Мокрицин перестал жевать, видя, как наполняется его рюмка. Китайский ван, запросто, по-дружески общался с княжеским советником. Так не принято у вождей. Показалось, что Хеи Мау сейчас встанет и вытрет пятачок Алмазу, потому что у свина слюни размазались по всей харе от обилия жратвы. К чему вычурная показуха? Где дипломатический этикет?
Федот осушил рюмку до дна.
— Никогда не видел такого шикарного стола, — вытирая уголки губ, нахваливал изобилие Мокрицин. Он немного волновался, но всё же решился спросить: — Где ваши советники, господин ван? Почему до сих пор я не встретил ни одно человека?
План перемирия со странами на севере многим был не по вкусу. Все верных соратники (хотя преданность и слово чести давно не в цене) — все эти люди остались в Пекине. Покидать дворец верховного вана, значит, освободить прямой путь к власти, другим группировкам, желающими поставить своего карманного вождя. А претендентов на трон что опят на пеньке. Соискатели менялись почти каждую неделю: то их четверо, то семеро, а сегодня двенадцать.
— Дорога из Пекина далека и трудна. Люди не любят долгих переездов, — расплывчато ответил Хеи Мау. — Рядом со мной существа куда более важные. Вот, например, Фил Ли. Вы уже познакомились?
— С гибридом собаки? С тем парнем с глазами, как сибирское небо? — уточнил Федот.
— Согласитесь, он прекрасен, — кивнул китайский ван. — Фил Ли умён и добр. Я уверен, ваш полицейский волк подружится с ним — во благо общего дела.
Мокрицин покосился на Гомвуля. Волк что-то обсуждал с псом-хаски. Они скалились громадными клыками и высовывали языки, а значит, действительно подружились.
— Да-да, он раскошен, — снова согласился Федот. — Фил Ли само совершенство. И русский знает, как родной.
— Его мать и отец беженцы.
— Неужели, — удивился Мокрицин. — Откуда же они бежали?
— Из Москвы, — коротко ответил Хеи Мау. — Фил Ли мой лучший друг.
Федот призадумался, представляя свою дружбу с Гомвулем. Вот они вместе проводят время, посещая клубные вечеринки, вот делятся бедами и радостью своих родных и почему-то пьют воду из одной миски. Но сколько ни витай в облаках — представить, что человек уровня советника князя и волк из полиции могут быть добрыми приятелями, нереально.
— Мы тоже с Гомвулем в близких отношениях, — зачем-то соврал Федот, испугавшись собственных слов. — Бывает выпиваем… но в меру спорим. Болтаем о том о сём. Волк рассказывает о службе и делится настроением, каким бы оно ни было.
— Правда? — не поверил ван.
К Хеи Мау приблизилась беленькая кошечка, прервав беседу. Она шепнула ему на ушко пару слов и, муркнув, отправилась на прежнее место.
— Кошечки у вас, что надо! — похвалил беляночку Федот.
— Ваш чёрный тоже живенький пацан, — бросил взгляд на сибирского кота китайский ван.
— Это товарищ Шмаль, — ещё раз представил чёрного Мокрицин. — Дипломат, балагур и просто хороший парнишка. К тому же сиротка. Обратите внимание, сколько общего между ним и вашим интеллигентным котиком. Смотрю… не нарадуюсь.
Шмаль оказался переговорщиком высочайшего уровня. Он наладил контакт со всеми тремя кошками из так называемого гарема, поведав им историю о двух несчастных котятах, которых месяц назад подобрал на колючем снегу, в холодной тайге и пристроил во дворец князя Витольда на воспитание. Чёрный познакомился с хаски Филом Ли, хотя знал, что тот из собачьей породы, а псов Шмаль ненавидел и к тому же побаивался. Он сумел стрельнуть сигаретку у гибридного леопарда и между делом посоветовал хорошего дерматолога из Якутска, который избавит его от пятен на шкуре. А ещё чёрный рассказал пегому коту в очках, как рос в нищете и что долго шёл к успеху. Он плакался, что болел в детстве ветрянкой и хвастался, что владеет шикарным кабаком в столице Сибири. Шмаль врал с удовольствием, воплотив в спиче все грёзы и несбыточные мечты. В своих фантазиях он являлся не только хозяином «Молока», но и совладельцем Владивостокской торговой верфи, держателем пятидесяти одного процента акций предприятия «Сибзолотобриллиант» и главным учредителем банка «ЯкСбер».
— Вы настолько богаты, что можете позволить себе купить собственную страну, — заметил Вау Сил. — Скажите, зачем вам дипломатические переговоры? Или в первую голову вы всё-таки политик?
Шмаль смахнул капельки водки с усов, облизнулся и закурил.
— В первую очередь я обычный гражданин. Видите ли, господин Вау, — пуская кольца дыма, говорил Шмаль, — круг моих интересов широк и разнообразен. Я богат, любвеобилен… я щедр, словно мне совсем не жаль заработанных потом и кровью денег.
— У вас есть свой дом? — не выдержала одна из кошечек, подключившись к беседе двух дипломатов.
— Дом? — переспросил почти шёпотом Шмаль, будто ему невероятно жаль бедную девочку, не имеющую даже крыши над головой, а он, который раздаёт направо и налево целые состояния, только узнал о её несчастьях и вот-вот всё исправит, лишь шевельнув коготком на мизинчике. — Деточка моя, о чём ты говоришь? Я строю гигантские кварталы для малоимущих семей. Тысячи!.. нет, миллионы кабанов живут в квартирах, предоставленных моими строительными компаниями. Конечно, милая, у меня есть свой дом. В нём просторно и много света, но совсем нет любви. Потому что я одинок…
Кошечки муркнули и каждая из них подумала: какой милый, этот черныш из Сибири; нам бы такого мужика. А вот кабаны еле сдерживались от смеха. Если бы не воспитание, к которому приложил человеческую руку известный отец, они непременно сдали бы Шмаля, как говорится, с потрохами, явками и паролями.
Заметив, что сибирские хряки хихикают, Вау Сил спросил:
— Непохожи они на художников. Неужто вепри сами изготовили золотого дракона?
— Не сомневайтесь, мой друг. Алмаз и Рубин мастера высочайшего класса, — снова налил себе водочки чёрный и, подумав, добавил: — Но идея с драконом моя, всё остальное сами слепили.
***
Гуляли до позднего вечера. Застолье перешагнуло порог полуночи. Теперь оно затянется до утра, если китайский ван не остановит вакханалию.
Хеи Мау и Федот Мокрицин не тратили время попусту. Они обсудили перемирие, которое было выгодно всем.
У китайской стороны обоснованные претензии. Одна из претензий звучала, как ультиматум: вернуть Страну Корея в лона азиатского мира. Ещё князь Дмитрий, отец Витольда, присоединил эти земли к Сибири и построил там город, носивший гордое название Пхеньянград. Китайский ван предлагал сибирякам стать надёжным союзником в войне с Москвой. Федот долго думал, наверное, минут семнадцать. Потом принял сложное решение: вывести войска с территории Страны Корея и в течение трёх месяцев полностью передать власть китайским властям. Территории Сибири огромны — свою бы земельку обжить, а то всё война да война.
Около двух часов ночи «ударили по рукам». Федот подписал документ, поставил синюю печать двуглавого соболя и сердечно обнял Хеи Мау. Договор был не идеален, но война остановлена.
— Ещё по одной и спать? — предложил выпить стременную Федот.
Он невероятно устал. Путь из Якутска был трудным, переговоры долгими. Водка не придавала энергии, скорее убаюкивала.
— Посмотри, что твой творит. Ну, каков стервец! — восхищался Шмалем пекинский ван.
Чёрный перебрался на ту сторону стола, где находилась делегация китайских. Он обнимал сразу двух кошек; косился на третью, в который раз порываясь спеть песню о знаменитом якутском централе.
— Всех беру в Крым! Все едут за счёт Шмаля! — твёрдо заявил чёрный. — Война закончится, и мы все вместе на крыше самого быстрого поезда в мире рванём к морю. Васька, ты хочешь жареной барабульки?
Вау Сил заправил дужку очков за ухо. Васькой его ещё никто не называл.
— Нет, извините. У меня много дел, — отказался от приглашения китайский кот.
— Земляк, я с тобой поеду, — согласился гибридный леопард Лео Пи, хотя его совсем не звали. — Но кабанов не берём. Только ты, я и наши девчонки.
Федоту стало стыдно за вульгарное поведение Шмаля. Хотя тот всего лишь работал — исполнял приказ князя: веселил, втирался в доверие, обольщал. Но договор подписан, значит, пора заканчивать балаган.
— Товарищ Шмаль, — позвал чёрного Мокрицин. — Нам срочно надо поговорить конфиденциально. Следуйте за мной, пожалуйста.
— И не подумаю! — фыркнул чёрный, обнимая белую кошку. Она нравилась больше других; как её имя он ещё не запомнил — то ли О Ли, то ли Ю Ли, то ли Отва Ли.
Кошка смущённо хлопала ресничками.
— Налей мне немного шампанского, малыш, — муркнула киса.
— Ты моя ты львица, — лизнул мордочку Шмаль. — Сейчас всё сделаю. Давай выпьем по капельке…
Гомвуль обошёл длинный стол.
— Тебе что сказали, хвост ты облезлый? — негромко, но весьма грозно зарычал волк. — Ты посол князя на переговорах или в блатной «малине» отсиживаешься? Встал и бегом к советнику. Быстро!
— А в морду не хочешь? — зашипел чёрный.
Он выпустил когти, готовясь выцарапать глаза Гомвулю, но вдруг услышал ласковый голос беленькой кошечки, поцеловавшей его точно в нос.
— Мне пора. Ночью встретимся, — шепнула она. — Встретимся здесь в этом зале ровно через час.
Шмаль в мгновение успокоился, решив всё-таки прислушаться к волчьему совету.
***
Для сибирского посольства выделили целый этаж. У котов была своя отдельная комната, у кабанов своя. Гомвуль и Мокрицин поселились отдельно. Сложив документы в специальный чемоданчик, Федот сразу уснул. Волк пристегнул дипломатический чемодан наручниками к лапе и прилёг на диван. Он долго лежал в темноте, ожидая сна. Почему-то вспомнился тигр, посетивший его ночью в Якутске. Гомвуль думал о громадном убийце и напарнике. Сможет ли Зубов найти преступника? Встретился ли он с Шульцем? Если да, то каков результат?
Волк нервно ворочался. Прошло больше часа, а он всё ещё не спал. Вдруг послышался шорох за дверью, будто в коридоре, кто-то крался. Волк принюхался. Медленно втянул ноздрями воздух, рисуя того или тех, кто мог оказаться за дверью.
— Федот… — шёпотом позвал волк. — Господин советник. Федот!
Нос редко подводил Гомвуля, хотя с настоящим звериным нюхом гибриды расстались, как только променяли лес на уютные комнаты в многоэтажках. Волк приготовил оружие, передёрнув затвор, и толкнул советника в плечо.
— Вставай!
Федот провалился в глубокий сон. Действовал алкоголь.
— Отстань от меня, чудовище… — отпихнул зубастую морду Мокрицин.
Ничего не оставалось, как прикусить человека за руку. Волк несильно сжал челюсти, достаточно, чтобы привести советника в чувство.
— Озверел ты что ли? — подскочил Федот. — Ты чего кусаешься, не наелся на ужине?
— Тише ты, — приложил к губам ствол пистолета Гомвуль. — За дверью тигры.
Мокрицин встал с кровати, быстро оделся. Он не чувствовал запаха зверя, но слова полицейского мобилизовали его. Теперь Федот в любую секунду готов трансформироваться в человека, впавшего в «ярость».
— Ты не ошибся?
— Это военные. Китайские. Думаю, убьют они Хеи Мау. Не нужен им мир. Это переворот, — успел шепнуть Гомвуль.
Дверь открылась. Зажёгся свет. В комнату вошли трое: два громадных тигра и невысокий человек, одетый в защитный комплект брони. В руках он держал лазерную пушку, за спиной крепился щит, похожий на панцирь черепахи. Из коридора, где также было светло, слышались голоса других людей.
— Без резких движений, господа. Моё имя Ксяо Ци, — представился щуплый азиат и тут же предупредил Гомвуля. — Убери оружие, волк.
Гомвуль бросил пистолет на пол. Сопротивляться закованному в броню человеку не имело смысла.
Азиат обратился к Мокрицину:
— Вам, господин советник, советую быть осторожным с препаратом Вар-250. Моих друзей в здании ровно тринадцать. Мы серьёзная сила. Не нужно впадать в «ярость».
— Я знаю, на что способен отряд вооружённых в броню.
Федот недавно участвовал в подавлении бунта и отлично помнил, на что способна группа разгневанных людей.
Федот осушил рюмку до дна.
— Никогда не видел такого шикарного стола, — вытирая уголки губ, нахваливал изобилие Мокрицин. Он немного волновался, но всё же решился спросить: — Где ваши советники, господин ван? Почему до сих пор я не встретил ни одно человека?
План перемирия со странами на севере многим был не по вкусу. Все верных соратники (хотя преданность и слово чести давно не в цене) — все эти люди остались в Пекине. Покидать дворец верховного вана, значит, освободить прямой путь к власти, другим группировкам, желающими поставить своего карманного вождя. А претендентов на трон что опят на пеньке. Соискатели менялись почти каждую неделю: то их четверо, то семеро, а сегодня двенадцать.
— Дорога из Пекина далека и трудна. Люди не любят долгих переездов, — расплывчато ответил Хеи Мау. — Рядом со мной существа куда более важные. Вот, например, Фил Ли. Вы уже познакомились?
— С гибридом собаки? С тем парнем с глазами, как сибирское небо? — уточнил Федот.
— Согласитесь, он прекрасен, — кивнул китайский ван. — Фил Ли умён и добр. Я уверен, ваш полицейский волк подружится с ним — во благо общего дела.
Мокрицин покосился на Гомвуля. Волк что-то обсуждал с псом-хаски. Они скалились громадными клыками и высовывали языки, а значит, действительно подружились.
— Да-да, он раскошен, — снова согласился Федот. — Фил Ли само совершенство. И русский знает, как родной.
— Его мать и отец беженцы.
— Неужели, — удивился Мокрицин. — Откуда же они бежали?
— Из Москвы, — коротко ответил Хеи Мау. — Фил Ли мой лучший друг.
Федот призадумался, представляя свою дружбу с Гомвулем. Вот они вместе проводят время, посещая клубные вечеринки, вот делятся бедами и радостью своих родных и почему-то пьют воду из одной миски. Но сколько ни витай в облаках — представить, что человек уровня советника князя и волк из полиции могут быть добрыми приятелями, нереально.
— Мы тоже с Гомвулем в близких отношениях, — зачем-то соврал Федот, испугавшись собственных слов. — Бывает выпиваем… но в меру спорим. Болтаем о том о сём. Волк рассказывает о службе и делится настроением, каким бы оно ни было.
— Правда? — не поверил ван.
К Хеи Мау приблизилась беленькая кошечка, прервав беседу. Она шепнула ему на ушко пару слов и, муркнув, отправилась на прежнее место.
— Кошечки у вас, что надо! — похвалил беляночку Федот.
— Ваш чёрный тоже живенький пацан, — бросил взгляд на сибирского кота китайский ван.
— Это товарищ Шмаль, — ещё раз представил чёрного Мокрицин. — Дипломат, балагур и просто хороший парнишка. К тому же сиротка. Обратите внимание, сколько общего между ним и вашим интеллигентным котиком. Смотрю… не нарадуюсь.
Шмаль оказался переговорщиком высочайшего уровня. Он наладил контакт со всеми тремя кошками из так называемого гарема, поведав им историю о двух несчастных котятах, которых месяц назад подобрал на колючем снегу, в холодной тайге и пристроил во дворец князя Витольда на воспитание. Чёрный познакомился с хаски Филом Ли, хотя знал, что тот из собачьей породы, а псов Шмаль ненавидел и к тому же побаивался. Он сумел стрельнуть сигаретку у гибридного леопарда и между делом посоветовал хорошего дерматолога из Якутска, который избавит его от пятен на шкуре. А ещё чёрный рассказал пегому коту в очках, как рос в нищете и что долго шёл к успеху. Он плакался, что болел в детстве ветрянкой и хвастался, что владеет шикарным кабаком в столице Сибири. Шмаль врал с удовольствием, воплотив в спиче все грёзы и несбыточные мечты. В своих фантазиях он являлся не только хозяином «Молока», но и совладельцем Владивостокской торговой верфи, держателем пятидесяти одного процента акций предприятия «Сибзолотобриллиант» и главным учредителем банка «ЯкСбер».
— Вы настолько богаты, что можете позволить себе купить собственную страну, — заметил Вау Сил. — Скажите, зачем вам дипломатические переговоры? Или в первую голову вы всё-таки политик?
Шмаль смахнул капельки водки с усов, облизнулся и закурил.
— В первую очередь я обычный гражданин. Видите ли, господин Вау, — пуская кольца дыма, говорил Шмаль, — круг моих интересов широк и разнообразен. Я богат, любвеобилен… я щедр, словно мне совсем не жаль заработанных потом и кровью денег.
— У вас есть свой дом? — не выдержала одна из кошечек, подключившись к беседе двух дипломатов.
— Дом? — переспросил почти шёпотом Шмаль, будто ему невероятно жаль бедную девочку, не имеющую даже крыши над головой, а он, который раздаёт направо и налево целые состояния, только узнал о её несчастьях и вот-вот всё исправит, лишь шевельнув коготком на мизинчике. — Деточка моя, о чём ты говоришь? Я строю гигантские кварталы для малоимущих семей. Тысячи!.. нет, миллионы кабанов живут в квартирах, предоставленных моими строительными компаниями. Конечно, милая, у меня есть свой дом. В нём просторно и много света, но совсем нет любви. Потому что я одинок…
Кошечки муркнули и каждая из них подумала: какой милый, этот черныш из Сибири; нам бы такого мужика. А вот кабаны еле сдерживались от смеха. Если бы не воспитание, к которому приложил человеческую руку известный отец, они непременно сдали бы Шмаля, как говорится, с потрохами, явками и паролями.
Заметив, что сибирские хряки хихикают, Вау Сил спросил:
— Непохожи они на художников. Неужто вепри сами изготовили золотого дракона?
— Не сомневайтесь, мой друг. Алмаз и Рубин мастера высочайшего класса, — снова налил себе водочки чёрный и, подумав, добавил: — Но идея с драконом моя, всё остальное сами слепили.
***
Гуляли до позднего вечера. Застолье перешагнуло порог полуночи. Теперь оно затянется до утра, если китайский ван не остановит вакханалию.
Хеи Мау и Федот Мокрицин не тратили время попусту. Они обсудили перемирие, которое было выгодно всем.
У китайской стороны обоснованные претензии. Одна из претензий звучала, как ультиматум: вернуть Страну Корея в лона азиатского мира. Ещё князь Дмитрий, отец Витольда, присоединил эти земли к Сибири и построил там город, носивший гордое название Пхеньянград. Китайский ван предлагал сибирякам стать надёжным союзником в войне с Москвой. Федот долго думал, наверное, минут семнадцать. Потом принял сложное решение: вывести войска с территории Страны Корея и в течение трёх месяцев полностью передать власть китайским властям. Территории Сибири огромны — свою бы земельку обжить, а то всё война да война.
Около двух часов ночи «ударили по рукам». Федот подписал документ, поставил синюю печать двуглавого соболя и сердечно обнял Хеи Мау. Договор был не идеален, но война остановлена.
— Ещё по одной и спать? — предложил выпить стременную Федот.
Он невероятно устал. Путь из Якутска был трудным, переговоры долгими. Водка не придавала энергии, скорее убаюкивала.
— Посмотри, что твой творит. Ну, каков стервец! — восхищался Шмалем пекинский ван.
Чёрный перебрался на ту сторону стола, где находилась делегация китайских. Он обнимал сразу двух кошек; косился на третью, в который раз порываясь спеть песню о знаменитом якутском централе.
— Всех беру в Крым! Все едут за счёт Шмаля! — твёрдо заявил чёрный. — Война закончится, и мы все вместе на крыше самого быстрого поезда в мире рванём к морю. Васька, ты хочешь жареной барабульки?
Вау Сил заправил дужку очков за ухо. Васькой его ещё никто не называл.
— Нет, извините. У меня много дел, — отказался от приглашения китайский кот.
— Земляк, я с тобой поеду, — согласился гибридный леопард Лео Пи, хотя его совсем не звали. — Но кабанов не берём. Только ты, я и наши девчонки.
Федоту стало стыдно за вульгарное поведение Шмаля. Хотя тот всего лишь работал — исполнял приказ князя: веселил, втирался в доверие, обольщал. Но договор подписан, значит, пора заканчивать балаган.
— Товарищ Шмаль, — позвал чёрного Мокрицин. — Нам срочно надо поговорить конфиденциально. Следуйте за мной, пожалуйста.
— И не подумаю! — фыркнул чёрный, обнимая белую кошку. Она нравилась больше других; как её имя он ещё не запомнил — то ли О Ли, то ли Ю Ли, то ли Отва Ли.
Кошка смущённо хлопала ресничками.
— Налей мне немного шампанского, малыш, — муркнула киса.
— Ты моя ты львица, — лизнул мордочку Шмаль. — Сейчас всё сделаю. Давай выпьем по капельке…
Гомвуль обошёл длинный стол.
— Тебе что сказали, хвост ты облезлый? — негромко, но весьма грозно зарычал волк. — Ты посол князя на переговорах или в блатной «малине» отсиживаешься? Встал и бегом к советнику. Быстро!
— А в морду не хочешь? — зашипел чёрный.
Он выпустил когти, готовясь выцарапать глаза Гомвулю, но вдруг услышал ласковый голос беленькой кошечки, поцеловавшей его точно в нос.
— Мне пора. Ночью встретимся, — шепнула она. — Встретимся здесь в этом зале ровно через час.
Шмаль в мгновение успокоился, решив всё-таки прислушаться к волчьему совету.
***
Для сибирского посольства выделили целый этаж. У котов была своя отдельная комната, у кабанов своя. Гомвуль и Мокрицин поселились отдельно. Сложив документы в специальный чемоданчик, Федот сразу уснул. Волк пристегнул дипломатический чемодан наручниками к лапе и прилёг на диван. Он долго лежал в темноте, ожидая сна. Почему-то вспомнился тигр, посетивший его ночью в Якутске. Гомвуль думал о громадном убийце и напарнике. Сможет ли Зубов найти преступника? Встретился ли он с Шульцем? Если да, то каков результат?
Волк нервно ворочался. Прошло больше часа, а он всё ещё не спал. Вдруг послышался шорох за дверью, будто в коридоре, кто-то крался. Волк принюхался. Медленно втянул ноздрями воздух, рисуя того или тех, кто мог оказаться за дверью.
— Федот… — шёпотом позвал волк. — Господин советник. Федот!
Нос редко подводил Гомвуля, хотя с настоящим звериным нюхом гибриды расстались, как только променяли лес на уютные комнаты в многоэтажках. Волк приготовил оружие, передёрнув затвор, и толкнул советника в плечо.
— Вставай!
Федот провалился в глубокий сон. Действовал алкоголь.
— Отстань от меня, чудовище… — отпихнул зубастую морду Мокрицин.
Ничего не оставалось, как прикусить человека за руку. Волк несильно сжал челюсти, достаточно, чтобы привести советника в чувство.
— Озверел ты что ли? — подскочил Федот. — Ты чего кусаешься, не наелся на ужине?
— Тише ты, — приложил к губам ствол пистолета Гомвуль. — За дверью тигры.
Мокрицин встал с кровати, быстро оделся. Он не чувствовал запаха зверя, но слова полицейского мобилизовали его. Теперь Федот в любую секунду готов трансформироваться в человека, впавшего в «ярость».
— Ты не ошибся?
— Это военные. Китайские. Думаю, убьют они Хеи Мау. Не нужен им мир. Это переворот, — успел шепнуть Гомвуль.
Дверь открылась. Зажёгся свет. В комнату вошли трое: два громадных тигра и невысокий человек, одетый в защитный комплект брони. В руках он держал лазерную пушку, за спиной крепился щит, похожий на панцирь черепахи. Из коридора, где также было светло, слышались голоса других людей.
— Без резких движений, господа. Моё имя Ксяо Ци, — представился щуплый азиат и тут же предупредил Гомвуля. — Убери оружие, волк.
Гомвуль бросил пистолет на пол. Сопротивляться закованному в броню человеку не имело смысла.
Азиат обратился к Мокрицину:
— Вам, господин советник, советую быть осторожным с препаратом Вар-250. Моих друзей в здании ровно тринадцать. Мы серьёзная сила. Не нужно впадать в «ярость».
— Я знаю, на что способен отряд вооружённых в броню.
Федот недавно участвовал в подавлении бунта и отлично помнил, на что способна группа разгневанных людей.