Мне было плевать на характеристики Роудхорна. Было бы. Если бы не сложившиеся обстоятельства. Если этот выродок может помочь, пусть помогает.

– Вся ответственность за этот канал на тебе. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

Роудхорн кивнул.

– Хорошо. У меня, – я глянул на часы, – через десять минут пресс-конференция.

– Да, Одер держит меня в курсе. Все готово.

Он поднялся и вышел, оставив меня наедине с тишиной и собственными мыслями. Если Гранхарсен действительно имел какое-то отношение к исчезновению Оррис… точнее, к тому, чтобы скрыть ее исчезновение, значит, отсюда и надо начинать искать. Это уже гораздо проще, чем копать в Рагране с миллионами бюрократических проволочек, особенно после того, как авторитет Бермайера в глазах Мирового сообщества слегка пошатнулся. Теперь он будет всеми силами цепляться за Халлорана и заглядывать ему в рот, чтобы не упасть еще ниже, поэтому вряд ли можно рассчитывать на тайну результатов расследования. С другой стороны, если Эстфардхару удалось вытащить эту информацию, если ему разрешили работать в Мериуже, значит, у него свои инструменты взаимодействия с главой Раграна. Что тоже можно вполне успешно использовать.

– Одер, свяжись, пожалуйста с Бермайером, – говорю, коснувшись коммуникатора. – По возможности. Договорись о видеоконференции.

У нас разница во времени, но, учитывая, что сейчас уже поздний вечер, а у них раннее утро, как раз к завершению пытки журналистами я смогу с ним переговорить. Я надеюсь.

– Хорошо, ферн Ландерстерг. – Она неожиданно улыбается, я чувствую это по голосу. – Удачи.

Несколькими минутами позже я понимаю, почему Одер сказала это сразу: в приемной, несмотря на позднее время, стоит начальник юридического отдела, его ассистент, наш главный по маркетингу и его секретарь, несколько ребят из отдела пресс-службы. Они оборачиваются на меня, но тут же возвращаются к Одер – она комментирует им ситуацию, и я невольно улыбаюсь.

А потом мой смартфон едва слышно вибрирует.

«Привет, Дракон номер один. Возможно, мне не стоило этого писать, но злодей на связь не выходит, и мне скучно. Приходится писать сценарий, который не пишется, пока не прошла твоя пресс-конференция. Поэтому заканчивай быстрее с любопытными и возвращайся ко мне».

Это сообщение почему-то бьет в самое сердце.

Я же делаю то, чего в принципе никогда не делал: на ходу пишу ей ответ.

«Не уверен, что закончить получится быстро, будущая жена Дракона номер один. Но я тоже очень скучаю».

Не представляю, с чего меня пробило на такое хулиганство, но очень хорошо представляю ее лицо в этот момент. В конце концов, не все же Лауре меня дразнить. Когда в ответ приходят три восклицательных знака, снова улыбаюсь, убираю смартфон.

Из лифта сначала шагаю в коридор, а спустя несколько поворотов – в распахнутые двери конференц-зала.



Микас Лодингер

Он еще не до конца определился, что делать с этой шлюхой, Солливер Ригхарн. Впрочем, он еще не до конца определился, что делать со всеми ними.

Иртханы. Сильные мира сего. Считающие, что вся власть сосредоточена в их руках исключительно потому, что они вливали себе кровь драконов, но на самом деле… на самом деле они просто ничтожные, зажравшиеся вершители судеб. Один из них валялся в отключке после ментальной беседы, второй пока относительно держался. Но все в мире относительно.

Точно так же и с этой шлюхой. Она не была иртханессой, но была шлюхой. Потому что с ними спала. Впрочем, она со всеми спала. Танни Ладэ тоже не была иртханессой до определенного времени, но она тоже была шлюхой.

Все женщины – шлюхи. В этом он был солидарен с отцом, но отец, к слову, никогда никому ничего не спускал. Он сказал, что мать поплатится за то, что связалась с любовником, и спустя пару дней ее нашли в Гельерском заливе. Отец, конечно, горевал для вида. Но все, чего заслуживала эта шлюха, она получила.

Получат все остальные.

Леона Халлоран.

Танни Гранхарсен.

Лаура Хэдфенгер.

Хотя, по-хорошему, Лауру Хэдфенгер стоило бы оставить для экспериментов, потому что в ее крови сложилась интересная комбинация, способная дать начало абсолютной сверхсиле. Отчасти то, что было и в его крови. То, что было губительно для всех, а его, напротив, спасло. Отец увез его из Аронгары в состоянии овоща, и он бы пускал слюни в подушку до конца дней своих, если бы Баррет Лодингер не нашел выходы на нужных людей. Или иртханов, не суть важно.

Опыты, которые проводились под эгидой спасения человечества (читай: разработки какой-то чешуйни для регенерации), на самом деле оказались экспериментами по изучению ДНК глубоководного фервернского дракона. Того, который считался самым непобедимым благодаря своей особенности к почти мгновенной регенерации, невосприимчивости к ментальным приказам и к смертоносному черному пламени, больше напоминающему воздействие на что бы то ни было кислоты, чем огня.

Правда, было еще кое-что. Именно это кое-что, попавшее к нему в руки не так давно, впервые заставило его задуматься о возможности построения нейросети, над которой работал Гранхарсен и которая способна поднять всех драконов по всему миру, как по сигналу. Не просто поднять, а проникнуть в их мысли, отдать им приказ – разрушать, жечь, замораживать, отравлять ядом, такой приказ, остановить который не сможет никто. Разумеется, ему не нужен был мир в руинах, руинами неудобно править, но после случившегося власть иртханов существенно пошатнется. Да что там, она развалится, как его жизнь из-за набловых сестриц Ладэ и Рэйнара Халлорана.

Ничего, скоро они все будут мертвы.

Как ни печально это признавать, Лаура Хэдфенгер тоже. Вряд ли она переживет силу такой трансляции.

На многочисленных мониторах отображалось происходящее в каждой камере. Пока что были заняты только три, но очень скоро их станет значительно больше. Просто убить Халлорана, его жену, их детей, а особенно – Танни Ладэ с ее набловым мужем и сыном – нет, это слишком просто. Туда же Торнгера Ландерстерга. После прихода к власти этого выродка его чуть не арестовали, и тогда бы все, что сделал отец, могло просто-напросто пойти насмарку.

Ему вернула разум сила глубоководного дракона. То, что у так называемых сильных мира сего его отнимало. Тем не менее его старик связался с теми, кто все это проворачивал, рискнул, и теперь он, Мик, способен не просто самостоятельно есть и ходить в туалет, но и уничтожить весь режим, который иртханы старательно выстраивали тысячелетиями. Хотя бы за то, во что они его превратили. За то, что они творили с людьми.

Можно сказать, отец дал ему жизнь дважды. Очень жаль, что он не дожил до этого дня.

В одной из камер глаза уловили движение: шлюха пришла в себя. Мик подхватил планшет, чтобы отслеживать данные по нему, и направился к двери. Нужно поговорить с ней и решить, что делать дальше. С ней, разумеется. Потому что до того мгновения, когда мир изменится навсегда, остались считаные часы.




Солливер Ригхарн

Голова болела, как от сильного удара, хотя Солливер не могла припомнить, что она падала. Только что она села в машину к водителю – и вот уже оказалась здесь, в мрачной и сырой камере, напоминающей пещеру. Если бы это случилось не с ней, она бы здорово посмеялась: это казалось чересчур клишированным. Очнуться в камере, где воняет сыростью, на драном матрасе не первой свежести, чувствуя, как в тебя вползает холод от ледяных стен.

Льда здесь не было, но камень буквально источал стужу, и она невольно обхватила себя руками. Садиться не стала: из-за этого вполне можно отключиться повторно, а это не входило в ее планы. В ее планы входило как можно скорее узнать, где она оказалась и что с этим делать.

Какая-то часть внутри ее билась в ужасе, но с этой частью Солливер предпочитала не иметь дела. Маленькая напуганная девочка, которая однажды допустила, чтобы с ней случилось то дерьмо, которое случилось, не могла дать толкового совета. А вот взрослая женщина, которая умела за себя постоять и которая легко избавлялась от всех препятствий на своем пути, – вполне.

Раздался звук открывшейся двери.

Шаги.

По шагам можно многое сказать о том, кто приближается. Это были шаги неровные и, пожалуй, чересчур тяжелые. Что говорило либо о приличном возрасте, либо о психической неуравновешенности. Возможно, о первом и втором вместе, но когда перед ней появилось это существо – за врезавшейся в землю металлической решеткой, Солливер, несмотря на всю свою выдержку, чуть не завизжала от ужаса.

Глаза стоявшего перед ней были абсолютно черными, как глубокая ночь. По шее ползла черная чешуя, уходящая под рубашку, в остальном оно отдаленно напоминало человека. Весьма отдаленно, потому что искаженное застывшей маской ненависти лицо сложно было назвать человеческим. Или даже лицом иртхана.

– Что? – Стоящий за решеткой хрипло рассмеялся. – Не нравится? А ведь ты так искала встречи со мной, Солливер Ригхарн.

Он приблизился, коснулся стены, и над ним полыхнул свет, заставив ее зажмуриться.

– Так просила Крейда, чтобы он нас познакомил. Скажи, ты рада знакомству?

На этот раз глаза она открыла очень осторожно и так же осторожно, держась за стену, поднялась.

– Ты иртхан? – поинтересовалась она.

Четко и по делу, нужно бить сразу, пока страх не сковал по рукам и ногам, а главное – пока он его не почувствовал достаточно остро. Любому зверю страх – как сигнал к прыжку.

– Нет, – произнес он. Будто выплюнул.

– Хорошо. Ненавижу их.

В глаза зверю тоже смотреть не рекомендуется, поэтому Солливер наклонила голову, изучая его. То, как двигались его ноздри, явно выдавало раздражение, а еще то, что он тоже ее изучал. Это нечто определенно ее не любило. По какой-то причине.

– Думаешь, это тебя спасет? – Это он тоже выплюнул, на сей раз поймав ее взгляд.

– От кого?

– От меня. – Он коснулся ладонями стальных прутьев, обхватил их. – Думаешь, решетка здесь, чтобы ты не сбежала? Нет, милая. Это чтобы я к тебе не вошел.

Что может быть хуже, чем свихнувшийся недоиртхан? Или человек с очень большой силой, с ней переборщивший?

– Я тебя не боюсь. – Солливер шагнула вперед, в одно мгновение оказавшись лицом к лицу с ним.

По его лицу прошла судорога изумления, и Солливер не дала ему опомниться.

– Надеюсь, ты убьешь Лауру Хэдфенгер, милый? – Последнее слово она особо выделила. – Потому что она здорово испортила мне жизнь. Она и Торн Ландерстерг. Его тоже собираешься убить?

Чернота сильнее полыхнула в глазах.

– Считаешь, что можешь меня заинтересовать? – усмехнулся он, а потом одним движением приложил ее лицом к прутьям. От удара голова взорвалась невыносимой болью, чувство было такое, что в кожу впечатали раскаленный металл. Перед глазами заплясали искры, но Солливер даже не попыталась дернуться. Даже когда пальцы, царапающие кожу чешуей, сжались на шее так, что могли бы ее сломать.

Справиться с безумцем с такой силой способен только еще больший безумец. Никак не нормальный человек, и Солливер в упор смотрела на него. Теперь она понимала, что рядом с ним никакие правила не подействуют, в том числе и правила поведения со зверем. Рядом с такими правила нужно задавать самой, и только так можно выжить.

К счастью, ей встречались самые разные мужчины.

Не всегда адекватные.

Разбитая губа кровила, и она медленно ее облизала, не отводя глаз. Он ненавидит иртханов, это стало очевидно, когда Солливер задала первый вопрос. Сейчас, в такой непосредственной близости от него, она уловила аромат дорогой мужской туалетной воды. Очень дорогой.

Он явно привык следить за собой.

– Мне нравится твой запах, – сказала она хрипло, чуть понизив голос. – Так что? Расскажешь, как ты собираешься уничтожить Лауру Хэдфенгер?

В том, что он собирается ее уничтожить, тоже сомнений не было. Иначе зачем ему нужен был этот спектакль.

Какое-то время он молчал, и, хотя хватка на шее не становилась более жесткой, Солливер начала думать, что он не ответит никогда. Тем не менее он ответил:

– Нейросеть. Ретранслятор имеет свойство перегреваться.

– Нейросеть?

– Именно так. – Рука разжалась.

Солливер чуть подалась назад, но не отступила. Даже когда металлические прутья решетки втянулись в потолок.