– Охотно верю. Хорошо, едем в Вудсток.
– Нет! Мне и здесь хорошо. – Мэтью был прав: вампирская забота меня не устраивала.
– Ничего хорошего! Кто-то пытался вломиться к тебе в квартиру.
– Что? – ужаснулась я.
– Замок разболтался, помнишь?
К тому же на нем появились царапины – но Мэтью об этом не надо знать.
– Останешься в Вудстоке, пока Питер Нокс не уедет из Оксфорда.
Вид у меня, должно быть, сделался крайне растерянный, потому что он добавил:
– Зато вся йога будет твоя.
Ну, раз уж Мэтью взял на себя роль телохранителя, деваться мне было некуда. К тому же он, вероятно, прав: кто-то проскочил мимо Фреда и пытался взломать мою дверь.
– Пошли. – Он взял мою сумку с компьютером. – Отвезу тебя в Новый колледж и подожду, пока не соберешься. Но разговор о связи «Ашмола-782» с твоими искрами еще не окончен, – предупредил он, посмотрев мне в глаза.
Мэтью забрал со стоянки «ягуар», стоявший между скромным синим «воксхоллом» и старым «пежо». Ехали мы, учитывая городские ограничения, вдвое дольше, чем шли бы пешком.
– Я быстро, – пообещала я у ворот своего колледжа, перекинув через плечо ремень компьютерной сумки.
– Почта, доктор Бишоп, – сообщил из привратницкой Фред.
Я забрала письма и помахала Мэтью пачкой конвертов. Голова просто раскалывалась от стресса.
В квартире я скинула туфли, потерла виски, посмотрела на автоответчик – он не мигал, к счастью. В почту в дополнение к счетам затесался большой коричневый конверт, адресованный мне. Без штемпеля – значит занес кто-то из университетских. Внутри пришпиленный к чему-то гладкому и блестящему листок с единственным словом:
«Помнишь?»
Дрожащими руками я отцепила записку. Знакомая фотография – только газеты печатали ее в черно-белом варианте, а эта была цветная. Краски остались такими же яркими, как в 1983 году, когда это сняли.
Тело моей матери, лежащее ничком в меловом кругу. Левая нога неестественно вывернута, правая рука тянется к отцу. Тот лежит лицом вверх, голова пробита, грудь и живот вспороты от горла до паха, внутренности частично валяются на земле.
У меня вырвалось нечто среднее между стоном и криком. Я упала на пол, вся дрожа, не в силах оторваться от страшной картины.
– Диана! – отчаянным голосом позвал издали Мэтью.
По лестнице затопали, в замке повернулся ключ, дверь распахнулась.
Надо мной нависли пепельно-серый Мэтью и встревоженный Фред.
– Доктор Бишоп?
Мэтью двигался слишком быстро – сейчас Фред поймет, что имеет дело с вампиром. Клермонт присел передо мной на корточки. Зубы у меня стучали друг о дружку.
– Не отгоните мою машину ко Всем Святым? – спросил он через плечо. – Доктору Бишоп нехорошо, я должен остаться с ней.
– Не беспокойтесь, профессор Клермонт, я ее поставлю на ректорскую стоянку.
Мэтью бросил Фреду ключи. Тот ловко поймал их, взглянул на меня напоследок и вышел.
– Сейчас стошнит, – прошептала я.
Мэтью отвел меня в ванную. Чтобы схватиться за унитаз, пришлось бросить фотографию на пол. После рвоты дрожь несколько унялась, но не прошла окончательно.
Закрыв крышку, я потянулась к смыву. Меня так шатало, что без Мэтью я непременно стукнулась бы о стену.
Он подхватил меня на руки, уложил на кровать, включил свет. Пульс под его прохладными пальцами стал биться медленнее. Я сфокусировалась на его лице, спокойном как всегда, если не считать трепещущей на лбу жилки.
– Сейчас принесу попить.
Он встал, и меня с новой силой охватила паника. Я вскочила. «Беги отсюда, – вопили инстинкты. – Скорей!»
Мэтью схватил меня за плечи, заглядывая в глаза:
– Тихо, Диана.
Желудок подкатывал к легким, воздуха не хватало.
– Пусти! – взмолилась я, упершись руками в грудь Мэтью.
– Диана, посмотри на меня. – (Я не могла долго противиться его голосу, лунному притяжению его глаз.) – В чем дело?
– Мои родители, – пропищала я тонким голосом. – Джиллиан говорит, что они погибли от рук колдунов.
Мэтью произнес что-то на неизвестном мне языке.
– Когда? Где? Эта колдунья что – оставила сообщение на автоответчике? Угрожала тебе? – Его пальцы впились в меня еще крепче.
– Это было в Нигерии. Она говорит, от Бишопов всегда одни неприятности.
– Я поеду с тобой – только сделаю пару звонков. – Мэтью прерывисто вздохнул. – Я глубоко сожалею, Диана.
– Поедешь куда?
– В Африку… на опознание тел.
– Моих родителей убили, когда мне было семь лет.
Он вытаращил глаза.
– Да, очень давно, но колдуны постоянно напоминают об этом – Джиллиан, Питер Нокс. – Меня колотило, в горле нарастал крик. Мэтью прижал меня к себе так крепко, что я ощутила его кости и мышцы, а крик перешел в плач. – С колдуньей, у которой есть секреты, может случиться плохое – так она говорит.
– Пусть себе говорит – я не позволю ни ей, ни Ноксу, ни другим колдунам обидеть тебя. – Он прижался щекой к моим волосам. – Диана, почему же ты мне не сказала?
В моей душе начала медленно разматываться ржавая цепь, долго ждавшая своего часа, ждавшая встречи с ним. Кулаки, которыми я упиралась в грудь Мэтью, разжались. Цепь, звено за звеном, ушла в безмерную глубину, где не было ничего, кроме мрака и Мэтью, и натянулась, прикрепив меня к вампиру незримым якорем. Я почувствовала себя в безопасности, несмотря на манускрипт, фотографии и свои руки-петарды.
Когда мои рыдания стихли, он отстранился.
– Сейчас попьешь водички и отдохнешь. – Его тон не допускал возражений. Он ушел и мигом вернулся со стаканом воды и двумя крошечными таблетками. – Вот, прими.
– Что это?
– Успокоительное. – Под его суровым взглядом я послушно проглотила обе таблетки. – Я стал носить их с собой, когда узнал о твоих панических приступах.
– Ненавижу транквилизаторы.
– У тебя шок, в организме избыток адреналина. Тебе нужен отдых. – Мэтью обмотал меня одеялом, сел на кровать, откинулся на подушки и привлек к себе кокон со мною внутри.
Я вздохнула, чувствуя его сквозь все слои пуха.
Транквилизатор поступал в кровь. Я задремала и вздрогнула, когда в кармане у Мэтью завибрировал телефон.
– Маркус, наверно. – Он прижался губами к моему лбу, и я успокоилась. – Поспи. Ты теперь не одна.
И я уснула, ощущая всем существом туго натянутую блестящую цепь, соединившую нас.
Глава 16
Когда Диана наконец уснула глубоким сном, за окнами уже стемнело. Мэтью замечал, как меняется ее запах, значит шок понемногу проходит. При мысли о Питере Ноксе и Джиллиан Чемберлен его охватывало холодное бешенство.
Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким ответственным за чью-то жизнь. Владели им и другие чувства, которые ему не хотелось бы называть.
«Она колдунья, – напомнил он себе, глядя на спящую. – Не про твою честь».
Но чем больше он это повторял, тем менее существенным это ему казалось.
Он осторожно высвободил руку, вышел из спальни, оставив дверь приоткрытой, и дал волю холодному гневу, бурлившему в нем уже не один час. С серебряным гробиком в руке он слушал, как дышит Диана, – только этот звук и удерживал его от немедленной расправы с колдунами.
Устало пробили восемь раз городские часы, и Мэтью вспомнил о пропущенном звонке. Он достал телефон и стал проверять сообщения. Несколько автоматических уведомлений от систем безопасности в Олд-Лодж и лабораториях и несколько вызовов от Маркуса. К панике он не склонен – что же у него стряслось? Мэтью хмуро набрал код прослушивания.
«Мэтью, – в знакомом голосе не было обычной игривости, – я проанализировал ДНК Дианы. Результат удивляет… Перезвони мне».
Он еще не договорил, а Мэтью, запустив руку в волосы, уже нажал кнопку быстрого вызова. Маркус ответил после первого же звонка:
– Мэтью. – В его голосе слышалось облегчение – он названивал шефу весь день, проверил даже Музей Питта Риверса, где тот частенько проводил время возле скелета игуанодона и статуи Дарвина.
«Ясное дело, он с ней, – огрызнулась наконец Мириам, которой он весь день не давал покоя. – Где же еще? Иди домой и жди его звонка там, раз все равно не работаешь. Ты мне мешаешь».
– Нет! Мне и здесь хорошо. – Мэтью был прав: вампирская забота меня не устраивала.
– Ничего хорошего! Кто-то пытался вломиться к тебе в квартиру.
– Что? – ужаснулась я.
– Замок разболтался, помнишь?
К тому же на нем появились царапины – но Мэтью об этом не надо знать.
– Останешься в Вудстоке, пока Питер Нокс не уедет из Оксфорда.
Вид у меня, должно быть, сделался крайне растерянный, потому что он добавил:
– Зато вся йога будет твоя.
Ну, раз уж Мэтью взял на себя роль телохранителя, деваться мне было некуда. К тому же он, вероятно, прав: кто-то проскочил мимо Фреда и пытался взломать мою дверь.
– Пошли. – Он взял мою сумку с компьютером. – Отвезу тебя в Новый колледж и подожду, пока не соберешься. Но разговор о связи «Ашмола-782» с твоими искрами еще не окончен, – предупредил он, посмотрев мне в глаза.
Мэтью забрал со стоянки «ягуар», стоявший между скромным синим «воксхоллом» и старым «пежо». Ехали мы, учитывая городские ограничения, вдвое дольше, чем шли бы пешком.
– Я быстро, – пообещала я у ворот своего колледжа, перекинув через плечо ремень компьютерной сумки.
– Почта, доктор Бишоп, – сообщил из привратницкой Фред.
Я забрала письма и помахала Мэтью пачкой конвертов. Голова просто раскалывалась от стресса.
В квартире я скинула туфли, потерла виски, посмотрела на автоответчик – он не мигал, к счастью. В почту в дополнение к счетам затесался большой коричневый конверт, адресованный мне. Без штемпеля – значит занес кто-то из университетских. Внутри пришпиленный к чему-то гладкому и блестящему листок с единственным словом:
«Помнишь?»
Дрожащими руками я отцепила записку. Знакомая фотография – только газеты печатали ее в черно-белом варианте, а эта была цветная. Краски остались такими же яркими, как в 1983 году, когда это сняли.
Тело моей матери, лежащее ничком в меловом кругу. Левая нога неестественно вывернута, правая рука тянется к отцу. Тот лежит лицом вверх, голова пробита, грудь и живот вспороты от горла до паха, внутренности частично валяются на земле.
У меня вырвалось нечто среднее между стоном и криком. Я упала на пол, вся дрожа, не в силах оторваться от страшной картины.
– Диана! – отчаянным голосом позвал издали Мэтью.
По лестнице затопали, в замке повернулся ключ, дверь распахнулась.
Надо мной нависли пепельно-серый Мэтью и встревоженный Фред.
– Доктор Бишоп?
Мэтью двигался слишком быстро – сейчас Фред поймет, что имеет дело с вампиром. Клермонт присел передо мной на корточки. Зубы у меня стучали друг о дружку.
– Не отгоните мою машину ко Всем Святым? – спросил он через плечо. – Доктору Бишоп нехорошо, я должен остаться с ней.
– Не беспокойтесь, профессор Клермонт, я ее поставлю на ректорскую стоянку.
Мэтью бросил Фреду ключи. Тот ловко поймал их, взглянул на меня напоследок и вышел.
– Сейчас стошнит, – прошептала я.
Мэтью отвел меня в ванную. Чтобы схватиться за унитаз, пришлось бросить фотографию на пол. После рвоты дрожь несколько унялась, но не прошла окончательно.
Закрыв крышку, я потянулась к смыву. Меня так шатало, что без Мэтью я непременно стукнулась бы о стену.
Он подхватил меня на руки, уложил на кровать, включил свет. Пульс под его прохладными пальцами стал биться медленнее. Я сфокусировалась на его лице, спокойном как всегда, если не считать трепещущей на лбу жилки.
– Сейчас принесу попить.
Он встал, и меня с новой силой охватила паника. Я вскочила. «Беги отсюда, – вопили инстинкты. – Скорей!»
Мэтью схватил меня за плечи, заглядывая в глаза:
– Тихо, Диана.
Желудок подкатывал к легким, воздуха не хватало.
– Пусти! – взмолилась я, упершись руками в грудь Мэтью.
– Диана, посмотри на меня. – (Я не могла долго противиться его голосу, лунному притяжению его глаз.) – В чем дело?
– Мои родители, – пропищала я тонким голосом. – Джиллиан говорит, что они погибли от рук колдунов.
Мэтью произнес что-то на неизвестном мне языке.
– Когда? Где? Эта колдунья что – оставила сообщение на автоответчике? Угрожала тебе? – Его пальцы впились в меня еще крепче.
– Это было в Нигерии. Она говорит, от Бишопов всегда одни неприятности.
– Я поеду с тобой – только сделаю пару звонков. – Мэтью прерывисто вздохнул. – Я глубоко сожалею, Диана.
– Поедешь куда?
– В Африку… на опознание тел.
– Моих родителей убили, когда мне было семь лет.
Он вытаращил глаза.
– Да, очень давно, но колдуны постоянно напоминают об этом – Джиллиан, Питер Нокс. – Меня колотило, в горле нарастал крик. Мэтью прижал меня к себе так крепко, что я ощутила его кости и мышцы, а крик перешел в плач. – С колдуньей, у которой есть секреты, может случиться плохое – так она говорит.
– Пусть себе говорит – я не позволю ни ей, ни Ноксу, ни другим колдунам обидеть тебя. – Он прижался щекой к моим волосам. – Диана, почему же ты мне не сказала?
В моей душе начала медленно разматываться ржавая цепь, долго ждавшая своего часа, ждавшая встречи с ним. Кулаки, которыми я упиралась в грудь Мэтью, разжались. Цепь, звено за звеном, ушла в безмерную глубину, где не было ничего, кроме мрака и Мэтью, и натянулась, прикрепив меня к вампиру незримым якорем. Я почувствовала себя в безопасности, несмотря на манускрипт, фотографии и свои руки-петарды.
Когда мои рыдания стихли, он отстранился.
– Сейчас попьешь водички и отдохнешь. – Его тон не допускал возражений. Он ушел и мигом вернулся со стаканом воды и двумя крошечными таблетками. – Вот, прими.
– Что это?
– Успокоительное. – Под его суровым взглядом я послушно проглотила обе таблетки. – Я стал носить их с собой, когда узнал о твоих панических приступах.
– Ненавижу транквилизаторы.
– У тебя шок, в организме избыток адреналина. Тебе нужен отдых. – Мэтью обмотал меня одеялом, сел на кровать, откинулся на подушки и привлек к себе кокон со мною внутри.
Я вздохнула, чувствуя его сквозь все слои пуха.
Транквилизатор поступал в кровь. Я задремала и вздрогнула, когда в кармане у Мэтью завибрировал телефон.
– Маркус, наверно. – Он прижался губами к моему лбу, и я успокоилась. – Поспи. Ты теперь не одна.
И я уснула, ощущая всем существом туго натянутую блестящую цепь, соединившую нас.
Глава 16
Когда Диана наконец уснула глубоким сном, за окнами уже стемнело. Мэтью замечал, как меняется ее запах, значит шок понемногу проходит. При мысли о Питере Ноксе и Джиллиан Чемберлен его охватывало холодное бешенство.
Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким ответственным за чью-то жизнь. Владели им и другие чувства, которые ему не хотелось бы называть.
«Она колдунья, – напомнил он себе, глядя на спящую. – Не про твою честь».
Но чем больше он это повторял, тем менее существенным это ему казалось.
Он осторожно высвободил руку, вышел из спальни, оставив дверь приоткрытой, и дал волю холодному гневу, бурлившему в нем уже не один час. С серебряным гробиком в руке он слушал, как дышит Диана, – только этот звук и удерживал его от немедленной расправы с колдунами.
Устало пробили восемь раз городские часы, и Мэтью вспомнил о пропущенном звонке. Он достал телефон и стал проверять сообщения. Несколько автоматических уведомлений от систем безопасности в Олд-Лодж и лабораториях и несколько вызовов от Маркуса. К панике он не склонен – что же у него стряслось? Мэтью хмуро набрал код прослушивания.
«Мэтью, – в знакомом голосе не было обычной игривости, – я проанализировал ДНК Дианы. Результат удивляет… Перезвони мне».
Он еще не договорил, а Мэтью, запустив руку в волосы, уже нажал кнопку быстрого вызова. Маркус ответил после первого же звонка:
– Мэтью. – В его голосе слышалось облегчение – он названивал шефу весь день, проверил даже Музей Питта Риверса, где тот частенько проводил время возле скелета игуанодона и статуи Дарвина.
«Ясное дело, он с ней, – огрызнулась наконец Мириам, которой он весь день не давал покоя. – Где же еще? Иди домой и жди его звонка там, раз все равно не работаешь. Ты мне мешаешь».