— Вы напомнили мне об обязанностях, — осторожно начала я и отшатнулась, потому что от мужчины здорово несло потом и пылью.
Демиург не заметил моей гадливости и уселся на диван прямо в грязной одежде, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Устал. Несколько минут молчал, и я даже заподозрила, что он уснул, но закрытые веки слегка подрагивали, выдавая работу мысли и присутствие сознания.
— Только вернулся с Гриффорда, — объяснил мужчина. — Пришлось срочно вывозить с острова армию, — приоткрыл один глаз, повернул голову. — Ты молодец, что распорядилась о срочном отбытии. Это спасло людей и планы Ордена на взятие Вереса. Не ожидал.
Я всё же присела рядом — на самый край дивана, чтобы не испачкаться, и внимательно всмотрелась в его лицо. На лбу Демиурга залегли две глубокие морщины, уголки губ опустились, а под глазами темнели круги. Под моим взглядом он закатал рукав и отодрал пломп размером с десятилирновую монету. Иллюзия спала, но внешности мужчины это почти не изменило — уставший, потрёпанный вид создателя Ордена Крона говорил о том, что ночь у него выдалась тяжёлая. Только глаза стали яркими и разными. Как у… хоботорога. Я торопливо запихнула игрушку в сумку, будто устыдилась его существования.
— Я могу быть полезнее, чем вы думаете, — насупилась я. — И толку от меня гораздо больше именно рядом с армией, а не на бестолковом маскараде живых кукол. Я могла бы отправиться в Верес вместе с третьим кроуницком полком, чтобы…
— Почему ты не сказала мне, что за тобой следят? — перебил Демиург. Осушил глотком стакан, с звонким стуком отставил его.
От резкой смены темы я растерялась и часто заморгала. Действительно, почему я не сказала об этом заранее? Очевидно, что поездка на Гриффорд приведёт Чёрного Консула прямо в колыбель Ордена Крона, в один из его скрытых лагерей.
— Не была уверена, — я надула щёки и хотела почесать затылок, но наткнулась на острую заколку и опустила руку. — Знаете, я думала, Кирмос лин де Блайт настолько въелся в мысли, что просто мерещится в каждой тени. А доказательства слежки были сомнительными, не убедительными.
— И ты всё ещё мне не доверяешь, — коротко заключил господин Демиург. — Хотя поводов для сомнений у тебя не было. Но я ведь не твой непогрешимый ментор.
Яркие, разноцветные глаза смотрели насмешливо, выжидающе.
— Только попробуйте, — предупредила я злобно. — Только попробуйте ещё раз подвести его под подозрения, и я уйду прямо сейчас, не дожидаясь, когда ваша богатенькая знать начнёт прожигать во мне дыру жадными взглядами! — я подскочила и заметалась по кабинету. Каблуки босоножек утонули в пушистом ковре. Правая нога неудачно подвернулась, но не повредилась. — Это наверняка вы подослали Шенгу лин де Сторна, чтобы он снова посеял в моей душе сомнения! Ваш спектакль как всегда безупречен от начала и до конца, но вы правы — я не доверяю ни вам, ни удивительным случайностям, хитро подстроенным специально для обмана наивной мейлори. Только вы повторяетесь — сначала Кедровки, теперь вот Гриффорд. Не вмешивайте в это ментора!
Демиург откровенно забавлялся. Он наблюдал за мной из-под полуопущенных век и, кажется, не внял ни единому слову. От этого злость только разгорелась разрушительным пожаром — захотелось врезать по довольной физиономии, стереть с его лица эту насмешку.
— Я даже не пытался намекать на его личность, — усмехнулся господин Демиург. — Ты сама сделала выводы и начала их опровергать. Кого ты убеждала сейчас в своей правоте, Юна? Саму себя?
— Вы назвали его непогрешимым ментором! — захлебнулась я возмущением. — И говорите, что не пытались намекать на то, что он — Кирмос лин де Блайт!
— Я имел ввиду лишь то, что для тебя ментор — безусловный авторитет, хотя ему ничего не стоило заслужить твою преданность, — он подался вперёд, сцепил руки в замок. — Женщины любят покровителей. Легко быть героем для одинокой сиротки, беззащитной девушки и отвергнутой обществом пустышки. Гораздо сложнее сделать из неё самостоятельную личность.
— Это вы-то делаете из меня самостоятельную личность? — фыркнула я. — Я скорее пугало над стягом Ордена Крона, чем реально весомая его часть. Вы не даёте мне и шагу ступить без вашего присмотра и указания!
— А чего бы ты хотела? — спросил Демиург. — Какого участия? Власти? Принятия решений?
— Хочу биться бок о бок с солдатами, — уверенно выдала я. — На своей шкуре ощутить, каково это — сражаться за свободу. Позвольте мне хоть раз внести реальный вклад в дело Ордена Крона и сделать то, что я умею.
— Из меня плохой воин, — задумчиво ответил Демиург. — Поэтому мне трудно разделить твоё стремление наносить увечья и отнимать жизни. И уж тем более понять тягу к неоправданному риску.
— Это не ради моего удовольствия, — постаралась пояснить как можно спокойнее. — А ради людей. Ради квертиндцев, которые готовы умереть за свою идею. Как и я.
— Жертвы, — понятливо кивнул Демиург и встал. — Они полны романтики. На деле это всего лишь инструмент управления, один из, — он подошёл к прозрачную шкафу с бабочками и тихонько постучал пальцем над ярко-красной красавицей. — Если и разменивать жизнь, то награда должна быть достойной собственной смерти. Вряд ли ты поможешь квертиндцам, бессмысленно погибнув в случайной стычке.
— Господин, — в кабинет заглянула напуганная девица в кружевной маске. — Гости уже в сборе, ждут начала торжества.
Она с ещё большим ужасом оглядела своего господина, а затем с неприязнью — меня, будто это именно я являлась причиной задержки.
— Дай мне несколько минут, Юна, — заторопился Демиург к выходу. — Приведу себя в порядок, и мы спустимся на маскарад. — у дверей он всё-таки задержался. — Я подумаю над твоей просьбой и её выполнением. Но сейчас нас ждут другие дела.
*
— Приятно познакомиться, господин Плессир, — я согнула ноги в коленях и опустила голову, имитируя поклон. — Рада видеть вас на празднике.
— Очаровательно! — приложился к руке подслеповатый старичок и поднёс к глазу пенсне. — А кто ваш спутник?
Господин Плессир был без маски, но в высоком тяжёлом парике, увенчанном золотой короной. При каждом поклоне волосяная конструкция так и норовила свалиться с головы старика на того, кому не повезло оказаться его собеседником. Я предусмотрительно сделала полшага назад и покосилась на Демиурга.
— Таинственный благодетель, как и вы, — выдала заученную заранее фразу.
Старичок оказался доволен ответом, как и стоящий рядом Демиург, сделавшийся на удивление молчаливым. В отличие от моей, маска создателя Ордена Крона почти полностью скрывала лицо, демонстрируя взору только подбородок с неизменной ямочкой.
Господин Демиург за короткий срок обрёл положенную безупречность: он успел отмыться от грязи, переодеться в подбитый пурпуром камзол и обернуть вокруг шеи шарф из тонкого полотна, завязав его в пышный бант и пустив концы на грудь. Ноги мужчины украшали туфли с золочёными пряжками, а перстни на гладких ладонях прятались под кружевом манжет. Но и этого показалась недостаточно для преображения — волосы Демиурга побелели, а в прорезях маски снова мелькали одинаковые глаза — тёмно-фиолетовые. Судя по количеству схожих образов, пломпами решили воспользоваться многие: создавалось впечатление, что мёртвые Иверийцы не просто восстали этой ночью, но ещё и заметно расплодились.
Господин Плессир отошёл, увлекая за собой молодую остроносую девушку с тяжёлыми серьгами. Из толпы тут же возник ворчливый Минестл, недовольно почёсывающий длинную бороду.
— Добро пожаловать на праздник, господин Минестл, — процедила я сквозь зубы.
От улыбки болели щёки, но при виде казначея я посильнее растянула уголки губ. Изображать радушие было труднее, чем шагать по Гриффорду в сопровождении толпы солдат. Но я старалась изо всех сил, кочуя вслед за Демиургом от столика с угощениями к открытым сегодня настежь дверям и окнам. Из поместья лился свет и тепло, выбегали слуги с подносами, доносился смех и сплетни. Широкая площадь, на которой когда-то мы ужинали вдвоём, сегодня была забита гостями.
— А, Юна, — проскрипел неприятный бородач. — В таком виде, пожалуй, я бы смог продать тебя даже в Тимберию за мешок кристаллов.
Селовен Минестл не потрудился нарядиться в костюм, а только накинул королевскую мантию на одно плечо. Видимо, решил, что правителям прошлого и этого будет достаточно.
— Теперь Орден Крона заплатит за меня дороже, — едко ввернула я, склоняя голову назад.
Так стало немного легче. Громоздкая причёска тянула виски, запах цветущих растений врезался в ноздри.
На террасе было тепло, как в погожий весенний день. От пестроты и духоты кружилась голова. Что за глупая традиция — тратить магию на буйное цветение в разгар зимы? Цветы были повсюду: в каменных вазах, в низких кадушках вдоль забора, на ближайших клумбах, специально расчищенных от снега к празднику. Вдобавок мелкие птички перелетали с куста на куст и тоненько верещали. Пташек привезли с юга специально ко Дню Династии.
— Оставлю тебя ненадолго, — Демиург заметил кого-то у алых ворот и в мгновение ока смешался с толпой.
А я была только рада остаться в одиночестве. Насколько это вообще было возможно посреди шумного праздника.
Маскарад разгорался подобно лучине, и я находила в нём некоторую прелесть: загадочные маски вокруг интриговали, злословили, хохотали, оставаясь неузнанными. Была в этом нарочитом притворстве изощрённая свобода от чужого мнения и от самого себя. Расшитые жемчугом высокие шляпы, перья, драгоценности, блеск атласа, сверкающие маски скрывали лица и намерения. В День Династии лживых королей мне казалось это особенно уместным. Каждый третий не поленился воспользоваться магией преображения, чтобы приобрести вид правителя — мне встретилось несколько прекрасных Мелир, парочка вооружённых Галиофов и даже выбеленная пудрой болезненная Везулия. А уж Тибров Иверийских было не счесть: я насчитала четверо, не считая Минестла, седина которого и без пломпа походила на цвет волос великой династии.
Я снова откинула голову и растёрла уставшую шею. Сощурилась от яркости. Сотни фонарей, казалось, парили надо мной в воздухе — их привязали к деревьям и натянутым над головами верёвкам. За спиной тут же возник Тать с грязно-бурым лицом и серебристой повязкой на голове. Пышная борода его была причёсана и выкрашена в зелёный цвет.
— Развлекаешься, мелкая? — он шагнул к столику с угощениями, резво опрокинул стакан и зажевал ножку мелкой птицы.
— Он опять послал тебя следить за мной? — без интереса спросила я.
С обеда во рту у меня не было ни крошки, но есть не хотелось. Наоборот, нутро сжималось и сворачивало от неприятных ощущений, ленты туго давили на рёбра. Но я всё же набрала полную ладонь гладких виноградин и горсткой отправила в рот.
— А чего за тобой следить? — Тать был в весёлом настроении и низко хохотнул. — Ты и так на хвосте целый Квертинд водишь.
— Что с Гриффордом? — я поперхнулась и даже жевать перестала, вспомнив о вчерашнем дне. — Успели вывезти? А если и за вами тоже следили?
— Господин самого Мэндэля перехитрить может, ясно? — пояснил Тать и перевёл тему: — Ну, как тебе здесь?
На главной аллее, у святилища Нарцины сверкнули вихрем искры, и толпа громко заверещала. Оркестр грохнул бодрой музыкой.
— Скучно, — пожаловалась я. — Никого не знаю. Да и меня, кажется, мало кто знает. Не понимаю, зачем Демиург притащил меня сюда.
— Тише, тише, — вскинулся Тать, озираясь. — Ты язык-то попридержи, мелкая. Не стоит называть господина, даже если нас никто не слышит, — он откусил ещё кусок и указал куриной ножкой в сторону. — Вон тот, в шлеме рыцаря, видишь?
— Рядом с витой колонной? — я привстала на носочки, поскольку обзор загораживала дамская маска с высоким пучком из ярко-синих перьев.
— Он самый. Молодой князь Велисмунд Веллапольский. Последний из княжеского рода. Приехал тайно на маскарад, чтобы почтить Орден своим присутствием, — Татовский сунул мне в руки бокал вина.
— Почему тайно? — я охотно вовлеклась в сплетню и глотнула напитка.
— Велисмунд поддерживает сопротивление, — Татовский тоже выпил. — Те, кто сомневаются в служении Ордену, могут склониться в нашу сторону, узнав в рыцаре столь могущественного покровителя.
— Всё равно не понимаю, причём тут я, — я отвернулась, глотком осушила бокал и схватила пирожное с лимонным кремом.
Хмель почти мгновенно ударил в голову. Я крепко зажмурилась, прогоняя внезапное опьянение, и уставилась вдаль — туда, где невозмутимый дворецкий наполнял черпаком бокалы из сверкающей изумрудными гранями вазы. Зелёная жидкость пенилась, пузырилась, однозначно выдавая «полыний шторм». К диковинному напитку выстроилась целая очередь — очередной белоголовый король Тибр в парадной мантии, вертлявая женщина пышного телосложения в цветастых шароварах, человек непонятного пола в глухой, расписанной золотом маске…
— …представь себе, она каждый свой день начинает с бокала игристого баторского вина, который вносит в её будуар приезжий воин из таххарийцев, — высокая леди с розовым волосами и блестящей алмазной рыбкой-заколкой протиснулась между мной и Татем. — Должно быть, ей до отвращения надоел собственный муж.
Женщина-русалка одарила меня надменным взглядом, пригладила переливчатые чешуйки на обтягивающей юбке и отвернулась к подруге.
— Ведь бывает же так, чтобы надоел собственный муж! — рассмеялась её закутанная в прозрачный шёлк спутница.
— Нет любовника выносливее искусного воина, ясно? — вступил в разговор Тать, сверкнув своей самой очаровательной улыбкой.
Обе кокетки игриво скользнули взглядами по крепким, тренированным плечам Татовского и даже не испугались его кривой рожи. Возможно, решили, что она — часть костюма.
Я закатила глаза и оставила бойца развлекаться флиртом с высокородными красавицами. Отошла в тень вьюнка с неестественно крупными цветами, прихватив с собой ещё один бокал вина.
Напиться — вот отличная идея на сегодняшний вечер. Хоть этим унылый праздник в приюте Ордена выгодно отличается от танцулек в бестиатриуме.
Я набрала полный рот вина, безуспешно поискала глазами Демиурга, рассмотрела вязь татуировок на полуобнажённом крепком теле с головой медведя и… наткнулась взглядом на высокую мужскую фигуру с руками кровавого мага.
Протолкнув напиток в горло и отступив ещё дальше в тень, я инстинктивно напряглась. Хотя с его бы? Просто кто-то из гостей оказался столь оригинален, что вместо Иверийца решил нарядиться Чёрным Консулом. День Династии и маскарад вполне это позволяют.
И всё же… Как странно.
Словно нарочно демонстрируя почерневшие на предплечьях вены, незнакомец повыше закатал рукава белой сорочки. Он о чём-то оживлённо беседовал с важным господином, а я никак не могла отделаться от ощущения, что знаю каждый волосок на его теле, каждый шрам и каждый изгиб. Что он и есть моя судьба, которую я искала среди тысяч лиц, в шумных звуках боя и в тишине библиотечных ярусов.
А моя судьба… Всегда была рядом. Вино моментально показалось кислым, и я выплюнула его в ближайшую вазу с камелиями. Живот скрутило резкой болью, а затылок полоснуло так, словно кто-то дёрнул рывком за волосы.
Теперь я с жадностью изучала мужскую спину. Пыталась найти подтверждение своему ошибочному узнаванию, но только сильнее притягивалась к нему. Неосознанно — как тянется слепой котёнок к запаху молока.
Бывает, смотришь на человека — и глазами выделяешь его из тысячи, потому что в его движении, в коротком повороте головы, в том, как пальцы обхватывают бокал с «полыньим штормом» и даже в том, как вздымается его грудь при дыхании, видишь самый близкий на свете образ.
«Это — он,» — подал голос Каас, приглушённый тканью пышной юбки.
— Это — не он, — вслух сказала я и тихо двинулась по кругу, чтобы заглянуть незнакомцу в лицо.
Которое, как назло, оказалось скрыто под маской. Такой же чёрной, как его волосы и руки. Мужчина резко развернулся — и в этот момент, вглядываясь в хищный профиль зловещей маски, я вдруг отчётливо поняла, что это не мой ментор. Что сознание снова и снова играет со мной полюбившуюся злую шутку, которая каждый раз работает безотказно. А я, как глупая и доверчивая кукла, легко поддаюсь на эти игры разума, позволяя эмоциям управлять собой. Даже не пытаясь рассмотреть под высоким воротником чёрного паука, я резко развернулась и почти наощупь двинулась прочь — вниз по каменной лестнице, ведущей прочь от террасы.
Демиург не заметил моей гадливости и уселся на диван прямо в грязной одежде, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Устал. Несколько минут молчал, и я даже заподозрила, что он уснул, но закрытые веки слегка подрагивали, выдавая работу мысли и присутствие сознания.
— Только вернулся с Гриффорда, — объяснил мужчина. — Пришлось срочно вывозить с острова армию, — приоткрыл один глаз, повернул голову. — Ты молодец, что распорядилась о срочном отбытии. Это спасло людей и планы Ордена на взятие Вереса. Не ожидал.
Я всё же присела рядом — на самый край дивана, чтобы не испачкаться, и внимательно всмотрелась в его лицо. На лбу Демиурга залегли две глубокие морщины, уголки губ опустились, а под глазами темнели круги. Под моим взглядом он закатал рукав и отодрал пломп размером с десятилирновую монету. Иллюзия спала, но внешности мужчины это почти не изменило — уставший, потрёпанный вид создателя Ордена Крона говорил о том, что ночь у него выдалась тяжёлая. Только глаза стали яркими и разными. Как у… хоботорога. Я торопливо запихнула игрушку в сумку, будто устыдилась его существования.
— Я могу быть полезнее, чем вы думаете, — насупилась я. — И толку от меня гораздо больше именно рядом с армией, а не на бестолковом маскараде живых кукол. Я могла бы отправиться в Верес вместе с третьим кроуницком полком, чтобы…
— Почему ты не сказала мне, что за тобой следят? — перебил Демиург. Осушил глотком стакан, с звонким стуком отставил его.
От резкой смены темы я растерялась и часто заморгала. Действительно, почему я не сказала об этом заранее? Очевидно, что поездка на Гриффорд приведёт Чёрного Консула прямо в колыбель Ордена Крона, в один из его скрытых лагерей.
— Не была уверена, — я надула щёки и хотела почесать затылок, но наткнулась на острую заколку и опустила руку. — Знаете, я думала, Кирмос лин де Блайт настолько въелся в мысли, что просто мерещится в каждой тени. А доказательства слежки были сомнительными, не убедительными.
— И ты всё ещё мне не доверяешь, — коротко заключил господин Демиург. — Хотя поводов для сомнений у тебя не было. Но я ведь не твой непогрешимый ментор.
Яркие, разноцветные глаза смотрели насмешливо, выжидающе.
— Только попробуйте, — предупредила я злобно. — Только попробуйте ещё раз подвести его под подозрения, и я уйду прямо сейчас, не дожидаясь, когда ваша богатенькая знать начнёт прожигать во мне дыру жадными взглядами! — я подскочила и заметалась по кабинету. Каблуки босоножек утонули в пушистом ковре. Правая нога неудачно подвернулась, но не повредилась. — Это наверняка вы подослали Шенгу лин де Сторна, чтобы он снова посеял в моей душе сомнения! Ваш спектакль как всегда безупречен от начала и до конца, но вы правы — я не доверяю ни вам, ни удивительным случайностям, хитро подстроенным специально для обмана наивной мейлори. Только вы повторяетесь — сначала Кедровки, теперь вот Гриффорд. Не вмешивайте в это ментора!
Демиург откровенно забавлялся. Он наблюдал за мной из-под полуопущенных век и, кажется, не внял ни единому слову. От этого злость только разгорелась разрушительным пожаром — захотелось врезать по довольной физиономии, стереть с его лица эту насмешку.
— Я даже не пытался намекать на его личность, — усмехнулся господин Демиург. — Ты сама сделала выводы и начала их опровергать. Кого ты убеждала сейчас в своей правоте, Юна? Саму себя?
— Вы назвали его непогрешимым ментором! — захлебнулась я возмущением. — И говорите, что не пытались намекать на то, что он — Кирмос лин де Блайт!
— Я имел ввиду лишь то, что для тебя ментор — безусловный авторитет, хотя ему ничего не стоило заслужить твою преданность, — он подался вперёд, сцепил руки в замок. — Женщины любят покровителей. Легко быть героем для одинокой сиротки, беззащитной девушки и отвергнутой обществом пустышки. Гораздо сложнее сделать из неё самостоятельную личность.
— Это вы-то делаете из меня самостоятельную личность? — фыркнула я. — Я скорее пугало над стягом Ордена Крона, чем реально весомая его часть. Вы не даёте мне и шагу ступить без вашего присмотра и указания!
— А чего бы ты хотела? — спросил Демиург. — Какого участия? Власти? Принятия решений?
— Хочу биться бок о бок с солдатами, — уверенно выдала я. — На своей шкуре ощутить, каково это — сражаться за свободу. Позвольте мне хоть раз внести реальный вклад в дело Ордена Крона и сделать то, что я умею.
— Из меня плохой воин, — задумчиво ответил Демиург. — Поэтому мне трудно разделить твоё стремление наносить увечья и отнимать жизни. И уж тем более понять тягу к неоправданному риску.
— Это не ради моего удовольствия, — постаралась пояснить как можно спокойнее. — А ради людей. Ради квертиндцев, которые готовы умереть за свою идею. Как и я.
— Жертвы, — понятливо кивнул Демиург и встал. — Они полны романтики. На деле это всего лишь инструмент управления, один из, — он подошёл к прозрачную шкафу с бабочками и тихонько постучал пальцем над ярко-красной красавицей. — Если и разменивать жизнь, то награда должна быть достойной собственной смерти. Вряд ли ты поможешь квертиндцам, бессмысленно погибнув в случайной стычке.
— Господин, — в кабинет заглянула напуганная девица в кружевной маске. — Гости уже в сборе, ждут начала торжества.
Она с ещё большим ужасом оглядела своего господина, а затем с неприязнью — меня, будто это именно я являлась причиной задержки.
— Дай мне несколько минут, Юна, — заторопился Демиург к выходу. — Приведу себя в порядок, и мы спустимся на маскарад. — у дверей он всё-таки задержался. — Я подумаю над твоей просьбой и её выполнением. Но сейчас нас ждут другие дела.
*
— Приятно познакомиться, господин Плессир, — я согнула ноги в коленях и опустила голову, имитируя поклон. — Рада видеть вас на празднике.
— Очаровательно! — приложился к руке подслеповатый старичок и поднёс к глазу пенсне. — А кто ваш спутник?
Господин Плессир был без маски, но в высоком тяжёлом парике, увенчанном золотой короной. При каждом поклоне волосяная конструкция так и норовила свалиться с головы старика на того, кому не повезло оказаться его собеседником. Я предусмотрительно сделала полшага назад и покосилась на Демиурга.
— Таинственный благодетель, как и вы, — выдала заученную заранее фразу.
Старичок оказался доволен ответом, как и стоящий рядом Демиург, сделавшийся на удивление молчаливым. В отличие от моей, маска создателя Ордена Крона почти полностью скрывала лицо, демонстрируя взору только подбородок с неизменной ямочкой.
Господин Демиург за короткий срок обрёл положенную безупречность: он успел отмыться от грязи, переодеться в подбитый пурпуром камзол и обернуть вокруг шеи шарф из тонкого полотна, завязав его в пышный бант и пустив концы на грудь. Ноги мужчины украшали туфли с золочёными пряжками, а перстни на гладких ладонях прятались под кружевом манжет. Но и этого показалась недостаточно для преображения — волосы Демиурга побелели, а в прорезях маски снова мелькали одинаковые глаза — тёмно-фиолетовые. Судя по количеству схожих образов, пломпами решили воспользоваться многие: создавалось впечатление, что мёртвые Иверийцы не просто восстали этой ночью, но ещё и заметно расплодились.
Господин Плессир отошёл, увлекая за собой молодую остроносую девушку с тяжёлыми серьгами. Из толпы тут же возник ворчливый Минестл, недовольно почёсывающий длинную бороду.
— Добро пожаловать на праздник, господин Минестл, — процедила я сквозь зубы.
От улыбки болели щёки, но при виде казначея я посильнее растянула уголки губ. Изображать радушие было труднее, чем шагать по Гриффорду в сопровождении толпы солдат. Но я старалась изо всех сил, кочуя вслед за Демиургом от столика с угощениями к открытым сегодня настежь дверям и окнам. Из поместья лился свет и тепло, выбегали слуги с подносами, доносился смех и сплетни. Широкая площадь, на которой когда-то мы ужинали вдвоём, сегодня была забита гостями.
— А, Юна, — проскрипел неприятный бородач. — В таком виде, пожалуй, я бы смог продать тебя даже в Тимберию за мешок кристаллов.
Селовен Минестл не потрудился нарядиться в костюм, а только накинул королевскую мантию на одно плечо. Видимо, решил, что правителям прошлого и этого будет достаточно.
— Теперь Орден Крона заплатит за меня дороже, — едко ввернула я, склоняя голову назад.
Так стало немного легче. Громоздкая причёска тянула виски, запах цветущих растений врезался в ноздри.
На террасе было тепло, как в погожий весенний день. От пестроты и духоты кружилась голова. Что за глупая традиция — тратить магию на буйное цветение в разгар зимы? Цветы были повсюду: в каменных вазах, в низких кадушках вдоль забора, на ближайших клумбах, специально расчищенных от снега к празднику. Вдобавок мелкие птички перелетали с куста на куст и тоненько верещали. Пташек привезли с юга специально ко Дню Династии.
— Оставлю тебя ненадолго, — Демиург заметил кого-то у алых ворот и в мгновение ока смешался с толпой.
А я была только рада остаться в одиночестве. Насколько это вообще было возможно посреди шумного праздника.
Маскарад разгорался подобно лучине, и я находила в нём некоторую прелесть: загадочные маски вокруг интриговали, злословили, хохотали, оставаясь неузнанными. Была в этом нарочитом притворстве изощрённая свобода от чужого мнения и от самого себя. Расшитые жемчугом высокие шляпы, перья, драгоценности, блеск атласа, сверкающие маски скрывали лица и намерения. В День Династии лживых королей мне казалось это особенно уместным. Каждый третий не поленился воспользоваться магией преображения, чтобы приобрести вид правителя — мне встретилось несколько прекрасных Мелир, парочка вооружённых Галиофов и даже выбеленная пудрой болезненная Везулия. А уж Тибров Иверийских было не счесть: я насчитала четверо, не считая Минестла, седина которого и без пломпа походила на цвет волос великой династии.
Я снова откинула голову и растёрла уставшую шею. Сощурилась от яркости. Сотни фонарей, казалось, парили надо мной в воздухе — их привязали к деревьям и натянутым над головами верёвкам. За спиной тут же возник Тать с грязно-бурым лицом и серебристой повязкой на голове. Пышная борода его была причёсана и выкрашена в зелёный цвет.
— Развлекаешься, мелкая? — он шагнул к столику с угощениями, резво опрокинул стакан и зажевал ножку мелкой птицы.
— Он опять послал тебя следить за мной? — без интереса спросила я.
С обеда во рту у меня не было ни крошки, но есть не хотелось. Наоборот, нутро сжималось и сворачивало от неприятных ощущений, ленты туго давили на рёбра. Но я всё же набрала полную ладонь гладких виноградин и горсткой отправила в рот.
— А чего за тобой следить? — Тать был в весёлом настроении и низко хохотнул. — Ты и так на хвосте целый Квертинд водишь.
— Что с Гриффордом? — я поперхнулась и даже жевать перестала, вспомнив о вчерашнем дне. — Успели вывезти? А если и за вами тоже следили?
— Господин самого Мэндэля перехитрить может, ясно? — пояснил Тать и перевёл тему: — Ну, как тебе здесь?
На главной аллее, у святилища Нарцины сверкнули вихрем искры, и толпа громко заверещала. Оркестр грохнул бодрой музыкой.
— Скучно, — пожаловалась я. — Никого не знаю. Да и меня, кажется, мало кто знает. Не понимаю, зачем Демиург притащил меня сюда.
— Тише, тише, — вскинулся Тать, озираясь. — Ты язык-то попридержи, мелкая. Не стоит называть господина, даже если нас никто не слышит, — он откусил ещё кусок и указал куриной ножкой в сторону. — Вон тот, в шлеме рыцаря, видишь?
— Рядом с витой колонной? — я привстала на носочки, поскольку обзор загораживала дамская маска с высоким пучком из ярко-синих перьев.
— Он самый. Молодой князь Велисмунд Веллапольский. Последний из княжеского рода. Приехал тайно на маскарад, чтобы почтить Орден своим присутствием, — Татовский сунул мне в руки бокал вина.
— Почему тайно? — я охотно вовлеклась в сплетню и глотнула напитка.
— Велисмунд поддерживает сопротивление, — Татовский тоже выпил. — Те, кто сомневаются в служении Ордену, могут склониться в нашу сторону, узнав в рыцаре столь могущественного покровителя.
— Всё равно не понимаю, причём тут я, — я отвернулась, глотком осушила бокал и схватила пирожное с лимонным кремом.
Хмель почти мгновенно ударил в голову. Я крепко зажмурилась, прогоняя внезапное опьянение, и уставилась вдаль — туда, где невозмутимый дворецкий наполнял черпаком бокалы из сверкающей изумрудными гранями вазы. Зелёная жидкость пенилась, пузырилась, однозначно выдавая «полыний шторм». К диковинному напитку выстроилась целая очередь — очередной белоголовый король Тибр в парадной мантии, вертлявая женщина пышного телосложения в цветастых шароварах, человек непонятного пола в глухой, расписанной золотом маске…
— …представь себе, она каждый свой день начинает с бокала игристого баторского вина, который вносит в её будуар приезжий воин из таххарийцев, — высокая леди с розовым волосами и блестящей алмазной рыбкой-заколкой протиснулась между мной и Татем. — Должно быть, ей до отвращения надоел собственный муж.
Женщина-русалка одарила меня надменным взглядом, пригладила переливчатые чешуйки на обтягивающей юбке и отвернулась к подруге.
— Ведь бывает же так, чтобы надоел собственный муж! — рассмеялась её закутанная в прозрачный шёлк спутница.
— Нет любовника выносливее искусного воина, ясно? — вступил в разговор Тать, сверкнув своей самой очаровательной улыбкой.
Обе кокетки игриво скользнули взглядами по крепким, тренированным плечам Татовского и даже не испугались его кривой рожи. Возможно, решили, что она — часть костюма.
Я закатила глаза и оставила бойца развлекаться флиртом с высокородными красавицами. Отошла в тень вьюнка с неестественно крупными цветами, прихватив с собой ещё один бокал вина.
Напиться — вот отличная идея на сегодняшний вечер. Хоть этим унылый праздник в приюте Ордена выгодно отличается от танцулек в бестиатриуме.
Я набрала полный рот вина, безуспешно поискала глазами Демиурга, рассмотрела вязь татуировок на полуобнажённом крепком теле с головой медведя и… наткнулась взглядом на высокую мужскую фигуру с руками кровавого мага.
Протолкнув напиток в горло и отступив ещё дальше в тень, я инстинктивно напряглась. Хотя с его бы? Просто кто-то из гостей оказался столь оригинален, что вместо Иверийца решил нарядиться Чёрным Консулом. День Династии и маскарад вполне это позволяют.
И всё же… Как странно.
Словно нарочно демонстрируя почерневшие на предплечьях вены, незнакомец повыше закатал рукава белой сорочки. Он о чём-то оживлённо беседовал с важным господином, а я никак не могла отделаться от ощущения, что знаю каждый волосок на его теле, каждый шрам и каждый изгиб. Что он и есть моя судьба, которую я искала среди тысяч лиц, в шумных звуках боя и в тишине библиотечных ярусов.
А моя судьба… Всегда была рядом. Вино моментально показалось кислым, и я выплюнула его в ближайшую вазу с камелиями. Живот скрутило резкой болью, а затылок полоснуло так, словно кто-то дёрнул рывком за волосы.
Теперь я с жадностью изучала мужскую спину. Пыталась найти подтверждение своему ошибочному узнаванию, но только сильнее притягивалась к нему. Неосознанно — как тянется слепой котёнок к запаху молока.
Бывает, смотришь на человека — и глазами выделяешь его из тысячи, потому что в его движении, в коротком повороте головы, в том, как пальцы обхватывают бокал с «полыньим штормом» и даже в том, как вздымается его грудь при дыхании, видишь самый близкий на свете образ.
«Это — он,» — подал голос Каас, приглушённый тканью пышной юбки.
— Это — не он, — вслух сказала я и тихо двинулась по кругу, чтобы заглянуть незнакомцу в лицо.
Которое, как назло, оказалось скрыто под маской. Такой же чёрной, как его волосы и руки. Мужчина резко развернулся — и в этот момент, вглядываясь в хищный профиль зловещей маски, я вдруг отчётливо поняла, что это не мой ментор. Что сознание снова и снова играет со мной полюбившуюся злую шутку, которая каждый раз работает безотказно. А я, как глупая и доверчивая кукла, легко поддаюсь на эти игры разума, позволяя эмоциям управлять собой. Даже не пытаясь рассмотреть под высоким воротником чёрного паука, я резко развернулась и почти наощупь двинулась прочь — вниз по каменной лестнице, ведущей прочь от террасы.