– Я всё сделаю, Кристиан. Разберусь с этой проблемой, – я поднимаюсь с кровати, понимая, что у меня есть три дня до начала войны, чтобы как-то вернуть Александру его жизнь и избавиться от своей.

– Никто здесь не тронет тебя, Агата, – рассеянно отвечает мужчина. – Даже Северин, даже если ты расскажешь, что это нужно ради спасения Аарона.

– Знаю.

– Тогда что ты собираешься делать?

Я тепло улыбаюсь, чувствуя странное желание сделать так же, как они с Александром обычно делают со мной, вытаскивая наружу своё покровительственное братское отношение. Я успокаивающе глажу Кристиана по коротким волосам, зная, что не только сёстрам нужна поддержка, но и нашим названым братьям – Морокам, которых мы отвергали слишком долго.

– Это уже моя забота. Тебе я не стану ничего говорить, чтобы ты вдруг не попытался меня остановить. Поэтому просто доверься мне.





Глава 17




Среди тех, кто пытался понять связь Мары и Морока, были такие же, как я, кто задавался вопросом, почему же Мороки сами не обозлились на своих сестёр? Почему восстали, как только узнали, что люди их предали? Почему остались верны своим сёстрам, которые уже и вовсе позабыли о своих братьях?

Точного ответа нет, но произошло настоящее чудо, что мне удалось поговорить с одним из них. И понял я, что Мороки словно тени своих сестёр, хоть они и могут жить без них, но сами того не замечая, тянутся к ним и чувствуют себя неполными, пустыми без Мар. Точно так же Тень чувствует себя потерянной без Мораны. Такая теория кажется логичной, если взглянуть на другой миф о появлении Тени…

Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках



Я благодарна Кристиану за правду, которую он мне рассказал, набравшись храбрости. Благодарна, что он позволил мне поплакать и погрустить о моей утраченной судьбе. Я уже не плачу, когда возвращаюсь в свою комнату. Засыпаю быстро и на всю ночь, а с утра встаю с чётким пониманием, что должна сделать.

Я не избегаю остальных. Наоборот, разговариваю с каждым новым другом среди Теней, кого могу вспомнить. С кем-то говорю только пару минут, с другими – дольше. А с самыми давними знакомыми – Марком, Павлом и Кириллом – я общаюсь дольше всех. Смеюсь над каждой глупой шуткой, наслаждаясь ощущением улыбки и даже болью в боку, когда не могу остановиться.

За завтраком я набираю для себя всей еды понемногу. Глупо тянусь через стол за каждым блюдом, пытаясь вспомнить вкус всего, что когда-то ела. Как в детстве, краду один из двух сырников с тарелки сестры, потому что свои два я уже съела. Та вначале возмущается, но всех забавляет наша перепалка, и она всё-таки уступает. Я удивительно много болтаю и шучу, так много, что даже Александр вместе с остальными подхватывает это настроение, а на осмотре новоприбывшего батальона солдат именно я получаю первый снежок от Северина прямо в лицо. Я не отвечаю королю сразу, позволяю ему удалиться от подчинённых подальше, и только потом толкаю в сугроб. Анна повторяет то же самое с Александром, когда тот слишком мрачно смеётся над младшим братом. Мне нравится это чувство беззаботности, которое нам удаётся выкрасть у реальности, устраивая глупый снежный бой. Нравится хриплый смех Кристиана и мелодичный – Анны, когда Северин уже в третий раз не может попасть в своего дядю. Но больше всего нравится новый взгляд Александра на меня, когда он вынимает кусок снега из моих волос. Он едва заметно касается моей щеки пальцами, но не пытается поцеловать. Уже давно мы не подходим к грани, на которой раньше едва держались.

День проходит насыщенно, я не только провожу время со своими друзьями и новой семьёй, но как только выдаётся время, ухаживаю за Вьюгой и Сахарком. Второму приношу давно обещанный сахар. Однако за всем смехом и разговорами я продолжаю помнить о своём плане, а хорошее настроение у остальных помогает притупить их бдительность.

Марк не замечает, что я краду некоторые травы со склада, когда натыкается на меня там. Северин только хмыкает, когда я верчу в руках кандалы, похожие на те, которыми Александр приковал меня к кровати. И смеётся, стоит мне с отвращением откинуть их подальше. Он не знает, что даже их падение за тумбу я продумала, чтобы потом забрать их незаметно для охраны. Сестра же хоть и чувствует знакомый запах, когда заходит на кухню, где я варю свой отвар, но быстро отвлекается, стоит только мне специально вспомнить о том, как я изводила Елену намёками про меня и Александра. Я бы не стала поднимать эту тему вновь, но знаю, что злость на принцессу Аракена притупит все её чувства.

Я продумываю почти всё, что могу, и без сил валюсь на кровать после ужина. Я помню о разговоре с Александром, но пока оттягиваю этот момент. Слова, которые мне нужно ему сказать, это то единственное, с чем пока не определилась. У меня остаётся лишь день и одна ночь.

На следующее утро я веду себя сдержаннее, чтобы не привлекать к себе внимание, но продолжаю общаться с другими так много, как могу, чаще обнимаю сестру и ловлю взгляд старшего принца. Слежу за каждым из дорогих мне людей, пытаясь запомнить их особенности и привычки. И только Кристиан несколько раз смотрит на меня настороженно, а я едва заметно киваю ему, зная, что у меня всё получится. К счастью, все слишком заняты разработкой ответных действий при нападении Даниила и не замечают, как я напрягаюсь и часто поглядываю в окно, наблюдая, как солнце неуклонно двигается к горизонту, отсчитывая мне последние часы.

Всё должно получиться.

Я моюсь, в последний раз наслаждаясь запахом мыла с розами. Пишу для каждого отдельное письмо, объясняя свой выбор. Когда дело доходит до Александра, я с трудом вывожу на бумаге лишь несколько предложений, понимая, что листа слишком много и слишком мало для моей благодарности.

Чувствую странное сожаление, оглядывая два платья, которые сестра приказала доставить сюда. Для себя она велела привезти множество, меняет их часто, под настроение, оставаясь собой, даже стоя на пороге войны. Но я не представляю, почему она попросила привезти их и для меня. Может, знает, что я тоже люблю красивую одежду, но не позволяю себе этой роскоши, выбирая то, что практичнее?

В этот раз я не отказываю себе. Удивляя саму себя, затягиваю нижний корсет. Выбрала тот, что со шнурками спереди, чтобы справиться без чужой помощи. Надеваю сверху красивое алое платье с шёлковой юбкой в пол и верхом, расшитым серебром. Рукава полупрозрачные с красным кружевом. Я сама накладываю краску на губы и подвожу глаза, желая, чтобы меня запомнили больше живой, чем мёртвой, и больше, чем что-либо другое, мне льстит громкий вздох Александра, когда я выхожу вечером из своей комнаты и сталкиваюсь с ним.

– Я не знал, что сегодня за ужином нужно выглядеть хорошо, – неуверенно бормочет он, запуская руку волосы, поправляет их, чтобы они меньше падали на глаза.

Он опирается спиной о стену и оглядывает меня с ног до головы, оценивающе, как часто делал в самом начале. И я позволяю ему это, потому что знаю, что другого шанса у него не будет.

– Ты выглядишь…

– Хорошо? – предлагаю я.

– Опрятно.

– Опрятно? – с долей недовольства копирую я, и мы улыбаемся, вспоминая, что у нас уже был схожий диалог.

– Красиво, – добавляет Александр.

– Красиво, – задумчиво повторяю я, пробуя это слово на вкус.

Он подходит ближе, несмело переплетает наши пальцы, и этот ласковый жест посылает жар по всему телу, сбивая дыхание. Я почти хочу попросить его поцеловать меня, но беру себя в руки. Александр тянет меня за собой в темноту коридора в сторону главной лестницы. Пришло время для ужина.

– Богиня, что-то случилось?! – Сестра подскакивает с места за общим столом, когда мы входим в комнату.

Моё лицо покрывается румянцем, из-за того, что все лица поворачиваются к нам. Я не знаю, как объяснить то, что Александр сжимает мою ладонь.

– Это что-то новенькое, – поддерживает Северин, но спокойнее, чем его жена.


– Такого мы ещё не видели, – произносит Марк.

Я открываю и закрываю рот, жду помощи от старшего принца, но тот лишь загадочно улыбается, сажая меня на моё уже привычное место, а сам садится дальше, рядом с братом.

– Ты в платье?! – вновь удивляется сестра, я вскидываю взгляд, понимая, что мой наряд удивил всех больше, чем моя ладонь в руке старшего принца.

– Надевай его почаще! – отзывается Северин.

– Неужели нужна война, чтобы Агата решила одеться как девушка? – поддевает Марк, демонстративно спрашивая Анну, а не меня.

– Или что похуже, – взмахивает руками сестра.

Я закатываю глаза, но улыбаюсь тому, насколько она права, хотя она сама этого даже не осознаёт.

– Я уже слышала весь ваш скудный набор шуток ещё в таверне, стерплю и это, – хмыкаю я, переводя взгляд на Марка.

– Стойте! Кажется, я слышу какие-то звуки, – оживляется тот, резко поднимает руку, призывая всех к молчанию. Выжидает и растягивает губы в язвительной ухмылке. – Не наши ли это Тени давятся за ужином, услышав твои слова?

Марк шутит и первым начинает смеяться. Я кидаю в него засахаренной клюквой, что стоит в небольшой пиале ближе ко мне. От первой ягоды Марк со смехом отмахивается, но не замечает вторую, что бьёт его прямо в лоб, оставляя красный сладкий след. Смех мужчины тут же обрывается, но сменяется хохотом остальных.

После все спокойно продолжают ужин, я притворяюсь, что ем, хотя в горло ничего не лезет. Даже вкусная еда отдаёт пеплом, напоминая, что мои часы почти на исходе. Слушая разговоры, я узнаю, что все соберутся на совет через час после рассвета. У них будет несколько часов, чтобы всё проверить и подготовить солдат к отражению атаки. Даниил предупредил, что будет ждать до полудня, значит, после он пересечёт нашу границу.

Моя даже натянутая улыбка исчезает, когда Александр вновь трёт виски и покидает нас первым, так и не притронувшись к десерту. Кристиан единственный не удивляется, когда я поднимаюсь ещё через пять минут, говоря, что хочу отдохнуть подольше перед завтрашним днём. Усилием воли не позволяю себе обнять их лишний раз, а только желаю спокойной ночи.



Я захожу в комнату старшего принца в удивительно подходящий момент. Он настороженно оборачивается к двери, услышав щелчок, когда я тихо прикрываю дверь. Но он всё равно не успевает вновь вернуть белую рубашку на плечи, которую уже наполовину снял. Этих нескольких секунд достаточно, чтобы я увидела множество серых отметин, что покрывают его спину, словно кожа местами поменяла цвет. Сменилась от живого розового оттенка к мёртвому серому.

Александр одним движением накидывает ткань обратно на плечи и торопливо застёгивает несколько пуговиц.

– Агата, я не знал, что ты заглянешь, – вряд ли я когда-либо слышала больше растерянности в его голосе.

Его волосы слегка растрёпаны, возможно, пальцами он массировал голову, пытаясь унять боль, но при всей неловкости он всё равно пытается нагло улыбаться, притворяясь, что всё в порядке.

Я подхожу к нему ближе, больше у меня нет времени откладывать наш разговор. Молча начинаю обратно расстёгивать те три пуговицы, что он успел застегнуть. Молодой человек неловко сопротивляется, но я отбрасываю его руки.

– Покажи, – выдыхаю я, когда он пытается отвлечь меня мягкими прикосновениями к запястьям.

Принц перестаёт сопротивляться, я стягиваю его рубашку. Не могу оторвать взгляд от его зелёных глаз, которыми он следит за моими в ответ, и уже эта связь заставляет моё сердце сбиться с привычного ритма. Его губы приоткрываются на выдохе, так же, как и мои. Я пытаюсь игнорировать рельеф его обнажённой груди и живота, заставляю повернуться, чтобы я могла посмотреть, насколько всё плохо.

К моему удивлению, он подчиняется, позволяя мне взглянуть. Как минимум половина кожи на спине поменяла цвет. Он вздрагивает, когда я касаюсь пальцами одного пятна у шеи и веду вниз. Нигде нет ощущения повреждения или рубцов, кожа абсолютно нормальная, но другого цвета.

– Поэтому ты отказал мне тогда? Не хотел, чтобы я видела?

Он смотрит в стену, кивает с видимым облегчением, его напряжённые плечи расслабляются.

– Что это?

Пожалуйста, скажи мне правду.

– Отметины за то, что поднял тебя, хотя не должен был этого делать после того, как уже оживил Анну.

Я кладу всю ладонь ему на спину, благодарная за его правду.

– Они болят?

– Нет.

– Это пройдёт? – веду пальцами вниз, и Александр вновь вздрагивает, когда я касаюсь поясницы.

– Да, – его голос начинает хрипеть, поэтому он сглатывает.

– Когда?

– Скоро.

Мои пальцы резко замирают. Не ври.

– Как? Сами собой? – я едва выдавливаю это, всё ещё надеясь на то, что он доверит мне всю правду.

– Да, медленно их будет становиться всё меньше, а потом они исчезнут.

Не ври.