Ну и ладно.

Не все же мне одной так себя чувствовать.

Я отвернулась к окну и натянула одеяло на голову. Которое, впрочем, с меня тут же сорвали.

– Что? – взвилась я. – Хочешь спать здесь? Тогда я уйду.

Я попыталась подняться, но сделала это очень зря: меня толкнули на кровать и нависли надо мной, заключив в ловушку между двух рук.

– Я тебе позволяю так себя вести, Лаура, исключительно потому, что ты беременна.

– Ты не можешь мне ничего позволить или запретить, – ответила я. – Потому что ты для меня никто.

– Я отец твоего ребенка.

– И что?

Кажется, для Торна это был перебор, потому что он зарычал. То есть выдохнул, конечно, но прозвучало это как рык.

– Тебе нравится меня доводить?

– Мне нравится, когда тебя нет.

Сама не знаю, почему это получилось так остро. Даже для меня.

Пламя, дернувшееся в синих глазах, тут же погасло. Торн оттолкнулся от кровати и отступил. Ни слова не говоря, развернулся и вышел, а спустя минуту в комнате уже был Арден. Судя по тому, что с полотенцем в руке и пеной для бритья на подбородке, выдернули его буквально из ванной.

– Поругались? – уточнил он.

Хотя не уверена, что это был вопрос.

– Не сошлись во мнениях.

Арден вытер подбородок полотенцем.

– Зато я успел побриться.

– Успеешь принять душ и поспать, когда я засну, – пообещала я. – Обещаю среди ночи ничего не морозить.

– Не заморозила сейчас – уже хорошо. Но для твоего малыша не самый лучший вариант, когда мама и папа постоянно ругаются. Подумай об этом.

О чем я только не думала. Для моего малыша точно не очень хорошо знать, что его братик или сестренка родятся спустя месяц после него. Хотя, может быть, если я все сделаю правильно, для него это будет нормально. Насколько вообще может быть нормальным тот факт, что папа трахнул другую женщину через месяц после того, как трахнул маму.

– Лаура, – Арден посмотрел на меня, – Солливер была. Просто прими этот факт.

Я и принимаю. Как умею. Потом, наверное, будет лучше, а пока так.

– Мне плевать на Солливер.

– Нет, не плевать. Я знаю, что такое любить, когда от тебя отворачиваются. Только я действительно не был нужен Эллегрин, а ты нужна Торну.

– Ты что, его защищаешь?! – Я даже села на постели.

– Нет, сопоставляю факты. Последнее, что я сейчас готов делать, – это его защищать, но вряд ли он стал бы расторгать помолвку, если бы ты была ему безразлична.

– Что?

– Торн мне об этом сказал. Только что. О том, что скоро помолвка будет расторгнута.

У меня только один вопрос: почему я обо всем узнаю последней? Ладно, в данном случае не последней, миллионы фервернцев еще не в курсе, что их ждет разрыв помолвки Торнгера Ландерстерга дубль два. Кстати, почему он их ждет? В то, что говорил Арден, верилось с трудом, поскольку в моем представлении к женщине, которая небезразлична, так не относятся. Но наши с Торном отношения изначально были странными. Или, попросту говоря, их не было.

Были какие-то игры в «соблазни Лауру и продержись месяц», а в процессе «подари кольцо на глазах у всех». Как же я от всего этого устала! Но главное – Арден прав. Прав в том, что Льдинке не стоит слушать, как мама и папа постоянно драконятся. Я хочу, чтобы мой ребенок был счастлив, но не умею быть счастливой сама. Чему я смогу его научить? Обидам и претензиям?

Я вздохнула.

– Не подскажешь, где Торн?

– Последний раз, когда я его видел, он направлялся на улицу.

– На улицу, в смысле, туда? – Я ткнула пальцем в сторону окна.

– Другой улицы здесь не предусмотрено.

Другой улицы здесь и правда не было предусмотрено, а та, что была сегодня, совсем не освещалась. Парк, который был так чудесно украшен в ночь праздника, сейчас отключили от освещения, основной резерв бросили на работы по переносу телепортационного кольца. Точнее, по созданию дополнительной точки, удаленной от резиденции, чтобы после завершения ремонта разрушенного драконом крыла открыть станцию перехода подальше от дома. Понятное дело, что в частной загородной резиденции телепорт используется не на уровне Главного телепорта Хайрмарга, но все-таки.


– Придется совершать вылазку в зимнюю ночь, – сказала я Ардену. – Ты готов?

– Ты обещала, что дашь мне поспать.

– Это не я пошла на улицу.

Арден махнул рукой, а я отправилась одеваться. Точнее, переодеваться. В очень-очень теплое.

Сегодня температура упала еще на несколько градусов, Ледяная волна постепенно накатывала из глубин пустоши, пока еще легкими всплесками, но вскоре нам всем предстояло испытать это ежегодное состояние, когда на улицу надо выходить в коконе и в дыхательной маске. Если, конечно, не хочешь превратить свои легкие в музейный ледяной экспонат.

– Нам нужно найти ферна Ландерстерга, – сообщила я мергхандарам, когда мы вышли из комнаты.

Один из них коснулся гарнитуры.

– Эрг, ферна Хэдфенгер хочет поговорить с ферном Ландерстергом.

Гарнитура крякнула.

– Он в бассейне. Нам туда. – Мергхандар указал в сторону разрушенного крыла. Точнее, некогда разрушенного, сейчас его уже подсобрали.

– В бассейне? – переспросила я и посмотрела почему-то на Ардена.

Тот как-то едва уловимо, но очень по-мужски закатил глаза, из чего я сделала вывод, что Торну действительно могло прийти в голову искупаться посреди ночи. Подумаешь, любое живое существо в такую погоду ищет, в какое бы лишнее одеяло завернуться, а Торнгер Ландерстерг купается.

И это не считая того, что здесь теперь есть бассейн.

М-да.

– Ведите, – скомандовала я.

– Я без шапки, – напомнил Арден.

Я фыркнула.

– Думаю, ты уже можешь идти спать.

– Думаешь?

– Вряд ли со мной что-то случится, пока я иду по коридору.

– Вряд ли я буду спать спокойно, если не сдам тебя с рук на руки Торну.

– Тогда иди за шапкой.

– Лаура, – теперь фыркнул Арден. – Я пошутил.

Продолжать тему шуток мы не стали и дружно выдвинулись в сторону бассейна. Понятно, почему я ничего о нем не слышала и не знала – располагался он справа от разрушенного крыла, в котором сейчас велись косметические работы. Точнее, днем велись косметические работы, поэтому сейчас мы прошли через ремонт и остановились у дверей (временно только дверного проема), ведущих к бассейну. Издалека его подсветка напоминала струящееся в ночь ледяное пламя, застывшие поодаль мергхандары казались статуями.

– Обычно здесь стоит защитный купол, – пояснил один из наших сопровождающих, – но сейчас он снят. Можете подойти.

Я не была уверена, что хочу: из-за «ледяного» света вода представлялась обманчиво теплой. Такой же теплой, как в Зингсприде, и это ненадолго отбросило меня в то мгновение, когда в разгар пляжного сезона в один из самых жарких городов мира пришла зима. Мысль вспорола сознание, как Торн вспарывал воду – резкими, сильными рывками. С такой скоростью мог бы плавать глубоководный дракон, но никак не человек. Даже не иртхан.

Тем не менее я все-таки подошла и как завороженная смотрела на приближающегося к нам Торна.

Бассейн был огромный, но не прошло и нескольких секунд, как он преодолел больше чем половину расстояния и вынырнул у бортика, где стояла я.

– Свободны, – его голос больше напоминал рычание, – все.

И в ту же минуту одним рывком подтянулся, оказываясь рядом со мной.

Если бы при этом еще не подхватил меня за талию, я бы точно кувыркнулась в снег, потому что резко отступать назад – не самая лучшая идея.

Исходящая от бассейна подсветка делала Торна каким-то нереальным: начиная от цвета волос, который впитывал это ледяное сияние потемневшей от воды сталью, глаз – темных, ночных, синих, и заканчивая покрытой чешуей половиной тела. Никогда раньше я не осознавала так остро эту разницу между человеком (или иртханом) и зверем.

– Зачем ты пришла, Лаура? – хрипло спросил он.

Учитывая, что его рука по-прежнему лежала на моей талии, это прозвучало двусмысленно.

Я немного отодвинулась (на этот раз осторожно), что, правда, не изменило факта присутствия его ладони поверх моей куртки.

– Ты уверен, что не хочешь одеться?

– Уверен, – ответил он.