, будто и это делал с рождения.

Он всё ещё не знал, что делать дальше. Разумеется, рыбу надо было приготовить и съесть, но он был так голоден, что съел бы и сырую.

Ему представился ещё один шанс посмотреть, как Сиг обустраивается в дикой природе, – посмотреть и научиться. Сиг сделал подстилку из травы и выложил на неё все восемь рыб аккуратным рядком. Наломал веток из тех, которые они собрали с тополей, сделал из них небольшой шалашик в центре ямы и – с одной спички! – поджёг.

Как только маленький костерок разгорелся, Сиг начал отламывать палки побольше и подкладывать их. Вскоре у них был хороший костёр. Сиг взял сковороду, вытер её травой и отставил в сторону. Пальцами вынул большой кусок белого сала из банки и сбросил его на сковороду.

Затем он вынул из узелка два кукурузных печенья. Теми же пальцами он обмазал их тонким слоем сала, взял баночку с солью и посолил печенья, а потом протянул одно из них мальчику.

– Закуска, – сказал он. – Откусывай понемногу и жуй медленно.

Мальчик дожил до старости. И видит бог, он ел тысячи блюд в тысяче мест: от других лагерей и окопов до шикарных дорогих ресторанов в Нью-Йорке, где еда стоила таких денег, на которые он мог бы прожить в этом городе целый месяц. Но никогда не ел ничего, что могло бы сравниться с этим печеньем. Ни разу.

Он попытался сделать так, как сказал Сиг. Откусывал понемногу и жевал медленно. Наверное, Эди замешала сахар, потому что кусочки были сладкими и таяли у него во рту, оставляя за собой солёно-сладкий вкус – даже не вкус, а чистую радость, от которой одновременно хотелось улыбаться и плакать.

– Хорошо, – сказал он. – Так хорошо.

Он знал, что Сиг заметил его слёзы, но отвернулся и кивнул.

– Она делает славное кукурузное печенье.

– Хорошо, – мальчик не мог найти других слов. – Как же хорошо.

Печенье было восхитительным, но у него был маленький недостаток: оно пробудило в нём сильнейший, волчий голод. Он улыбался, плакал и почти рычал от голода.

Сиг кивнул, как будто увидел это, и поставил сковородку на костёр. Из волшебного мешка появилась большая картофелина, которую он тоже вытер об траву. Потом своим ножом нарезал её на тонкие, почти прозрачные кружки и разложил их по сковороде на шипящем расплавленном сале. Всё это посыпал солью.

После печенья рот мальчика всё ещё был полон слюны, а от запаха жарящейся картошки его голод только усилился, хотя казалось, что дальше уж некуда. Сиг перевернул ложкой картофельные кружки, как блины, после чего через пару минут кивнул и сказал:

– Готово.

Он наколдовал две побитые жизнью древние жестяные формы для пирогов и поставил их у костра. Разложив картошку на две аккуратные равные кучки и положив в тарелки, он добавил сала и соли на сковороду и положил на неё четыре рыбы, которые заняли всю сковородку полностью.

Рыба готовилась быстро. Сиг перевернул её на другую сторону, а когда и та тоже хорошо прожарилась, он положил на каждую тарелку по две рыбы и ложкой разложил картошку из кучек поверх них.

– Чтобы пропитать картофель рыбой, – сказал он.

– Как?

Он никогда не ел рыбу, тем более целую и только что пойманную, и не был уверен, стоит ли спрашивать, но Сиг кивнул, не дав мальчику закончить вопрос.

– Картошку оставь на потом, после рыбы, на случай, если кость застрянет в горле. Картошка её протолкнёт, – Сиг ел пальцами и говорил. – Сначала ешь кожу, потом увидишь мясо на костях и хребте. Снимай его пальцами и ешь медленно, кости оставляй в рыбе. Когда закончишь, можешь высосать глаза, а потом браться за следующую.

Мальчик вспомнил, что где-то, в другом месте, есть люди, которые не поверят, что можно сидеть у костра, есть кожу мёртвой рыбы и высасывать её глаза.

Сначала он был абсолютно уверен, что не сможет. Но он смотрел, как Сиг делает всё то, что сказал, как ест жареную кожу и с удовольствием высасывает глаза, и явственно ощущал, что голоден.

Рыбья кожа была хрустящей и солёной и заставляла задуматься о круглых кусочках картошки, а рыбьи глаза были на вкус как солёное желе. Прежде, чем они доели по две своих рыбы, Сиг поставил на огонь следующие четыре. Они съели их и закусили солёной жирной картошкой, хотя у мальчика и не застряли кости в горле. На сладкое они разделили пополам ещё одно печенье и отскребли им жир и сок со сковородки.

Он не был сыт. Он подумал, что вряд ли когда-нибудь уже будет совсем сыт, потому что сегодня ел только один раз – завтрак не в счёт – и к тому же достаточно поздно. Но он вполне утолил голод и был готов на этом закончить день, закрыть глаза и отдаться сну.