– А ты вообще можешь умереть? – задаёт новый вопрос Кирилл.

– Я могу? – передаю я вопрос Аарону, потому что сама не уверена, как это работает.

– Да, – кивает тот. – После воскрешения Анны мои жизненные силы, которыми ты живёшь, – не бесконечны. Я не могу восстановить серьёзные повреждения тела.

– Например, мозг? – предлагает Марк.

– Именно.

– А если ранить в сердце? – встревает Павел.

– И сердце.

– А если голову отрубить? – поддерживает Михаил.

– Или сжечь? – заинтересованно добавляет Марк.

Аарон закатывает глаза, делает несколько больших глотков, игнорируя своих людей.

– Вы интересуетесь, как от меня избавиться, когда я вам надоем? – подпираю голову рукой, растягивая губы в мрачной улыбке.

– Нет! – сразу машет рукой Марк, обиженно выпячивая нижнюю губу, а потом поворачивается к своим друзьям и строго выдаёт подчинённым: – Так, парни, заткнулись! Ни слова больше о смерти!

Я смеюсь, что он отчитывает других, хотя сам задал большую часть вопросов. Пока я допиваю свою первую кружку, наслаждаясь сладким вкусом на языке, мои новые друзья успевают прикончить всю еду и начать по второй медовухе. Когда девушки уносят пустую посуду и возвращаются с полными кружками, парни удивлённо гудят, замечая, что Аарон тоже начинает вторую.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Он редко ходит с нами, а если и так, то едва допивает первую кружку, – растерянно шепчет Кирилл.

– Из нас только я видел его пьяным, – объясняет Марк, демонстративно содрогаясь всем телом от мнимого холода, – и лучше, чтобы это не повторялось.

– О, я слышал его рассказы об этом, – нагибается ко мне ближе Павел, но градус в крови притупляет его чувство самосохранения, и он не понижает голос. Его слова слышат все, включая Аарона, который терпеливо и с едва заметной ухмылкой слушает сплетни о себе.

– Мы все слышали, – усмехается Кирилл, отхлёбывая медовуху.

Они все лишь кажутся расслабленными, но я вижу, как глазами следят за настроением Аарона, чувствуя, что ходят по острому краю. Это забавно, и я допиваю свою первую кружку. В голове появилась лёгкость, решаю присоединиться к этой игре, подбросив немного дров в огонь.

– Что Аарон сделал? – пытаюсь представить, насколько жутким он мог быть, может, что сломал или даже разбил лицо какому-нибудь обидчику.

Глядя на меня, Морок специально поднимает свою кружку и за несколько больших глотков выпивает половину. Я откашливаюсь, прочищая горло, чувствую странную угрозу в его простом действии.

– Он стал добрым, – хмыкает Марк, наблюдая как мои глаза округляются, – и откровенным. В тот день я узнал о нём так много, что мне почти стыдно.

– К твоему же счастью, ты знаешь, что лучше держать язык за зубами, – отвечает Аарон.

– Я же не дурак! Я прикусил его после того, как разболтал лишь половину, – хохочет Марк.

Остальные парни под внимательным взглядом своего командира начинают ёрзать и предпочитают сделать вид, что ничего не знают. Их отношения настолько забавные, что мне приходится постоянно пить, чтобы спрятать улыбку, которая не сходит с лица.

Я теряю счёт времени, когда парни сменяют уже по третьей или четвёртой кружке, обсуждая старые походы. Я рассказываю им о жизни в храме, о наших тренировках и правилах, о том, как появляются новые Мары. Почти все возмущенно гудят, когда я рассказываю, что брак для нас запрещён.

– Но почему? Им-то можно? – Кирилл машет полупустой кружкой в сторону своего командира.

Движение возмущенное и резкое, отчего часть напитка выплёскивается на стол, и остальные Тени шипят на своего товарища, когда капли попадают им на одежду. Молодой человек виновато улыбается, прижимая свою кружку к себе.

– Я не знаю, возможно, чтобы мы не отвлекались на что-то постороннее.

То ли алкоголь, то ли этот вопрос, но я действительно впервые серьёзно задумываюсь о том, откуда пошло это странное правило, было ли оно изначально или его придумали просто из-за жизни в храме.

– У тебя даже отношений не было?! – громче, чем следует, интересуется Марк.

Я уже выпила достаточно, чтобы не чувствовать лишнего смущения, поэтому только пожимаю плечами, отвечая честно:

– Нет, как-то не удалось встретить подходящего человека.

– Но теперь Мар нет, поэтому ты не связана никакими обязательствами, – вдруг выдаёт Павел, и эта очевидная мысль удивляет меня сильнее, чем кого-либо за столом.

Теперь я могу не только делать, что хочу, но даже решать: как мне жить, что носить и кого любить. Но прежде чем эта мысль пускает корни в моей душе, я мотаю головой, напоминая себе, что теперь я слишком мёртвая для жизни.

Несмотря на серьёзные разговоры, возникающие временами, за этот вечер я искренне смеюсь больше, чем за многие годы своей жизни. Таверна немного пустеет, когда её покидают первые Тени, желая отдохнуть в казарме, либо провести время в другом месте. Вечер продолжается, мои новые друзья развлекаются игрой в карты, особенно подвыпившие громко спорят и меряются силами, сцепляют ладони в замок и пытаются прижать руку противника к столу. Тени ощутимо облегчают кошелёк принца за счёт выпитых напитков и находят себе подруг на вечер. Первыми от нас уходят Кирилл и Михаил.

После того как Аарон выпивает почти всю третью кружку и смеётся, слушая шутку Марка, за столом повисает неловкая тишина. Из-за настороженных взглядов Марка и Павла в сторону Аарона, я едва не сгибаюсь от хохота.


– Я во дворец не планирую возвращаться, – невзначай бросает Павел.

– Я тоже, – моментально поддерживает его Марк, провожая взглядом симпатичную девушку, которая несёт напитки за соседний столик.

– К чему вы это? – Я допиваю свою вторую кружку, но начинать третью не спешу, решая, что с меня хватит.

Марк тянет меня к себе за плечи и заговорщически шепчет на ухо:

– Ты можешь довести нашего мрачного командира до дворца? Я переживаю, чтобы он с коня по дороге не рухнул.

Аарон разговаривает с несколькими солдатами за соседним столиком, но замечая наше внимание и то, как близко губы Марка к моему уху, он пристально наблюдает за нами.

– Хорошо, всё равно он мою лошадь так и не отдал, продолжая возить меня с собой, – я всё ещё говорю с Марком, но из-за лёгкости в голове продолжаю смотреть в зелёные глаза Аарона, замечая там что-то новое, но не могу понять, что.

– Спасибо, – выдыхает Марк и целует меня в висок, возвращая в реальность.

Я отрываюсь от зелёных глаз, чтобы повернуться к собеседнику, хоть в этом поцелуе и не было ничего интимного, но мои щёки всё равно розовеют.

– Это ещё за что?

– В благодарность, – улыбнулся он. – Хочешь ещё?

Он, конечно, обаятельный, но это не защищает его ногу от моего пинка под столом. Марк недовольно восклицает, но менее наглой его улыбка не становится.

– Я же пошутил, Агата. Теперь из-за тебя у меня обе ноги больные.

– Радуйся, что только ноги, – отвечает за меня Аарон, возвращаясь за наш столик. – Нам пора домой, Агата, вставай.

Без лишних возражений я поднимаюсь и накидываю на плечи тёплый кафтан. Пока я разбираюсь с пуговицами и завязками, Аарон уходит расплатиться с хозяевами за всё съеденное и за любые доставленные неудобства. В середине веселья мы все слышали, как несколько тарелок и кружек были разбиты.

– Агата, – вновь придвигается ко мне Марк, – проследи, чтобы он добрался до своей комнаты, хорошо?

– Ты действительно переживаешь, что он настолько пьян, что может уснуть в коридоре? – удивляюсь я, переводя взгляд на Аарона, который огибает людей и столы как ни в чём не бывало. Я не замечаю в нём изменений после выпитого, он даже не стал более болтливым, лишь смеялся и улыбался чуть чаще.

– Я всегда за него переживаю, – уклончиво отвечает Марк и подталкивает меня к выходу, а сам уходит к девушке, от которой почти не отрывает взгляда последние полчаса.

Когда я выхожу на улицу, а дверь таверны захлопывается за мной, ощущаю удивительную тишину ночи. За весельем прошло не меньше пяти часов, и сейчас уже далеко за полночь, когда даже улицы города пусты, а в окнах почти не горят свечи. Только на улицах остаются редкие, зажжённые факелы для таких поздних весельчаков, как мы. Морозный воздух быстро прочищает мне голову от выпитой медовухи. Я выдыхаю облачко пара, наблюдая, как Аарон ведёт к нам Сахарка. Наклонив голову, я пытаюсь разглядеть в нём признаки сильного опьянения, о котором говорил Марк. Но принц выглядит как и всегда, за исключением румянца на щеках и того, что он чаще запускает руку в волосы, перекидывая тёмные пряди то в одну сторону, то в другую, будто это помогает ему собраться с мыслями.

Под ногами хрустит свежий снег, и я принимаю помощь, когда Аарон протягивает мне руку, помогая забраться в седло перед ним.

– Когда ты вернёшь мне Вьюгу? Мы не может ездить так всё время.

– Почему нет? – насмешливо спрашивает он, притягивая меня поближе к себе, это настолько привычное движение, что я уже не обращаю внимания.

– Ты в одиночку громила, а таскать нас вдвоём Сахарку вряд ли в радость, – недовольно бормочу я, забирая у него поводья. К моему удивлению, Аарон, не сопротивляясь, отдаёт мне право вести.

В темноте и из-за снега я не решаюсь пустить коня галопом, боясь, что он поскользнётся. Мы двигаемся в меру быстрым шагом, одинокие, по пустынным улицам Серата. Мне практически не нужно управлять, Сахарок сам знает, где его дом, и поворачивает в правильном направлении раньше, чем я дёргаю поводья.

– Что тебе сказал Марк перед нашим уходом? – прерывает тишину Аарон, когда мы преодолеваем почти половину пути.

– Попросил довести тебя до комнаты, переживает, что ты пьяный споткнёшься о ковёр на лестнице, – хмыкаю я.

Начинает идти небольшой снег, и Аарон накидывает себе на голову капюшон. У меня его нет, поэтому принц крепче притягивает к себе, закрывая меня своим же плащом. Он прижимается своей щекой к моему виску, а когда спиной я чувствую его сердцебиение, мне становится теплее.

– Я не пьян.

– Я почти верю. Но и три чашки медовухи сами по себе не испарились.

Расслабляюсь под воздействием его мягкого тона. Сегодня я почти чувствую, как наши отношения стали лучше, они почти похожи на те, что появились между нами, когда мы бежали из Ярата. Возможно, Северин прав, и Аарон меня не ненавидит, однако уверена, что и доверия ко мне он не испытывает. Хотя я это заслужила за то, что попыталась убить его брата.

– Ты решил, как мне тебе отплатить за помощь сестре?

Он выжидает какое-то время, прежде чем ответить.

– Я принц, у меня есть всё, что можно захотеть. А то, что я хочу, ты дать мне не можешь.

– А ты скажи, и это мы проверим. Может, ты недооцениваешь мои способности? – упорствую я с улыбкой.

Его пальцы сжимаются на моей талии, до дворца осталось минут пять. У меня перехватывает дыхание, когда он расстёгивает несколько пуговиц на моём кафтане на уровне живота и забирается рукой под верхнюю одежду, лениво поглаживая кожу сквозь ткань рубашки. Я чувствую каждое прикосновение холодных пальцев, но продолжаю сидеть спокойно, до скрипа сжимая в руках поводья.

– Что ты пообещала Даниилу за спасение Анны? – тихо спрашивает Аарон.

– Ты не слышал?

– Нет, но догадываюсь.