Я шел по первому городу этого мира, а на его улицах стояли превращенные в камень люди.
Одетые в шкуры дикари и воины в кирасах гоплитов, бойцы в чешуйчатых индийских панцирях и латах легионеров, в миланских доспехах и мундирах Первой Республики.
В пыли под ногами валялись ржавые мечи и копья, топоры и булавы, которые затем сменили аркебузы и фузеи…
– Вознагражден будет только достойный.
Я вышел на широкую площадь, где десятки и сотни каменных изваяний стояли, глядя на висящий в воздухе над каменной чащей пульсирующий шар первородной тьмы.
– Я ждала тебя.
Обернулся на чудовищно знакомый голос… И рука невольно дернулась к лежащему в кобуре маузеру, к которому, правда, не осталось патронов.
– Ты лишь третий на моей памяти, кого не обратило в камень Голосом Тех, Кого Нет. Мои поздравления.
Стоящая около лежащей на земле колонны Дагмар Геннегау улыбнулась и пару раз хлопнула в ладоши.
Тайный советник императора Пакта, фельдмаршал и гранд-мастер ордена Серебряной Стороны – все это герцогиня Геннегау. Второе, а по факту первое лицо в Пакте – гениальная изобретательница и выдающийся полководец, гениальный маг и великий реформатор… И та, что создала евгеническую программу «Идеал».
– Судя по тому, с какой ненавистью ты смотришь на меня, мы знакомы, – усмехнулась Дагмар. – Но, вероятно, лишь в твоей временной линии. Не представишься ли?
Геннегау была похожа на ту, какой я ее помнил… И в то же время совершенно непохожа.
Вместо строгого черного мундира и белого плаща – что-то вроде диковинно выглядящей брони, закрывающей тело герцогини от массивного ворота до тяжелых латных сапог. Это металл? Да нет, скорее похоже на кость… Или пластик? Но из пластика не делают брони…
Лицо тайной советницы было, как всегда, неопределенного возраста – ей можно было дать и тридцать, и сорок лет, но на самом деле вряд ли герцогине было меньше семидесяти.
– Полковник армии Пакта граф Конрад Винтер. Командир панцергруппы «Цербер». Специализация – контрпартизанские, диверсионные и штурмовые операции, – сказал я и оскалился. – В прошлом. А сейчас – боец Сопротивления, поклявшийся уничтожить Пакт.
– Майор Дагмар Геннегау, армия Пакта, – приветственно кивнула герцогиня. – Член отряда «Нова», специализация – разведка. Рада знакомству… Если так можно выразиться, учитывая то, в каком месте мы находимся. И прошу простить за любопытство, но чем тебе так не угодил Пакт, что ты, полковник, решил дезертировать?
– А с чего бы мне вам отвечать, а, герцогиня? – резко ответил я.
– Герцогиня?.. – На лице Дагмар появилось недоумение, а затем она рассмеялась. – Ах, вот оно что… Ну, тогда поздравьте меня, полковник, – значит, я оказалась права и у меня все получилось!.. А ответить мне можете, потому как здесь – на краю времени, где законы мироздания сходят с ума, – я тебе не враг, а, можно сказать, коллега.
Геннегау хихикнула, чем ввергла меня в откровенный ступор… и поэтому я даже ответил:
– Пакт устроил геноцид в Русских княжествах. Из-за Пакта погибла моя сестра. Это вина Пакта! Это твоя вина!
– А, так ты, значит, русский? – Дагмар с легкостью перешла на русский. – Извини, но имя и фамилия у тебя как-то не слишком подходящие, так что не поняла, что мы земляки… Геноцид, говоришь?
– Да, геноцид! – рявкнул я. – Как только на Западном фронте дела Пакта стали плохи, вы тут же прекратили изображать из себя добряков! Простолюдинов – в трудовые лагеря, как рабов на каторгу, а всех пленных магов – в лаборатории, на развод…
Меня передернуло от отвращения.
– Как животных, как… живые инкубаторы…
– Значит, вот как случилось у вас… – протянула Геннегау и затем неожиданно вскинулась. – А хочешь послушать, что было у меня, а?! Как эта ваша Конфедерация решила устроить маленькую победоносную войну, но влипла в многолетнюю бойню с половиной Европы? А когда стала проигрывать, то русские князья обратились к Той Стороне и обрушили ад на землю?!
Дагмар шагнула вперед и ткнула в меня пальцем, закованным в броню.
– Думаешь, ты тут такой хороший и добрый, да? – прошипела герцогиня. – Ложь!
Ее слова отозвались эхом далекого грома. Вокруг шарика тьмы в центре площади запульсировало ослепительно-белое сияние, а в чаше под ним стал собираться харз, по которому начали пробегать волны игл.
– Ты не добрый человек, Конрад Винтер, – сказала Геннегау. – Тебе просто повезло – ты мог делать то, что хочешь. Любить, ненавидеть, служить, предавать… Но когда смерть хватает за горло, человек делает то, что должен, а не то, что хочет. А раз ты называешь меня герцогиней, то, значит, я оказалась права, и это, – она махнула рукой в сторону черной сферы, – не оружие. Инструмент. Исток – Исток Акаши. Дыра в пространстве и времени, через которую можно попасть в прошлое… И значит, у меня все получилось.
Я посмотрел на разлом в ткани мироздания.
– Путь завершен, человек, – прогремел в моей голове Голос, словно разом идущий отовсюду и ниоткуда конкретно. – Проси – пришло твое время. Иди ко мне, и ты обретешь то, что желаешь. Проси, но ты не вернешься назад.
Голос бился в такт пульсациям Истока Акаши. Бился в такт с черным сердцем Арафа.
– Хочешь сказать, что ты пыталась предотвратить конец света, развязав мировую войну? – тихо спросил я.
– Мне-то откуда знать? – поморщилась Геннегау. – Ты судишь обо мне по Дагмар, что была в твоем мире, в твоем времени. Сделала бы я то, о чем ты сказал? Да, сделала бы. Потому что видела, во что превратилась половина мира, когда прорывов Той Стороны стало слишком много. Если надо убить каждого десятого, чтобы выжили остальные…
– Это геноцид.
– Значит, пусть будет геноцид, – резко бросила Дагмар и нахмурилась. – Ты, наверное, просто не понимаешь, о чем говоришь, Конрад Винтер. Представь себе не просто единичные слабенькие прорывы Той Стороны, что устраивают всякие малефикары-неудачники… Представь себе прорыв размером с город. Демонов, лезущих оттуда. И против него надо бросать сотни бронеходов и десятки чародеев, которых не хватает. А теперь представь себе, что это длится уже полвека и человечество проигрывает эту войну.
– В моем мире не было этого! – прорычал я. – В моем мире была только война Пакта!
– Ну, значит, еще будет. В мире ведь хватает стран, где полагают, что заигрывание с Той Стороной в обмен на силу – отличная идея… Контроль, контроль и еще раз контроль – только это может отсрочить большой прорыв. А теперь попробуй представить, что кто-то попытался бы поставить под контроль магов Конфедерации – с их гордыней, с их заносчивостью, с их… Как – хорошо тебе такое представляется? Вот и мне не особо. Думаешь – нельзя просто взять и убить тысячи людей? Но лучше бы ты подумал над тем, что их было просто… Нельзя. Оставлять. В живых.
– Знаешь, герцогиня, – сказал я, – а ты все-таки врешь – Пакт обрушился с такой яростью именно на Конфедерацию. Нигде больше вы не посягнули на устройство государства – сохранили республику в Эспаньоле, королевские семьи в Британии и Кордове… Это что-то личное, так?
– Какая разница? – Дагмар посмотрела на сферу тьмы, сияние вокруг которой все шире и шире расходилось волнами вокруг. – Скоро откроется проход. И если думаешь, что я не права, – попробуй сам и найди там другое решение. Но если нет…
Геннегау улыбнулась.
– …то ты всегда знаешь, что можно сделать.
– Я скорее устрою геноцид Пакту, – бросил я, делая шаг вперед.
– Ну и прекрасно! – неожиданно расхохоталась герцогиня. – А то те две девчонки, что проходили перед тобой, такое отвергли начисто. Но я их даже уважаю – остаться такими чистыми людьми после многих лет войны дорогого стоит. А вот мы-то с тобой не такие. Верно, Конрад Винтер? Хоть одна родственная душа нашлась, кто считает, что невозможно сделать действительно большое дело, не замарав руки… Можем основать общество, знаешь ли.
– Угу, – буркнул я, шагая к пульсирующей сфере. – Орден.
– Орден геноцида! – Дагмар шутливо отсалютовала мне.
Ботинок зацепился за что-то в пыли. Я остановился, наклонился и подобрал валяющуюся на земле «мосинку». Старую, пехотную – наверное, еще первых годов выпуска…
– Разрыв сейчас откроется, – сказала Геннегау. – Но, кажется, это будет последний раз. Энергия истока иссякает.
Я с натугой лязгнул затвором винтовки – внутри даже патроны оказались. Старые, с закругленной пулей…
Не знаю, что там за разрыв пространства и времени, но лучше я встречу это вооруженным…
Машинально повесил левитационную сферу, быстро разобрал винтовку и начал чистить ее магией.
– Знаешь… – послышался позади голос герцогини. – А ведь ты действительно прав – это, наверное, было личное. Ты кого-нибудь ненавидел, Конрад Винтер? Хотя о чем это я… конечно же ненавидел… Хочешь историю? Глупую, неинтересную, но которую я не рассказывала никогда и никому…
Я сбил магией воздуха пыль и ржавчину и начал собирать винтовку.
– Жила-была девочка, – улыбнулась Дагмар. – У девочки был небольшой уютный дом, игрушки, красивая мама и храбрый папа, служивший в дружине местного князя… Девочка любила гулять, любила чай с пирожными и мечтала когда-нибудь стать принцессой. Девочка была самой обычной. Но однажды ее папа умер – такое, знаешь ли, случается с дружинниками, особенно если княжество частенько воюет с соседями. А князь решил, что мама девочки должна стать его любовницей. Она не хотела, но кто же пойдет поперек слова князя? Особенно если забрать девочку во дворец и отдать в служанки, наказывая кулаком и плеткой за малейшую провинность. И каждый раз, если мама девочки была неласкова. Или просто потому что настроение плохое. А когда девочка немного подросла, то князь решил, что она ему тоже нравится. Мама девочки вступилась за нее, и князь ее… Нет, не убил. Просто выкинул надоевшую игрушку, отдав дворцовой страже… А вот они ее убили, да. А девочку князь утащил к себе. Но знаешь, девочка была храброй. И девочке уже нечего было терять. Поэтому она вогнала шпильку в глаз князя и ночью сбежала из дворца. Далеко убежала – в другую страну. Где оказалось, что у нее есть способности к магии. Жить в другой стране было нелегко и не так уж и сытно, но здесь ее хотя бы не мог избить дворянин. За косой взгляд, недостаточно низкий поклон, ну или потому что настроение плохое случилось. Девочка выросла, девочка надела военный мундир и поклялась, что однажды вернется и убьет всех злых князей и им подобных. И знаешь что? У нее это получилось. Но всю свою жизнь она думала об одном – если бы ее папа тогда не умер, как бы сложилась судьба девочки?
– Думаешь, я тебя пожалею? – спросил я.
– Нет. Зачем? Пожалей лучше маленькую девочку, чья жизнь сломалась только потому, что какой-то высокородный ублюдок решил, что он бог на своей земле.
Осталось лишь вставить в винтовку затвор… И встретить что бы там меня ни ожидало лицом к лицу.
– Я встретил много людей со сломанной жизнью, герцогиня, – сказал я. – Некоторые я сломал сам. И если ты в чем и права, то лишь в том, что я и правда не добрый человек.
– Тогда подумай, где сломалась твоя жизнь и куда бы ты хотел вернуться, – сказала Дагмар. – Маленькая девочка хотела спасти своего папу от смерти. А чего хочешь ты, Конрад Винтер?
Чего хочу я? Куда бы я хотел вернуться?
На пятнадцать лет назад, чтобы спасти Хильду? Но к тому времени мысли о ней не спасали, а лишь не позволяли совсем уж нырнуть в пучину безнадеги…
На двадцать пять лет назад, чтобы каким-то чудом попытаться предотвратить вторжение Пакта? Вот уж точно нет. Не в моих силах остановить такое. Даже если я убью герцогиню Геннегау или даже самого императора… Особенно императора. Проверено. Одного я уже убил, и ничего не изменилось – просто одна говорящая голова поменялась на другую. А до герцогини мне не добраться ни при каком раскладе…
Спасти своих родителей? Ага, будучи четырехлетним. Да и я ведь даже толком не знаю, как и почему они умерли…
Так куда и когда я хотел бы вернуться?..
– Я вижу твое желание, человек.
…Перед глазами как наяву встала картина из почти забытого времени, когда мы все были еще вместе.
Мы сидим вечером перед камином.
Потрескивают дрова в камине. На столике стоят чашки с чаем и домашнее печенье, что испекла Мина.
Справа от меня – Хильда, слева – Вилли. Чуть поодаль в кресле листает газету Райнхард…
Мы читаем книги, делаем уроки, спорим над дневниками егерей, смеемся над шутками друг друга, играем в карты и шахматы…
Мы молоды, и впереди у нас целая жизнь, в которую мы смотрим с надеждой…
Мы живы, и мы – вместе.
– Еще раз… – прошептал я, глядя в пульсирующую тьму Истока Акаши. – Пусть всего только один раз, но я хотел бы вернуться туда, где… Где мне не надо будет больше прятаться за ненавистью. И где больше не будет всей этой боли и всей этой пустоты… Я не знаю, кто ты или что ты, но, пожалуйста, сделай нас снова едиными. Пусть всего только один раз, но я хочу вернуться туда, где я еще не был последним из клана Винтер. Туда, где мы все были вместе. Туда, где мы все были счастливы.
И, глядя в бьющий в лицо ослепительный свет, я ударил ребром ладони по рукоятке затвора винтовки.
Невельск
Одетые в шкуры дикари и воины в кирасах гоплитов, бойцы в чешуйчатых индийских панцирях и латах легионеров, в миланских доспехах и мундирах Первой Республики.
В пыли под ногами валялись ржавые мечи и копья, топоры и булавы, которые затем сменили аркебузы и фузеи…
– Вознагражден будет только достойный.
Я вышел на широкую площадь, где десятки и сотни каменных изваяний стояли, глядя на висящий в воздухе над каменной чащей пульсирующий шар первородной тьмы.
– Я ждала тебя.
Обернулся на чудовищно знакомый голос… И рука невольно дернулась к лежащему в кобуре маузеру, к которому, правда, не осталось патронов.
– Ты лишь третий на моей памяти, кого не обратило в камень Голосом Тех, Кого Нет. Мои поздравления.
Стоящая около лежащей на земле колонны Дагмар Геннегау улыбнулась и пару раз хлопнула в ладоши.
Тайный советник императора Пакта, фельдмаршал и гранд-мастер ордена Серебряной Стороны – все это герцогиня Геннегау. Второе, а по факту первое лицо в Пакте – гениальная изобретательница и выдающийся полководец, гениальный маг и великий реформатор… И та, что создала евгеническую программу «Идеал».
– Судя по тому, с какой ненавистью ты смотришь на меня, мы знакомы, – усмехнулась Дагмар. – Но, вероятно, лишь в твоей временной линии. Не представишься ли?
Геннегау была похожа на ту, какой я ее помнил… И в то же время совершенно непохожа.
Вместо строгого черного мундира и белого плаща – что-то вроде диковинно выглядящей брони, закрывающей тело герцогини от массивного ворота до тяжелых латных сапог. Это металл? Да нет, скорее похоже на кость… Или пластик? Но из пластика не делают брони…
Лицо тайной советницы было, как всегда, неопределенного возраста – ей можно было дать и тридцать, и сорок лет, но на самом деле вряд ли герцогине было меньше семидесяти.
– Полковник армии Пакта граф Конрад Винтер. Командир панцергруппы «Цербер». Специализация – контрпартизанские, диверсионные и штурмовые операции, – сказал я и оскалился. – В прошлом. А сейчас – боец Сопротивления, поклявшийся уничтожить Пакт.
– Майор Дагмар Геннегау, армия Пакта, – приветственно кивнула герцогиня. – Член отряда «Нова», специализация – разведка. Рада знакомству… Если так можно выразиться, учитывая то, в каком месте мы находимся. И прошу простить за любопытство, но чем тебе так не угодил Пакт, что ты, полковник, решил дезертировать?
– А с чего бы мне вам отвечать, а, герцогиня? – резко ответил я.
– Герцогиня?.. – На лице Дагмар появилось недоумение, а затем она рассмеялась. – Ах, вот оно что… Ну, тогда поздравьте меня, полковник, – значит, я оказалась права и у меня все получилось!.. А ответить мне можете, потому как здесь – на краю времени, где законы мироздания сходят с ума, – я тебе не враг, а, можно сказать, коллега.
Геннегау хихикнула, чем ввергла меня в откровенный ступор… и поэтому я даже ответил:
– Пакт устроил геноцид в Русских княжествах. Из-за Пакта погибла моя сестра. Это вина Пакта! Это твоя вина!
– А, так ты, значит, русский? – Дагмар с легкостью перешла на русский. – Извини, но имя и фамилия у тебя как-то не слишком подходящие, так что не поняла, что мы земляки… Геноцид, говоришь?
– Да, геноцид! – рявкнул я. – Как только на Западном фронте дела Пакта стали плохи, вы тут же прекратили изображать из себя добряков! Простолюдинов – в трудовые лагеря, как рабов на каторгу, а всех пленных магов – в лаборатории, на развод…
Меня передернуло от отвращения.
– Как животных, как… живые инкубаторы…
– Значит, вот как случилось у вас… – протянула Геннегау и затем неожиданно вскинулась. – А хочешь послушать, что было у меня, а?! Как эта ваша Конфедерация решила устроить маленькую победоносную войну, но влипла в многолетнюю бойню с половиной Европы? А когда стала проигрывать, то русские князья обратились к Той Стороне и обрушили ад на землю?!
Дагмар шагнула вперед и ткнула в меня пальцем, закованным в броню.
– Думаешь, ты тут такой хороший и добрый, да? – прошипела герцогиня. – Ложь!
Ее слова отозвались эхом далекого грома. Вокруг шарика тьмы в центре площади запульсировало ослепительно-белое сияние, а в чаше под ним стал собираться харз, по которому начали пробегать волны игл.
– Ты не добрый человек, Конрад Винтер, – сказала Геннегау. – Тебе просто повезло – ты мог делать то, что хочешь. Любить, ненавидеть, служить, предавать… Но когда смерть хватает за горло, человек делает то, что должен, а не то, что хочет. А раз ты называешь меня герцогиней, то, значит, я оказалась права, и это, – она махнула рукой в сторону черной сферы, – не оружие. Инструмент. Исток – Исток Акаши. Дыра в пространстве и времени, через которую можно попасть в прошлое… И значит, у меня все получилось.
Я посмотрел на разлом в ткани мироздания.
– Путь завершен, человек, – прогремел в моей голове Голос, словно разом идущий отовсюду и ниоткуда конкретно. – Проси – пришло твое время. Иди ко мне, и ты обретешь то, что желаешь. Проси, но ты не вернешься назад.
Голос бился в такт пульсациям Истока Акаши. Бился в такт с черным сердцем Арафа.
– Хочешь сказать, что ты пыталась предотвратить конец света, развязав мировую войну? – тихо спросил я.
– Мне-то откуда знать? – поморщилась Геннегау. – Ты судишь обо мне по Дагмар, что была в твоем мире, в твоем времени. Сделала бы я то, о чем ты сказал? Да, сделала бы. Потому что видела, во что превратилась половина мира, когда прорывов Той Стороны стало слишком много. Если надо убить каждого десятого, чтобы выжили остальные…
– Это геноцид.
– Значит, пусть будет геноцид, – резко бросила Дагмар и нахмурилась. – Ты, наверное, просто не понимаешь, о чем говоришь, Конрад Винтер. Представь себе не просто единичные слабенькие прорывы Той Стороны, что устраивают всякие малефикары-неудачники… Представь себе прорыв размером с город. Демонов, лезущих оттуда. И против него надо бросать сотни бронеходов и десятки чародеев, которых не хватает. А теперь представь себе, что это длится уже полвека и человечество проигрывает эту войну.
– В моем мире не было этого! – прорычал я. – В моем мире была только война Пакта!
– Ну, значит, еще будет. В мире ведь хватает стран, где полагают, что заигрывание с Той Стороной в обмен на силу – отличная идея… Контроль, контроль и еще раз контроль – только это может отсрочить большой прорыв. А теперь попробуй представить, что кто-то попытался бы поставить под контроль магов Конфедерации – с их гордыней, с их заносчивостью, с их… Как – хорошо тебе такое представляется? Вот и мне не особо. Думаешь – нельзя просто взять и убить тысячи людей? Но лучше бы ты подумал над тем, что их было просто… Нельзя. Оставлять. В живых.
– Знаешь, герцогиня, – сказал я, – а ты все-таки врешь – Пакт обрушился с такой яростью именно на Конфедерацию. Нигде больше вы не посягнули на устройство государства – сохранили республику в Эспаньоле, королевские семьи в Британии и Кордове… Это что-то личное, так?
– Какая разница? – Дагмар посмотрела на сферу тьмы, сияние вокруг которой все шире и шире расходилось волнами вокруг. – Скоро откроется проход. И если думаешь, что я не права, – попробуй сам и найди там другое решение. Но если нет…
Геннегау улыбнулась.
– …то ты всегда знаешь, что можно сделать.
– Я скорее устрою геноцид Пакту, – бросил я, делая шаг вперед.
– Ну и прекрасно! – неожиданно расхохоталась герцогиня. – А то те две девчонки, что проходили перед тобой, такое отвергли начисто. Но я их даже уважаю – остаться такими чистыми людьми после многих лет войны дорогого стоит. А вот мы-то с тобой не такие. Верно, Конрад Винтер? Хоть одна родственная душа нашлась, кто считает, что невозможно сделать действительно большое дело, не замарав руки… Можем основать общество, знаешь ли.
– Угу, – буркнул я, шагая к пульсирующей сфере. – Орден.
– Орден геноцида! – Дагмар шутливо отсалютовала мне.
Ботинок зацепился за что-то в пыли. Я остановился, наклонился и подобрал валяющуюся на земле «мосинку». Старую, пехотную – наверное, еще первых годов выпуска…
– Разрыв сейчас откроется, – сказала Геннегау. – Но, кажется, это будет последний раз. Энергия истока иссякает.
Я с натугой лязгнул затвором винтовки – внутри даже патроны оказались. Старые, с закругленной пулей…
Не знаю, что там за разрыв пространства и времени, но лучше я встречу это вооруженным…
Машинально повесил левитационную сферу, быстро разобрал винтовку и начал чистить ее магией.
– Знаешь… – послышался позади голос герцогини. – А ведь ты действительно прав – это, наверное, было личное. Ты кого-нибудь ненавидел, Конрад Винтер? Хотя о чем это я… конечно же ненавидел… Хочешь историю? Глупую, неинтересную, но которую я не рассказывала никогда и никому…
Я сбил магией воздуха пыль и ржавчину и начал собирать винтовку.
– Жила-была девочка, – улыбнулась Дагмар. – У девочки был небольшой уютный дом, игрушки, красивая мама и храбрый папа, служивший в дружине местного князя… Девочка любила гулять, любила чай с пирожными и мечтала когда-нибудь стать принцессой. Девочка была самой обычной. Но однажды ее папа умер – такое, знаешь ли, случается с дружинниками, особенно если княжество частенько воюет с соседями. А князь решил, что мама девочки должна стать его любовницей. Она не хотела, но кто же пойдет поперек слова князя? Особенно если забрать девочку во дворец и отдать в служанки, наказывая кулаком и плеткой за малейшую провинность. И каждый раз, если мама девочки была неласкова. Или просто потому что настроение плохое. А когда девочка немного подросла, то князь решил, что она ему тоже нравится. Мама девочки вступилась за нее, и князь ее… Нет, не убил. Просто выкинул надоевшую игрушку, отдав дворцовой страже… А вот они ее убили, да. А девочку князь утащил к себе. Но знаешь, девочка была храброй. И девочке уже нечего было терять. Поэтому она вогнала шпильку в глаз князя и ночью сбежала из дворца. Далеко убежала – в другую страну. Где оказалось, что у нее есть способности к магии. Жить в другой стране было нелегко и не так уж и сытно, но здесь ее хотя бы не мог избить дворянин. За косой взгляд, недостаточно низкий поклон, ну или потому что настроение плохое случилось. Девочка выросла, девочка надела военный мундир и поклялась, что однажды вернется и убьет всех злых князей и им подобных. И знаешь что? У нее это получилось. Но всю свою жизнь она думала об одном – если бы ее папа тогда не умер, как бы сложилась судьба девочки?
– Думаешь, я тебя пожалею? – спросил я.
– Нет. Зачем? Пожалей лучше маленькую девочку, чья жизнь сломалась только потому, что какой-то высокородный ублюдок решил, что он бог на своей земле.
Осталось лишь вставить в винтовку затвор… И встретить что бы там меня ни ожидало лицом к лицу.
– Я встретил много людей со сломанной жизнью, герцогиня, – сказал я. – Некоторые я сломал сам. И если ты в чем и права, то лишь в том, что я и правда не добрый человек.
– Тогда подумай, где сломалась твоя жизнь и куда бы ты хотел вернуться, – сказала Дагмар. – Маленькая девочка хотела спасти своего папу от смерти. А чего хочешь ты, Конрад Винтер?
Чего хочу я? Куда бы я хотел вернуться?
На пятнадцать лет назад, чтобы спасти Хильду? Но к тому времени мысли о ней не спасали, а лишь не позволяли совсем уж нырнуть в пучину безнадеги…
На двадцать пять лет назад, чтобы каким-то чудом попытаться предотвратить вторжение Пакта? Вот уж точно нет. Не в моих силах остановить такое. Даже если я убью герцогиню Геннегау или даже самого императора… Особенно императора. Проверено. Одного я уже убил, и ничего не изменилось – просто одна говорящая голова поменялась на другую. А до герцогини мне не добраться ни при каком раскладе…
Спасти своих родителей? Ага, будучи четырехлетним. Да и я ведь даже толком не знаю, как и почему они умерли…
Так куда и когда я хотел бы вернуться?..
– Я вижу твое желание, человек.
…Перед глазами как наяву встала картина из почти забытого времени, когда мы все были еще вместе.
Мы сидим вечером перед камином.
Потрескивают дрова в камине. На столике стоят чашки с чаем и домашнее печенье, что испекла Мина.
Справа от меня – Хильда, слева – Вилли. Чуть поодаль в кресле листает газету Райнхард…
Мы читаем книги, делаем уроки, спорим над дневниками егерей, смеемся над шутками друг друга, играем в карты и шахматы…
Мы молоды, и впереди у нас целая жизнь, в которую мы смотрим с надеждой…
Мы живы, и мы – вместе.
– Еще раз… – прошептал я, глядя в пульсирующую тьму Истока Акаши. – Пусть всего только один раз, но я хотел бы вернуться туда, где… Где мне не надо будет больше прятаться за ненавистью. И где больше не будет всей этой боли и всей этой пустоты… Я не знаю, кто ты или что ты, но, пожалуйста, сделай нас снова едиными. Пусть всего только один раз, но я хочу вернуться туда, где я еще не был последним из клана Винтер. Туда, где мы все были вместе. Туда, где мы все были счастливы.
И, глядя в бьющий в лицо ослепительный свет, я ударил ребром ладони по рукоятке затвора винтовки.
Невельск