– ЗАТО ТЫ ЗНАЛ, КОГДА ТАЩИЛ МЕНЯ В ЦЕПЯХ! Знал, когда убеждал стать твоим другом!

Он поднимается с места, стремительно подходит ко мне и протягивает руки, чтобы обнять, но я подскакиваю на ноги, роняя свой стул, отхожу от него, стараясь передать как можно больше отвращения во взгляде. Даниил останавливается, сохраняя дистанцию, но и на своё место не возвращается.

– Смерть Николая стоила этого глупого плана? Плана, что треснул по швам.

– Мой план треснул из-за Елены и Аарона! – напряженно цедит он. – И я не планировал убивать брата! Отца – да, но не Николая. Отец… я от него ни одного хорошего слова не слышал. Он и отцом-то не был, ни мне, ни Елене. Отдавал всё время и любовь только Николаю, а мы были для него способом укрепления власти в других сферах. Ведь он планировал организовать нам удачные супружества. Отец не переставал напоминать нам об этом с детства. И единственные, кто видел во мне человека, были брат и сестра.

– Не ты отравил Николая в самом начале?

– Елена. Это был её план. Я знал о нём, но не рассчитывал, что она даст ему столь большую дозу. По моему плану он лишь должен был уснуть достаточно надолго, чтобы отец выделил средства на твои поиски. Мне нужно было убедить его, что ты нам нужна. Но я не знал, что моя сестра способна на это… хотя и я виноват, что не заметил сигналы, – молодой человек устало опирается ладонями на столешницу и опускает голову.

Я молчу, ожидая продолжения, не совсем понимая, к чему он ведёт.

– Думаю, ты знаешь, что мы с Николаем родные только по отцу. У нас разные матери.

Даниил дожидается моего кивка.

– Николай был уверен, что наша мама отравила его мать, чтобы самой стать королевой. И он в отместку убил нашу маму. Ему тогда было лишь одиннадцать, и он столкнул её с лестницы. Я и Елена стали свидетелями. Мы играли внизу и видели, как она упала и разбила себе голову, а на верхней ступеньке стоял Николай. Нам было всего по пять лет.

– Я слышала, что она умерла от лихорадки, – в ужасе выдыхаю я.

– Ложь, – сразу возражает Даниил.

Я не знаю, что мне стоит сказать своему врагу в таком случае, поэтому не говорю ничего. Я бы никому не пожелала увидеть такое, но и искреннего сочувствия для него у меня в сердце сейчас нет. Знаю, каково это потерять родителей, но моя потеря другого рода. Хоть я их ни разу не видела с того дня, как Мары забрали Анну, но в душе я уверяю себя, что они прожили длинную и счастливую жизнь. И даже если это не так, я рада, что мне уже никогда не удастся этого узнать.

– Однако Николай клялся, что этого не делал. Говорил, что это не более чем совпадение и он лишь видел, как нашей маме стало плохо, подбежал помочь, когда она зашаталась, но не успел. Сказал, что она упала раньше, чем он оказался на лестнице.

– Вы своими глазами видели, что он её толкнул? – уточняю я.

– Нет, точнее, я не видел. Когда я поднял взгляд, то заметил его стоящим наверху. Он держался за перила и глядел вниз. Кроме него никого не было.

– Тогда вы поверили его словам?

– Отец да. Я – со временем, когда воспоминания стали меркнуть, а Николай всеми силами пытался заботиться обо мне и Елене. Однако Елена ему не верила. Она говорила, что видела его близко к матери. Возможно, она видела больше, чем я. Вначале сестра его откровенно ненавидела. Отец ругал её множество раз, говоря, что она позорит нашу семью, показывая пренебрежение к старшему брату и будущему королю. Я думал, что она с возрастом смирилась, но оказалось, что сестра просто притворилась, что поверила. Возможно, Елена твёрдо решила убить нашего брата, когда именно Николай предложил отцу выдать её за Северина.

Встряхиваю головой, не желая чувствовать хоть грамм сожаления к принцессе. Она имела право быть злой и недоверчивой, но она не смела отправлять убийц в место, что стало домом моей сестры, и пытаться убить дорогих мне людей. Каждый в семье Рахмановых принял какую-то сторону относительно слов Николая. Но сам он мёртв, и теперь правда для меня скрыта навсегда.

Я отвлекаюсь и не замечаю, как Даниил приближается, загоняя меня в угол.

– Я сожалею, что она так поступила, – он едва ощутимо касается пальцами синяка на моей скуле. – Она не должна была отправлять убийц. Но на самом деле мой план дал самую большую трещину именно из-за тебя.

Поднимаю на него сердитый взгляд, но он больше не пытается сократить и так незначительное расстояние, оставшееся между нами. Не пытается меня трогать, но и не отходит.

– Я и вправду поднял тебя как оружие против Ласнецовых, как символ для народа. Но я и сам не заметил, как с каждым днём мне стало всё сложнее отрывать от тебя взгляд. Я начал чувствовать себя счастливым просто будучи рядом, а стоило тебе заговорить…

Пальцами он аккуратно поддевает локон моих серых волос, лежащий на груди, и я вздрагиваю от неожиданности и вся напрягаюсь, напоминая себе, что не могу позволить себе лишнего на этих переговорах.

– …и я забывал о войне, о мести и каких-либо планах, – его голос становится тише, когда он отпускает прядь волос, а пальцами обхватывает мою ладонь.

Его движения гипнотизируют, я будто наблюдаю за змеёй, не зная, бежать мне или замереть. По спине проходит волна дрожи.

– Я мог думать только о тебе и о том, как хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда. Как хочу прижать тебя к себе, прикоснуться…

Он не выглядит удивлённым, когда я вырываю свою ладонь из его руки, чуть ли не рычу от разочарования и сдавливаю пальцами его горло. Король выглядит печальным и не сопротивляется, когда я отталкиваю его от себя.

– Пойдём со мной, Агата. Я дам тебе всё! Намного больше, чем может Александр.

Я шумно втягиваю носом тёплый воздух комнаты, и он кажется мне почти удушающим, я хочу выйти, хочу увидеть своего Морока.

– Александр уже дал мне то, чего ты никогда не смог бы! – довольно чеканю я, и Даниил хмурится, слыша мою уверенность.

– И что же это?

– Он оживил Анну.

Я приподнимаю подбородок и выпрямляюсь, замечая, как сомнение на лице молодого человека сменяется удивлением, а потом страхом, который он пытается скрыть. Его взгляд мечется, он трёт подбородок ладонью, размышляя.

– Именно она рассказала всё и подтвердила, что Ариан, портреты которого висят во дворце, её не убивал. Именно Анна только что поддала твоей сестре, потому что та посмела отправить убийц к её мужу.

Наслаждаюсь каждым произнесённым словом и каждым ошарашенным взглядом, что Даниил бросает на меня. Молодой король делает несколько нервных шагов то в одну сторону, то в другую.

– Всё кончено, Даниил. Моя сестра – королева Серата. И ничьи слова не станут весомее, чем её, когда она расскажет всем о своём убийце.


– Аарон оживил её?! – перебивает он.

– Да.

– Тогда… он не может оживить тебя, Агата!

– Не может, но это не имеет значения. Анна жива, это всё, о чём я мечтала, и теперь я проживу остаток жизни, привязанной к Мороку. Буду жить, пока жив он, – спокойно отвечаю я, поправляя кафтан.

Чувствую себя спокойнее, высказав всё. Разговор подходит к концу, больше мне нечего здесь делать. Даниил смотрит мимо меня стеклянным взглядом, даже не обращает внимания, когда я беру свои перчатки со стола. Медлю пару секунд в последний раз, бросая взгляд на молодого короля Аракена, разворачиваюсь и делаю несколько шагов в сторону выхода.

– Не думаю, что это будет достаточно долго, – тихо говорит мне в спину Даниил, и я замираю, напрягаясь от его намёка.

Несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, чувствуя, как моё спокойствие вновь ускользает от меня.

– Что ты хочешь этим сказать? – поворачиваюсь я к нему.

– То, что Аарон умирает.

Лучше бы я проигнорировала и сразу ушла.

У меня начинает раздражающе звенеть в правом ухе. Я несколько раз дёргаю головой и морщусь, игнорируя бред, что он несёт.

– Хорошая попытка, но наш разговор окончен, – холодно отвечаю я, решая уйти как можно быстрее, но жалость в его взгляде заставляет меня повременить.

Даниил присаживается на край стола, складывая руки на груди. Он знает, что задел меня, и теперь не торопится пояснять. Но я не вижу злорадной ухмылки на губах, и это меня тревожит больше, чем мне бы хотелось.

– Я читал много не только о Марах, но и о Слугах Тени, Агата, – аккуратно начинает он. – Не знаю, слышала ли ты о трудах Малахия Зотова. Этому исследователю удалось лично пообщаться с Мороком.

Вспоминаю о том, что Аарон ещё в Ярате упоминал о труде этого человека, но сохраняю невозмутимое выражение лица, не желая подыгрывать Даниилу. Тот выжидает несколько секунд, но не получив ответа, продолжает:

– Я так и не нашёл его основной труд, но удалось поговорить с его родственниками, у которых сохранились черновые записи. Морок силён, сильнее любой Мары. Он обладает огромной жизненной силой, что позволяет ему поднимать мёртвого и даже оживить его. Но у всего есть последствия. Для оживления он отдаёт как минимум половину своей жизненной силы.

– Я знаю! – огрызаюсь я. – Отдает половину и становится слабее.

Даниил внимательно оглядывает меня и медленно останавливает взгляд на моих глазах.

– Половина – это минимум для их собственной жизни, – намекает молодой человек.

Я напряженно молчу, сжимая зубы.

Уйди. Развернись и выйди!

Не слушай его больше. Хватит!

– Морок может поднимать мёртвых даже после этого, просто не может оживлять, – парирую я.

– Верно. Но на какой срок, ты знаешь? – он выжидает, вновь надеясь на ответ, но я ничего не говорю. – Оживлённый питается его жизненной силой. Ты… питаешься его жизненной силой, которой у него лишь половина. Как долго он делит эту половину с тобой?

«Я предупреждал тебя, мальчик, что твоя бравада до добра не доведёт! Ты не всесилен, глупец! У всего есть цена». Воспоминания о словах Кристиана, которые мне удалось подслушать, будто раскрытой ладонью бьют по уху, увеличивая звон в ушах.

«Да что ты?! А когда сможешь? Нам подождать, когда ты начнёшь кровью плеваться за завтраком?».

«Агата, найди меня, когда ты заметишь неладное. Найди, когда появятся вопросы».

Меня тошнит, но я стараюсь этого не показывать. Не хочу признавать, что только что Даниилу удалось посадить семя сомнения в моей душе, что растёт удивительно быстро, запуская корни глубоко в сердце. Вспоминаю, что после нападения Александр выглядит слишком усталым, его взгляд часто стекленеет и он жалуется на головные боли.

– Как долго он ещё сможет делить её с тобой? – продолжает король.

– Помолчи.

– Ты знаешь, что я прав, Агата, – с горечью шепчет он.

– Заткнись, Даниил, – шиплю я.

– Он умрёт, Агата. Ты знаешь. И ты умрёшь вместе с ним.

Я не замечаю, как Даниил подходит ко мне, обхватывая мою ладонь, с мольбой заглядывает в глаза. Но я ни на чём не могу сфокусировать взгляд, всё размытое.

– Я хочу спасти тебя! Возвращайся ко мне, пожалуйста! Я обещаю, что найду для тебя другого Морока, который тебя оживит, а я подарю тебе жизнь, что ты заслуживаешь. Пойдём со мной!

Он тянет меня к себе, в сторону своей двери и своих солдат. Он может вывести меня через неё. Ту дверь не видно с места, где остановились наши Тени, они заметят моё исчезновение слишком поздно. Я продолжаю думать, но почему-то покорно делаю несколько шагов вслед за Даниилом, всё ещё не в состоянии сморгнуть пелену. Не в состоянии собрать разлетающиеся мысли.

Я еле дышу, паника вновь сдавливает лёгкие, не давая сделать ни единого вдоха. Я задыхаюсь от тепла этой комнаты, лоб покрывается испариной, а рубашка липнет к спине, пол будто кренится, и я животом напарываюсь на стол, за которым недавно сидела. Светловолосый король что-то обеспокоенно говорит, но я ничего не могу разобрать от жуткого гула в голове, он подхватывает меня за талию, когда мои ноги подгибаются, и тащит дальше к противоположной двери.

Если я выйду из этой двери, то Александр заметит всё слишком поздно.