«Мосинка» чувствительно толкает в плечо. Рядом начинают громыхать десятки других выстрелов – в бой вступают порубежники и ополченцы. Солдаты стреляют отделениями, залпом, а вот местные бьют, как и мы, одиночными, выборочно.

Быстро перезаряжаю винтовку и делаю следующий выстрел. И еще, и еще, пока магазин не оказывается пуст.

Схватить обойму, воткнуть в «мосинку», большим пальцем вдавить патроны внутрь, отбросить пустую железку и закрыть затвор.

Я стреляю и стреляю, вокруг меня валяются гильзы и опустевшие обоймы. Замолкают пулеметы – вероятно, кончились ленты и расчеты сейчас в темпе заправляют новые.

С усилением зрения уже можно отличить отдельных тварей – урсов, рипперов, элхов, насхорнов… Взгляд вычленяет посреди живой волны гейстов огромную тушу мамута.

– Вилли! – ору я.

– Вижу! – отзывается засевшая слева от меня сестра.

Но для гандальва еще слишком далеко…

Выстрел гремит за выстрелом. Теперь промахнуться по такой плотной массе тварей почти невозможно. Велик соблазн пустить в ход «льюис», но я берегу его в качестве мобильного резерва, если твари… Нет, когда твари окажутся совсем близко. В стандартных трехлинейных русских патронах недостатка нет, а вот диск к пулемету у меня всего один.

Становятся видны и другие гейсты высшего ранга – пара тойфелей с ветвистыми рогами, еще один мамут… В проплешине, оставленной разрывом шрапнели, на несколько мгновений мелькает толстое блестящее тело исполинского боа.

Слева гремит мощный выстрел – еще не пушка, но уже не винтовка.

Воздух прорезал тонкий алый луч, и один из мамутов взорвался изнутри, разлетевшись ошметками плоти и костей во все стороны. Сквозь канонаду непрекращающейся стрельбы прорезался торжествующий визг Мины.

Замолкает треск пулеметов, и на этот раз надолго – похоже, что закипела вода в кожухах и ее сейчас меняют на новую.

До тварей две сотни саженей… Самое время и мне вступить в дело.

Откладываю винтовку в сторону. Короткий жест, активирующий заранее подготовленную схему, и в сторону тварей улетает шар зеленоватого огня. Новую схему уже приходится разворачивать с нуля, но первое заклинание еще летит в воздухе, когда я заканчиваю второе.

Вспышка.

И на Потоп обрушивается ослепительный дождь белых искр, прожигающих плоть и костяную броню.

Меня хватает на целых три заклинания, а затем энергия иссякает, и я снова берусь за винтовку. Выпускаю обойму, восполняя резерв, и снова кидаю заклятия по фронту. Воздух прорезает еще один алый луч, и второго мамута разрывает на части.

Зарядить новую обойму и немедленно выпустить все пять патронов в надвигающийся Потоп. Бросить еще три Фойершторма. Справа грохочет пушка, посылая заряд шрапнели каждую дюжину секунд. Пулеметы и винтовки не смолкают ни на миг.

Ряды монстров редеют, но редеют очень медленно…

Боже, как же их много!..

Выстрел из гандальва попадает в еще одного мелькнувшего высшего гейста – паурака. Заклинание Рутер прошибает броню, взрыв разносит всю нижнюю часть твари, а раковину исполинского гибрида паука и рака-отшельника подбрасывает на полдюжины саженей вверх.

Выпускаю пять пуль, восполняя резерв магической энергии, а затем начинаю составлять новую схему, но на этот раз не Фойершторма.

Спусковой жест – и ряды тварей будто прошибает невидимым катком: в воздух взлетают куски плоти и отсеченные лапы, брызжет ихор.

Под дых словно врезается кулак, дыхание перехватывает и меня сгибает пополам от отдачи. Пять саженей в ширину и десяток в глубину – похоже, что это максимум, который я могу вытянуть из Мясорубки.

Вытаскиваю из сумки с зельями флакончик «хонига», зубами выдираю пробку и одним глотком выпиваю эликсир. Внутри разливается приятная прохлада, в голове проясняется…

До Потопа – сотня саженей.

Выпущенный из гандальва алый луч Рутера разносит в клочья тойфеля. Заряжаю в винтовку очередную обойму, опустошаю магазин, отстреливая держащихся кучкой рипперов.

Создаю новую схему, напитываю ее энергией и швыряю вперед. Воздух дрожит будто раскаленный, когда сквозь него пролетает волна искажений и врезается в передний край тварей.

Вспышка – и по земле широкой полосой разливается жидкое пламя, охватывая гейстов. Из огня вылетает чешуйчатая голова боа размером с доброго хряка…

Гремит выстрел гандальва, и на этот раз ряды монстров пробивает не точечный Рутер, а Мясорубка, но куда более мощная, чем та, что кинул я.

Голова гигантского змея разлетается на части, а в рядах тварей образуется огромная просека – как будто паровоз на полном ходу врезался.

Да, боа – довольно шустрая цель для своих размеров, тут и правда лучше бить по площади…

Волна тварей накатывает дальше, проплешина заполняется новыми гейстами, а полыхающее магическое пламя они тушат собственными телами.

Полсотни саженей!..

Самых опасных гейстов высшего ранга больше не видно, но и тех, кто остался, – сотни и сотни. Против трех с половиной десятков стрелков.

– Штыки-и-и!.. – прокатывается команда корнета.


– Вилли, взрывное по центру! – крикнул я, бросая в Потоп очередное заклинание.

В рядах тварей полыхнула голубая вспышка, а затем там заметался воздушный вихрь, рубящий гейстов на части. В следующий момент Мина закончила составление схемы для гандальва, громыхнул выстрел, и мощный взрыв разметал монстров в стороны. Волна Потопа по инерции накатила вперед и натолкнулась на выставленные мной ловушки.

Полыхнули огненные вспышки, заискрили пучки молний, несколько тварей провалились в ставшую трясиной землю.

Гейсты замедлились в центре, а вот фланги начали загибаться вокруг деревни, беря нас в кольцо. Я встал из-за бруствера в полный рост, в темпе опустошил очередную обойму и швырнул огненный шар, разорвавшийся среди монстров.

Из рядов Потопа в воздух взмыла крупная тварь, разворачивая широкие перепончатые крылья. Мелькнули длинный змеевидный хвост с ромбовидной нашлепкой на конце и пара тонких рогов на голове, напоминающей львиную.

– Мантикора! – проорал я, заряжая в винтовку новую обойму.

Хильда швырнула Ловчую сеть, которая зацепила одно из крыльев мантикоры. Тварь кувыркнулась в воздухе и рухнула на землю, пропахав глубокую борозду. Гейст попытался подняться и получил от сестры еще и воздушное копье в бок.

Я лязгнул затвором «мосинки», вскинул винтовку к плечу и всадил первую пулю в шею мантикоре. Перезарядил, взял поправку и вторым выстрелом попал ей прямо в глаз.

– Химера слева! – крикнула Вилли, открывая огонь из винтовки.

Швырнул винтовку на землю, схватил «льюис» и бегом метнулся налево.

Из рядов тварей вырвалась химера и, низко прижимаясь к земле, метнулась к пулеметному расчету. Из установленного на высокой треноге «максима» так низко бить было несподручно, а троица стрелков поблизости по такой быстрой цели попасть не могла.

Остановился и с натугой вскинул к плечу тяжелый пулемет. Прогрохотала короткая очередь, на удивление слабо толкнув в плечо – сказалась и положительная сторона большой массы оружия.

Химера прокатилась по земле, получив несколько винтовочных пуль в бок, а затем ее добили выстрелами порубежники.

– Отходим! – крикнул я, короткими очередями отстреливая лезущих тварей. – Да бросьте вы его!..

Порубежники бросили попытки перетащить тяжеленный станкач, и мы начали отступать к центру деревни.

Сорок семь патронов в диске «льюиса» кончились быстро, и я без всякого сожаления бросил теперь уже бесполезный пулемет. Взялся за висящий на плече «бергман» и начал бить короткими очередями. Порубежники оказались неплохо выучены, так что из своих винтовок стреляли по средним и старшим тварям, а я выбивал лезущую вперед мелочовку вроде фухсов и фрехтенов.

Из-за одного из домов вывернул громадный – больше сажени в холке – элх. Снес ветвистыми рогами часть крыши и рванул прямо на нас, оскалив зубастую пасть и взрывая землю острыми раздвоенными копытами.

Громыхнул мощный выстрел, и гейста разнесло на части, как и нескольких рипперов рядом с ним.

Я пальцем нащупал в сумке бутылек с нужной маркировкой, достал его, широко размахнулся и швырнул перед собой. На улице перед нами вспухло облако зеленого дыма, которое держалось на месте даже несмотря на легкий ветерок.

Из него вывалилась туша урса, тварь всхрапнула, сделала еще пару шагов и рухнула на землю.

Кинул влево волну пламени, поджаривая прущую на нас мелочь. Добавил очередь из автомата. «Бергман» выплюнул очередь патронов на десять и замолчал. Я на всякий случай передернул затвор, но это оказалась не задержка – просто кончились патроны.

Отстегнул и выбросил пустой магазин-улитку, достал и вставил из подсумка прямой коробчатый. Передернул затвор.

Вилли встала во весь рост и палила с крыши из «винчестера».

– Сзади! – крикнула она.

Я обернулся, но опоздал, и налетевший свалил одного из порубежников, разрывая ему горло.

Бросил на тварь Ловчую сеть, а двое оставшихся бойцов добили риппера штыками. Винтовку убитого подобрал один из пулеметчиков, который до этого отстреливался из револьвера.

Метнул еще один «гифт», ядовитым облаком перекрывая тварям путь для атаки.

Отошли почти к самому центру деревни, где была оборудована позиция для пушки, которая до сих пор то и дело рявкала, накрывая шрапнелью тварей.

Порубежники и ополченцы понесли потери, но на удивление небольшие – человека три всего.

Откуда-то сбоку налетел необычайно крупный фирфаз. Я тут же отбросил его Воздушным кулаком в сторону, а затем с крыши спрыгнула Хильда и зарядом картечи снесла гейсту голову.

– Где Вилли? – спросил я.

Хильда помотала головой, дозаряжая «спенсер» парой патронов.

Судя по тому, что где-то рядом били из винтовки как из пулемета, – Мина все еще отстреливалась с крыши. Вечная беда хороших позиций – их неохота покидать…

И тут на нас налетели десятки и десятки тварей.

Я почти моментально высадил магазин автомата и сразу же пожалел, что в руках у меня не винтовка и нет возможности бить штыком.

Ополченца рядом со мной свалил прыгнувший риппер, оторвав ему руку. Перезаряжать автомат было некогда, так что я выхватил револьвер и снес твари башку.

Достал из сумки бутылек с «фламмом» и швырнул его перед собой.

Пяток гейстов тут же вспыхнули алым пламенем и повалились на землю обугленными кусками плоти.