Глава 3
Волосы шевелились на затылке, пока я быстро, но без суеты, шла от парковки до здания Экол Фармасьютикалз. Рабочий день только начинался, а я уже вся на нервах. Последние три дня с того злополучного похода в клуб не покидало ощущение, что за мной следят. И это чувство, сначала отброшенное мной как следствие паранойи, спустя всего пару дней заставляло вставать дыбом все волоски на моем теле и бегать по спине сотням мерзких мурашек.
Впервые за четыре года работы на Экол Фармасьютикалз, я решила взять отпуск и, не смотря на сложнейшие испытания новейшего препарата группой специалистов, в число которых входила, больше выносить это неприятное чувство слежки не могла. Пройдя проходную и вежливо поздоровавшись с охранниками, сразу направилась писать заявление об отпуске. Целый час пришлось бороться с руководителем, который то посулами всех земных благ, то не завуалированными угрозами, пытался уговорить меня закончить работу, а уж потом отдыхать, но сдался. И я, получив неделю отпуска, пошла объявить об этом коллегам. Как ни странно, меня поняли и даже не особо роптали по поводу внепланового отдыха, а уж потом и вовсе вместе помечтали о том кто, где и как провел бы свои веселые беззаботные денечки. Я решила слетать на Гавайи и отдохнуть на пляже, занимаясь исключительно ничегонеделаньем.
На сборы и покупку билетов ушло всего пару суматошных дней, за которые неприятное чувство слежки пропало, а на смену пришло облегчение и ощущение, что возможно Джен права, и у меня на почве слишком длительного воздержания и гипертрофированной трусливости разыгралось воображение, и напомнила о себе моя личная паранойя. Тщательно собрав все необходимое для поездки, выставила сумку в коридор, а затем, с чувством выполненного долга приведя себя в порядок, завалилась спать. Ведь завтра у меня будут довольно тяжелый день и длительный перелет. Зато потом: море, воздух, вода и полная свобода — что еще требуется, чтобы почувствовать себя счастливой. Но в голову, все чаще приходила мысль, как скучна и неполноценна моя жизнь без права на любовь, без тепла и ласки. И даже покой и безопасность уже не кажутся основными приоритетами в жизни, к которым я стремилась раньше.
Меня разбудил шорох рядом с кроватью. Не двигаясь, я лишь вздрогнула, словно меня кто-то ткнул в бок, и в тот момент, когда моего чувствительного носа коснулся запах человеческого давно немытого тела, и поняла, что не одна в своей спальне, лицо накрыли вонючей тряпкой и с силой придавили к кровати. Я судорожно всхлипнула и попыталась сбросить с себя нападавшего, но к нему на помощь пришел второй участник моего личного кошмара. Последнее, о чем я подумала, что меня все-таки нашли. Через столько лет меня все же нашли.
Сознание возвращалось медленно и урывками, то пропадая, то снова возвращая в мир звуков и запахов. Распухший от сухости язык прошелся по нёбу и губам, создалось четкое ощущение, что без моего ведома кто-то устроил у меня во рту кладбище слонов — так мерзко там было. Потом на смену вкусовым ощущениям, пришли слуховые и тактильные, ненавязчиво сообщившие, что я, похоже, лечу на самолете лежа на полу. С трудом разлепив глаза и пошевелив руками-ногами своего бедного многострадального тела, поняла, что не ранена и, к моему удивлению, еще и не связана. Кряхтя села на попу и, тряхнув гудящей головой, осмотрелась, пытаясь прояснить ситуацию, в которую попала, и оценить возможность своего спасения.
Рядом со мной лежала женщина лет сорока, симпатичная шатенка, голова которой сейчас лежала на коленях худощавого мужчины за пятьдесят. Его черные волосы, щедро разбавленные сединой, сильно взъерошены, тонкий дорогой хлопковый свитер и льняные брюки изрядно помяты. Все просто кричит, что их тоже похитили как и меня. Теперь мы в одной компании бедолаг, это добавило еще вопросов. Не похоже, что это волки Дурси. Подняв на него глаза, я столкнулась с внимательным и в тоже время сочувствующим взглядом, а потом украдкой оглянувшись по сторонам, замерла от ужаса.
Мы летели на небольшом, скорее всего грузовом самолете, вдоль салона пара неказистых лавок, на которых, небрежно развалившись, насколько это возможно, сидели четверо мужчин. Судя по запаху — люди, но внутренне не слишком отличаются от бешеных и злобных зверей, это для меня очевидно. Наемники! Почти все брюнеты с черными маслинами глаз — явно южно-американского типа — сейчас сверлили ими меня и похотливо скользили взглядом по моему телу. Я медленно, стараясь не делать резких движений, опустила взгляд и внутри все похолодело. На мне веселенькая пижамка с мишками гамми, состоящая из коротких шортиков и майки без рукавов. Изнутри к горлу поднимался неконтролируемый страх в сопровождении скулежа, но я, собрав себя в кучу, притормозила его на выходе, лишь горько всхлипнув. Пара мужчин громко заржали, а другие лишь весело хмыкнули, заметив ужас и панику в моих глазах. Вздрогнув от похабного смеха, быстро перебирая ногами и руками, подползла к седоволосому мужчине и женщине, все еще лежавшей без сознания, и, сгорбившись, прислонилась к ним, с трудом сдерживая слезы. Седоволосый, не меняя позы, просто обнял меня одной рукой и прислонил к своему жесткому телу, делясь теплом и придавая капельку спокойствия. Затем тихо проговорил:
— Не бойтесь, пока они не определяться с нами, трогать не будут!
Не скажу, что его слова сильно успокоили, но повод для раздумья появился.
— Меня зовут доктор Нильс Катерсон, а это моя жена — доктор Эттель Катерсон. Нас выкрали из нашего дома, предварительно усыпив. Напали сзади вчетвером, скрутили и усыпили.
Судя по тому, как напряглась рука на моем плече, он был в ярости, но гораздо лучше умел скрывать свои эмоции, чем я.
— Я доктор Илана Ирвинг! Химик! Со мной произошло тоже самое, только меня выкрали из собственной постели.
Тот факт, что я уже доктор его удивил. Он еще пристальнее осмотрел меня, вызвав лишь грустную усмешку.
— Да, это удивляет всех! Мне тридцать один через месяц исполнится. Наследственность хорошая, вот и выгляжу молодо.
Сразу прояснила этот момент, чтобы у него каких-либо подозрений на мой счет в подобной ситуации не возникло. И похоже, оказалась права, потому что мои слова заставили его немного расслабиться. Но как только его жена Эттель зашевелилась и застонала, все внимание он переключил на нее, но перед этим все же коротко произнес:
— Как интересно, а мы биологи!
От этой новости нехорошее предчувствие во мне уже не просто шевелилось, а танцевало джигу. Как только Эттель более-менее пришла в чувство и была представлена мне Нильсом, мы еще пару часов летели молча, каждый думая о своем. Но и этот полет, наконец, закончился. Когда нас выводили из самолета, я, щуря глаза от очень яркого солнца, пришла к неутешительному выводу, и моя звериная часть была со мной согласна. Мы в Южной Америке, где — конкретно сказать невозможно, потому что нас повсюду окружали тропические джунгли, но ошибки быть не могло. По растресканной полосе скорее всего заброшенного аэродрома к самолету быстро приближались несколько открытых джипов. Подгоняемые своими похитителями, мы словно безропотный скот спустились по небольшому трапу и замерли все трое, со страхом и в ожидании наблюдая за вновь прибывшими.
Из машины вывалились сразу несколько мужчин самого бандитского вида и резво направились в нашу сторону. Я думаю, мы трое не ошиблись, сразу выделив двух главных действующих лиц, и уже вопросительно смотрели только них. Как это ни странно и не смешно для данного места и времени, оба невысоких мужчины, похожих как две капли воды, одеты в костюмы от Армани и блистают внушительным количеством золота. Выслушав наших сопровождающих, разговаривая с ними на португальском, которого я к своему сожалению не знала, приступили к нашему допросу, с интересом и горячим любопытством разглядывая мою скромную, обнимавшую себя руками персону. Не утруждая себя представлением, они выяснили наши имена и, удовлетворенно кивнув, приказали посадить нас в машины. Сами так же быстро как прибыли, так и отбыли в неведомом направлении, оставив нас с кучей новых вопросов и не дав ни одного ответа. С этого дня началась наша новая жизнь.
Глава 4
Остановившись в дверном проеме, рассеянно окинула взглядом лабораторию и, вспомнив, зачем сюда пришла, устало подошла к своему столу, достала пробирку. Вытащив пробку, обрызгала себя с ног до головы, затем проделала ту же процедуру еще с двумя пробирками, лежавшими в столе. Как только нас привезли сюда — на базу одного из южноамериканских наркобаронов — наконец, пояснили, зачем похитили. И Катерсоны, и я работали над одной проблемой, но с разных сторон и в разных областях науки. Катерсоны изучали влияние некоторых веществ на организм человека, а я работала в области синтеза таких веществ и разработки новых для улучшения некоторых качеств лекарств или устранения их побочных эффектов. И если широкая общественность абсолютно не интересуется такими специалистами как мы, то такие товарищи как братья Варгосы очень и очень пристально следят за нами, за нашими исследованиями и успехами в той области, которая их больше всего интересует. Наркобизнес тоже не стоит на месте, изучая спрос и предложение своего сегмента рынка, пытаясь опередить своих конкурентов и изыскивая новые способы обогащения. Мы с Катерсонами должны были довести до конца изобретение одного из наркотических веществ, провести его апробацию на местном населении и представить его конечный продукт Варгосам для дальнейшего, промышленного производства.
Для этого нам предоставили лабораторию, быстро созданную в одном из бараков для работающих на полях, заполнив ее новейшим оборудованием, на которое явно не поскупились. А для нашего проживания пристроили еще один к "лаборатории", вот на него денег явно пожалели, оборудовав только туалетом и душевой кабинкой, да повесили три гамака. Три месяца мы сосуществовали вместе с Катерсонами в этих бараках, не имея возможности даже выйти наружу, хотя я бы и сама не решилась прогуляться по территории без сопровождения Нильса и Эттель. Им и так с трудом и риском для жизни удалось спасти меня от домогательств как самих хозяев, так и их цепных псов, пригрозив отсутствием энтузиазма в работе. Хотя мы трое очень хорошо понимали, что как только работа будет закончена и надобность в наших услугах отпадет, за наши жизни нельзя будет дать и цента. Я и супружеская пара, к которой за три месяца привыкла как к родным и была дико благодарна за поддержку и защиту, все время искали пути спасения и пока ни один из них не был надежным и гарантированно безопасным.
Вокруг сплошные джунгли, пройти через них без проводника, оружия и припасов практически нереально. Учитывая тот факт, что из трех человек (вернее двух и одного вера), только я обладаю достаточной выносливостью, способностью добыть себе пропитание и высоким уровнем выживаемости. Но и по поводу меня были вопросы, ведь три месяца беспрерывной работы, отсутствия возможности хоть ненадолго освободить свою звериную сущность, сказывались и на моем самочувствии, и здоровье в целом. Я слабела физически, нервы уже на пределе, ведь каждый день вынуждена сдерживать свои звериные порывы и дикое раздражение. Довольно часто я начинала бесцельно метаться по бараку, вызывая недоуменные и тревожные взгляды Катерсонов, но ничего не могла с собой поделать. Да и мои способности вера были еще очень слабы и не развиты. Физической неуязвимостью я смогу похвастать, если все же сумею перевалить за трехсотлетний рубеж, а пока в свои тридцать один я словно щенок-переросток слаба и уязвима.
Не смотря на то, что находилась в джунглях и практически ни с кем не общалась, как только смогла, тут же синтезировала свое волшебное средство, скрывающее мой запах оборотня и каждый раз, приняв душ, уже на автомате опрыскивала тело. Так я чувствовала себя спокойней. Вот и сейчас на дворе стояла глубокая ночь, а я не в состоянии заснуть в этой удушающей духоте, приняла душ и привычно скрыла свой аромат. Вытерев влажные руки о бедра в легких льняных брюках, поправив обтягивающую спортивную майку-безрукавку, слегка поддерживающую упругую грудь, не сдерживаемую бюстгальтером, взяла в руки очередную пробирку. И задумалась, стоит ли тратить и ее, или больше не надо. И тут мой взгляд зацепил одну странность.
Наши бараки, расположенные в самой дальней части поместья Варгосов, прилегали к небольшой речушке, вяло несущей свои воды от невысоких горных вершин через всю территорию и убегающей дальше на юг. Несмотря на темную экваториальную ночь, луна и яркие многочисленные звезды вкупе с ночным зрением вера, давали достаточно света, чтобы я могла видеть всю местность достаточно четко. Застыв, судорожно вцепившись в оставшуюся пробирку, я всматривалась в черную водную гладь реки, пытаясь рассмотреть, что же меня так встревожило. Тишина, нарушаемая стрекотом насекомых и редкими криками ночных обитателей окружающих джунглей, казалось, тяжелым одеялом укрывала землю. Но и сквозь нее я услышала тихий всплеск, а потом, напрягая все свои органы чувств, заметила широкие круги на воде все ближе и ближе к берегу. Уже слегка расслабившись, подумала, что это вновь случайно заплывший аллигатор пытается выяснить, если здесь чем поживиться. Парочку таких наглецов я выгоняла длинной палкой под панический визг Эттель, боявшейся этих земноводных чудовищ до состояния инфаркта. Да и Нильс очень осторожно и напряженно стоял в стороне и успокаивал жену, пока я исступленно лупила этих зубастых нахалов, сама чувствуя, что еще немного и начну завывать от ужаса. Но в этот момент я в полном ступоре, со странным восхищением заметила, как из темной смертельно-опасной воды появился мужчина, затянутый в черный гидрокостюм.
Медленно сначала показалась голова, осматривая окружающую местность, потом — мощные широкие плечи и руки, рядом так же беззвучно из воды показались еще пятеро водяных. И вот спустя всего пару мгновений из воды на поросший травой берег вылезли шестеро крупных мужчин, от устрашающего вида которых у меня в животе все сжалось от плохих предчувствий. Почему-то эту шестерку я боялась гораздо больше, чем всех наемников Варгоса, ведь с ними при самом неблагоприятном раскладе я бы смогла справиться, обернувшись волком, да сбежав в конце концов, а вот с этими, более чем уверена, такой финт не пройдет.
Черными тенями они скользнули к бараку, демонстрируя четкую слаженную работу профессионалов. Не делая лишних движений и двигаясь с опасной грацией хищников, они буквально за пару секунд преодолели слабо освещенное пространство и, никем не замеченные, скрылись из поля зрения, прижавшись вплотную к стене. Усилием воли скинула с себя оцепенение и ринулась в спальный отсек, где отдыхали мои коллеги и друзья Катерсоны.
Закрыв Нильсу рот, от чего он тут же проснулся, знаками предложила помолчать и разбудить Эттель. В его глазах удивление и напряжение сменились пониманием и готовностью к действиям. Узнав меня за три месяца очень хорошо и понимая, что просто так я бы себя не вела, Нильс быстро встал и разбудил Эттель таким же образом как и я его. Она только успела протереть глаза со сна и свесить ноги с кровати, как в нашу убогую спальню-барак скользнули две тени и замерли, молча уставившись на нас. Я стояла к ним ближе всех и, тоже затаив дыхание, рассматривала их.
Ближайший ко мне мужчина, которого я увидела первым выходящим из воды, поразил слишком, по моим трусливым меркам, высоким ростом, мощным торсом и длинными сильными ногами, туго обтянутыми черным гидрокостюмом. Но главное — это его лицо, сейчас, когда он снял капюшон, особенно выделялся большой орлиный нос, скорее придающий ему хищности, чем портящий общий вид. Глубокие блестящие в свете тусклой лампочки зеленые глаза, глядящие на нас с холодным интересом и полные, но при этом жестко поджатые губы. Смуглая синеватая от проглядывающей щетины кожа и черные как вороново крыло, блестящие короткие волосы выдавали в нем европейца с французскими корнями. Мужчина, стоящий за ним, с таким же мощным телом, но отличался более светлой кожей, римским профилем и ледяными голубыми глазами, в которых не отражалась ни одна эмоция.
Но ни сильное чувство опасности, исходящее от них, ни внушительные габариты или холод в глазах испугали меня. Даже не то как они молча рассматривали нас, словно добычу оценивая. Меня до дрожи в коленях, до холодной мерзкой потной струйки вдоль позвоночника, до ледяного комка в груди напугал их мускусный тяжелый аромат зверя, сидящего в каждом из них. Передо мной стояли двое оборотней, а скорее всего таковыми являются все шестеро, вынырнувших из воды. В груди вспыхнула боль, и я вспомнила, что надо дышать. Сделав судорожный вдох, с трудом пропихивая воздух по сведенному от страха горлу, я на автомате, не думая, вырвала крышку из пробирки и, не отрываясь глядя на веров, методично поливала себя составом 'антизапах'. Передо мной стоят сильные опытные воины, и нюх у них развит не в пример лучше, чем у многих из нашего вида.
Заметив, как в недоумении и легком любопытстве поднялись брови у оборотней, я резким движением вылила на себя остатки и, уронив пробирку из ослабевших рук, замерла под их пристальным изучающим взглядом, сцепив зубы, чтобы не заорать, ударившись в панику. Молчание прервал Нильс, подошедший сзади и положивший руку мне на плечо, успокаивая.
— Кто вы такие? И зачем здесь? — тихо прошелестел его голос.
Первый вер с зелеными глазами удивленно моргнул, переводя почему-то недовольный взгляд, с руки Нильса на моем плече на него самого и тихо проговорил хрипловатым голосом:
— Вы Катерсоны? — Нильс и Эттель синхронно кивнули и оборотень продолжил: — Кто мы — не важно! Главное, что ваша компания наняла нас для доставки вас живыми домой. В Штаты! И я очень надеюсь, что нам не придется делать это насильно. Ведь вас же здесь держат не добровольно? Я правильно понимаю?!
Нильс коротко выдохнул, выражая этим облегчение и радость, и так же тихо торопливо заговорил.
— Вы наемники, я правильно понял? — получив утвердительный короткий кивок зеленоглазого мужчины, продолжил: — Мы рады, что хоть кто-то вспомнил о нас. Как мы будем выбираться отсюда и что можно взять с собой?
— К сожалению для Вас, нам придется какое-то расстояние пройти по джунглям до места, где нас будет ждать транспорт. Насчет вещей — только самое необходимое и то, что сможете нести на себе по труднопроходимой территории. Я надеюсь, вы хорошо понимаете, что это не прогулка по Центральному парку.
— Не волнуйтесь, мы вас очень хорошо понимаем и где находимся тоже. Нам потребуется хотя бы пять минут, чтобы собраться, а также уничтожить наши исследования.
Эттель, уже не слушая разговор, кинулась в лабораторию и начала методично сливать реактивы на пол, затем наводить хаос в компьютерных программах, куда мы заносили данные исследований. Нильс развернулся, закончив говорить, и вот тут его взгляд наткнулся на испуганную замершую от страха и неуверенности меня, с круглыми глазами стоящую посреди комнаты, и за все время разговора не сделавшую ни единого движения. Обо мне речь не шла, так что еще не известно, возьмут ли они меня с собой. А если возьмут, то будет ли для меня это лучшим выходом или лучше прямо сейчас пойти отдаться аллигаторам. Вдруг они более доброжелательные и милосердные, чем я о них думала?! И про палки забыли!
Но за меня все решил Нильс. Резко развернувшись к наемникам, он с жаром, но при этом не повышая голоса, настойчиво заговорил.
— Нас похитили не одних. С нами доктор Илана Ирвинг из "Экол Фармасьютикалз". Нас удерживают здесь втроем и если вы не возьмете ее с собой, то ее ждет скорая и весьма мучительная смерть. Вы же не допустите этого? Какая вам разница, двух человек или трех спасать?
Вер с голубыми глазами скользнул по мне откровенно плотоядным взглядом, а зеленоглазый, сощурив глаза и еще пристальней посмотрев на меня, принюхиваясь, и как мне показалось, недоуменно хмуря лоб, выдохнул.
— Без разницы! У тебя, девочка, есть минута, чтобы собрать вещички, затем мы уходим. И у вас доктор Катерсон тоже.
Уже не раздумывая, я кинулась к чемодану, который так легкомысленно собрала перед отлетом на Гавайи, а наркоторговцы любезно прихватили вместе со мной во время похищения, чтобы, наверное, не заморачиваться потом поиском одежды. Вытащив пару сменного белья, кофту, запасные штаны и пару маек, содрав простыню с гамака, соорудила из нее мешок и, положив туда вещи, кинулась за самым главным — пробирками с устранителем моего волчьего аромата. Открыв ящик, прикинула их количество и поняла, что хватит мне их не больше чем на три-четыре дня, и то если дождя не будет, а что будет потом, я боялась даже загадывать. При такой-то компании! Особенно учитывая тот факт, что женщин-веров слишком мало, и каждая ценится очень высоко. Слишком часто в играх самцов мы становились разменной монетой или платой за чьи-то ошибки. Причем в буквальном смысле. Меня либо сделают чьей-то сексуальной игрушкой, либо за вознаграждение вернут Дурси. Ему плевать на мою ценность женщины-вера, его будет волновать лишь месть за единственного сына. Его подруга и мать Ирвена Эмма Дурси лично сдерет с меня шкуру, причем очень медленно, наслаждаясь процессом. Ведь она искренне считала, что ее сынок заслуживает самого лучшего, и не важно чью жизнь он при этом сломает или уничтожит. Эта холодная высокомерная женщина воспитала из него морального урода, а ее муж во всем потакал жене, боясь ее потерять. А в итоге, они лишились сына, а я — родителей и живу в вечном страхе, что меня найдут.
Спрятала пробирки в импровизированный мешок, закрутив концы, сделала своеобразную ручку. Перекинув мешок через плечо, повернулась к нашим "спасателям" и снова замерла от испуга. Уже трое оборотней стояли в дверях и с горячим пристальным вниманием следили за моими сборами. Мне показалось, что я всей кожей чувствую их похотливые взгляды, скользящие по всему телу, от чего внутри начала нарастать паника, а внутренности — завязываться в ледяной узел. Нервно сглотнув горькую от страха слюну, я так и стояла, боясь пошевелиться, и тем самым спровоцировать внутреннего зверя возбужденных самцов на охоту за мной. Но заметив мое состояние, мужчины резко отвели глаза, и двое из них поспешили выйти наружу, оставив наедине с зеленоглазым. Он, хмуро стрельнув по мне взглядом, хрипловатым голосом тихо приказал:
— Время вышло, все наружу, каждый идет за своим проводником и дышит ему в спину. Ни звука, иначе у нас будут проблемы!
Катерсоны, бросив последний взгляд на разгромленную ими лабораторию, схватили похожий на мой мешок и гуськом потянулись на выход из барака. Последним сразу за мной вышел зеленоглазый, горячо дыша мне в макушку, но не прикасаясь, за что я была ему искренне благодарна.
Глава 5
Мы не издали ни звука, но тем не менее, как только пригибаясь добежали до реки, у нас возникла проблема. Эттель, до ужаса боявшаяся аллигаторов, змей и любых земноводных, наотрез отказалась лезть в воду и, честно говоря, я ее ОЧЕНЬ хорошо понимаю. Одно дело столкнуться с ними на суше, имея в руках хоть какое-нибудь оружие, а другое — когда ты находишься в их стихии. Да еще опасения, что как только я вылезу из этой самой воды, каждому из шестерых оборотней (они все оборотни, я уже убедилась) станет понятно, что я самка их вида, поэтому горячо поддержала Эттель в ее истерике.
Как только мужчины, злобно сверкая глазами, уставились сначала на нас, а потом — на Нильса, взглядом призывая его успокоить нас, убедились, что аллигаторов боится и он. Скромно потупив глаза, топчется возле воды, не решаясь лезть в непроглядную темноту, скрывающую смертельную опасность. Зеленоглазый, не проронив ни слова, только щелкнул пару раз по браслету на руке напоминающему часы с каучуковым браслетом. Через пару минут мы заметили, как к берегу подплывает большая надувная лодка с еще парой мужчин на веслах. У меня вообще сперло дыхание от увеличивающегося с каждой минутой количества возможных претендентов на мое тело. Да мне скоро не еженедельник, а месячный календарь интимных встреч придется составлять, если так и дальше дело пойдет.
Но все мои черные панические мысли в этом направлении исчезли, когда по нам ударила яркая вспышка света из прожектора. А уже через мгновение застрекотали пулеметные очереди, вспарывающие землю возле нас. Мы с Эттель завизжали в унисон, Нильс в первую секунду застыл как истукан в шоке, зато наемники, подхватив каждого из нас под мышки и прикрывая своими телами от пуль, закинули в подплывшую лодку, которая тут же стремительно понеслась прочь, включив скоростной движок. Трое оборотней, не попавшие в лодку, нырнули в воду и исчезли из поля зрения как бандитов, так и нас, но нам некогда было интересоваться их дальнейшей судьбой, потому что по нам продолжали стрелять. Несколько пуль прошили лодку, и она начала стремительно наполняться водой, вызвав у нас с Эттель и Нильсом животный страх. И если люди боялись крокодилов, то я боялась еще и оборотней. Управляющий лодкой здоровущий вер быстро повернул к берегу наше тонущее плавсредство, и мы все же смогли на полузатопленной лодке добраться до берега. Копаться нам не позволили, быстро подхватив под руки, выкинули на берег, а потом, все время подгоняя, заставили бегом нестись в сторону джунглей, петляя и увертываясь от вспарывающих землю пуль.
Очень скоро мы оказались среди густой растительности, и бежать было трудно даже мне, с волчьим ночным зрением. Катерсоны скорее тяжело шли, чем бежали и все время спотыкались об корни и сучья. Я шла ровнее, но боялась демонстрировать свое хорошее зрение, поэтому иногда специально издавала недовольный писк, имитируя боль от ушибов, хотя идти могла довольно долго, не испытывая сильной усталости. Наемники подхватили под руки Нильса и практически таща его на себе, зажав между телами, ускорили темп передвижения. Эттель тут же оказалась на руках одного из оборотней. Меня тоже подхватил на руки зеленоглазый мужчина, крепко прижав к себе, а я так же крепко прижимала к себе свой мешок, жалея, что не могу попрыскать на себя еще средства. Но самое удивительное, что уже через полчаса такого передвижения устала от напряжения и бессознательно расслабилась у него на руках, уткнувшись носом в широкую грудь, закрытую специальным водонепроницаемым костюмом. Подняла лицо и с удивлением поняла, что его запах меня волнует. Приятно волнует, причем как женщину.
Прикрыв глаза, подвинулась в его руках, пытаясь сесть чуть повыше, чтобы дотянуться до его шеи. В его груди родился недовольный рык, но все же он, слегка подбросив меня, помог сесть удобнее. Для меня! А я, по-прежнему испытывая страх, недоумение и изумление вперемежку с неловкостью, принюхалась к его телу. И как я могла подумать в первый момент нашей встречи, что его запах тяжелый, ведь он такой приятный, можно сказать волшебный. Такой успокаивающий и в тоже время возбуждающий. Но как только я почувствовала, как его нос коснулся моей макушки, глубоко вдыхая мой запах, умиротворение и восхищение его ароматом пропало, испарившись утренней дымкой. Сделав пару глубоких вдохов, он напрягся, все так же ровно продолжая двигаться вперед, а потом, удивленно хмыкнув, даже чихнул, при этом вызвав удивленные взгляды со стороны остальных членов команды. Ведь оборотни не болеют и не страдают аллергией. Я почувствовала, как он пожал плечами, будто говоря им, что сам не знает почему чихнул, а потом еще больше ускорился. Под мерное монотонное движение я задремала, практически свернувшись в его руках калачиком.
Проснулась как от толчка и первое, что я заметила, как над деревьями занимается заря, мягко раздвигая ночные тени по углам и пряча их в зеленых плотных кронах деревьев. Все громче пели птицы и кричали проснувшиеся обитатели этой дивной фауны, а меня осторожно положили на землю и именно потеря тепла зеленоглазого наемника мгновенно разбудила.
Усевшись и протерев глаза, я внимательно осмотрелась вокруг, стараясь запомнить детали. Так, на всякий случай. Супруги спали на земле, положив головы на свой мешок, и Нильс двумя руками прижимал к своему телу жену. Они оба выглядели до предела измотанными и грязными от постоянного соприкосновения с землей во время падений. Как только мой взгляд оторвался от коллег, столкнулась с новым потрясением. Наемников оказалось десять. Пятеро, которые плыли с нами в лодке, еще трое, которые остались на берегу, а потом нырнули в воду и теперь догнали нас, и еще двое новых. Господь всемогущий, сколько же их всего? И вообще, их что под копирку штампуют? Все десять веров — высокие крупные мужчины, и кроме двоих блондинов брюнеты. Различаются цветом глаз и кожи, но большую их часть что-то неуловимо объединяет. Европейцы и скорее всего представители одного клана, а не сообщества наемников. Даже не знаю почему сделала подобные выводы, ведь с верами уже очень давно не общалась, а детские воспоминания радости не добавляли, как и точности информации. Но с французами по работе встречалась часто, наверное, именно поэтому с такой легкостью определила их принадлежность.
Они тихо разговаривали между собой на французском, без суеты готовя на костре пару освежеванных тушек животных. Когда только успели? Гидрокостюмы сменили на темно-зеленую одежду военного образца, а точнее — плотные штаны, заправленные в высокие ботинки и футболки с короткими рукавами. Их тела бугрились стальными мышцами, перекатывающимися во время движения и приковывающими к себе мое неискушенное внимание. И в тоже время мой горячий интерес привлек лишь один из них, и хотя он мало чем отличался от других, но показался самым красивым. Или скорее захватывающим и интригующим.
В темноте ночи я не так хорошо смогла его рассмотреть, но сейчас замерла, чуть приоткрыв рот и, не отрываясь, скользила по его телу взглядом. Такой мощный сильный выносливый, в этом я убедилась, ведь он меня практически всю ночь на руках нес. Сейчас он, сидя на корточках, демонстрировал красивые мощные бедра — завязывал рюкзак, который каждому из наемников, вызволявших у Варгосов пленников, видимо принесли новенькие. Тугие мышцы двигались на спине и плечах, прикрытые тканью, длинные пальцы скользили по шнурку, а я следила за ними, удивляясь, как четко и споро они движутся. Подняв изумленный от собственного поведения взгляд на его лицо, покраснела, встретив насмешливый взгляд зеленых, все замечающих глаз. Он весело подмигнул, поднялся и подошел ко мне, присев рядом, тут же обволакивая своим дивным ароматом. Мягко коснулся моего подбородка, заставил поднять лицо и посмотреть ему в глаза.
— Сколько тебе лет, девочка?
— Тридцать один! — я нервно сглотнула, а потом коротко выдохнула.
Сначала он позволил своим бровям удивленно взметнуться вверх, а затем почему-то нахмурился, снова вдыхая мой аромат, от чего стало зябко от страха.
— Как интересно!
Он еще с полминуты держал меня за подбородок, словно неосознанно поглаживал большим пальцем кожу и пристально следил за мной, от чего яркая травяная зелень его глаз потемнела. Я напряглась и разорвала наш зрительный контакт, чувствуя, что проваливаюсь в эти темные озера. Нервно сглотнув, осторожно отстранила его руку от своего лица и отодвинулась на пару шагов назад. К своему мешку поближе. Неуверенно посмотрев на остальных, заметила, как они плотоядно пялятся на мою грудь горящими желанием глазами, и как только я опустила взгляд, с ужасом увидела, что так и осталась в спортивной майке тонким слоем ткани прикрывающей грудь, но не скрывающей возбужденно торчащие соски. В ужасе прижала к себе рюкзак и только потом, словно затравленный зверь, снова посмотрела на мужчин. Те, заметив мою панику, криво ухмыльнулись и молча отвернулись. И только зеленоглазый наемник все так же пристально и с неподдельным удивлением хмуро смотрел на меня, нервируя еще больше.
Как только Эттель проснулась, разбуженная верами, мы вместе с ней сходили в кустики, переоделись, причем в этот раз лифчик я надеть не забыла, и наш отряд отправился дальше. Но предварительно дотошный Нильс выяснил, как зовут наших спасателей. Отряхивая штаны спортивного костюма, он подошел к голубоглазому и вежливо спросил:
— Извините, но как долго нам придется идти по джунглям? Вы поймите, я не выражаю недовольства или раздражения, просто с нами женщины, а им довольно тяжело приходится, как вы уже заметили. Поэтому если мы будем знать, сколько продлится переход, то сможем легче перенести трудности.
Наемник пристально посверлил Нильса ледяным взглядом, а потом, бросив короткий взгляд на зеленоглазого и заметив его короткий кивок, пояснил.
— Если такими темпами, как мы шли ночью, то четыре дня, не меньше. Если же у вас получится увеличить скорость хотя бы днем, и нам удастся уйти от погони и не вступать в открытые конфликты, тогда — не больше трех. Но можете не волноваться, вы в любом случае доберетесь до Штатов живыми. Даже если вас всех придется нести всю дорогу. Мы вам это гарантируем!
Катерсоны облегченно выдохнули, я же начала молиться, чтобы за время нашего пути не пошел дождь. Иначе мне крышка! Нильс уже сияющими от радости глазами благодушно произнес:
Волосы шевелились на затылке, пока я быстро, но без суеты, шла от парковки до здания Экол Фармасьютикалз. Рабочий день только начинался, а я уже вся на нервах. Последние три дня с того злополучного похода в клуб не покидало ощущение, что за мной следят. И это чувство, сначала отброшенное мной как следствие паранойи, спустя всего пару дней заставляло вставать дыбом все волоски на моем теле и бегать по спине сотням мерзких мурашек.
Впервые за четыре года работы на Экол Фармасьютикалз, я решила взять отпуск и, не смотря на сложнейшие испытания новейшего препарата группой специалистов, в число которых входила, больше выносить это неприятное чувство слежки не могла. Пройдя проходную и вежливо поздоровавшись с охранниками, сразу направилась писать заявление об отпуске. Целый час пришлось бороться с руководителем, который то посулами всех земных благ, то не завуалированными угрозами, пытался уговорить меня закончить работу, а уж потом отдыхать, но сдался. И я, получив неделю отпуска, пошла объявить об этом коллегам. Как ни странно, меня поняли и даже не особо роптали по поводу внепланового отдыха, а уж потом и вовсе вместе помечтали о том кто, где и как провел бы свои веселые беззаботные денечки. Я решила слетать на Гавайи и отдохнуть на пляже, занимаясь исключительно ничегонеделаньем.
На сборы и покупку билетов ушло всего пару суматошных дней, за которые неприятное чувство слежки пропало, а на смену пришло облегчение и ощущение, что возможно Джен права, и у меня на почве слишком длительного воздержания и гипертрофированной трусливости разыгралось воображение, и напомнила о себе моя личная паранойя. Тщательно собрав все необходимое для поездки, выставила сумку в коридор, а затем, с чувством выполненного долга приведя себя в порядок, завалилась спать. Ведь завтра у меня будут довольно тяжелый день и длительный перелет. Зато потом: море, воздух, вода и полная свобода — что еще требуется, чтобы почувствовать себя счастливой. Но в голову, все чаще приходила мысль, как скучна и неполноценна моя жизнь без права на любовь, без тепла и ласки. И даже покой и безопасность уже не кажутся основными приоритетами в жизни, к которым я стремилась раньше.
Меня разбудил шорох рядом с кроватью. Не двигаясь, я лишь вздрогнула, словно меня кто-то ткнул в бок, и в тот момент, когда моего чувствительного носа коснулся запах человеческого давно немытого тела, и поняла, что не одна в своей спальне, лицо накрыли вонючей тряпкой и с силой придавили к кровати. Я судорожно всхлипнула и попыталась сбросить с себя нападавшего, но к нему на помощь пришел второй участник моего личного кошмара. Последнее, о чем я подумала, что меня все-таки нашли. Через столько лет меня все же нашли.
Сознание возвращалось медленно и урывками, то пропадая, то снова возвращая в мир звуков и запахов. Распухший от сухости язык прошелся по нёбу и губам, создалось четкое ощущение, что без моего ведома кто-то устроил у меня во рту кладбище слонов — так мерзко там было. Потом на смену вкусовым ощущениям, пришли слуховые и тактильные, ненавязчиво сообщившие, что я, похоже, лечу на самолете лежа на полу. С трудом разлепив глаза и пошевелив руками-ногами своего бедного многострадального тела, поняла, что не ранена и, к моему удивлению, еще и не связана. Кряхтя села на попу и, тряхнув гудящей головой, осмотрелась, пытаясь прояснить ситуацию, в которую попала, и оценить возможность своего спасения.
Рядом со мной лежала женщина лет сорока, симпатичная шатенка, голова которой сейчас лежала на коленях худощавого мужчины за пятьдесят. Его черные волосы, щедро разбавленные сединой, сильно взъерошены, тонкий дорогой хлопковый свитер и льняные брюки изрядно помяты. Все просто кричит, что их тоже похитили как и меня. Теперь мы в одной компании бедолаг, это добавило еще вопросов. Не похоже, что это волки Дурси. Подняв на него глаза, я столкнулась с внимательным и в тоже время сочувствующим взглядом, а потом украдкой оглянувшись по сторонам, замерла от ужаса.
Мы летели на небольшом, скорее всего грузовом самолете, вдоль салона пара неказистых лавок, на которых, небрежно развалившись, насколько это возможно, сидели четверо мужчин. Судя по запаху — люди, но внутренне не слишком отличаются от бешеных и злобных зверей, это для меня очевидно. Наемники! Почти все брюнеты с черными маслинами глаз — явно южно-американского типа — сейчас сверлили ими меня и похотливо скользили взглядом по моему телу. Я медленно, стараясь не делать резких движений, опустила взгляд и внутри все похолодело. На мне веселенькая пижамка с мишками гамми, состоящая из коротких шортиков и майки без рукавов. Изнутри к горлу поднимался неконтролируемый страх в сопровождении скулежа, но я, собрав себя в кучу, притормозила его на выходе, лишь горько всхлипнув. Пара мужчин громко заржали, а другие лишь весело хмыкнули, заметив ужас и панику в моих глазах. Вздрогнув от похабного смеха, быстро перебирая ногами и руками, подползла к седоволосому мужчине и женщине, все еще лежавшей без сознания, и, сгорбившись, прислонилась к ним, с трудом сдерживая слезы. Седоволосый, не меняя позы, просто обнял меня одной рукой и прислонил к своему жесткому телу, делясь теплом и придавая капельку спокойствия. Затем тихо проговорил:
— Не бойтесь, пока они не определяться с нами, трогать не будут!
Не скажу, что его слова сильно успокоили, но повод для раздумья появился.
— Меня зовут доктор Нильс Катерсон, а это моя жена — доктор Эттель Катерсон. Нас выкрали из нашего дома, предварительно усыпив. Напали сзади вчетвером, скрутили и усыпили.
Судя по тому, как напряглась рука на моем плече, он был в ярости, но гораздо лучше умел скрывать свои эмоции, чем я.
— Я доктор Илана Ирвинг! Химик! Со мной произошло тоже самое, только меня выкрали из собственной постели.
Тот факт, что я уже доктор его удивил. Он еще пристальнее осмотрел меня, вызвав лишь грустную усмешку.
— Да, это удивляет всех! Мне тридцать один через месяц исполнится. Наследственность хорошая, вот и выгляжу молодо.
Сразу прояснила этот момент, чтобы у него каких-либо подозрений на мой счет в подобной ситуации не возникло. И похоже, оказалась права, потому что мои слова заставили его немного расслабиться. Но как только его жена Эттель зашевелилась и застонала, все внимание он переключил на нее, но перед этим все же коротко произнес:
— Как интересно, а мы биологи!
От этой новости нехорошее предчувствие во мне уже не просто шевелилось, а танцевало джигу. Как только Эттель более-менее пришла в чувство и была представлена мне Нильсом, мы еще пару часов летели молча, каждый думая о своем. Но и этот полет, наконец, закончился. Когда нас выводили из самолета, я, щуря глаза от очень яркого солнца, пришла к неутешительному выводу, и моя звериная часть была со мной согласна. Мы в Южной Америке, где — конкретно сказать невозможно, потому что нас повсюду окружали тропические джунгли, но ошибки быть не могло. По растресканной полосе скорее всего заброшенного аэродрома к самолету быстро приближались несколько открытых джипов. Подгоняемые своими похитителями, мы словно безропотный скот спустились по небольшому трапу и замерли все трое, со страхом и в ожидании наблюдая за вновь прибывшими.
Из машины вывалились сразу несколько мужчин самого бандитского вида и резво направились в нашу сторону. Я думаю, мы трое не ошиблись, сразу выделив двух главных действующих лиц, и уже вопросительно смотрели только них. Как это ни странно и не смешно для данного места и времени, оба невысоких мужчины, похожих как две капли воды, одеты в костюмы от Армани и блистают внушительным количеством золота. Выслушав наших сопровождающих, разговаривая с ними на португальском, которого я к своему сожалению не знала, приступили к нашему допросу, с интересом и горячим любопытством разглядывая мою скромную, обнимавшую себя руками персону. Не утруждая себя представлением, они выяснили наши имена и, удовлетворенно кивнув, приказали посадить нас в машины. Сами так же быстро как прибыли, так и отбыли в неведомом направлении, оставив нас с кучей новых вопросов и не дав ни одного ответа. С этого дня началась наша новая жизнь.
Глава 4
Остановившись в дверном проеме, рассеянно окинула взглядом лабораторию и, вспомнив, зачем сюда пришла, устало подошла к своему столу, достала пробирку. Вытащив пробку, обрызгала себя с ног до головы, затем проделала ту же процедуру еще с двумя пробирками, лежавшими в столе. Как только нас привезли сюда — на базу одного из южноамериканских наркобаронов — наконец, пояснили, зачем похитили. И Катерсоны, и я работали над одной проблемой, но с разных сторон и в разных областях науки. Катерсоны изучали влияние некоторых веществ на организм человека, а я работала в области синтеза таких веществ и разработки новых для улучшения некоторых качеств лекарств или устранения их побочных эффектов. И если широкая общественность абсолютно не интересуется такими специалистами как мы, то такие товарищи как братья Варгосы очень и очень пристально следят за нами, за нашими исследованиями и успехами в той области, которая их больше всего интересует. Наркобизнес тоже не стоит на месте, изучая спрос и предложение своего сегмента рынка, пытаясь опередить своих конкурентов и изыскивая новые способы обогащения. Мы с Катерсонами должны были довести до конца изобретение одного из наркотических веществ, провести его апробацию на местном населении и представить его конечный продукт Варгосам для дальнейшего, промышленного производства.
Для этого нам предоставили лабораторию, быстро созданную в одном из бараков для работающих на полях, заполнив ее новейшим оборудованием, на которое явно не поскупились. А для нашего проживания пристроили еще один к "лаборатории", вот на него денег явно пожалели, оборудовав только туалетом и душевой кабинкой, да повесили три гамака. Три месяца мы сосуществовали вместе с Катерсонами в этих бараках, не имея возможности даже выйти наружу, хотя я бы и сама не решилась прогуляться по территории без сопровождения Нильса и Эттель. Им и так с трудом и риском для жизни удалось спасти меня от домогательств как самих хозяев, так и их цепных псов, пригрозив отсутствием энтузиазма в работе. Хотя мы трое очень хорошо понимали, что как только работа будет закончена и надобность в наших услугах отпадет, за наши жизни нельзя будет дать и цента. Я и супружеская пара, к которой за три месяца привыкла как к родным и была дико благодарна за поддержку и защиту, все время искали пути спасения и пока ни один из них не был надежным и гарантированно безопасным.
Вокруг сплошные джунгли, пройти через них без проводника, оружия и припасов практически нереально. Учитывая тот факт, что из трех человек (вернее двух и одного вера), только я обладаю достаточной выносливостью, способностью добыть себе пропитание и высоким уровнем выживаемости. Но и по поводу меня были вопросы, ведь три месяца беспрерывной работы, отсутствия возможности хоть ненадолго освободить свою звериную сущность, сказывались и на моем самочувствии, и здоровье в целом. Я слабела физически, нервы уже на пределе, ведь каждый день вынуждена сдерживать свои звериные порывы и дикое раздражение. Довольно часто я начинала бесцельно метаться по бараку, вызывая недоуменные и тревожные взгляды Катерсонов, но ничего не могла с собой поделать. Да и мои способности вера были еще очень слабы и не развиты. Физической неуязвимостью я смогу похвастать, если все же сумею перевалить за трехсотлетний рубеж, а пока в свои тридцать один я словно щенок-переросток слаба и уязвима.
Не смотря на то, что находилась в джунглях и практически ни с кем не общалась, как только смогла, тут же синтезировала свое волшебное средство, скрывающее мой запах оборотня и каждый раз, приняв душ, уже на автомате опрыскивала тело. Так я чувствовала себя спокойней. Вот и сейчас на дворе стояла глубокая ночь, а я не в состоянии заснуть в этой удушающей духоте, приняла душ и привычно скрыла свой аромат. Вытерев влажные руки о бедра в легких льняных брюках, поправив обтягивающую спортивную майку-безрукавку, слегка поддерживающую упругую грудь, не сдерживаемую бюстгальтером, взяла в руки очередную пробирку. И задумалась, стоит ли тратить и ее, или больше не надо. И тут мой взгляд зацепил одну странность.
Наши бараки, расположенные в самой дальней части поместья Варгосов, прилегали к небольшой речушке, вяло несущей свои воды от невысоких горных вершин через всю территорию и убегающей дальше на юг. Несмотря на темную экваториальную ночь, луна и яркие многочисленные звезды вкупе с ночным зрением вера, давали достаточно света, чтобы я могла видеть всю местность достаточно четко. Застыв, судорожно вцепившись в оставшуюся пробирку, я всматривалась в черную водную гладь реки, пытаясь рассмотреть, что же меня так встревожило. Тишина, нарушаемая стрекотом насекомых и редкими криками ночных обитателей окружающих джунглей, казалось, тяжелым одеялом укрывала землю. Но и сквозь нее я услышала тихий всплеск, а потом, напрягая все свои органы чувств, заметила широкие круги на воде все ближе и ближе к берегу. Уже слегка расслабившись, подумала, что это вновь случайно заплывший аллигатор пытается выяснить, если здесь чем поживиться. Парочку таких наглецов я выгоняла длинной палкой под панический визг Эттель, боявшейся этих земноводных чудовищ до состояния инфаркта. Да и Нильс очень осторожно и напряженно стоял в стороне и успокаивал жену, пока я исступленно лупила этих зубастых нахалов, сама чувствуя, что еще немного и начну завывать от ужаса. Но в этот момент я в полном ступоре, со странным восхищением заметила, как из темной смертельно-опасной воды появился мужчина, затянутый в черный гидрокостюм.
Медленно сначала показалась голова, осматривая окружающую местность, потом — мощные широкие плечи и руки, рядом так же беззвучно из воды показались еще пятеро водяных. И вот спустя всего пару мгновений из воды на поросший травой берег вылезли шестеро крупных мужчин, от устрашающего вида которых у меня в животе все сжалось от плохих предчувствий. Почему-то эту шестерку я боялась гораздо больше, чем всех наемников Варгоса, ведь с ними при самом неблагоприятном раскладе я бы смогла справиться, обернувшись волком, да сбежав в конце концов, а вот с этими, более чем уверена, такой финт не пройдет.
Черными тенями они скользнули к бараку, демонстрируя четкую слаженную работу профессионалов. Не делая лишних движений и двигаясь с опасной грацией хищников, они буквально за пару секунд преодолели слабо освещенное пространство и, никем не замеченные, скрылись из поля зрения, прижавшись вплотную к стене. Усилием воли скинула с себя оцепенение и ринулась в спальный отсек, где отдыхали мои коллеги и друзья Катерсоны.
Закрыв Нильсу рот, от чего он тут же проснулся, знаками предложила помолчать и разбудить Эттель. В его глазах удивление и напряжение сменились пониманием и готовностью к действиям. Узнав меня за три месяца очень хорошо и понимая, что просто так я бы себя не вела, Нильс быстро встал и разбудил Эттель таким же образом как и я его. Она только успела протереть глаза со сна и свесить ноги с кровати, как в нашу убогую спальню-барак скользнули две тени и замерли, молча уставившись на нас. Я стояла к ним ближе всех и, тоже затаив дыхание, рассматривала их.
Ближайший ко мне мужчина, которого я увидела первым выходящим из воды, поразил слишком, по моим трусливым меркам, высоким ростом, мощным торсом и длинными сильными ногами, туго обтянутыми черным гидрокостюмом. Но главное — это его лицо, сейчас, когда он снял капюшон, особенно выделялся большой орлиный нос, скорее придающий ему хищности, чем портящий общий вид. Глубокие блестящие в свете тусклой лампочки зеленые глаза, глядящие на нас с холодным интересом и полные, но при этом жестко поджатые губы. Смуглая синеватая от проглядывающей щетины кожа и черные как вороново крыло, блестящие короткие волосы выдавали в нем европейца с французскими корнями. Мужчина, стоящий за ним, с таким же мощным телом, но отличался более светлой кожей, римским профилем и ледяными голубыми глазами, в которых не отражалась ни одна эмоция.
Но ни сильное чувство опасности, исходящее от них, ни внушительные габариты или холод в глазах испугали меня. Даже не то как они молча рассматривали нас, словно добычу оценивая. Меня до дрожи в коленях, до холодной мерзкой потной струйки вдоль позвоночника, до ледяного комка в груди напугал их мускусный тяжелый аромат зверя, сидящего в каждом из них. Передо мной стояли двое оборотней, а скорее всего таковыми являются все шестеро, вынырнувших из воды. В груди вспыхнула боль, и я вспомнила, что надо дышать. Сделав судорожный вдох, с трудом пропихивая воздух по сведенному от страха горлу, я на автомате, не думая, вырвала крышку из пробирки и, не отрываясь глядя на веров, методично поливала себя составом 'антизапах'. Передо мной стоят сильные опытные воины, и нюх у них развит не в пример лучше, чем у многих из нашего вида.
Заметив, как в недоумении и легком любопытстве поднялись брови у оборотней, я резким движением вылила на себя остатки и, уронив пробирку из ослабевших рук, замерла под их пристальным изучающим взглядом, сцепив зубы, чтобы не заорать, ударившись в панику. Молчание прервал Нильс, подошедший сзади и положивший руку мне на плечо, успокаивая.
— Кто вы такие? И зачем здесь? — тихо прошелестел его голос.
Первый вер с зелеными глазами удивленно моргнул, переводя почему-то недовольный взгляд, с руки Нильса на моем плече на него самого и тихо проговорил хрипловатым голосом:
— Вы Катерсоны? — Нильс и Эттель синхронно кивнули и оборотень продолжил: — Кто мы — не важно! Главное, что ваша компания наняла нас для доставки вас живыми домой. В Штаты! И я очень надеюсь, что нам не придется делать это насильно. Ведь вас же здесь держат не добровольно? Я правильно понимаю?!
Нильс коротко выдохнул, выражая этим облегчение и радость, и так же тихо торопливо заговорил.
— Вы наемники, я правильно понял? — получив утвердительный короткий кивок зеленоглазого мужчины, продолжил: — Мы рады, что хоть кто-то вспомнил о нас. Как мы будем выбираться отсюда и что можно взять с собой?
— К сожалению для Вас, нам придется какое-то расстояние пройти по джунглям до места, где нас будет ждать транспорт. Насчет вещей — только самое необходимое и то, что сможете нести на себе по труднопроходимой территории. Я надеюсь, вы хорошо понимаете, что это не прогулка по Центральному парку.
— Не волнуйтесь, мы вас очень хорошо понимаем и где находимся тоже. Нам потребуется хотя бы пять минут, чтобы собраться, а также уничтожить наши исследования.
Эттель, уже не слушая разговор, кинулась в лабораторию и начала методично сливать реактивы на пол, затем наводить хаос в компьютерных программах, куда мы заносили данные исследований. Нильс развернулся, закончив говорить, и вот тут его взгляд наткнулся на испуганную замершую от страха и неуверенности меня, с круглыми глазами стоящую посреди комнаты, и за все время разговора не сделавшую ни единого движения. Обо мне речь не шла, так что еще не известно, возьмут ли они меня с собой. А если возьмут, то будет ли для меня это лучшим выходом или лучше прямо сейчас пойти отдаться аллигаторам. Вдруг они более доброжелательные и милосердные, чем я о них думала?! И про палки забыли!
Но за меня все решил Нильс. Резко развернувшись к наемникам, он с жаром, но при этом не повышая голоса, настойчиво заговорил.
— Нас похитили не одних. С нами доктор Илана Ирвинг из "Экол Фармасьютикалз". Нас удерживают здесь втроем и если вы не возьмете ее с собой, то ее ждет скорая и весьма мучительная смерть. Вы же не допустите этого? Какая вам разница, двух человек или трех спасать?
Вер с голубыми глазами скользнул по мне откровенно плотоядным взглядом, а зеленоглазый, сощурив глаза и еще пристальней посмотрев на меня, принюхиваясь, и как мне показалось, недоуменно хмуря лоб, выдохнул.
— Без разницы! У тебя, девочка, есть минута, чтобы собрать вещички, затем мы уходим. И у вас доктор Катерсон тоже.
Уже не раздумывая, я кинулась к чемодану, который так легкомысленно собрала перед отлетом на Гавайи, а наркоторговцы любезно прихватили вместе со мной во время похищения, чтобы, наверное, не заморачиваться потом поиском одежды. Вытащив пару сменного белья, кофту, запасные штаны и пару маек, содрав простыню с гамака, соорудила из нее мешок и, положив туда вещи, кинулась за самым главным — пробирками с устранителем моего волчьего аромата. Открыв ящик, прикинула их количество и поняла, что хватит мне их не больше чем на три-четыре дня, и то если дождя не будет, а что будет потом, я боялась даже загадывать. При такой-то компании! Особенно учитывая тот факт, что женщин-веров слишком мало, и каждая ценится очень высоко. Слишком часто в играх самцов мы становились разменной монетой или платой за чьи-то ошибки. Причем в буквальном смысле. Меня либо сделают чьей-то сексуальной игрушкой, либо за вознаграждение вернут Дурси. Ему плевать на мою ценность женщины-вера, его будет волновать лишь месть за единственного сына. Его подруга и мать Ирвена Эмма Дурси лично сдерет с меня шкуру, причем очень медленно, наслаждаясь процессом. Ведь она искренне считала, что ее сынок заслуживает самого лучшего, и не важно чью жизнь он при этом сломает или уничтожит. Эта холодная высокомерная женщина воспитала из него морального урода, а ее муж во всем потакал жене, боясь ее потерять. А в итоге, они лишились сына, а я — родителей и живу в вечном страхе, что меня найдут.
Спрятала пробирки в импровизированный мешок, закрутив концы, сделала своеобразную ручку. Перекинув мешок через плечо, повернулась к нашим "спасателям" и снова замерла от испуга. Уже трое оборотней стояли в дверях и с горячим пристальным вниманием следили за моими сборами. Мне показалось, что я всей кожей чувствую их похотливые взгляды, скользящие по всему телу, от чего внутри начала нарастать паника, а внутренности — завязываться в ледяной узел. Нервно сглотнув горькую от страха слюну, я так и стояла, боясь пошевелиться, и тем самым спровоцировать внутреннего зверя возбужденных самцов на охоту за мной. Но заметив мое состояние, мужчины резко отвели глаза, и двое из них поспешили выйти наружу, оставив наедине с зеленоглазым. Он, хмуро стрельнув по мне взглядом, хрипловатым голосом тихо приказал:
— Время вышло, все наружу, каждый идет за своим проводником и дышит ему в спину. Ни звука, иначе у нас будут проблемы!
Катерсоны, бросив последний взгляд на разгромленную ими лабораторию, схватили похожий на мой мешок и гуськом потянулись на выход из барака. Последним сразу за мной вышел зеленоглазый, горячо дыша мне в макушку, но не прикасаясь, за что я была ему искренне благодарна.
Глава 5
Мы не издали ни звука, но тем не менее, как только пригибаясь добежали до реки, у нас возникла проблема. Эттель, до ужаса боявшаяся аллигаторов, змей и любых земноводных, наотрез отказалась лезть в воду и, честно говоря, я ее ОЧЕНЬ хорошо понимаю. Одно дело столкнуться с ними на суше, имея в руках хоть какое-нибудь оружие, а другое — когда ты находишься в их стихии. Да еще опасения, что как только я вылезу из этой самой воды, каждому из шестерых оборотней (они все оборотни, я уже убедилась) станет понятно, что я самка их вида, поэтому горячо поддержала Эттель в ее истерике.
Как только мужчины, злобно сверкая глазами, уставились сначала на нас, а потом — на Нильса, взглядом призывая его успокоить нас, убедились, что аллигаторов боится и он. Скромно потупив глаза, топчется возле воды, не решаясь лезть в непроглядную темноту, скрывающую смертельную опасность. Зеленоглазый, не проронив ни слова, только щелкнул пару раз по браслету на руке напоминающему часы с каучуковым браслетом. Через пару минут мы заметили, как к берегу подплывает большая надувная лодка с еще парой мужчин на веслах. У меня вообще сперло дыхание от увеличивающегося с каждой минутой количества возможных претендентов на мое тело. Да мне скоро не еженедельник, а месячный календарь интимных встреч придется составлять, если так и дальше дело пойдет.
Но все мои черные панические мысли в этом направлении исчезли, когда по нам ударила яркая вспышка света из прожектора. А уже через мгновение застрекотали пулеметные очереди, вспарывающие землю возле нас. Мы с Эттель завизжали в унисон, Нильс в первую секунду застыл как истукан в шоке, зато наемники, подхватив каждого из нас под мышки и прикрывая своими телами от пуль, закинули в подплывшую лодку, которая тут же стремительно понеслась прочь, включив скоростной движок. Трое оборотней, не попавшие в лодку, нырнули в воду и исчезли из поля зрения как бандитов, так и нас, но нам некогда было интересоваться их дальнейшей судьбой, потому что по нам продолжали стрелять. Несколько пуль прошили лодку, и она начала стремительно наполняться водой, вызвав у нас с Эттель и Нильсом животный страх. И если люди боялись крокодилов, то я боялась еще и оборотней. Управляющий лодкой здоровущий вер быстро повернул к берегу наше тонущее плавсредство, и мы все же смогли на полузатопленной лодке добраться до берега. Копаться нам не позволили, быстро подхватив под руки, выкинули на берег, а потом, все время подгоняя, заставили бегом нестись в сторону джунглей, петляя и увертываясь от вспарывающих землю пуль.
Очень скоро мы оказались среди густой растительности, и бежать было трудно даже мне, с волчьим ночным зрением. Катерсоны скорее тяжело шли, чем бежали и все время спотыкались об корни и сучья. Я шла ровнее, но боялась демонстрировать свое хорошее зрение, поэтому иногда специально издавала недовольный писк, имитируя боль от ушибов, хотя идти могла довольно долго, не испытывая сильной усталости. Наемники подхватили под руки Нильса и практически таща его на себе, зажав между телами, ускорили темп передвижения. Эттель тут же оказалась на руках одного из оборотней. Меня тоже подхватил на руки зеленоглазый мужчина, крепко прижав к себе, а я так же крепко прижимала к себе свой мешок, жалея, что не могу попрыскать на себя еще средства. Но самое удивительное, что уже через полчаса такого передвижения устала от напряжения и бессознательно расслабилась у него на руках, уткнувшись носом в широкую грудь, закрытую специальным водонепроницаемым костюмом. Подняла лицо и с удивлением поняла, что его запах меня волнует. Приятно волнует, причем как женщину.
Прикрыв глаза, подвинулась в его руках, пытаясь сесть чуть повыше, чтобы дотянуться до его шеи. В его груди родился недовольный рык, но все же он, слегка подбросив меня, помог сесть удобнее. Для меня! А я, по-прежнему испытывая страх, недоумение и изумление вперемежку с неловкостью, принюхалась к его телу. И как я могла подумать в первый момент нашей встречи, что его запах тяжелый, ведь он такой приятный, можно сказать волшебный. Такой успокаивающий и в тоже время возбуждающий. Но как только я почувствовала, как его нос коснулся моей макушки, глубоко вдыхая мой запах, умиротворение и восхищение его ароматом пропало, испарившись утренней дымкой. Сделав пару глубоких вдохов, он напрягся, все так же ровно продолжая двигаться вперед, а потом, удивленно хмыкнув, даже чихнул, при этом вызвав удивленные взгляды со стороны остальных членов команды. Ведь оборотни не болеют и не страдают аллергией. Я почувствовала, как он пожал плечами, будто говоря им, что сам не знает почему чихнул, а потом еще больше ускорился. Под мерное монотонное движение я задремала, практически свернувшись в его руках калачиком.
Проснулась как от толчка и первое, что я заметила, как над деревьями занимается заря, мягко раздвигая ночные тени по углам и пряча их в зеленых плотных кронах деревьев. Все громче пели птицы и кричали проснувшиеся обитатели этой дивной фауны, а меня осторожно положили на землю и именно потеря тепла зеленоглазого наемника мгновенно разбудила.
Усевшись и протерев глаза, я внимательно осмотрелась вокруг, стараясь запомнить детали. Так, на всякий случай. Супруги спали на земле, положив головы на свой мешок, и Нильс двумя руками прижимал к своему телу жену. Они оба выглядели до предела измотанными и грязными от постоянного соприкосновения с землей во время падений. Как только мой взгляд оторвался от коллег, столкнулась с новым потрясением. Наемников оказалось десять. Пятеро, которые плыли с нами в лодке, еще трое, которые остались на берегу, а потом нырнули в воду и теперь догнали нас, и еще двое новых. Господь всемогущий, сколько же их всего? И вообще, их что под копирку штампуют? Все десять веров — высокие крупные мужчины, и кроме двоих блондинов брюнеты. Различаются цветом глаз и кожи, но большую их часть что-то неуловимо объединяет. Европейцы и скорее всего представители одного клана, а не сообщества наемников. Даже не знаю почему сделала подобные выводы, ведь с верами уже очень давно не общалась, а детские воспоминания радости не добавляли, как и точности информации. Но с французами по работе встречалась часто, наверное, именно поэтому с такой легкостью определила их принадлежность.
Они тихо разговаривали между собой на французском, без суеты готовя на костре пару освежеванных тушек животных. Когда только успели? Гидрокостюмы сменили на темно-зеленую одежду военного образца, а точнее — плотные штаны, заправленные в высокие ботинки и футболки с короткими рукавами. Их тела бугрились стальными мышцами, перекатывающимися во время движения и приковывающими к себе мое неискушенное внимание. И в тоже время мой горячий интерес привлек лишь один из них, и хотя он мало чем отличался от других, но показался самым красивым. Или скорее захватывающим и интригующим.
В темноте ночи я не так хорошо смогла его рассмотреть, но сейчас замерла, чуть приоткрыв рот и, не отрываясь, скользила по его телу взглядом. Такой мощный сильный выносливый, в этом я убедилась, ведь он меня практически всю ночь на руках нес. Сейчас он, сидя на корточках, демонстрировал красивые мощные бедра — завязывал рюкзак, который каждому из наемников, вызволявших у Варгосов пленников, видимо принесли новенькие. Тугие мышцы двигались на спине и плечах, прикрытые тканью, длинные пальцы скользили по шнурку, а я следила за ними, удивляясь, как четко и споро они движутся. Подняв изумленный от собственного поведения взгляд на его лицо, покраснела, встретив насмешливый взгляд зеленых, все замечающих глаз. Он весело подмигнул, поднялся и подошел ко мне, присев рядом, тут же обволакивая своим дивным ароматом. Мягко коснулся моего подбородка, заставил поднять лицо и посмотреть ему в глаза.
— Сколько тебе лет, девочка?
— Тридцать один! — я нервно сглотнула, а потом коротко выдохнула.
Сначала он позволил своим бровям удивленно взметнуться вверх, а затем почему-то нахмурился, снова вдыхая мой аромат, от чего стало зябко от страха.
— Как интересно!
Он еще с полминуты держал меня за подбородок, словно неосознанно поглаживал большим пальцем кожу и пристально следил за мной, от чего яркая травяная зелень его глаз потемнела. Я напряглась и разорвала наш зрительный контакт, чувствуя, что проваливаюсь в эти темные озера. Нервно сглотнув, осторожно отстранила его руку от своего лица и отодвинулась на пару шагов назад. К своему мешку поближе. Неуверенно посмотрев на остальных, заметила, как они плотоядно пялятся на мою грудь горящими желанием глазами, и как только я опустила взгляд, с ужасом увидела, что так и осталась в спортивной майке тонким слоем ткани прикрывающей грудь, но не скрывающей возбужденно торчащие соски. В ужасе прижала к себе рюкзак и только потом, словно затравленный зверь, снова посмотрела на мужчин. Те, заметив мою панику, криво ухмыльнулись и молча отвернулись. И только зеленоглазый наемник все так же пристально и с неподдельным удивлением хмуро смотрел на меня, нервируя еще больше.
Как только Эттель проснулась, разбуженная верами, мы вместе с ней сходили в кустики, переоделись, причем в этот раз лифчик я надеть не забыла, и наш отряд отправился дальше. Но предварительно дотошный Нильс выяснил, как зовут наших спасателей. Отряхивая штаны спортивного костюма, он подошел к голубоглазому и вежливо спросил:
— Извините, но как долго нам придется идти по джунглям? Вы поймите, я не выражаю недовольства или раздражения, просто с нами женщины, а им довольно тяжело приходится, как вы уже заметили. Поэтому если мы будем знать, сколько продлится переход, то сможем легче перенести трудности.
Наемник пристально посверлил Нильса ледяным взглядом, а потом, бросив короткий взгляд на зеленоглазого и заметив его короткий кивок, пояснил.
— Если такими темпами, как мы шли ночью, то четыре дня, не меньше. Если же у вас получится увеличить скорость хотя бы днем, и нам удастся уйти от погони и не вступать в открытые конфликты, тогда — не больше трех. Но можете не волноваться, вы в любом случае доберетесь до Штатов живыми. Даже если вас всех придется нести всю дорогу. Мы вам это гарантируем!
Катерсоны облегченно выдохнули, я же начала молиться, чтобы за время нашего пути не пошел дождь. Иначе мне крышка! Нильс уже сияющими от радости глазами благодушно произнес: