Юрий размышлял о чудовищах с нижней палубы, не оставивших на нем ни единой царапины, но так похожих на смертоносных и кровожадных мьютов Изнанки. То и дело пробовал взвесить вину Элли, ответственную за появление и тех, и этих тварей. Каждый раз стоял по разные чаши весов, насыпая то обвинений, то оправданий. Тут же смотрел на себя со стороны, яростного и громадного, наседающего на девушку. И понимал ужас внутри себя, породивший агрессию. И ощущал тугой ком в глотке от осознания утраты последнего родного человека.
Неужели он сможет простить Элли?
Неужели он сможет прогнать ее?
Гарин тяжело вздохнул, подобные размышления ворочали свинцовые шары в его груди, мешая дышать, цепляя ядовитыми боками сердце.
Еще этот Высший со своим предложением, будь он неладен! И Император, который меньше человек, чем разумный клубок пиявок. Способный уничтожить мир, хотя не является частью его.
Но разве Элли сильно отличается от Суратова? Разве она не была там же, где побывал и он?
Проекция сознания на потолке представило шевелящуюся кучу извивающихся червей, собравшихся в лицо Элли — безглазое, чужое. Юрий с трудом стер увиденное, борясь с противоречиями в душе.
Болезненно поморщился, внезапно ощутив сквозь призму собственной тоски одиночество Элли — кем бы она ни была. И вся ее космическая мощь — лишь сила отчаявшегося духа, заключенного в теле хрупкой девчонки с большими глазами.
Которую он когда-то поклялся защищать.
Юрий сжал губы, приняв решение. Пальцами снял с себя тонкую, но удивительно тяжелую руку спящей Киры, как можно тише сполз с койки. Натянул комбинезон, на пороге оглянулся на Аоки — черный силуэт на фоне серых простыней. Разблокировал гермостворку и вышел в коридор. Поежился от налетевшего холодного сквозняка, уверенно и быстро пошагал в сторону офицерской палубы.
Пока шел, представлял Элли в углу темной каюты — разбитую, несчастную, плачущую. Одну со своими страхами, с голодным мраком, ползущим из трещин чужого мира. С чувством вины и обреченности…
Свет из приоткрытой гермостворки каюты девушки перечеркнул темный коридор белой полосой. Юрий взволнованно нахмурился, ускорил шаг.
Громкий смех заставил его застыть столбом. Смех плавно перешел в оживленный диалог — Юрий сразу узнал звонкий, чуть смущенный голос Элли, которой отвечал чрезмерно жизнерадостный голос молодого парня.
Иова Маракши!
Иова что-то пошутил, Элли что-то весело ответила.
Гарин отшатнулся, попятился, не сводя взгляда со светлой полосы на стене. Опустил голову, ощущая неприятное покалывание в груди. Ссутулился, засунул руки в карманы и побрел обратно.
Вновь раздавшийся смех показался ему плевком в спину.
* * *
К очередной Арке «Полынь» добралась брошенной в холодный океан бутылкой, по горлышко наполненной раздражением и сумраком. Редкий день обходился без ругани и зуботычин — впрочем, командиры на местах пока что справлялись. Усталость экипажа ощущалась физически, некоторые уже откровенно тяготились полетом. Помимо прочего, многих пугала атмосфера на борту, пропитанная переживаниями и самыми черными фантазиями.
До этого дня Юрий старательно избегал общения с Элли, демонстративно уходил, стоило им оказаться в одном помещении. Девушка поначалу делала попытки заговорить с ним, искала встреч, посылала долгие взгляды и неловкие улыбки. Но каждый раз натыкаясь на холодную отстраненность, сдалась, а спустя время и вовсе пропала. И Гарин уже не знал, что его злило больше — ее навязчивое внимание, или то, что он больше не мог ее видеть.
Все же его внутренний зверь недовольно рычал под потоком сомнений и старых обязательств.
Но то было долгими бессонными ночами. Днем зверь то и дело являл свой оскал окружающим, дергаясь на коротком поводке.
Маракши преградил ему дорогу слишком нагло и решительно, и Юрий коротко толкнул его в грудь обеими руками. Парень полетел спиной вперед, споткнулся о порожек рейтарского кубрика и со стуком приложился локтями и головой об пол. Застонал, ругаясь сквозь зубы, перевернулся на колени, ощупывая затылок — сквозь короткие волосы пробивалась кровь. Через плечо бросил осуждающий взгляд на застывшего в проеме Гарина.
— Какого хрена, Ю? — вопросительно прогудел подошедший Рэнт.
Из глубины кубрика подтянулись еще рейтары — вылезший из своей капсулы взъерошенный Бодров, вставший из-за стола Журавлев и заинтересованный Зарыга с чашкой чего-то дымящегося в руке.
Юрий окинул их взглядом, остановился на поднимающемся Иове — тому уже помогал Андрей, разглядывающий ссадину на голове товарища.
— Юра, — требовательно повторил ауг, сложив руки на груди. — Что произошло?
— Ничего, — коротко ответил Гарин. — Не разошлись в коридоре.
— Иова, — Рэнт не удовлетворился ответом Юрия, повернулся к Маракши, вопросительно подняв бровь.
Парень с притворным оптимизмом ухмыльнулся, махнув рукой — мол, не обращайте внимание, ерунда. Ехидно проговорил:
— Пол скользкий, да я корявый.
— Коридоры узкие, рэй-мичманы широкие, — в тон Иове высказался Батор, отхлебывая свой напиток. — Действительно, довольно типичная ситуация.
— Или кто-то опять объелся говна, — тихо, но довольно слышно произнес Журавлев.
Юрий поиграл желваками, зыркая из-под насупленных бровей, засунул руки в карманы и вышел из кубрика.
Чувствовал он себя дерьмово.
Возле самой каюты его окликнули.
— Постой!
За ним вслед спешил Иова, придерживая на затылке белый «бублик» охлаждающего компресса из индивидуального медпакета.
Гарин не мог не признать, что у Маракши есть стержень — другой бы на его месте к Юрию еще долго не подошел бы.
И — главное — он понимал о ком пойдет речь. Хотел этой информации.
— Босс, — в глазах парня не было обиды, но он предусмотрительно остановился в паре метров от Гарина. — Я ничего такого не хотел, только поговорить! Ты просто выслушай, хорошо? Я же не за себя, я по поводу Элли…
Юрий усмехнулся, недобро нахмурился.
— Черт побери, босс! — торопливо затарахтел Маракши. — Девчонке реально хреново! Извелась вся…
— Это она тебя послала?
— Нет! — парень округлил глаза и затряс головой. — Она ничего не знает! Я сам! Просто сил нет смотреть… Она плачет постоянно, хотя и не показывает. Я по глазам вижу, по щекам краснющим. Я ее веселю, как могу, но вижу, что это так, на время.
Он убрал от головы компресс, помял его в пальцах.
— Тебе какое до нее дело? — угрюмо поинтересовался Гарин.
Парень замялся, сказал тихо, мягко:
— Да ну как… Жалко ее просто. Хорошая девчонка, добрая, — добавил с плохо скрываемой нежностью. — Пушистая. Босс, ты не подумай чего, но я просто таких, как Элли, раньше никогда не видел!
Гарин молчал. Боялся, что голос выдаст его непонятную гордость за девушку.
Или небольшой укол ревности.
— Она и про вашу ситуацию ничего толком не сказала, лишь, что поцапались сильно, что она очень перед тобой виновата, — Маракши посмотрел на Юрия снизу вверх. — Только я вот ума не приложу, босс, что она такого натворить могла? Она же вообще не способна на какие-то ужасные гадости!
— Ты-то откуда знаешь? — огрызнулся Юрий, но без особенно энтузиазма.
Но Иова почувствовал верный путь, даже сделал шажок вперед.
— Босс, да ты и сам не свой, ну? Все заметили, только подойти боятся. А кто подходит, те же Рэй или Ярвис, так только с запертой дверью целуется, — Маракши ткнул в сторону каюты Гарина. — Ты же серьезно на нее взъелся, босс! Тебя таким никто раньше не видел. Да и, ну его на хер, лучше и не видеть! Ходишь, как разъяренный урсулит…
— У тебя все? — холодно осведомился Юрий.
Он не собирался сейчас обсуждать свое состояние.
Маракши качнулся было назад, заявляя о конце разговора, но поморщился, словно вспомнив о чем-то важном, протянул тоном, словно не до конца решил, говорить или нет:
— Ну, не совсем, — его глаза опустились на скомканный компресс. — Она чего-то боится, очень. Мне не говорит, сколько не колол. Лишь повторяет, что времени осталось мало. И что кто-то нас почти настиг.
Он поежился, посмотрел на Юрия. Доверительно произнес:
— Босс, вот это меня прямо до мурашек пробирает, честное слово. Ты бы сходил к ней, а? Поговорил бы. Хрен с ней, с обидой — чую, за ее словами что-то пострашнее скрывается.
Гарин знал, что ответить Маракши. Как знал и то, что парень, со всей своей простотой и прямолинейностью, прав. А он, со всеми своими опытом и принципами, облажался. Потому что забыл о главном — будущее всегда важнее прошлого.
Виновата ли Элли в появлении Изнанки? Виновата. Косвенно, но виновата. Можно злиться на нее, обижаться — факт останется фактом, с ним ничего уже не поделать. А что действительно важно здесь и сейчас, так это события, способные повлиять на дальнейшую судьбу экипажа «Полыни» и лично его, Гарина.
Потому что именно в его силах сделать так, чтобы корвет не постигла судьба «Пилигрима-2». Это его обязанность, его судьба. И Юрий видел лишь два варианта как это сделать.
Первый — это быть рядом с Элли, защищать и оберегать ее, не позволяя внутреннему страху взять верх.
Второй вариант — нейтрализовать девушку, если все выйдет из-под контроля. Думать об этом не хотелось, но такова цена ответственности.
Поэтому он ничего не ответил Маракши, лишь хлопнул того по плечу и направился в сторону каюты.
Должно быть, он сейчас на самом деле напоминал урсулита — но не яростного и свирепого, а усталого и косматого.
* * *
Сквозь Арку «Полынь» прошла ближе к полуночи. К этому времени Гарин успел переодеться в чистый комбинезон, желая навестить Элли, и застегивал последние кнопки, вполглаза наблюдая за маневром по визору. Камеры на внешней обшивке привычно транслировали глубокую космическую ночь, приближающуюся дугу портала, мерцание силовых полей, сжигающих мелкую космическую пыль.
Нос звездолета нырнул под Арку…
И корпус вдруг растянуло, словно резиновый жгут, превратило в серую плоскую ленту, уносящуюся в черную спиралевидную бесконечность. Пространство рассыпалось пересекающимися монохромными плоскостями, которые лопнули, будто огромные витражи. Среди обломков ворочалось нечто огромное, невидимое, кольчатое.
Такой боли Юрий не испытывал никогда. С него срывало плоть, вытягивая нити нервов. Голова наливалась бурлящей кровью, трещал череп и лопались вены. Гарин силился закричать, хотя бы захрипеть, но уже превратился в какого-то сыпучего голема из обсидидиановой крошки, и лишь задыхался, не ощущая ни рта, ни языка.
Неужели он сможет простить Элли?
Неужели он сможет прогнать ее?
Гарин тяжело вздохнул, подобные размышления ворочали свинцовые шары в его груди, мешая дышать, цепляя ядовитыми боками сердце.
Еще этот Высший со своим предложением, будь он неладен! И Император, который меньше человек, чем разумный клубок пиявок. Способный уничтожить мир, хотя не является частью его.
Но разве Элли сильно отличается от Суратова? Разве она не была там же, где побывал и он?
Проекция сознания на потолке представило шевелящуюся кучу извивающихся червей, собравшихся в лицо Элли — безглазое, чужое. Юрий с трудом стер увиденное, борясь с противоречиями в душе.
Болезненно поморщился, внезапно ощутив сквозь призму собственной тоски одиночество Элли — кем бы она ни была. И вся ее космическая мощь — лишь сила отчаявшегося духа, заключенного в теле хрупкой девчонки с большими глазами.
Которую он когда-то поклялся защищать.
Юрий сжал губы, приняв решение. Пальцами снял с себя тонкую, но удивительно тяжелую руку спящей Киры, как можно тише сполз с койки. Натянул комбинезон, на пороге оглянулся на Аоки — черный силуэт на фоне серых простыней. Разблокировал гермостворку и вышел в коридор. Поежился от налетевшего холодного сквозняка, уверенно и быстро пошагал в сторону офицерской палубы.
Пока шел, представлял Элли в углу темной каюты — разбитую, несчастную, плачущую. Одну со своими страхами, с голодным мраком, ползущим из трещин чужого мира. С чувством вины и обреченности…
Свет из приоткрытой гермостворки каюты девушки перечеркнул темный коридор белой полосой. Юрий взволнованно нахмурился, ускорил шаг.
Громкий смех заставил его застыть столбом. Смех плавно перешел в оживленный диалог — Юрий сразу узнал звонкий, чуть смущенный голос Элли, которой отвечал чрезмерно жизнерадостный голос молодого парня.
Иова Маракши!
Иова что-то пошутил, Элли что-то весело ответила.
Гарин отшатнулся, попятился, не сводя взгляда со светлой полосы на стене. Опустил голову, ощущая неприятное покалывание в груди. Ссутулился, засунул руки в карманы и побрел обратно.
Вновь раздавшийся смех показался ему плевком в спину.
* * *
К очередной Арке «Полынь» добралась брошенной в холодный океан бутылкой, по горлышко наполненной раздражением и сумраком. Редкий день обходился без ругани и зуботычин — впрочем, командиры на местах пока что справлялись. Усталость экипажа ощущалась физически, некоторые уже откровенно тяготились полетом. Помимо прочего, многих пугала атмосфера на борту, пропитанная переживаниями и самыми черными фантазиями.
До этого дня Юрий старательно избегал общения с Элли, демонстративно уходил, стоило им оказаться в одном помещении. Девушка поначалу делала попытки заговорить с ним, искала встреч, посылала долгие взгляды и неловкие улыбки. Но каждый раз натыкаясь на холодную отстраненность, сдалась, а спустя время и вовсе пропала. И Гарин уже не знал, что его злило больше — ее навязчивое внимание, или то, что он больше не мог ее видеть.
Все же его внутренний зверь недовольно рычал под потоком сомнений и старых обязательств.
Но то было долгими бессонными ночами. Днем зверь то и дело являл свой оскал окружающим, дергаясь на коротком поводке.
Маракши преградил ему дорогу слишком нагло и решительно, и Юрий коротко толкнул его в грудь обеими руками. Парень полетел спиной вперед, споткнулся о порожек рейтарского кубрика и со стуком приложился локтями и головой об пол. Застонал, ругаясь сквозь зубы, перевернулся на колени, ощупывая затылок — сквозь короткие волосы пробивалась кровь. Через плечо бросил осуждающий взгляд на застывшего в проеме Гарина.
— Какого хрена, Ю? — вопросительно прогудел подошедший Рэнт.
Из глубины кубрика подтянулись еще рейтары — вылезший из своей капсулы взъерошенный Бодров, вставший из-за стола Журавлев и заинтересованный Зарыга с чашкой чего-то дымящегося в руке.
Юрий окинул их взглядом, остановился на поднимающемся Иове — тому уже помогал Андрей, разглядывающий ссадину на голове товарища.
— Юра, — требовательно повторил ауг, сложив руки на груди. — Что произошло?
— Ничего, — коротко ответил Гарин. — Не разошлись в коридоре.
— Иова, — Рэнт не удовлетворился ответом Юрия, повернулся к Маракши, вопросительно подняв бровь.
Парень с притворным оптимизмом ухмыльнулся, махнув рукой — мол, не обращайте внимание, ерунда. Ехидно проговорил:
— Пол скользкий, да я корявый.
— Коридоры узкие, рэй-мичманы широкие, — в тон Иове высказался Батор, отхлебывая свой напиток. — Действительно, довольно типичная ситуация.
— Или кто-то опять объелся говна, — тихо, но довольно слышно произнес Журавлев.
Юрий поиграл желваками, зыркая из-под насупленных бровей, засунул руки в карманы и вышел из кубрика.
Чувствовал он себя дерьмово.
Возле самой каюты его окликнули.
— Постой!
За ним вслед спешил Иова, придерживая на затылке белый «бублик» охлаждающего компресса из индивидуального медпакета.
Гарин не мог не признать, что у Маракши есть стержень — другой бы на его месте к Юрию еще долго не подошел бы.
И — главное — он понимал о ком пойдет речь. Хотел этой информации.
— Босс, — в глазах парня не было обиды, но он предусмотрительно остановился в паре метров от Гарина. — Я ничего такого не хотел, только поговорить! Ты просто выслушай, хорошо? Я же не за себя, я по поводу Элли…
Юрий усмехнулся, недобро нахмурился.
— Черт побери, босс! — торопливо затарахтел Маракши. — Девчонке реально хреново! Извелась вся…
— Это она тебя послала?
— Нет! — парень округлил глаза и затряс головой. — Она ничего не знает! Я сам! Просто сил нет смотреть… Она плачет постоянно, хотя и не показывает. Я по глазам вижу, по щекам краснющим. Я ее веселю, как могу, но вижу, что это так, на время.
Он убрал от головы компресс, помял его в пальцах.
— Тебе какое до нее дело? — угрюмо поинтересовался Гарин.
Парень замялся, сказал тихо, мягко:
— Да ну как… Жалко ее просто. Хорошая девчонка, добрая, — добавил с плохо скрываемой нежностью. — Пушистая. Босс, ты не подумай чего, но я просто таких, как Элли, раньше никогда не видел!
Гарин молчал. Боялся, что голос выдаст его непонятную гордость за девушку.
Или небольшой укол ревности.
— Она и про вашу ситуацию ничего толком не сказала, лишь, что поцапались сильно, что она очень перед тобой виновата, — Маракши посмотрел на Юрия снизу вверх. — Только я вот ума не приложу, босс, что она такого натворить могла? Она же вообще не способна на какие-то ужасные гадости!
— Ты-то откуда знаешь? — огрызнулся Юрий, но без особенно энтузиазма.
Но Иова почувствовал верный путь, даже сделал шажок вперед.
— Босс, да ты и сам не свой, ну? Все заметили, только подойти боятся. А кто подходит, те же Рэй или Ярвис, так только с запертой дверью целуется, — Маракши ткнул в сторону каюты Гарина. — Ты же серьезно на нее взъелся, босс! Тебя таким никто раньше не видел. Да и, ну его на хер, лучше и не видеть! Ходишь, как разъяренный урсулит…
— У тебя все? — холодно осведомился Юрий.
Он не собирался сейчас обсуждать свое состояние.
Маракши качнулся было назад, заявляя о конце разговора, но поморщился, словно вспомнив о чем-то важном, протянул тоном, словно не до конца решил, говорить или нет:
— Ну, не совсем, — его глаза опустились на скомканный компресс. — Она чего-то боится, очень. Мне не говорит, сколько не колол. Лишь повторяет, что времени осталось мало. И что кто-то нас почти настиг.
Он поежился, посмотрел на Юрия. Доверительно произнес:
— Босс, вот это меня прямо до мурашек пробирает, честное слово. Ты бы сходил к ней, а? Поговорил бы. Хрен с ней, с обидой — чую, за ее словами что-то пострашнее скрывается.
Гарин знал, что ответить Маракши. Как знал и то, что парень, со всей своей простотой и прямолинейностью, прав. А он, со всеми своими опытом и принципами, облажался. Потому что забыл о главном — будущее всегда важнее прошлого.
Виновата ли Элли в появлении Изнанки? Виновата. Косвенно, но виновата. Можно злиться на нее, обижаться — факт останется фактом, с ним ничего уже не поделать. А что действительно важно здесь и сейчас, так это события, способные повлиять на дальнейшую судьбу экипажа «Полыни» и лично его, Гарина.
Потому что именно в его силах сделать так, чтобы корвет не постигла судьба «Пилигрима-2». Это его обязанность, его судьба. И Юрий видел лишь два варианта как это сделать.
Первый — это быть рядом с Элли, защищать и оберегать ее, не позволяя внутреннему страху взять верх.
Второй вариант — нейтрализовать девушку, если все выйдет из-под контроля. Думать об этом не хотелось, но такова цена ответственности.
Поэтому он ничего не ответил Маракши, лишь хлопнул того по плечу и направился в сторону каюты.
Должно быть, он сейчас на самом деле напоминал урсулита — но не яростного и свирепого, а усталого и косматого.
* * *
Сквозь Арку «Полынь» прошла ближе к полуночи. К этому времени Гарин успел переодеться в чистый комбинезон, желая навестить Элли, и застегивал последние кнопки, вполглаза наблюдая за маневром по визору. Камеры на внешней обшивке привычно транслировали глубокую космическую ночь, приближающуюся дугу портала, мерцание силовых полей, сжигающих мелкую космическую пыль.
Нос звездолета нырнул под Арку…
И корпус вдруг растянуло, словно резиновый жгут, превратило в серую плоскую ленту, уносящуюся в черную спиралевидную бесконечность. Пространство рассыпалось пересекающимися монохромными плоскостями, которые лопнули, будто огромные витражи. Среди обломков ворочалось нечто огромное, невидимое, кольчатое.
Такой боли Юрий не испытывал никогда. С него срывало плоть, вытягивая нити нервов. Голова наливалась бурлящей кровью, трещал череп и лопались вены. Гарин силился закричать, хотя бы захрипеть, но уже превратился в какого-то сыпучего голема из обсидидиановой крошки, и лишь задыхался, не ощущая ни рта, ни языка.