Зачем же она так часто делала то, о чем мечтала забыть, перефантазировать реальность?

Сегодня ночью она танцевала с мужчиной. Высоким, сильным, темноволосым… Нет, в её реальности у него должны быть непременно серебряные волосы. Да, именно серебряные. У него были черные глаза? Вовсе нет. Его глаза должны быть цвета шторма, с темным ободком по кругу радужки. Именно такими должны быть глаза того мужчины. Её мужчины. А имя? Помнит ли она его имя? Стэйтон? Сэйтон? Опять не то, его наверняка звали Сэм, Самаил… как-то так.

Прикрыв глаза и подставив лицо утреннему солнцу, она впитывала ту прекрасную картинку, что рисовало её воображение. Она была счастлива. Она могла бы быть счастлива, если бы только всё было так на самом деле. По правде сказать — это больно. Каждый раз. Так нестерпимо больно. Разрывающая сердце глухая тоска. Болезненная, заунывная мелодия воображаемого счастья и пустота.

Сегодня Лаисса вышла в парк у собственной резиденции, чтобы найти то единственное место, где её мечты приходили к ней, воплощаясь в короткую, стремительно исчезающую реальность.

Их место.

Эта поляна, которую когда-то он зачаровал для них двоих. Здесь всегда цвели цветы, светило солнце, а высокие деревья дарили нежную прохладу. Сегодня она надела длинный легкий сарафан василькового цвета. Такой совсем не подходил женщине, которой она слыла в их обществе. Но именно такой он знал её. Лаисса, принадлежавшая Самаилу, была девушкой трепетной и нежной, но в то же время страстной и непреклонной упрямицей. Такой была она для него. Её изменчивая натура стремилась быть именно такой для этого мужчины.

Сколько веков его уже нет рядом? Иногда ей кажется, что всего один день. Тогда его образ так ярок в её мыслях. И думать о нем невыносимо тяжело и радостно одновременно. А порой, она не может вспомнить черты его лица… и вот тогда-то ей становится по-настоящему страшно, что однажды он совсем исчезнет из её сердца. Захлопнется эта дверь, и она на самом деле сможет забыть.

И, как и всякий раз, когда она думает об этом, на её щеках вдруг возникают мокрые золотые дорожки. Она и сама не понимает, как такое возможно, что она до сих пор может плакать? Раньше бы он прикоснулся к её лицу и, стирая слезы большими пальцами рук, сжал в ладонях её лицо так, что она невольно почувствовала бы себя любимой, нужной, единственной.

Тепло солнечных лучей так похоже на тепло его рук. Разницы практически нет. А потом её губы… он поцеловал бы её губы, шею, ключицу. Эта ласковая дорожка поцелуев. И только он знал, как нужно поцеловать её, чтобы её сердце забилось в груди пойманной птицей.

Эта фантазия была такой реальной, что она не осмелилась открыть глаз, а просто подалась навстречу умелым движениям, ложась на ковер из зеленых трав и цветов. И всё, чего ей на самом деле сейчас хотелось — что бы это не заканчивалось. Не останавливались бы его умелые руки, не исчезало бы солнце, что так похоже в своем прикосновении на тепло его ласк, не заканчивался бы сон.

— Ласи… моя Ласи…

Должно быть, то ветер шепчет ей на ухо. Как бы ей хотелось, чтобы он ещё хотя бы раз назвал её именно так. Всего один лишь раз! Так, как никто и никогда не смел её называть.

— Девочка моя любимая…

И она уже не может сдержать улыбки. Похоже, её внук был прав, говоря, что их удел в том, чтобы наслаждаться собственным безумием. Ей это точно нравилось. Почаще бы сны были столь яркими. Или нет, быть может, ей удастся просто сойти с ума? Как сейчас. Раз и все.

— Посмотри на меня, — неожиданно она больше не чувствовала его прикосновений. И это ей совсемне нравилось.

— Вот ещё, — фыркнула она, — я ни за что не открою глаз, — усмехнулась она.

— Почему? — как-то настороженно спросил он.

Что это за фантазия?! Она не собирается тратить время на пустую болтовню с собственным безумием!

— Потому что, если я их открою, то ты исчезнешь.

— Почему это? — в его голосе вновь послышалась улыбка.

— Потому что ты — плод моего воображения… Да, что за фигня?! — возмутилась она. — Давай делай то, о чем я фантазирую! И болтовня, направленная на разрушение момента, в мои планы не входит, понял? Давай уже, не отвлекайся.

Ответом ей стала продолжительная пауза.

"Неужели всё?!" — не успела подумать она, как яркий, дерзкий, чуть хриплый смех заставил её в недоумении распахнуть веки.

Перед ней на коленях стоял молодой мужчина. Его волосы цвета белого золота доходили длиной до плеч. Ярко голубые глаза сияли от неприкрытого веселья. И он смеялся так, будто ненормальным был именно он, а не она. Вот только, если для Сэма Лаисса могла быть Ласи, то для любого другого за такое ждало только одно…

Его смех оборвался резко, со свистом, когда его горло сжала сильная рука, а кожу вспороли когти.

— Вампир, — шипя, принюхалась она, и ее лицо превратилось в жестокую маску хищницы, — касался меня, м? — странно растягивая слова, прошипела она ему в лицо. — Я помню тебя, ублюдок, прищурившись, наклонилась она к его лицу. — Как ты попал сюда, повелитель, — презрительно хмыкнула она, и не думая ослабить хватку. — О, — почти жалостливо пропела она, — ты не можешь говорить. Какая жалость, что последнее, на что ты решил потратить свою никчемную жизнь, это прикоснуться ко мне, — захват усилился, и по горлу мужчины уже струилась кровь.

Вот только сам мужчина и не думал сопротивляться. Он смотрел на неё с таким теплом, затаенной тоской и невыносимым желанием, что ей невольно стало не по себе.

Что-то было в этом взгляде. Что-то хорошо ей знакомое и в то же время забытое. На неё смотрели мужчины, желавшие её. Мужчины, восхищавшиеся ею. Те, кто боялся и ненавидел её. Но уже так давно на неё не смотрели. С любовью.

— Кто ты? — ошарашенная собственной догадкой, она невольно ослабила захват, которым удерживала его.

По губам мужчины скользнула легкая улыбка, прежде чем он лукаво взглянул на неё исподлобья.

— Когда-нибудь ты научишься узнавать меня сразу?

— Этого не может быть, — одними губами прошептала она, не в силах отвести взор от незнакомого мужчины, который вдруг показался роднее всех.

— А, если я скажу, что вернулся к тебе, чтобы прожить эту жизнь только для нас двоих, ты поверишь?

— Сэм никогда бы так не сказал, — вновь прошептала она. — Долг, вот что было важно.

— Сэм был дурак, Ласи, — печально улыбнулся он, — теперь, я знаю, что на самом деле имеет значение, а что не стоит и выеденного яйца. Я не позволю нам упустить ни одно мгновение, которое должно быть нашим.

— Это правда ты? — неуверенно спросила она. Теперь она понимала, как он смог оказаться в этом месте, ведь именно он зачаровывал его на них двоих. Любой другой прошел бы мимо. — Но как? Неужели Мара…?

— Помогла мне вернуться? Да, — кивнул он, осторожно поднимая свою женщину на руки и, не встречая сопротивления, прижимая к груди. — Вот так, — улыбнулся он, — теперь всё правильно.






ЭПИЛОГ




Встречая утреннее солнце Кайруса, я не могу не вспоминать те дни моей жизни, когда всё только начиналось для меня. И вспоминая о них, мне до сих пор кажется, что такая история не может быть правдой. Каждый раз, когда ко мне приходит эта мысль, я думаю о том, чего я, тогда одиннадцатилетняя девочка, ждала от жизни. Как в любой нормальной сказке у меня было всего три желания. Во-первых, я мечтала перебороть свои болезни. Во-вторых, мне хотелось, чтобы вопреки всему нашелся бы юноша, готовый взять меня в жены. И, в-третьих, мне мечталось, чтобы я всегда была рядом с братом. Простые желания, и вовсе не похожие на сказочные мечтания. Я бы сказала житейские.

Жизнь тогда казалась предопределенностью. Я знала, как она складывается у других, видела её так же ясно и для себя. Что поделать, если в одиннадцать я была большим прагматиком, чем в свои сто. Но думаю, это неплохо, что прожив такую неожиданно долгую жизнь, оставаясь молодой и полной сил, я не превратилась в женщину, которая давно забыла ощущение ожидания чуда, ведь моё чудо…

— Ты уже проснулась, — его ласковые руки обнимают меня за плечи, а поцелуй, с которым по традиции начинается каждый новый день, согревает губы.

— Это ты — соня, — усмехнувшись, прижимаюсь к нему всем телом. — Сегодня очень напряженный день. Хотелось хотя бы с утра насладиться покоем.

— Как на счет насладиться вместе?

— М… мне нравится, — его улыбка до сих пор заставляет мое сердце сжиматься и ускоряться так, что даже спустя годы мне не удается этого скрыть. Что-то мне подсказывает, что он знает об этом, потому, как пользуется этим каждый раз, когда ему вздумается.

Мой возлюбленный. Мой мужчина. Мой Лео. Он изменился за прошедший век. Хотя, о чем это я? Он все такой же, вот только золото его волос превратилось в чистое серебро. И этот момент перехода…

Вспоминая те годы, меня невольно начинает трясти от смеха. Если я думала, что подросток всё же больше я, чем он, то мое мнение несколько изменилось, когда фаза изменения энергетической структуры коснулась его. Что сказать, наконец-то я узнала, как именно быть подростком, когда это во всех красках показал мне он. И у меня всё же была бурная молодость. Думаю, весь Золотой Дом в итоге вздохнул с облегчением, когда его Главой официально стал Линер.

Честно сказать, я очень боялась, как он воспримет все изменения, что с ним происходят. Ведь из Главы Золотого Дома превратиться в демона Дома Серебра, потерять положение среди "своих" и кардинально поменять жизнь, заново учась управлять энергией, что питает бессмертное тело, и всё это из-за нашей связи.

Когда я спросила его, не жалеет ли он, что так вышло, я ожидала чего угодно, кроме искреннего смеха и краткого "Это прикольно!" Как оказалось, мне стоило ещё поучиться умению наслаждаться жизнью у своего мужчины. Он умел жить в тех обстоятельствах, что складывались вокруг него. И не просто жить — наслаждаться!

И он до сих пор наслаждается. Любые изменения для Лео — знак того, что жизнь до сих пор всё так же имеет свой неповторимый, потрясающий вкус. Будь то горе, предательство, проблемы, неурядицы, интриги — ему искренне наплевать. Суть в другом — получить впечатления, преодолевая всё это.

Мне кажется, именно он научил меня пить жизнь и получать при этом удовольствие. Да и потом, легче сдвинуть твердь земную, чем понять, как ему всё ещё удается управлять своим бывшим Домом и быть на короткой ноге со всеми Главами?! Кстати, теперь вполне естественно, что официально он не только мой муж, но и правая рука.

Я не могу сказать, что моя жизнь похожа на волшебную сказку, где нет места боли, потерям, разочарованиям, предательству и лицемерию. Так не бывает. Да и жить так было бы скучно. Несмотря ни на что — одно я могу сказать совершенно определенно — когда рядом с тобой есть хотя бы несколько существ, которые искренне тебя любят, это уже великое счастье. И да, я счастлива!

Счастлива и Лаисса, жизнь которой круто изменилась с того самого дня, как я побывала за Гранью. Теперь, большую часть времени она проживает вне Кайруса вместе с Самаилом, который, к слову сказать, теперь Эдриан — опальный повелитель вампиров, что впервые за всю историю страны сам отказался от трона в пользу сына, вызывая большие волнения в массах. Но ему, кажется, совсем на это плевать, поскольку теперь рядом с ним та, которая его так долго ждала. История этой пары заслуживает отдельного рассказа, как мне кажется.

Удивительная история совсем недавно произошла и с моим шаи. Как это ни прискорбно признавать, но уж теперь-то я его прекрасно понимаю, когда он жаловался на мои душевные мытарства, что мешали ему спать по ночам. Правда, я-то страдаю не только ночью, если вовремя не успеваю закрыться. Мой Каа'Лим влюблен. Как ему кажется, безответно. Как говорит Лео, это техническая сторона вопроса и все решаемо. Но ему виднее, ведь это его шаи стала "любовью всей жизни" моего дэйурга. Забавно, правда?

Лео говорит, что сие закономерно. Его шаи — имя которой мне знать не положено — появилась в нашей жизни как раз в момент перестройки энергетической структуры Лео, или как я это называю во время его второго переходного возраста. И надо отметить, дамочка эта была под стать Лео. Сказать по правде, Каа'Лима я жалела, и в то же время была рада за него.

Любовь, похоже, поселилась в моей резиденции, и это определенно радует меня. Пару десятилетий назад все мы стали свидетелями ещё одной долгожданной, но все же неожиданной развязки, когда мой личный хроник Джесси наконец-то сдалась в плен моему другу, ныне Главе Дома Огня, Кейсану. Должна сказать, эта история несколько затянулась, прежде чем обрести свою логичную развязку. Пережила она сотни сомнений, непонимания, страха и взаимной боли. Но все же, ведь хорошо все, что хорошо кончается. Я до сих пор верю в это.

Совсем недавно мне пришлось посетить МАМ, которая теперь открыта для обучения не только высшего сословия людей, но и простых детей имеющих дар. Было приятно увидеть, как мой крошка Леон превратился в настоящего, серьезного профессора. Должна сказать, даже мне было неловко под его испытующим взглядом. Он очень похож на Кима внешне, но характер у малыша оказался прескверным. Более строгого преподавателя встречать мне не приходилось, хотя повстречала я их не мало.

Леон стал не просто серьезным мужчиной, а одним из сильнейших магов Ирэми. Приятно видеть, что сила не вскружила ему голову, как некогда случилось с моим братом. Ким умер около двадцати лет назад. Должна сказать, что вопреки всему, я продолжала следить за его жизнью и жизнью его семьи. Решение обучать Леона магии мы принимали с Орэном вместе. Слишком опасно было оставлять такой потенциал нераскрытым. Так родились первые законы, упрощающие систему обучения для людей. Так мало по-малу, мне удалось протолкнуть, как мне кажется, те реформы, которые помогут со временем подняться человечеству с колен. Я мечтаю об этом.

Что же касается Дрэя… мы так и не поговорили с ним в тот вечер. Зато прояснили наши отношения перед самым его отбытием. Хотя, для меня всё было совершенно ясно и так. Для него — оказалось не очень. И, разумеется, только тогда мне стало известно о некоторых "деталях" нашей "последней" встречи…

Каа'Лим сознался тут же, без зазрения совести свалив все на ничего не помнящего Лео. Предъявлять претензии оказалось некому. Тогда я сказала, что они оба хорошо устроились, и даже решила проявить характер. Бесполезное занятие. Особенно, когда дело касается этой парочки. Хотя надо отметить, что с Дрэем я рассталась с легким сердцем, словно наконец-то смогла закончить эту историю своей жизни достойно. С тех самых пор все наши отношения сводятся к сугубо деловым. И да, мы до сих пор общаемся.

— О чем задумалась? — чуть хриплый шепот ворвался в мои мысли о минувшем, а руки, что накрыли мой уже заметно округлившийся живот, заставили задуматься о грядущем. — Уже скоро, — прошептал он.

Ах, да, моё чудо. Оно у меня под сердцем. Два крошечных сердечка, что бьются так сильно, заставляя меня каждый раз прислушиваться. Чудо, которому уже совсем скоро предначертано воплотиться в жизнь. Прекрасное и ни с чем несравнимое ощущение.

Вы знаете, как бы высоко ты не взлетал, тебе может быть совсем не страшно, когда рядом с тобой есть тот, кто всегда подхватит. Спустя годы, мне кажется, я совсем не изменилась. Так и есть для тех, кого я люблю, с кем решила соединить свою судьбу.

Что же касается моего положения в обществе Кайруса… Когда-то Она сказала мне попытаться полюбить свою родину и демонов, живущих на этой земле так, как может только человеческое сердце. Сначала я заставляла себя делать это. А сейчас, я знаю, что так и есть.

Кайрус стал моим вторым домом. Я занимаю своё место, и, как мне кажется, неплохо справляюсь. Я стала сильнее, научилась защищаться и отстаивать себя и свои интересы, кое-что уже смыслю в подводных течениях этого мира, но всё ещё не собираюсь открывать границу нового мира. Не потому, что не хочу, а потому, что не вижу, что готовы они. Боюсь не удержать всю эту дремлющую силу. Я знаю, что однажды смогу это сделать. И лишь когда я почувствую себя достаточно сильной для этого, мы уйдем из этого мира. Но ведь неплохо было бы сходить на разведку для начала, да? Думаю, когда мои дети подрастут, нам с Лео не повредит небольшой отпуск, в то время как Лаиссе и Сэму всё же придется посидеть с внуками…

— Ты знаешь, — улыбаясь своим мыслям, я посмотрела на Лео.

— Что?

— Я люблю тебя.

— Знаю, — хмыкнул он, широко улыбаясь, будто нашкодивший мальчишка, и, обрывая моё возмущение, закончил, — это потому что тебя люблю я.

КОНЕЦ