– Что произошло? – сдавленно спросила она, поворачиваясь к мергхандару. – Как вы нас нашли?
Меня! Надо было сказать меня!
Солливер чуть не прикусила язык, но мужчина ничего не заметил, лишь покачал головой:
– Простите, ферна Ригхарн. Я не имею права комментировать происходящее.
Не имеет он права!
– Хорошо… – Она всхлипнула. – Я просто… просто подумала, что разговор поможет мне отвлечься… от…
– Ферна Ригхарн, успокойтесь, пожалуйста.
– Хорошо. – Она снова всхлипнула. – Хорошо, я постараюсь.
Ладно, придется самой делать выводы. Когда ее несли к флайсу, их там было с десяток, не меньше. Причем еще и Роудхорн лично присутствовал, а значит, заварушка серьезная. Осталось выяснить, что случилось с Хэдфенгер и где Торн. Предположить наихудшее, что Хэдфенгер жива и с Торном все хорошо, – тогда, разумеется, оставаться в Ферверне не вариант. Придется уехать и начинать все заново, например, в той же самой Аронгаре, у нее там много связей. Но если представить, что Хэдфенгер мертва…
Солливер закусила губу.
Их с Торном многое связывает. Например, нерожденный ребенок, которого не было. Разумеется, изначально он будет в ярости из-за того, что погибла его несравненная Хэдфенгер, но ведь она-то не имеет к этому никакого отношения. Точнее, он никогда не узнает, что она имела к этому отношение, и со временем она точно придумает, как это повернуть в свою пользу.
Возможно, сыграть именно на том, что они оба потеряли самое дорогое. А интервью… ну, интервью расстроенной женщине можно простить. Ей ведь тоже пришлось простить ему Хэдфенгер, которую он притащил в Хайрмарг сразу же после их официальной помолвки!
При мысли об этом у Солливер закололо кончики пальцев. От ярости.
Нет, об этом сейчас определенно не стоит думать. Сейчас стоит отдохнуть, а чуть позже, когда она расслабится, когда пройдет несколько курсов массажа и как следует наберется сил в Аронгаре, на Зингспридском побережье – вот тогда можно будет подумать о том, как и с чем идти к Торну. Если он к тому времени все еще будет занимать свой пост.
Это было бы очень и очень хорошо.
Самый лучший из всех вариантов.
Солливер зевнула, прикрывая рот ладошкой, плотнее стянула края морозостойкого одеяла и закрыла глаза. Есть еще, конечно, тот, кто все это устроил, но, если Хэдфенгер мертва и его план осуществился, она ему больше не нужна. Убивать ее, Солливер, смысла нет, она никогда не видела его в лицо и не общалась с ним лично. Ну а если он проиграл, проблема отпадает сама собой. Вряд ли он в ближайшее время покажет себя миру. Так и будет сидеть где-нибудь в норе до скончания дней.
С этой мыслью она и заснула. Проснулась уже под куполом парковки перед приемным покоем больницы Риджестерна. Разумеется, ее забрали на осмотр без очереди, и, разумеется, врачи подтвердили факт сексуального насилия и жестокого обращения. Ее хотели накачать снотворным и успокоительными, но Солливер отказалась.
Она чувствовала небывалый прилив сил. Особенно после того, как узнала первые новости: Лаура Хэдфенгер в коме. Об этом говорили во всех новостях. Пока что – только об этом, об остальном никаких комментариев не было, все комментарии сегодня вечером должен дать Торн.
Но… Лаура Хэдфенгер в коме!
Это, конечно, чуть меньше, чем мертва, но уже гораздо лучше, чем жива и здорова. Да это же просто превосходно!
Возможно, именно поэтому даже после того, как ее оставили в покое, она долго не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок, игнорируя легкое покалывание от местного анестетика в переносице, несколько раз даже вставала, чтобы подойти к окну в индивидуальной, охраняемой мергхандарами палате и посмотреть на ледяной рассвет.
Она как раз стояла у окна, когда дверь за спиной открылась.
– Я же подписала отказ от седативных, – недовольно произнесла Солливер, но ответа не последовало, и тогда она обернулась.
В дверях застыл Сэфл Роудхорн.
– Что-то случилось? – Солливер нахмурилась. – Ферн Ландерстерг хочет меня видеть?
– Нет. – Роудхорн шагнул к ней. – Ферна Ригхарн, вы арестованы по обвинению в убийстве Филгарна Крейда, покушении на Лауру Хэдфенгер и соучастии в организации преступных действий, которые могли повлечь катастрофу мирового масштаба.
Солливер открыла рот. Потом его закрыла. Потом открыла снова:
– На каком основании?!
– На основании показаний, в том числе ментального допроса Ландэйла Стенгерберга.
Глава 28
Торнгер Ландерстерг
Внутри меня огромная зияющая дыра. Провал величиной с Бельвенхартский ледник, а может быть, размером с Ферверн или весь мир. В нем замерзает все, что когда-то было во мне живо, но это внутри. Потому что снаружи мне надо оставаться собранным, жестким и привычно контролирующим все и вся. Тем более после событий, которые чуть было не привели к краху нашей цивилизации, какой мы ее знаем. Поэтому сейчас особенно странно думать, что я пожертвовал бы всей этой цивилизацией, если бы взамен она смотрела на меня, разговаривала со мной, могла взять меня за руку и улыбнуться.
– Ферн Ландерстерг, документы у вас на почте. Пресс-конференция в одиннадцать. Звонил местр Халлоран, он хочет переговорить с вами лично.
– Когда у меня ближайшее окно для видеосвязи?
– Он хочет встретиться с вами. Офлайн.
Слова Одер вышибают меня из глубокой расщелины ледника и заставляют все-таки поднять голову. Секретарь стоит рядом со мной: внимательная, готовая в любой момент сделать все, чтобы «минимизировать потери», выражаясь официальным языком. Нет, после вчерашней вечерней пресс-конференции мне не грозит уйти в отставку. В данном случае потери – это связь между прошлым и будущим, когда катастрофа, которая чуть было не привела к гибели миллионов, так или иначе разворачивается в сторону гибели старого мира. Он все равно уже не станет прежним. Не после того, что случилось.
Драконы по всему миру подошли к городам так близко, насколько это возможно. Отключение щитов, которое продавливал Халлоран, теперь кажется людям кошмаром, но дело даже не в этом. Если мы смогли такое допустить, то какое мы имеем право называть себя защитниками мира?
Эстфардхар молчал. Он и будет молчать, к нему необходимо применять ментальный допрос высшего уровня, а это – учитывая бюрократические проволочки – было не так просто. Подозреваю, что именно об этом и хотел поговорить Халлоран. Ему нужен Кроунгард, которого Мировое сообщество выставит вселенским злом, но сути проблемы это не отменит.
Если существует проблема возможности создания нейросети, ее нужно решить раз и навсегда. Потому что рано или поздно кто-то попытается. Снова.
Для этого нужно готовое решение. Информация.
А вся информация в голове Эстфардхара-старшего. Что там в голове у младшего, я проверить не могу: его пламя не принимает пламя глубоководного. Смерть от ранения ему уже не грозит, зато грозит просто сгореть в лихорадке, и именно поэтому Арден рекомендовал искусственную кому и охлаждение, то есть искусственное понижение температуры тела. Это звучит совсем безумно, но я ему сейчас завидую. Потому что в своей искусственной коме он гораздо ближе к ней, чем я здесь.
Одиннадцать. Пресс-конференция.
Сейчас в Аронгаре ночь.
– На шесть часов, – говорю я. – Назначай встречу Халлорану на шесть часов, после пресс-конференции – больше никаких планов.
Одер кивает. Я читаю в ее глазах «он поедет к ней», и еще минут десять назад она была бы права. Но нет.
К ней я поеду, когда завершу одно очень важное дело.
– Что-то еще, ферн Ландерстерг?
– Да. Сообщи Роудхорну, что после пресс-конференции мне потребуется он для сопровождения.
– Хорошо.
– Это все. Ты свободна, Одер.
Вчера я говорил не столько о драконах, сколько о Лауре. Половина Ферверна хотела знать, что с ней случилось, другая половина – о том, изолирована ли она. Ее жизнь перестала быть просто жизнью, она стала источником опасности. Мне пришлось очень долго комментировать ситуацию, и сегодня на пресс-конференции помимо меня должны были присутствовать Арден, который ее наблюдал, его команда, независимые сторонние медики. По сути, на этой пресс-конференции решится вопрос, что будет после того, как она придет в себя.
Она спасла этот мир, вырвавшись из трансляционной сети. Своими силами. Без поддержки.
Увы, ментальные сражения не показать на камерах. Не отразить в данных. Нам остаются только комментарии медиков и показания свидетелей, один из которых – Эстфардхар. Точнее, он единственный, кто способен ее спасти.
Пресс-конференция прошла как в тумане. Несмотря на поддержку Ардена и остальных, я отвечал на вопросы, а перед глазами стояло ее лицо. Приглашенные врачи по большей части комментировали медицинские факты, но нейросеть как таковая была не изучена и это были исключительно гипотезы. От журналистов пестрило в глазах, поэтому, когда я вырвался из-под очередной атаки прицелов камер, наконец-то вздохнул свободнее.
– Нам нужны данные про нейросеть. Нужны данные по ее матери. Нам нужна Оррис, – сказал Арден.
– Я знаю, – ответил я.
– Боюсь, даже если мы соберем всех ведущих медиков со всего мира, нам не перестанут задавать вопросы.
– Перестанут.
– Торн, что ты задумал?
Я покачал головой, встревоженный взгляд Ардена остался без ответа. Подошедший Роудхорн сообщил, что все уже готовы и ждут меня на парковке.
– Торн, не делай глупостей, – это Арден произнес, когда мы остались наедине.
– Страшнее той глупости, которую я совершил, когда позволил ей уехать в Рагран, уже ничего не будет.
Я вышел, оставив за спиной друга и все, что меня связывало по рукам и ногам.
– Ферн Ландерстерг? Куда мы направляемся?
– Белонсорг.
– Тюрьма, – коротко прокомментировал Роудхорн водителю. – Мне лететь в вашем флайсе?
– Необязательно. Ты понадобишься мне на месте.
Мы взлетели. Пока набирали высоту и выходили на магистраль до телепорта, я смотрел в окно на залитый солнцем Хайрмарг.
Первую тюрьму строили в непосредственной близости от столицы, но впоследствии из соображений безопасности строительство приостановили и перенесли в то место, где сейчас и располагался Белонсорг. Тем не менее там сохранились частично работающие коммуникации, которые при определенных усилиях можно было обновить и запустить. Лодингер использовал ее как базу, и, по-хорошему, без Эстфардхара, который сейчас справлялся с силой глубоководного, мы бы вообще о ней не вспомнили.
Когда Бенгарн вышел на Роудхорна, он сказал, что отчим засветился в Ферверне и что он направляется в пустоши. Сбросил ему координаты, по которым сумел его засечь – якобы неработающее телепортационное кольцо располагалось в непосредственной близости от недостроенной тюрьмы, но сам он оказался ближе, и Роудхорн открыл ему коридор в пустоши. Именно так мы все встретились в одном месте.
Говоря по правде, Лодингера мы там найти не ожидали. И уж тем более не ожидали найти Стенгерберга и Солливер. Роудхорн отправил одну команду по моим координатам, вторую – как раз к телепортационному кольцу, чтобы они дожидались возле него Кроунгарда и сумели его перехватить. У них был четкий приказ: не входить внутрь, поскольку мергхандары могли просто попасть в ловушку. После ареста Кроунгарда на место дополнительно прибыли специалисты по электронике и взрывчатке, и заходили они уже вместе с Роудхорном после тщательного сканирования.
Меня! Надо было сказать меня!
Солливер чуть не прикусила язык, но мужчина ничего не заметил, лишь покачал головой:
– Простите, ферна Ригхарн. Я не имею права комментировать происходящее.
Не имеет он права!
– Хорошо… – Она всхлипнула. – Я просто… просто подумала, что разговор поможет мне отвлечься… от…
– Ферна Ригхарн, успокойтесь, пожалуйста.
– Хорошо. – Она снова всхлипнула. – Хорошо, я постараюсь.
Ладно, придется самой делать выводы. Когда ее несли к флайсу, их там было с десяток, не меньше. Причем еще и Роудхорн лично присутствовал, а значит, заварушка серьезная. Осталось выяснить, что случилось с Хэдфенгер и где Торн. Предположить наихудшее, что Хэдфенгер жива и с Торном все хорошо, – тогда, разумеется, оставаться в Ферверне не вариант. Придется уехать и начинать все заново, например, в той же самой Аронгаре, у нее там много связей. Но если представить, что Хэдфенгер мертва…
Солливер закусила губу.
Их с Торном многое связывает. Например, нерожденный ребенок, которого не было. Разумеется, изначально он будет в ярости из-за того, что погибла его несравненная Хэдфенгер, но ведь она-то не имеет к этому никакого отношения. Точнее, он никогда не узнает, что она имела к этому отношение, и со временем она точно придумает, как это повернуть в свою пользу.
Возможно, сыграть именно на том, что они оба потеряли самое дорогое. А интервью… ну, интервью расстроенной женщине можно простить. Ей ведь тоже пришлось простить ему Хэдфенгер, которую он притащил в Хайрмарг сразу же после их официальной помолвки!
При мысли об этом у Солливер закололо кончики пальцев. От ярости.
Нет, об этом сейчас определенно не стоит думать. Сейчас стоит отдохнуть, а чуть позже, когда она расслабится, когда пройдет несколько курсов массажа и как следует наберется сил в Аронгаре, на Зингспридском побережье – вот тогда можно будет подумать о том, как и с чем идти к Торну. Если он к тому времени все еще будет занимать свой пост.
Это было бы очень и очень хорошо.
Самый лучший из всех вариантов.
Солливер зевнула, прикрывая рот ладошкой, плотнее стянула края морозостойкого одеяла и закрыла глаза. Есть еще, конечно, тот, кто все это устроил, но, если Хэдфенгер мертва и его план осуществился, она ему больше не нужна. Убивать ее, Солливер, смысла нет, она никогда не видела его в лицо и не общалась с ним лично. Ну а если он проиграл, проблема отпадает сама собой. Вряд ли он в ближайшее время покажет себя миру. Так и будет сидеть где-нибудь в норе до скончания дней.
С этой мыслью она и заснула. Проснулась уже под куполом парковки перед приемным покоем больницы Риджестерна. Разумеется, ее забрали на осмотр без очереди, и, разумеется, врачи подтвердили факт сексуального насилия и жестокого обращения. Ее хотели накачать снотворным и успокоительными, но Солливер отказалась.
Она чувствовала небывалый прилив сил. Особенно после того, как узнала первые новости: Лаура Хэдфенгер в коме. Об этом говорили во всех новостях. Пока что – только об этом, об остальном никаких комментариев не было, все комментарии сегодня вечером должен дать Торн.
Но… Лаура Хэдфенгер в коме!
Это, конечно, чуть меньше, чем мертва, но уже гораздо лучше, чем жива и здорова. Да это же просто превосходно!
Возможно, именно поэтому даже после того, как ее оставили в покое, она долго не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок, игнорируя легкое покалывание от местного анестетика в переносице, несколько раз даже вставала, чтобы подойти к окну в индивидуальной, охраняемой мергхандарами палате и посмотреть на ледяной рассвет.
Она как раз стояла у окна, когда дверь за спиной открылась.
– Я же подписала отказ от седативных, – недовольно произнесла Солливер, но ответа не последовало, и тогда она обернулась.
В дверях застыл Сэфл Роудхорн.
– Что-то случилось? – Солливер нахмурилась. – Ферн Ландерстерг хочет меня видеть?
– Нет. – Роудхорн шагнул к ней. – Ферна Ригхарн, вы арестованы по обвинению в убийстве Филгарна Крейда, покушении на Лауру Хэдфенгер и соучастии в организации преступных действий, которые могли повлечь катастрофу мирового масштаба.
Солливер открыла рот. Потом его закрыла. Потом открыла снова:
– На каком основании?!
– На основании показаний, в том числе ментального допроса Ландэйла Стенгерберга.
Глава 28
Торнгер Ландерстерг
Внутри меня огромная зияющая дыра. Провал величиной с Бельвенхартский ледник, а может быть, размером с Ферверн или весь мир. В нем замерзает все, что когда-то было во мне живо, но это внутри. Потому что снаружи мне надо оставаться собранным, жестким и привычно контролирующим все и вся. Тем более после событий, которые чуть было не привели к краху нашей цивилизации, какой мы ее знаем. Поэтому сейчас особенно странно думать, что я пожертвовал бы всей этой цивилизацией, если бы взамен она смотрела на меня, разговаривала со мной, могла взять меня за руку и улыбнуться.
– Ферн Ландерстерг, документы у вас на почте. Пресс-конференция в одиннадцать. Звонил местр Халлоран, он хочет переговорить с вами лично.
– Когда у меня ближайшее окно для видеосвязи?
– Он хочет встретиться с вами. Офлайн.
Слова Одер вышибают меня из глубокой расщелины ледника и заставляют все-таки поднять голову. Секретарь стоит рядом со мной: внимательная, готовая в любой момент сделать все, чтобы «минимизировать потери», выражаясь официальным языком. Нет, после вчерашней вечерней пресс-конференции мне не грозит уйти в отставку. В данном случае потери – это связь между прошлым и будущим, когда катастрофа, которая чуть было не привела к гибели миллионов, так или иначе разворачивается в сторону гибели старого мира. Он все равно уже не станет прежним. Не после того, что случилось.
Драконы по всему миру подошли к городам так близко, насколько это возможно. Отключение щитов, которое продавливал Халлоран, теперь кажется людям кошмаром, но дело даже не в этом. Если мы смогли такое допустить, то какое мы имеем право называть себя защитниками мира?
Эстфардхар молчал. Он и будет молчать, к нему необходимо применять ментальный допрос высшего уровня, а это – учитывая бюрократические проволочки – было не так просто. Подозреваю, что именно об этом и хотел поговорить Халлоран. Ему нужен Кроунгард, которого Мировое сообщество выставит вселенским злом, но сути проблемы это не отменит.
Если существует проблема возможности создания нейросети, ее нужно решить раз и навсегда. Потому что рано или поздно кто-то попытается. Снова.
Для этого нужно готовое решение. Информация.
А вся информация в голове Эстфардхара-старшего. Что там в голове у младшего, я проверить не могу: его пламя не принимает пламя глубоководного. Смерть от ранения ему уже не грозит, зато грозит просто сгореть в лихорадке, и именно поэтому Арден рекомендовал искусственную кому и охлаждение, то есть искусственное понижение температуры тела. Это звучит совсем безумно, но я ему сейчас завидую. Потому что в своей искусственной коме он гораздо ближе к ней, чем я здесь.
Одиннадцать. Пресс-конференция.
Сейчас в Аронгаре ночь.
– На шесть часов, – говорю я. – Назначай встречу Халлорану на шесть часов, после пресс-конференции – больше никаких планов.
Одер кивает. Я читаю в ее глазах «он поедет к ней», и еще минут десять назад она была бы права. Но нет.
К ней я поеду, когда завершу одно очень важное дело.
– Что-то еще, ферн Ландерстерг?
– Да. Сообщи Роудхорну, что после пресс-конференции мне потребуется он для сопровождения.
– Хорошо.
– Это все. Ты свободна, Одер.
Вчера я говорил не столько о драконах, сколько о Лауре. Половина Ферверна хотела знать, что с ней случилось, другая половина – о том, изолирована ли она. Ее жизнь перестала быть просто жизнью, она стала источником опасности. Мне пришлось очень долго комментировать ситуацию, и сегодня на пресс-конференции помимо меня должны были присутствовать Арден, который ее наблюдал, его команда, независимые сторонние медики. По сути, на этой пресс-конференции решится вопрос, что будет после того, как она придет в себя.
Она спасла этот мир, вырвавшись из трансляционной сети. Своими силами. Без поддержки.
Увы, ментальные сражения не показать на камерах. Не отразить в данных. Нам остаются только комментарии медиков и показания свидетелей, один из которых – Эстфардхар. Точнее, он единственный, кто способен ее спасти.
Пресс-конференция прошла как в тумане. Несмотря на поддержку Ардена и остальных, я отвечал на вопросы, а перед глазами стояло ее лицо. Приглашенные врачи по большей части комментировали медицинские факты, но нейросеть как таковая была не изучена и это были исключительно гипотезы. От журналистов пестрило в глазах, поэтому, когда я вырвался из-под очередной атаки прицелов камер, наконец-то вздохнул свободнее.
– Нам нужны данные про нейросеть. Нужны данные по ее матери. Нам нужна Оррис, – сказал Арден.
– Я знаю, – ответил я.
– Боюсь, даже если мы соберем всех ведущих медиков со всего мира, нам не перестанут задавать вопросы.
– Перестанут.
– Торн, что ты задумал?
Я покачал головой, встревоженный взгляд Ардена остался без ответа. Подошедший Роудхорн сообщил, что все уже готовы и ждут меня на парковке.
– Торн, не делай глупостей, – это Арден произнес, когда мы остались наедине.
– Страшнее той глупости, которую я совершил, когда позволил ей уехать в Рагран, уже ничего не будет.
Я вышел, оставив за спиной друга и все, что меня связывало по рукам и ногам.
– Ферн Ландерстерг? Куда мы направляемся?
– Белонсорг.
– Тюрьма, – коротко прокомментировал Роудхорн водителю. – Мне лететь в вашем флайсе?
– Необязательно. Ты понадобишься мне на месте.
Мы взлетели. Пока набирали высоту и выходили на магистраль до телепорта, я смотрел в окно на залитый солнцем Хайрмарг.
Первую тюрьму строили в непосредственной близости от столицы, но впоследствии из соображений безопасности строительство приостановили и перенесли в то место, где сейчас и располагался Белонсорг. Тем не менее там сохранились частично работающие коммуникации, которые при определенных усилиях можно было обновить и запустить. Лодингер использовал ее как базу, и, по-хорошему, без Эстфардхара, который сейчас справлялся с силой глубоководного, мы бы вообще о ней не вспомнили.
Когда Бенгарн вышел на Роудхорна, он сказал, что отчим засветился в Ферверне и что он направляется в пустоши. Сбросил ему координаты, по которым сумел его засечь – якобы неработающее телепортационное кольцо располагалось в непосредственной близости от недостроенной тюрьмы, но сам он оказался ближе, и Роудхорн открыл ему коридор в пустоши. Именно так мы все встретились в одном месте.
Говоря по правде, Лодингера мы там найти не ожидали. И уж тем более не ожидали найти Стенгерберга и Солливер. Роудхорн отправил одну команду по моим координатам, вторую – как раз к телепортационному кольцу, чтобы они дожидались возле него Кроунгарда и сумели его перехватить. У них был четкий приказ: не входить внутрь, поскольку мергхандары могли просто попасть в ловушку. После ареста Кроунгарда на место дополнительно прибыли специалисты по электронике и взрывчатке, и заходили они уже вместе с Роудхорном после тщательного сканирования.