Паузы никогда не несут в себе ничего хорошего. Это как заминка перед броском кобры на тебя. Это смертельно.

Я не могу больше выносить подобного. Рядом с Рейденом не могу, поэтому первой нарушаю гнетущую тишину и, кашляя, прочищаю горло. Уэйн моментально ловит мой сигнал ретироваться и, поворачивая ко мне голову, улыбается.

— Буду скучать, как всегда. Береги себя, детка, — оставляя поцелуй на щеке, Уэйн проходит мимо Рейдена и закрывает за собой дверь.

— Что я говорил о правилах в моей квартире? — рычит Рейден, приближаясь ко мне, но я не боюсь его. Я прекрасно понимаю, насколько ему неприятна эта встреча, а его эмоции… он никогда не умел скрывать или контролировать их. Я знаю Рейдена Броуда больше, чем кто-то другой, но не настолько, чтобы доверять.

— Ты начинаешь раздеваться? Тогда я отправлюсь к себе, — сухо бросаю и, разворачиваясь, делаю шаг в сторону, как он хватает меня за запястье.

Да, господи, снова обжигает кожу своими прикосновениями. Только он до сих пор это делает со мной. Остальных не чувствую. Совсем не чувствую, а его… от него вся кровь моментально приливает не к тем местам и выбивает дыхание из груди.

— Я запрещаю тебе превращать мою квартиру в бордель, Шайди Лоу, — цедит он мне на ухо.

— Насколько я вижу, здесь только мы одни, Рейден Броуд. Если ты так низко себя оцениваешь, то это лишь твои проблемы, — собираюсь с духом и поворачиваю голову к нему.

Ненавидит меня. Очень сильно ненавидит. Его глаза кипят от ярости и отвращения, вызывая небольшой, но ощутимый страх. Нет, не от воздействия физической силы, а от душевной. К такому я не готова. Никогда не буду готова.

— Ещё раз увижу того, кого я сюда не приглашал, вышвырну тебя к чёртовой матери. Я не собираюсь быть понимающим и милым, поняла меня? Ты живёшь здесь по моим правилам. И я запрещаю приводить сюда своих любовников, женихов и мотыльков. Я ясно выразился? — он грубо дёргает меня за руку.

— Предельно, — спокойно отвечаю. Лучше ему не знать, как горло сдавливает от желания накричать на него. Какого чёрта он себе позволяет? Запрещает что-то мне? Приказывает? Это смешно. Было бы таким, не будь это правдой.

Он сильно изменился. Слишком сильно.

Рейден выпускает мою руку и, оттолкнув плечом, направляется наверх. Шумно вздыхаю и потираю запястье, ощущая, как быстро бьётся пульс. Он проверял. И явно должен был угадать, что моё равнодушие напускное, потому что кровь вновь стучит в висках и в венах.

— В следующий раз я вытащу его за дверь за шкирку, — шипит он, останавливаясь наверху.

Качаю головой, усмехаясь реакции Рейдена. Конечно, он оскорблён. Молча, поднимаюсь по лестнице и обхожу его, чувствуя на себе тяжёлый взгляд.

— Я не слышал ответа, Шайди, — рыкает он.

— Следующего раза не будет, — тихо отвечая, скрываюсь в спальне и плотно закрываю за собой дверь.

Продолжая держать своё запястье, направляюсь в ванную и подставляю руку под холодную воду. Нет, она не смывает его прикосновений. Я помню каждое. Помню их все. А теперь всё стало сложнее, и намного труднее держать себя в руках, когда не знаешь, что ещё выкинет разум. Кричать. Ненавижу, когда кричат на меня, и когда кричу я. Давно этого не делала. Слишком давно, чтобы снова вспоминать прошлое. Крик — слабость, которой поддаётся человек от бессилия, знак того, что он открыт для любой боли, ведь именно она заставляет это делать. И в этот же момент ты именно её и получаешь. Крик — запрещённый элемент жизни.

Забираюсь в постель и выключаю свет. Ещё рано, чтобы спать, но я хочу провалиться в темноту, лишь бы ничего не чувствовать. Хотя бы так. Мне нужна передышка. Но из-за собственных мыслей и переживаний я долго смотрю в потолок, слыша тяжёлые шаги Рейдена, проходящего мимо моей двери. Он спускается вниз, чтобы поужинать, наверное, но потом возвращается. Моё сердце быстрее стучит в груди, когда его шаги замирают рядом с моей дверью.

Не входи. Не стучись сюда. Не делай хуже.

Облегчённо вздыхаю, когда дверь его спальни хлопает.

Вот как ему всё рассказать? Могу ли я подставить его? Он ненавидит меня. У него есть право это делать. Уже нет никакой важности в том, что Рейден говорил мне в ту ночь, хотя каждое его слово было правдивым. Он ничего не выдумывал, а полагался на факты. Именно это и разбивает сердце.

Поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Бросаю взгляд на дверь позади себя и снова перевожу его на окно. Я не могу перекладывать свои страхи на другого человека. Это неправильно. Я была обузой. Всегда была обузой и стать снова такой не могу позволить себе. Да и страшно мне открыть всю правду о своём прошлом Рейдену. Оно ему надо? Нет. Может быть, они все думают, что он справится. Я так не считаю. Это сломает его. Достаточно уже тех проблем, которые я принесла с собой. Да и, вообще, именно Рейден виноват в том, что всё так запуталось, и я потеряла холод внутри себя. Он не должен был делать это со мной. Просто не должен был.

И всё же, какими бы ни были мои решения и мысли, печаль внутри изъедает. Я устала бороться против того, что чувствую к Рейдену, против этой пустоты в груди. И даже сообщения от Скай не помогают. Порой я начинаю ненавидеть и её, потому что она моё слабое место. Если захотят меня поймать или же как-то заставить что-то сделать против воли, то будут использовать её, как в случае с Рейденом.

Промучившись до утра бессонницей, запертая в четырёх стенах, потому что меня пугает встреча с Рейденом, который, видимо, ничуть не устаёт на работе, потому что шастает туда-сюда всю ночь, я чувствую себя опустошённой. Тело ломит. Мышцы ноют. Даже душ не помогает. На работу сегодня ехать точно нельзя. Мои синяки темнеют и выглядят отвратительно. Мало того, я чувствую себя уродиной, которая не имеет права травмировать психику людей. Переодеваюсь в спортивный костюм и беру телефон, ключи от своей квартиры и мазь. Выхожу из спальни, замечая, что дверь в комнату Рейдена приоткрыта, а снизу доносится аромат еды.

Спускаясь, оглядываюсь и вижу Рейдена, сидящего за барной стойкой и увлечённо что-то читающего на мобильном. Перед ним целая тарелка горячих сэндвичей, к которым он ещё не успел притронуться. Его вид вызывает в груди такое давление. Мне хочется заговорить с ним, чтобы подать какой-то знак, означающий, как мне плохо без него. Вчерашние слова Уэйна и его советы больше не кажутся мне глупыми. Я на самом деле не знаю, как вести себя с мужчинами, которые мне нравятся больше, чем просто знакомые. У меня не было таких. Я не ходила на свидания до встречи с Рейденом. Я, вообще, о мужчинах знала очень мало, кроме их анатомии и того, на что они способны, чтобы добиться своего. Боль и ненависть — всё, что мне оставили. Но теперь, когда медленно приближаюсь к Рейдену, моё сердце стучит чаще, я безумно нервничаю и боюсь саму себя.

— Доброе утро, — тихо произношу, наблюдая за его реакцией. Если скажет, что не желает видеть, уйду. Нет, то попытаюсь хотя бы наладить рабочие отношения.

— Привет, — не поднимая головы, отвечает он, что-то быстро набирая в мобильном.

— Хорошо пахнет.

Какая глупость. Мне двадцать шесть, а веду себя, как Скай.

— Угощайся, — Рейден приподнимает голову и ослепительно улыбается мне, словно не он вчера рычал из-за того, что здесь был Уэйн. Мне бы хотелось охарактеризовать его поведение, как ревность, ведь я уже видела её проявления, и они выглядели именно так, как вчера.

— Спасибо. Не хочу тебя стеснять, — делаю шаг в сторону.

— Здесь много. Я не против, — он пододвигает мне тарелку, от которой, на самом деле, исходит потрясающий запах.

— Хм, если это удобно, то я бы позавтракала. Вчера не ужинала, — закусываю губу и забираюсь на стул напротив него. Он улыбается, но уже не мне. А кому-то в телефоне. Рейден переписывается с неизвестным, и ему это нравится.

— Ты улетаешь ночью? — нарушаю тишину, подхватывая пальцами сэндвич.

— Да, кофе… я не пью кофе, но видел банку в шкафчике.


Хмурюсь от его ответа. Я не об этом спрашивала. Снова улыбается и даже тихо смеётся, качая головой, глядя на экран мобильного.

Может быть, мама? Наверное, Табита умеет отправлять сообщения, и насколько я могу разобрать, это именно они. С множеством смайликов. Идиотизм.

Откусываю немного и наслаждаюсь яйцом, курицей, сыром и помидорами. Это, правда, очень вкусно. Хотя я всегда отказывала себе в нездоровой пище, но эта… чудесная. Я бы даже сказала идеальная.

— Довольно сносно, — замечаю я.

Рейден не реагирует, полностью увлечённый общением в мобильном. Меня начинает это злить. Я же сижу напротив, надо быть полностью невоспитанным, чтобы так поступать сейчас.

— Рейден, — зову его.

Ничего, только быстро печатает ответ и отпивает яблочный сок из бокала.

— Рейден! — немного повышаю голос, и он, продолжая улыбаться, поднимает голову на меня.

— Да? Что?

Он не должен так вести себя со мной. Хотя бы немного уважения ко мне мог бы проявить?

— Я спросила: у тебя рейс этой ночью? — зло цежу я, откладывая сэндвич.

— Ага. Около двух приедет машина, — кивает и сразу же возвращается к переписке.

Поджимаю губы и недовольно смотрю на него. С кем он переписывается? Кто настолько важен для него сейчас, что он даже не слышит ни меня, ни того, что я спрашиваю?!

— Ты вкусно готовишь, — делаю ещё одну попытку, чтобы он обратил на меня внимание.

Минутная пауза, пока он печатает и затем спрыгивает со стула, да такой счастливый.

— Нет, Шайди, я не против, — пожимает плечами.

— Не против чего? Я сказала, что ты вкусно готовишь, — недоумённо приподнимаю брови.

— Оу, спасибо. Я думал, что ты говоришь о Уэйне. Я не против, чтобы он приходил сюда.

Мой рот от удивления немного приоткрывается. Всю кожу покрывают мурашки от холода. Что он несёт?

— Вчера я был ослом. Устал безумно и сорвался на тебе. Прости, — широко улыбаясь, отвечает он, направляясь к лестнице. Я вижу, что экран его мобильного загорается, значит, ему кто-то ответил.

— Подожди, — скатываюсь со стула и иду за ним. — А завтрак? Если тебе неприятно, что я здесь, то уйду. Ты не позавтракал.

— А-а-а, это. Позавтракаю в другом месте, и мне всё равно, здесь ты или нет. Мне не жаль для тебя ни еды, ни крова над головой. Поэтому я и извинился. Можешь встречаться здесь с Уэйном, особенно когда ты в таком состоянии. Твоё лицо напоминает помятый и протухший помидор, вряд ли в ресторане это не заметят. Так что можешь приглашать его в любое время, тем более я улетаю, и меня не будет неделю, — оборачиваясь, бросает он и снова утыкается в телефон, мило улыбаясь кому-то.

Чёрт возьми, не это он должен говорить! А где же вчерашняя ревность? Он обязан смотреть на меня, и… он что, с кем-то уже встречается? Нет, ещё чего. Он должен работать и поднимать свой рейтинг, а не лыбиться, как придурок, глядя на экран мобильного.

— Значит, ты не против, если Уэйн останется на ночь? — хмыкаю я.

— Нет, мне всё равно. Прости, Шайди, мне нужно идти, у меня встреча, — Рейден направляется к себе, а я за ним.

— У тебя съёмки?

— У меня выходной перед долгим перелётом. Пока.

Дверь хлопает прямо перед моим носом. Стою, как дура, ошарашенная его поведением. Он что, издевается надо мной? Как так можно? И с кем у него встреча, если выходной? А вот эта улыбочка… ненавижу её, как и ту, которой она предназначается.

Сжимая кулаки, приставляю ухо к двери и различаю его глухой голос. Смеётся, козёл. Ему весело.

Так не пойдёт. Прислоняюсь ближе, практически ложась на дверь, и напрягаю слух.

— Это здорово. Я весь твой на сегодня. Никогда не был там.

Вновь смех.

— Да, заеду через сорок минут, только душ приму. И да, я люблю, чтобы девушке было комфортно со мной, поэтому никаких каблуков, идёт?

Ржёт, как баран. Хотя они не ржут, но лошадей я люблю. Так что баран!

У него свидание! У Рейдена чёртово свидание с девушкой. А как же я? Как же то, что было между нами?

— До встречи. Очень жду её, и я безумно голодный. Скоро буду.

Выпрямляюсь, и моё лицо искривляется от ярости. Я это чувствую, потому что оно болит. И мало того, что лицо болит, у меня ещё и горит всё в груди от возмущения. Это как понимать, вообще?!