– Можешь присоединиться ко мне, – сказала девушка, ее голубые глаза быстро и почти бесстрастно пробежались по Дариусу. – Если только не предпочитаешь шпионить.

– Я не шпионил. – Дариус знал, что его раскрасневшиеся щеки свидетельствовали о другом.

– Да, конечно, прошу прощения, это ведь твой дом. Я и забыла, что в этом случае тебе разрешено заглядывать в любую дверь без причины или приглашения.

– Разве ты только что не пригласила меня войти?

Губы Ларкиры расплылись в улыбке.

– Хороший выпад, Дариус. А теперь, пожалуйста, вылезай из этой щели, пока я сама тебя не вытащила.

Дариус осторожно вышел на балкон, прохладный воздух коснулся его пиджака.

– Тебе здесь не холодно?

– Я попросила развести небольшой огонь. – Ларкира указала на стоящую рядом с ней каменную чашу с металлической решеткой, пламя лизало раскаленные угли. – Холодными ночами мы зажигаем подобные в наших дворах в Джабари.

Дариус придвинулся ближе, наслаждаясь теплом, которое окружало Ларкиру.

– Ты привезла ее с собой?

– Вопреки бесконечным доводам сестер. Было приятно написать им, как сильно они ошибались.

– Да, представляю, как тебе понравилось делиться подобными новостями.

– Пожалуйста, – Ларкира убрала ноги, подвинувшись, чтобы освободить для него место на кушетке, – присаживайся и расскажи, почему удостоил меня своим визитом.

Вместо этого Дариус прислонился к ближайшей колонне.

– Хотел узнать, понравился ли тебе вчерашний ужин. И пережила ли ты его?

Ларкира стряхнула крошку с колен.

– Прекрасный выдался вечер.

– Прекрасный? – Дариус вопросительно поднял брови. – Сомневаюсь, что моего отчима удовлетворил бы подобный ответ.

– Да, я тоже в этом сомневаюсь.

Дариус заметил резкие нотки в ее голосе.

– Случилось что-то такое, что расстроило тебя?

Ларкира посмотрела на ливень, затем на капли дождя, бьющиеся о край балкона.

Больше, Дариусу всегда казалось, умоляли бури в Лаклане. Дай нам больше. Мы должны окатить всех водой. Завладеть всем и всеми, падать и падать вечно.

– Мне не понравилось, как Хейзар разговаривал с тобой.

Ее ответ вызвал нервозность в душе Дариуса.

– Что ты имеешь в виду?

– Кажется, он ненавидит саму идею твоего существования.

Дариус моргнул, ее откровенность не переставала удивлять. А затем осознал, что смеется.

– Ты не согласен? – удивленно спросила Ларкира.

– О нет. – Дариус издал еще несколько смешков, а потом, наконец, сел рядом с ней. Ларкира просто обезоружила его. – Полностью согласен. Однако никогда не встречал никого, кто признался бы мне в этом в лицо.

– Что ж, теперь у тебя есть такой человек.

Несмотря на неприятную тему, Дариус улыбнулся:

– Теперь да.

– Тебя это не беспокоит?

– Что люди не высказывают свое мнение относительно наших с отчимом отношений? Сомневаюсь, что кто-то считает это уместным.

– Я имела в виду, тебя беспокоит, что ты ему не нравишься?

– А почему должно? – Дариус пожал плечами. – Он мне тоже не нравится.


Впервые он признался в этом вслух и испытал облегчение, особенно предчувствуя, что его нынешняя собеседница не станет осуждать его.

Ларкира полностью повернулась, чтобы посмотреть на него, тем самым подвинув свое укрытое голубой тканью колено опасно близко к его бедру, жар между ними казался сильнее молнии, разрезающей небеса. Дариус также не мог оторвать взгляд от ее рук. Не из-за того, что у нее не хватало пальца, а потому, что не привык видеть ее без перчаток. Даже со шрамом на костяшке безымянного пальца ее руки казались нежными, но сильными. Сила виднелась в ее жестах, но мягкость, с которой она положила одну руку поверх другой, свидетельствовала о том, что ее воспитывали как леди.

– Ваши отношение когда-нибудь были хорошими? – спросила она.

Вопрос заставил Дариуса оторваться от созерцания рук Ларкиры и встретиться с ней взглядом, его мысли неохотно возвращались к тому времени, которое он считал давно похороненным.

– Были моменты… в самом начале. Я помню, как Хейзар приезжал в Лаклан до того, как стал новым герцогом, и повез нас с мамой в город. Тогда сияло солнце… – Дариус взглянул на бурю. – Он купил мне леденцы и маленькую деревянную лодочку. Я опустил ее в озеро, не зная, каким сильным было течение в тот день, и волны тут же подхватили ее. Я так быстро потерял подарок, что запаниковал и бросился за ним. Но не успел зайти далеко, как меня подхватили и отнесли обратно на пляж. Я помню, какой бледной была моя мать, пока со слезами на глазах обнимала меня. Хейзар стоял рядом с ней, поглаживая ее по спине, его красивый костюм наполовину промок от того, что он спас меня, но он совсем не злился, казалось, просто испытывал облегчение. «Ты стоишь больше, чем любая лодка, – сказал он, – даже построенная в Эсроме». Вскоре после этого дня они с моей матерью поженились.

– Стоит ли мне выходить за него?

Дариус отшатнулся, словно ему влепили пощечину.

– Что?

– Стоит ли мне выходить за твоего отчима? Цель моего визита сюда вряд ли является секретом.

Дариус открыл рот, затем закрыл, словно рыба, вытащенная из воды.

– Я… я не думаю, что это уместный вопрос.

– И?

– И не стоит спрашивать об этом.

– Уместность чего-либо не должна иметь никакого отношения к его важности. На самом деле, большинство неподходящих тем поднимают более важные вопросы, чем правильные.

– Еще один урок от твоего отца, которого нет ни в книгах, ни у гувернанток?

– Не просто так он является одним из богатейших людей в Джабари.

– Несомненно. – Дариус оперся локтями о колени, отворачиваясь от девушки, которая обладала силой, способной свести его с ума.

Она была опасна, эта Бассетт. Слишком опасна, чтобы разговаривать с ней наедине.

Лучше было уйти.

– Я думала, мы договорились всегда быть откровенными друг с другом, – напомнила Ларкира. – Так что? Ты ответишь на мой чрезвычайно шокирующий вопрос? Или уподобишься всем тем людям, которые отказываются говорить тебе правду?

– Говорит девушка, которая является защитницей лжи, когда того требует ситуация.

– Да, и голосую за то, чтобы в этой ситуации обойтись без нее.

– Как удобно для тебя.

Она усмехнулась:

– Но разве это не так?

Разочарованно вздохнув, Дариус встал и подошел к краю балкона. На этот раз он обрадовался холодному дождю, ударяющему по коже, ибо тот помогал охладить его лихорадочные мысли.

– Я не считаю, что мое мнение имеет какое-либо значение.

– Поскольку ты член его семьи, я верю, что имеет.

– Ну, если ты веришь, что имеет, то так и должно быть.

– Я знала, что ты умный мужчина.

– Тот факт, что я остаюсь с тобой наедине, доказывает обратное.

– Думаешь, из этого выйдет что-то неудобное?

– Неудобное?

– Неуместное, если использовать твое любимое слово.

– Нет.

– Нет, это не одно из твоих любимых слов?

– Ничего неуместного не произойдет.