— Кто еще? — сказал Дэмиен.

Радель шагнул вперед и дал Дэмиену пощечину; удар был сильным, мужчина носил по три кольца на каждом пальце.

— Что ты ему сделал? — настойчиво потребовал Радель.

Вопрос показался Дэмиену забавным. Должно быть, это отразилось на его лице, потому что второй удар, еще сильнее, тут же последовал за первым. Жгучая боль моментально рассеяла темноту, начавшую было сгущаться перед его глазами; Дэмиен ухватил рассудок и цеплялся за него. Раньше он никогда не терял сознание, но сегодня, похоже, был день первооткрытий и он мог рискнуть.

«Пока не дайте ему умереть» — последнее, что сказал Лорен.

Слово Принца было законом. Так что, взамен содранной со спины кожи Дэмиен получил некоторые компромиссы в своем заключении, включая сомнительную привилегию постоянных понуканий от лекаря.

Подушки на полу заменила кровать, так что теперь он мог удобно лежать на животе (чтобы беречь спину). Еще ему дали одеяла и шелковые простыни разных цветов, которыми он мог накрывать нижнюю часть тела (чтобы беречь спину). Цепь осталась, но теперь она прикреплялась не к ошейнику, а широкому золотому браслету на запястье (чтобы беречь спину). Беспокойство о его спине тоже казалось ему забавным.

Его стали мыть чаще, кожу аккуратно обтирали мочалкой, поливая ее водой из чана. Затем, слуги уносили воду, которая, в первый день, была красной.

Удивительно было то, что самая большая перемена произошла не в меблировке или повседневных процедурах, а в отношении к Дэмиену слуг и стражников. Дэмиен мог ждать от них такой же реакции, какая была у Раделя — возмущенной и грубой. Вместо этого слуги сочувствовали ему. Стражники, еще более неожиданно, дали ему почувствовать дух товарищества. Если выступление на ринге показало его как соратника по битве, то, будучи отхлестанным плетью Принца, очевидно, он стал одним из братства. Даже стражник повыше, Орлант, который угрожал Дэмиену после боя на ринге, казалось, оттаял к нему. Рассматривая спину Дэмиена, он, не без некоторой гордости, объявил Принца непробиваемой сучкой и ободряюще хлопнул его по плечу, заставив мгновенно побледнеть.

В ответ, Дэмиен старался не задавать вопросы, которые могли бы навести на него подозрения. Напротив, он решительно принялся за межкультурную интеграцию.

Правда ли, что в Акиэлосе ослепляли тех, кто взглянет на гарем Короля? Нет, не правда. Правда ли, что в Акиэлосе женщины ходили с голой грудью летом? Да, правда. А в соревнованиях по вольной борьбе сражаются голыми? Да. А рабы тоже ходят нагими? Да. Пусть Акиэлосом правили Король-бастард и Королева-шлюха, но для Орланта это был рай. Смех.

Король-бастард и Королева-шлюха; грубое изречение Лорена, как обнаружил Дэмиен, нашло широкое применение.

Дэмиен расслабил челюсть и пропустил фразу мимо ушей. Стражи было меньше, и теперь он знал путь из дворца. Он постарался беспристрастно рассматривать это как честный обмен за порку (дважды порку, нежно напомнила его спина).

Он не обращал внимания на спину. Он концентрировался на чем угодно, на всем остальном.

Люди, охраняющие его, были из Стражи Принца и вообще не были связаны с Регентом. Дэмиена поразило то, насколько они были преданы своему Принцу, как прилежны в службе, не озвучивая ни единой жалобы или недовольства, которые могли бы быть, учитывая ядовитую натуру Лорена. Они радушно принимали ссоры Лорена с дядей; между Гвардейцами Принца и Гвардейцами Регента были глубокая неприязнь и соперничество.

Вдохновлял верность этих людей вид Лорена, а не он сам. Больше всего неуважения они заслуживали за свои непристойные высказывания о его внешности. Очевидно, преданность не препятствовала их сказочным фантазиям трахнуть Принца.

— Правда ли, — спросил Йорд, — что в Акиэлосе мужчины высокого происхождения держали рабынь, а благородные дамы спали с мужчинами?

— Разве в Виире не так же? — Дэмиен вспомнил, что на ринге и вне его он видел только однополые пары. Его знание Виирийской культуры не распространялось на интимные стороны жизни. — Почему?

— Никого высокого рождения не притягивает идея путаться с выблядками, — констатировал Йорд. Питомцы-любимицы содержались дамами, питомцы-любимцы — лордами.

— То есть, мужчина и женщина никогда не…

Никогда. Не среди знати. Ну, иногда, если они были извращенцами. Это было запретно. Выблядки приносят вред, сказал Йорд. Даже среди стражи, если ты переспал с женщиной, то лучше помалкивай об этом. Если женщина забеременела от тебя, и ты на ней не женился, то твоя карьера заканчивалась. Чтобы избежать лишних проблем, лучше следовать примеру знати и спать с мужчинами. Йорд предпочитает мужчин. А Дэмиен? С мужчинами ты знаешь, что есть что. И кончать можно без последствий.

Дэмиен разумно промолчал. Лично он предпочитал женщин; казалось глупо признавать это сейчас. В редких случаях, когда Дэмиен удовлетворял себя с мужчинами, он делал это потому, что они привлекали его как мужчины, а не потому, что у него были причины избегать женщин или заменять их кем-то. Виирийцы, пришел к выводу Дэмиен, бессмысленно усложняли все вокруг.

Тут и там всплывали полезные сведения. Питомцев не охраняли, этим объяснялось малое количество людей вокруг гарема. Питомцы заходили и выходили, когда им вздумается. Дэмиен был исключением. Но если он пройдет мимо этих стражников, то будет маловероятно, что столкнется с другими.

Тут и там поднималась тема Лорена.

— Ты с ним…? — спросил Йорд Дэмиена, с медленно расширяющейся улыбкой.

— Между рингом и поркой? — кисло уточнил Дэмиен. — Нет.

— Говорят, он фригидный.

Дэмиен уставился на него в удивлении:

— Что? Почему?

— Ну, — протянул Йорд, — потому что он не…

— Я имею в виду, почему он такой? — твердо срезал прозаичные объяснения Йорда.

— Почему снег холодный? — сказал Йорд, пожав плечами.

Дэмиен нахмурился и сменил тему. Его не интересовали наклонности Лорена. После креста чувства Дэмиена к Лорену переросли из колкой неприязни во что-то тяжелое и непримиримое.

Орлант, в конце концов, задал очевидный вопрос.

— Как ты вообще здесь оказался?

— Я был неосторожен, — ответил Дэмиен, — и сделал Короля своим врагом.

— Кастора? Кто-то должен был стать врагом этого шлюхиного сына. Только страна варварских отбросов может посадить на трон выблядка, — сказал Орлант. — Без обид.

— Забыто.




На седьмой день Регент вернулся из Частиллона.

Первое, по чему Дэмиен это понял, были незнакомые ему стражники, вошедшие в комнату. Они не надевали костюмы членов гвардии Принца. На них были красные плащи, они встали в ряд. Их прибытие вызвало горячую перебранку между врачом Принца и еще одним человеком, которого Дэмиен раньше не видел.

— Не думаю, что ему стоит двигаться, — сказал врачеватель. Под убором в виде буханки хлеба он насупил брови. — Раны могут открыться.

— Я вижу их прямо перед собой, — сказал другой. — Он может стоять.

— Я могу стоять, — согласился Дэмиен. Он продемонстрировал эту замечательную способность. Дэмиен подумал, что знает, в чем дело. Только у одного человека, помимо Лорена, было право отстранять Стражу Принца.

Регент вошел в комнату при полном параде, прикрытый с боков своими гвардейцами в красных плащах и сопровождаемый слугами в ливреях, а также двумя знатными господами. Он велел уйти обоим врачевателям, которые, повиновавшись, тут же исчезли. В целом недостаток его окружения никак не умалял его власти. Хотя технически он был на троне только в качестве временного управляющего, к нему обращались так же почтительно «Ваше Высочество», как и к Лорену — это был человек со статусом и внешностью Короля.

Дэмиен преклонил колени. Он не совершит ту же ошибку с Регентом, какую совершил с Лореном. Он помнил, что недавно оскорбил Регента, победив Говарта на ринге, как запланировал Лорен. Эмоции, испытываемые им к Лорену, коротко дали о себе знать; на полу перед ним натянулась цепь с его запястья. Если бы кто-нибудь шесть месяцев назад сказал Дэмиену, что он будет покорно преклонять колени перед Виирийской знатью, он бы рассмеялся тому прямо в лицо.

Дэмиен узнал двух сопровождавших Регента мужчин — Советник Гийон и Советник Один. На каждом надет тяжелый золотой медальон на толстой золотой цепи: их символ власти.

— Взгляните своими глазами, — сказал Регент.

— Это подарок Кастора Принцу. Акиэллосский раб, — удивленно сказал Один. Спустя мгновение он выудил квадратный шелковый платок и прикрыл им нос. — Что же случилось с его спиной? Это варварство.

Впервые, подумал Дэмиен, он услышал слово «варварство» не по отношению к себе или своей стране.

— Так Лорен думает о мирных переговорах с Акиэлосом, — ответил Регент. — Я приказал ему уважительно относиться к подарку Кастора. Вместо этого он выпорол раба почти до смерти.

— Мне всегда казалось, что Принц своенравен, но я не думал, что он до такой степени разрушительный, дикий, — шокировано произнес Один из-за шелковой завесы.

— Тут нет ничего дикого. Это преднамеренная провокация, нацеленная на меня лично и на Акиэлос. Его бы ничто не порадовало больше, чем провал нашего соглашения с Кастором. На публике он говорит, что требуется, а на самом деле — вот это.

— Видишь, Один, — сказал Гийон. — Об этом предостерегал Регент.

— Порок заложен в природе Лорена изначально. Я надеялся, он перерастет. Но вместо этого, он только испортился. Мы должны как-то дисциплинировать его.

— Это нельзя оставить незамеченным, — согласился Один, — Но что мы можем сделать? Нельзя исправить человеческую натуру за десять месяцев.

— Лорен нарушил мой приказ. Никто не знает об этом лучше раба. Видимо, мы должны спросить его, как нам стоит поступить с моим племянником.

Дэмиен ни на секунду не подумал, что это сказано всерьез, но Регент приблизился и встал прямо перед ним.

— Посмотри на меня, раб, — сказал Регент.

Дэмиен взглянул вверх. Он снова увидел темные волосы и властность взгляда, а также нотку недовольства в нахмуренных бровях, которую Лорен, очевидно, унаследовал от своего дяди. Дэмиен вспомнил, как он думал, что между Регентом и Лореном не было никакого семейного сходства, но теперь он видел, что это не совсем так. Хотя его волосы были темные, посеребренные сединой на висках, глаза Регента были голубыми.

— Я слышал, ты был солдатом. — Сказал Регент. — Если в Акиэлосской армии человек нарушал приказ, как бы он был наказан?

— Он был бы подвергнут публичной порке и отстранению от армии, — ответил Дэмиен.

— Публичная порка, — повторил Регент, поворачиваясь к двум сопровождавшим его мужчинам. — Это невозможно. Но Лорен в последние годы стал настолько неуправляем, что я даже не знаю, что с ним делать. Досадно, что к солдатам и принцам разное отношение.

— Десять месяцев до его восхождения на престол… Лучшее ли сейчас время, чтобы подвергать наказанию вашего племянника? — Один говорил сквозь шелк.

— Я должен дать ему свободу разрушать соглашения, губить жизни? Разжигать войны? Это моя вина. Я слишком долго был снисходителен.

— Можете рассчитывать на мою поддержку, — сказал Гийон.

Один медленно кивнул:

— Послы будут стоять за вами, когда услышат об этом. Но, возможно, нам стоит обсудить детали в другом месте?

Дэмиен проводил мужчин взглядом. Длительное мирное соглашение с Акиэлосом, очевидно, было целью, над которой Регент упорно работал. Часть Дэмиена, не желавшая сносить до основания крест, ринг и дворец, в котором они находились, неохотно признавала эту цель хорошей.

Врач, суетясь, вернулся, и вошли слуги, чтобы помочь Дэмиену удобно устроиться, а затем исчезли. Дэмиен остался в комнате наедине со своими мыслями о прошлом.

Битва при Марласе шесть лет назад закончилась неоднозначной, кровавой победой Акиэлоса. Акиэлосская стрела, удачливая шальная стрела, поразила Виирийского Короля в горло. А Дэмиен убил Наследного Принца, Огюста, в поединке на северном фронте.

Ход битвы изменился со смертью Огюста. Виирийские войска впали в смятение, смерть их принца стала ошеломительным, удручающим ударом. Огюст был любимым лидером, неукротимым воином и символом Виирийской гордости: он сплотил людей после гибели Короля; он возглавил атаку, которая опустошила Акиэлосские северные фланги; он был тем, о кого волна за волной ломались Акиэлосские воины.

— Отец, я могу победить его, — сказал Дэмиен и, получив отцовское благословение, выехал на главное сражение своей жизни.

Дэмиен не знал, что младший брат Огюста был тогда на поле. Шесть лет назад Дэмиену было девятнадцать. Лорену было тринадцать или четырнадцать? Слишком юн, чтобы сражаться в такой битве.

Слишком юн, чтобы унаследовать престол. Погиб Виирийский Король, пал Наследный Принц, и брат Короля, как Регент, перенял власть; первое, что он сделал — созвал переговоры, принимая условия капитуляции и отдавая Акиэлосу отстаиваемые земли Дельфы, которые Виирийцы называли Дельфьор.