– Думаю, мне нехорошо, – пробормотал Дариус, наклоняясь вперед, раздраженный тем, что все еще был прикован.

– Именно так мой брат и действует на людей, – сказала Ачак, прежде чем нажать на наручники Дариуса, заставляя их раскрыться. – Он всегда был уродливым.

– Я бы отступил, милая, – заговорил видящий рядом с ними. – Он кажется немного бледным. Не хотелось бы, чтобы ты испачкала платье.

– С ним все будет в порядке, – сказала дама, успокаивая Дариуса и гладя его по колену. – Так ведь?

– Я… да, все хорошо. – Дариус сдвинул маску с лица ровно настолько, чтобы вытереть пот, стекающий по щекам. Ему хотелось разодрать эту проклятую штуку.

– Думаю, тебе пора отвести нашего друга домой. – Ачак обратилась к проводнику, встав во весь рост.

Домой.

– Нет, еще нет. – Дариус тоже встал, проверяя равновесие. Как бы ужасно он ни чувствовал себя минуту назад, он быстро приходил в себя. Его глаза сканировали пульсирующую пещеру, обходя существо за существом в надежде увидеть лишь одну. Хотя Мусаи были трио, он не мог противиться душе, расколовшейся и снова слившейся воедино, стоило ему услышать этот голос. На самом деле он бы никогда не приблизился к ней. Нет, ему просто нужно было убедиться, что она настоящая, живая, дополнение к великолепию, которым являлся Адилор.

– Ты не найдешь сегодня то, что ищешь.

Голос Ачак зазвучал в ухе Дариуса, и он вздрогнул, обнаружив, что древняя придвинулась ближе.

– Ты тоже видящая? – резким тоном спросил Дариус. Будут ли его мысли когда-нибудь снова принадлежать лишь ему самому?

– Следуй за своим проводником домой, дитя мое. – Ачак поставила чашку, которую держала в руках, на проплывающий мимо поднос. – Отдохни. Ты многому научился и многое увидел сегодня вечером.

– Возможно, я многому научился и многое увидел, – сказал Дариус, – но это совсем не то, зачем я пришел.

– Ты уверен? – спросила Ачак, ее черты снова изменились с женских на мужские. – Ответы приходят во многих формах, – сказал теперь уже брат грубым голосом. Он мягко, почти с жалостью улыбнулся, прежде чем они с сестрой, как единое целое, растворились в хаотичной толпе.

Дариус нахмурился. «Да, – подумал он, – более чем уверен». Ибо, хотя эта поездка могла бы пролить свет на многое, он так и не нашел ответа, которого жаждал больше всего.

Как освободиться от гнета собственного отчима.





Глава 8




Ларкира сделала глубокий вдох, наслаждаясь свежим лесным воздухом, пока заходила в дверь портала. К дому Ачак вело множество дорог, но ни одна из них не была такой простой, как дорога через Яману. Достаточно найти правильный камень, перевернуть его – и вот он, портал. Ларкира всегда говорила, что он похож на алмаз. Ния утверждала, что камень больше похож на расплющенный квадрат, Арабесса же настаивала, что среди кучи серых им просто нужно найти тот, который выкрашен в белый цвет.

«Арабесса никогда не веселится», – подумала Ларкира, когда с сестрами покинула Яману, чтобы спуститься по яркой лесной тропинке. После их выступления в Королевстве Воров, они по традиции отправлялись на аудиенцию к древнему существу. Большинство людей были слишком напуганы, чтобы посмотреть Ачак в глаза, не говоря уже о том, чтобы постучать в их дверь, но, когда речь заходила о Ларкире и ее сестрах, никто и ничто не могло встать на пути общей цели. Поэтому, идя по дороге, Ларкира мысленно пела тихую мелодию, не переживая о том, что ее могут превратить в пресмыкающееся, если она разозлит одного из близнецов… или, что еще хуже, дотронется до какого-либо продукта, который позже пойдет на приготовление пирога. Ачак постоянно угрожали им таким образом с тех самых пор, как сестры, будучи еще девочками, стали их ученицами на уроках волшебства. Но до сих пор Ларкиру лишь раз превращали в ползучего гада. И после укоризненного вздоха отца ее тут же снова сделали человеком. Теперь этот момент скорее раздражал, чем являлся сдерживающим фактором.

– А потом он съел все это целиком, кости и все остальное. – Ния закружилась перед ними, ее персикового цвета юбки завертелись вокруг ее ног.

– Мы все были там, – сказала Арабесса, схватив непослушный листок, который слетел с полога леса. Он идеально подходил к ее платью цвета морской пены. – Нет необходимости повторять то, что мы все видели.

– Ты видела? – приподняв бровь, спросила Ния, ее рыжие волосы отливали золотом при дневном свете. – Казалось, большую часть ночи твое внимание было приковано к другой стороне зала.

Арабесса бросила листок.

– Разве?

– М-м-м, – кивнула Ния, хитро ухмыльнувшись. – Расскажи нам, Ара, что могло быть более увлекательным, чем человек, который ест, чтобы спасти свою жизнь?

– Тот самый пятиголовый кот, которого выпустили на свободу? – спросила Ларкира.

– Или, возможно, Клан Медведя, сражающийся за то, кому достанется лучший мех? – добавила Ния.

– Нет. – Ларкира покачала головой. – Несомненно, это была рыба, которая могла плавать по воздуху.

– Глупенькая, ее съели еще до того, как успела упасть песчинка, – проворчала Ния. – Ой! Я знаю. Разве не там Зимри…

– Я крайне удивлена, что у тебя нашлось время заметить, на что я обращала внимание, – прервала Арабесса. – Учитывая, что ты, похоже, таскала нас из угла в угол, преследуя некоего пирата из Эсрома.

Ния перестала танцевать, ее голубые глаза прищурились, пока она смотрела на Арабессу.

– Если нам и случилось последовать за ним, – начала она, – то исключительно в интересах получения информации, которую впоследствии можно будет использовать против него и его команды.

– В надежде раздобыть что? – спросила Арабесса.

– Рычаги давления.


– Да, дорогая. Ты совершенно ясно дала это понять, но с какой целью? Для того, кто довольно много кудахчет по поводу этого мужчины, тебе нравится держать его довольно близко и знать подробности о его местонахождении.

– Кудахчет?

– Да, именно так. Спасибо за демонстрацию. – Ния едва не зарычала.

– Сестры, пожалуйста, – сказала Ларкира, сдерживая улыбку. – Здесь слишком жарко, чтоб еще и вы устраивали пожар. И в любом случае вы расстраиваете Кайпо. – Ястреб низко пролетел между двумя девушками и захлопал массивными крыльями, взметнув их волосы вверх.

Ларкира хихикнула, и Кайпо издал ответный вопль восторга, взлетев обратно к верхушкам деревьев.

– Когда-нибудь я съем его на ужин. – Ния поправила рыжую копну волос.

– Нет, если я сначала съем его на завтрак. – Арабесса заколола несколько темных локонов, выбившихся из ее тугой прически.

– Пожалуйста, – Ларкира закатила глаза, – ни у одной из вас не хватит ума поймать Кайпо.

– Хочешь поспорить? – в унисон спросили ее сестры.

Ларкира была спасена от ответа, когда они приблизились к краю леса, где их встретила бесконечная черная бездна, земли дальше не было. Над пустотой тянулся длинный арочный мост, красные кирпичные оттенки меркли по мере того, как он простирался дальше, совершенно ни к чему не подвешенный, к окутанной туманом серой арке на другой стороне – входу в Забвение, где обитали мертвецы. Он назывался мостом Увядания, и краски мира исчезали, когда вы шли по нему, приближаясь к дому мертвых. Над мостом кружил небольшой островок, который выглядел так, словно великан вырвал кусок лужайки и оставил его парить в воздухе. Со дна свисали грязь и корни, а наверху возвышался скромный коттедж с покрытой соломой крышей, из трубы жилища призывно валил дым.

Здесь жили Ачак, потому что они также охраняли тропу, по которой живые могли навещать мертвых.

Но цена.

У всего всегда была цена.

Год жизни был пропуском на вход и давал возможность провести один полный водопад песка в Забвении. Ларкира снова поймала себя на том, что гадает, сколько же лет жизни променял ее отец, седые пряди в его волосах стали гуще.

И вновь непроходимое чувство вины накрыло Ларкиру. Если бы не она, Долиону не пришлось бы стольким жертвовать ради того, чтобы просо взглянуть на свою жену.

– Ты идешь? – спросила Ния с того места посередине моста, где остановилась.

– Да, – ответила Ларкира, уходя с опушки леса, ее голубые юбки зашуршали, когда она покинула дарящую чувство умиротворения лужайку, чтобы прогуляться по мосту.

Арабесса приблизилась к корням, которые ненавязчиво свисали с покрытого травой холма Ачак. Она изо всех сил дернула одни из них, и кучка жуков вырвалась из грязи. Насекомые поспешили вниз по ветке, чтобы собраться в один большой мигающий глаз. Он раскачивался то в одну, то в другую сторону, черный блестящий зрачок ловил отражения трех девушек, прежде чем разлететься на части, заставляя насекомых разбегаться и исчезать в грязи.

Не прошло и секунды, как плетеная лестница свалилась с края острова и со стуком приземлилась на мост.

Арабесса ухватилась за нее, запрыгнула на первую ступеньку и начала подниматься. Ния и Ларкира быстро последовали за ней.

После того как они спокойно ступили на траву наверху, Ларкира отряхнула юбки, а затем помогла Нии расправить воротник. Приведя себя в порядок, Ларкира предстала перед скромным жилищем одного из самых могущественных созданий, которого они знали.

Хотя жилище, скорее, походило на очаровательный дом бабушки, любой здравомыслящий человек знал, за такой невинностью всегда скрывается калейдоскоп гнусных намерений. В конце концов, невинность привлекает сильнее, чем устрашающий вид.

Дойдя до входной двери коттеджа, где плющ поднимался вдоль верха, а на обитом деревянными рейками полотне были нарисованы желтые и белые лилии, Ларкира с силой постучала.

Пауза, а потом…

Плющ неожиданно пришел в движение, обвился вокруг нее и ее сестер, стягивая их вместе. Вьющееся растение тянуло и тянуло, пока и без того стягивающий корсет Ларкиры не показался ерундой по сравнению с объятиями зеленого.

– Неужели это всегда так необходимо? – проворчала Ларкира.

Арабесса использовала свободную ногу, чтобы еще раз постучать в дверь.

– Никого нет дома, – донесся до них глубокий, приглушенный голос по другую сторону двери.

– Тогда почему твои жуки позволили нам подняться? – прохрипела Ния.

– И почему мы услышали ответ только сейчас? – добавила Арабесса, сильнее упираясь локтем в бок Ларкиры.

Тишина.

– Мы поделимся своим свежеиспеченным сладким хлебом, – удалось пропеть Ларкире сквозь путы.

Дверь со свистом открылась как раз в тот момент, когда плющ ослабел и снова скользнул обратно на дверь, теперь невинный и красивый. Ларкира, как и ее сестры, сделала глубокий вдох, а затем выпрямилась и посмотрела на чрезвычайно высокого, темнокожего бородатого мужчину. Он был одет как принц на отдыхе, его босые ноги выглядывали из-под длинного зеленого шелкового халата.

– Где он? – Прищуренные василькового цвета глаза рассматривали сестер. – Давайте сюда. – Ларкира протиснулась мимо Ачак.

– Да, здесь будут буханки хлеба, – сказала Ния, когда они с Арабессой протиснулись внутрь.

В то время как снаружи дом Ачак выглядел скромным одноэтажным, внутри он представлял собой достаточно большое трехэтажное здание. Ковры из разных стран покрывали каждый дюйм холла, расстилались по остальным комнатам и на верхний этаж и даже красовались на стенах. Вычурные картины были прикреплены ко всем доступным поверхностям, включая потолок и столешницы. В воздухе витал цветочный аромат, смешанный с запахом благовоний и масел, а пестрые пуфы и мягкие кресла были беспорядочно расставлены по всему пространству. Книги на множестве языков лежали открытыми, другие были убраны или сложены рядом с различными местами для сидения, как будто личности, обитавшие в этом жилище, имели склонность плюхаться наугад на любое место так же быстро, как и срываться, когда что-то более интересное привлекало их внимание. Два разума боролись за одно тело.

– Я не разрешал вам входить. – Ачак последовал за ними по пятам, когда Ларкира свернула на кухню, переступив через еще один плюшевый ковер, тянувшийся вплоть до большой печи. Голубое и фиолетовое пламя лизало дно кипящего котла, из которого доносились манящие запахи.

– Ты открыл дверь, разве нет? – спросила Ларкира, ища что-то в большой кладовой.