На пузатой кабине с длинным хвостом было написано синей краской «МЧС РОССИИ», а наверху крутились лопасти. Именно от стальных вращающихся крыльев шёл жуткий шум и рождался ветер, поднимающий измельчённые взрывом осколки. Снег, пыль, кирпичная крошка и чёрные бабочки, погибших кабанов, поднимались вверх, затмевая от изумлённых глаз диво чудное, под названием — вертолёт «Ми-8».

***

Лео Пи не смог удержаться и проверил карманы мёртвого медведя со сломанным ухом. Кроме свистульки, по сигналу которой Айдо Пола строил своих солдат, у него больше ничего не нашлось. Столько лет офицер служил в армии, но единственное, чем мог похвастаться вояка — это свистулька, подаренная ему одним пленным кабаном из Сибири; а если быть предельно честными, то не подарена, а конфискована у трупа.

— Фу, дрянь какая-то! — выругался гибрид леопарда, отбросив свистульку в кучу сплетённой в узлы арматуры.

— Как ты, братишка, цел? — спросил, неизвестно откуда появившийся тигр по имени Ковач.

Лишь чуть повернув морду, Лео с насмешкой ответил:

— Что со мной может случиться? У меня сотня хранителей, и главный из них, мой любимый закон. А закон он для всех един.

— Да. Повезло тебе. Всех завалило, а на тебе ни царапины. Самое время взять да прикончить тебя, как остальных; но нельзя — закон. Ты точно недотрога, — томно рассмеялся Ковач, поднимаясь по развалинам. Двигался он бесшумно и грациозно несмотря на свои гигантские размеры. — Я ищу здесь кое-кого.

— О чём ты, брат? — с ленцой ответил Лео Пи. Леопарду хотелось смыться, всем хочется дать дёру, когда рядом этот хищник, но разве уйдёшь оттого, кто сильнее и стремительней тебя.

— Я говорю о твоих друзьях: о собаке с голубыми глазами, о пегом коте с девочками в обнимку. Ты знаешь, где они сейчас?

Ковач остановился всего в паре метров от Лео Пи. Хитро улыбаясь, не отводил взгляда от наглой пятнистой морды. А Лео Пи любил только свою персону и заботился исключительно о себе, потому сразу рассказал, что знал.

— Они побежали в ту сторону. Прячутся в том здание, — мякнул леопард.

Тигр удовлетворённо кивнул, глубоко вдохнув морозный воздух. Пепел осел. Дым от взрыва развеялся. Ночь стала свежа и прозрачна. Света фонарей было достаточно, чтобы увидеть ещё несколько полосатых кошек, рыскающих внизу по бетонным камням. Тигр облизнулся, заметив десяток вооружённых людей в броне; он хотел, что-то крикнуть им, но промолчал, поскольку наверху в холодном небе послышался жуткий гул.

Ковач любил смотреть кино про людей, где почти не было зверей и совсем нет гибридов. Фильмов было много и все они разные: есть хорошие и не очень хорошие, про любовь, комедии или ужасы, но он обожал кино про войну. Тигр садился на мягкий диван, открывал баночку пива и, пожёвывая вяленую рыбёшку, погружался в кровавый сюжет. В некоторых фильмах он слышал звук, который сейчас спускался откуда-то сверху. Этот лязгающий хлопками звук пугал бесстрашное сердце, а порывистый ветер напрягал усы и заставлял поджимать уши. Ковач знал, что так грозно гремит металлом летающая машина; а когда с припорошённого асфальта поднялся поток пыли, снега и грязи, то тигр окончательно поверил, что на площадь садится настоящий большой вертолёт — как в кино.

***

В вертолёте так звенело, что закладывало уши. Пилот и Роберт Варакин были в наушниках, остальные нет. Все глазели в круглые окошки, ожидая посадки. За штурвалом сидел улыбчивый гибридный барсук Марат.

Лётную школу он закончил ещё в Стране Москва. На аэродроме в Жуковском сохранились несколько летательных аппаратов, на которых обучались не только будущие пилоты, но и специальные агенты с редкой лицензией на убийство человека. В Жуковском Марат освоил управление легкомоторным самолётом и получил навыки пилотирования вертолёта. Налетал он всего несколько часов, но учителя были опытные, да и Марат далеко не глуп. Он запросто читал чертежи и прекрасно разбирался в технике. Из Марата вышел не только отличный агент и хороший пилот, но и великолепный авиамеханик.

Выполняя разведывательное задание в вольном Алдане, московский шпион присмотрел на заброшенном аэродроме годную для полётов машину. Несколько лет барсук чинил её, таская детали с других проржавевших аппаратов. Марат поставил вертолёт прямо у себя в огороде, замаскировав кабину под крольчатник, чтобы никто не догадался, чем он занят, якобы убирая недоеденную грызунами морковку; а когда наступил верный час, то агент выполнил приказ из центра, завёл движок, подняв махину в сибирское небо.

— Мы на месте. Сигнал маяка максимальный. Частота стабильна. Снижаемся, — предупредил Марат. — Высота 300. Приготовиться к десантированию.

В иллюминаторы смотрели трое мужчин: Роберт Варакин, Яша Караваев и Роман Бескровный, — и одна девушка — Настя Хрипатая. Всего несколько дней знакомства с доктором Варакиным изменили её, словно прошли долгие годы. Улыбка не сходила с красивого лица, а её вьющиеся волосы, особенно по утрам, так и манили, как манит песня мифических сирен. Анастасия влюбилась в Роберта сразу и на века. Варакин с радостью принял чистую наивность, окунувшись в молодость со всем грузом отношений прошлого.

В вертолёте было прохладно, но все одеты легко: футболки, классические рубашки, джинсы, кроссовки. Помимо людей и пилота-барсука — в салоне летел необычный кабан, или точнее, всё, что осталось от прежнего кабана. Ещё днём лейтенант Сашка выглядел, как среднестатистический, боевой вепрь, но после всего одного укола в левую ягодицу уже к вечеру он трансформировался в настоящего громилу. Сашка стал крупнее. Рыло его расплылось, словно набивали ему брюхо хлебом и стероидами сутками напролёт, специально выращивая кости, щёки и острые бивни. Одной кормёжкой объяснить метаморфозы, произошедшие с лейтенантом, нельзя. А вот присутствие рядом с ним знаменитых вирусологов прошлого, могло запросто объяснить волшебные перемены.

Один укол семью миллиграммами последнего изобретения доктора Варакина и Сашка преобразился в нечто невиданное, став улучшенным гибридом антропоморфного кабана. В гигантском теле секача совмещалась мощь тигра, хитрость кота, медвежья отвага и волчий ум. А ещё… существо обладало силой, впавшего в «ярость» человека, но разум его оставался спокоен, если не сказать большего — уверен в себе и не по-звериному рассудителен, что совсем не свойственно обычным вепрям.

— Как себя чувствуешь, Сашка? — спросил Роберт. — Зрение, слух… всё в норме?

Кабан был и вправду огромен. Он сидел на полу, подогнув лапы, и еле вмещался в салон. Пришлось Якову Караваеву применить силу, чтобы помочь гибриду оказаться внутри.

— Я полон энергии. Ощущаю в себе невероятную мощь. Никогда не было так хорошо, — улыбнулся Сашка и его бивни посмотрели вверх, обнажив ровный ряд зубов, словно поработали лучшие стоматологи, уничтожив неровности и кривизну свинячьего прикуса. — Спасибо тебе император Роберт. Я всегда буду верен тебе.

После трансформации тела от лейтенанта перестало нести помоями и что-то случилось с его душой. После единственного укола его взгляд излучал не только волю к жизни, но и светлый разум. Здесь в вертолёте рядом с людьми находился совершенно новый житель планеты Земля, которого создал гений доктора Варакина.

— Высота 100. Внизу вооружённые люди. Вижу тигров и площадку для посадки. Спущусь ещё на 50 метров и можно десантироваться, — передал в микрофон сообщение Марат, переключая тумблеры на панели.

Варакин поправил наушники, посмотрел на Караваева.

— Ты готов, Алёшка? — спросил он.

Яша лишь кивнул в ответ. Выглядел он тоже по-новому, конечно, ни так впечатляюще, как лейтенант Сашка.

— Я готов, Роб, — ответил Караваев. — Могу сигануть с сотни метров, что на унитаз присесть… хоть в жерло вулкана, хоть башкой об асфальт.

— Успеешь ещё показать свою прыть, — похлопал по плечу друга Варакин. — Только сразу не высовывайся. Осмотрись. Проверь моторику. Зафиксируй краткосрочную выносливость мышц. Определи плотность кожной защиты. Хорошо? Всё понял?

— Понял Роб, — снова кивнул Яша. — Сделаю в лучшем виде.

Роберт ещё восемьдесят шесть лет назад задумался о создании подобных существ, каким сегодня сотворил себя, Караваева и Настю Хрипатую. Качество новой силы, рождённой в алданской лаборатории, не шло ни в какое сравнение с прежним препаратом Вар-250. Ещё не придумано название для смеси формул и человеческого гения, а троица уже получила инъекции и находилась не только в прекрасном настроении, но и отлично ощущала энергию, поселившуюся в модифицированных телах.

Если Настя хотела что-то спросить, то говорила непривычно тихо. Если смотрела в иллюминатор, то делала поворот головы медленно, словно боясь напугать тех, кто был рядом. Магия, живущая в девушке, непривычно проявляла себя, словно Настя впала в состояние дикой «ярости» и пылкой страсти одновременно. Ей хотелось поделиться первородной силой, попробовать её мощь и подарить себя Роберту. Но возлюбленный запретил. Она не спорила.

— Высота 50. Пора прыгать! — скаля зубастую пасть, заорал в микрофон Марат. У него было чудесное настроение, впрочем, как и всегда.

Роберт легко откатил тяжёлую дверь. Махнул Караваеву рукой.


— Пошёл Алёшка! — громко скомандовал Варакин.

Яша потёр ладони о джинсы, словно они осмелились вспотеть, когда в салоне минус десять — и, не произнося ни слова, просто шагнул в темноту.

Прыжок Караваева заставил Романа нервничать. Так случается, когда приходит осознание собственной слабости или скорее, силы нового человека. Его лицо, как и прежде выразительно: с выдающимися буграми на висках и острыми скулами. Палач давно отказался от таблеток и стал ни таким, как все остальные. Но каким неимоверным трудом Роман достиг своей цели?.. сколько времени ушло на преодоление последствий препарата Вар-250? Бескровный жил и боролся, победив болезнь, но сегодня он увидел грандиозную силу науки.

Сначала Роберт сделал укол себе. Тело его менялось стремительно. Мышцы, словно пришельцы из космоса, бежали волной вздувшихся вен под треск суставов и сухожилий, поднимаясь от ног к голове и опускаясь обратно через позвоночник и тазобедренную кость. Роман был поражён не только гением учёного, его сразила смелость и открытость Варакина, с коей он вступал в неизведанный мир. Роберт был настолько уверен в себе, что делал разящий укол без лишних охов, без эмоции, позвав наблюдать за преображением и Романа, и остальных людей.

Минула всего минута, и доктор Варакин стал другим. Прошло ещё полчаса, и в алданском доме уникальных существ прибавилось ровно в трое. Друг Роберта — Яков и вчерашняя незнакомка, а сегодня любовница, Настя Хрипатая — присоединились к создателю, став больше, чем люди впавшие в «ярость».

Бескровный столько ждал и искал; он жил отшельником и страдал, но заработал в награду лишь прозвище от гибридов. Все его звали Палач, словно Роман хуже зверя; а Роберт и его друзья, получили навыки силы так быстро и безболезненно, что не укладывалось в возбуждённом мозгу.

— Ты можешь сказать — нет. Ещё не поздно, — заметив, как болезненно переживает Роман, предложил Роберт.

Гул двигателя прятал слова, но Бескровный всё слышал. Препарат Вар-250 оставлял небольшое преимущество. Слух и обоняние, впавшего в «ярость», были куда чувствительней даже нового изобретения доктора Варакина.

— Я ни о чём не жалею. Хочу признаться: вы удивительный человек, Роберт… — Бескровный мог бы говорить и далее, но доктор остановил поток эмоций.

— Марат! — крикнул он пилоту. — Садись на площадку перед разрушенным домом.

— Так точно, командир! Сейчас мы сядем, мать моя барсучка! — радостно сжимая рычаг управления, принял приказ барсук, и вертолёт уверенно пошёл на посадку.

***

Визг винтов заставил прикрыть лапами уши. Холодный ветер, бьющий в морду, приказал щуриться, с нетерпением ожидая, кто всё-таки выйдет из крылатой машины.

— Братан, чего это такое? — спросил у Ковача Лео Пи.

— Вертолёт, — отозвался тигр.

— Какой он громкий, — оценил шумный аппарат леопард. — Как думаешь, он очень опасен?

Ковач даже не улыбнулся. Кто о чём, а гибрид леопарда о личной неприкосновенности.

— Слышь пятнистый, на кой ты ему сдался, — продолжал наблюдать за машиной тигр. Он нехотя повернулся к Лео Пи. — Но я бы на твоём месте точно слинял.

— Почему я должен бежать? Меня охраняет закон. Закон нарушать не смеет никто, даже сибирские князья и китайский ван. И боятся мне нечего.

— Как знаешь, парнишка… как знаешь… — пожал могучими плечами тигр. — Те, кто прилетел в вертолёте — и отнюдь не в голубом — плевать хотели на твои законы. Уж поверь. Я знаю, что говорю.

Лео Пи в два прыжка перемахнул через огромную кучу кирпича и скрылся за угловатой плитой, не оставив ни следа, ни запаха. Тигр отвёл глаза туда, где только что стоял собеседник. Поправив нож, похожий на двуручный рыцарский меч, висящий на поясном ремне, с грустью вздохнул.

— Я бы тоже сбежал, но всё же останусь, чтобы посмотреть на великого императора Сибири…





Глава 29




Гигантская машина плавно садилась на асфальт. В воздухе вьюжил снег. Железного монстра, спускающегося в свете собственных огней, окружали вооружённые люди. Китайские воины в броне лязгали затворами, но скорее от страха, поскольку впервые видели летающий аппарат из прошлого.

За приземлением вертолёта, из окна наблюдали перепуганные гибриды. Им было боязно и в то же время — жутко интересно.

— Мамочка моя — это конец Света! Что же это творится? Что же творится?.. — трепетала Изольда, молитвенно сложив лапки у мордочки.

Вау Сил превратился в пушистый шар. Шерсть стояла дыбом. Очки криво повисли на носу и вот-вот свалятся на пол; зрачки нервно вздрагивали, ловя каждый замедляющийся поворот лопастей вертолёта. Рядом замерли две кисы. Они походили на заколдованных балерин в кругленьких юбочках-пачках. Фил Ли от изумления высунул язык. Задыхаясь, быстро дышал, словно только что сошёл с дистанции, где тащил в упряжке сани на всекамчатских соревнованиях оленеводов. Барс шипел и бил лапой об пол, шлёпая о кафель маленьким каблучком. Гомвуль, забыв о ране на груди, поджал уши, вспоминая, что в «бельевой» было куда веселее. И только Шмаль находил в приземлении вертолёта положительный эффект. А когда машина затихла, а из неё вышел Роберт Варакин — чёрный вскинул лапу и радостно заорал, пугая и без того объятых ужасом антропоморфов.

— Император, сибирская язва! — кричал Шмаль. — Император прилетел спасти меня. Да здравствует император Варакин!.. ура, товарищи!

Чёрный кот суетливо переступал лапами, забираясь на подоконник, чтобы настежь распахнуть раму и бесстрашно спрыгнуть вниз на заснеженный асфальт. Он судорожно подскакивал, словно ребёнок, увидевший в окно свою маму, но что-то незыблемое приковывало его к полу. Железными кандалами оказался друг Барс. Выпустив когти, он вцепился в курточку Шмаля, не пуская того, совершить необдуманный поступок.

— Босс, — умолял рыжий. — Босс, не надо. Сейчас не время, босс…

— Я знал, что Роберт не бросит меня. Мой император! Мой любименький император! — Шмаль повернулся к рыжему и обнял его. — Мы спасены, братан. Мы спасены, дурень!

***

Дождавшись, когда лопасти, покачивающиеся от инерции вращения, остановятся и замрут — первым из вертолёта вышел Роберт. Спрыгнув на обледенелую площадь, он сделал уверенный шаг в направлении вооружённых людей. Шёл легко и уверенно. Варакин одет, будто на улице лето и его совершенно не тревожит холод. Также Роберта не смущали десять человек с пушками в руках; а мороз — так это просто недоразумение, когда в крови закипает неведомая сила.

— Вы говорите по-русски? — спросил Варакин.