– Аристарх Семенович, – вздохнул я, – воля, конечно, ваша, но кто с нами пойдет – не все вернутся. Жарко будет, очень жарко… Понимаешь меня?
– Понимаю, вашбродь, – кивнул мужик. – И что чем дольше мы там стоять будем, тем вернее наши родные спасутся. Мы бы и сами остались… Но куда нам с десятком винтовок супротив такого полчища?
– Уговаривать не буду, – бросил я. – Давайте за нами, значит.
Так нас стало пятнадцать.
Лошади у деревенских были похуже наших, так что к деревне мы подошли где-то на полчаса позже ожидаемого. Неприятно, конечно, но десять пар рабочих рук есть десять пар…
Кривой Ручей стоял покинутым и, как всякое покинутое поселение, навевал тоску. Всюду были раскиданы брошенные впопыхах пожитки, где-то надрывал глотку старый петух – лошадей и коров крестьяне с собой забрали, а вот мелкий скот могли и бросить. Жалко, но свою-то жизнь еще жальче.
Наше пополнение начало было зыркать по сторонам в поисках плохо лежащего добра – вполне нормальная крестьянская привычка, чтобы хорошие вещи без дела не пропадали, но Аристарх на них цыкнул, и мародерство закончилось, толком не начавшись.
– Аристарх Семенович, помогите разгрузить лошадей, – произнес я, спрыгивая с лошади и придерживая висящие на поясе ножны с палашом. – Вилли, наметь нам позиции и подготовь гандальв. Хильда, займись взрывчаткой – надо разместить ее по периметру, если нас возьмут в кольцо…
В голову пришла внезапная, но вполне логичная мысль.
– Так, отставить. Пусть сначала пара человек пробежится по деревне – надо поискать гвозди и ткань, чтобы вот примерно такие мешки из них скрутить. – Я показал руками размер. – Хильда, засыпешь в ткань пару пригоршней гвоздей… Не будет гвоздей – камешки мелкие сыпь, стекло битое, кирпич дробленый. Сверху связку динамита, и закрепи его примерно в паре аршин над землей. Поняла?
– Сделаю. – Если сестра и была удивлена таким причудам минно-взрывного дела, то виду все равно не показала. – А ты чем займешься?
– Попробую пару ловушек установить, – ответил я и возвысил голос: – Время, время, господа! Его у нас не так много.
И я чувствовал это совершенно отчетливо – ощущение надвигающейся с севера угрозы становилось все сильнее и сильнее.
Пока остальные разгружали припасы и возводили баррикады, я вышел за околицу деревни, прихватив с собой винтовку. Примкнул штык к «мосинке» и начал чертить на земле построения, напитывая их магической энергией.
Огненная ловушка, ледяная, земляная… Капля в море, но сейчас ничем нельзя было пренебрегать. Каждый выбитый гейст – это плюс какие-то доли процента к нашему выживанию. А еще надо будет наложить укрепляющие чары на те дома, что мы решили использоваться в качестве опорных пунктов, – избы крепкие, построены добротно, так что полевым блиндажам в прочности не уступят. Все ж таки не артиллерийский обстрел нам пережидать, а от тварей защищаться… И тут самую большую угрозу будут представлять разные гиганты, но они незамеченными подобраться не смогут, а большую тушу не так уж и сложно свалить издали. Особенно когда в арсенале есть гандальв, то есть магическая винтовка, бьющая на чистом Прахе и способная выплюнуть хоть Воздушный каток, хоть Дыхание дракона… Фактически – легкая артиллерия, но уж больно дорогая по сравнению с артиллерией обычной, не говоря уже о простых винтовках.
– Ко-о-онни-и-и! – проорала Вилли, обустраивающая себе место для стрельбы на крыше одного из крестьянских домов. – Там кто-то едет!
Вернулся к деревне, усилил зрение, высматривая, кого там гейсты несут… Да и еще не со стороны Чердыни, а откуда-то с запада.
Десятка два человек, вооруженные, даже на лафете что-то тащат… Форма черная, военная. Дружинники? Нет, обшлаги и тульи не красные, а зеленые – значит, порубежники.
Вышли встретить.
Хильда и Вилли, правда, на всякий случай залегли на крышах – недавние события научили их держать ухо востро всегда и со всеми. Ну а я, думаю, если что – отмахаюсь… Заготовку Щита и Белого пламени на руку подвесил, револьвер в кобуре под рукой – прорвемся.
– Вы чего, сигналов не видели, что ли?! – с ходу наорал на нас молоденький офицер. – А ну немедля сваливайте отсюда – твари на подходе!
Ну да, вид у нас был не шибко презентабельный – десяток местных мужиков да я в своем потертом кителе и дорожном плаще. Форма нам полагалась точно такая же, как и у порубежников, но мы ее даже не шили – один хрен каждый год пришлось бы новый комплект заказывать. Ну вот или у Райнхарда есть мундир, а толку? Он же его тоже считай что не носит – говорит, что в основном по лесам ходит и в лесу в мундире очень уж неудобно. Так-то да, там и правда сподручнее в более удобной одежде лазить, а форму денно и нощно пускай таскают те, кому это положено – дружинники там, порубежники…
– Обер-форестер Винтер, – представился я. – Свалить… не представляется возможным. Мы решили удерживать эту позицию до прихода подкрепления. А с кем, собственно, имею честь?
– Виноват, ваше благородие, не признал. – Офицер спрыгнул с коня, подошел ближе и коротко отсалютовал. – Корнет Латышев, к вашим услугам. Возвращались с задания-с, а ночью сигнал увидели. Сколько вас?
Говорил офицер уважительно, хотя и был лет на пять постарше меня, но скорее всего – из неблагородных. А о Винтерах тут каждая собака по-хорошему пусть и не знала, но слышала. Ну, может, и не прям каждая, но уж сторожевая или цепная – наверняка.
– Пятнадцать стрелков, из них три мага, считая меня, – ответил я. – Есть ручной пулемет и динамит – сейчас минируем периметр. А у вас?
– Два десятка стрелков, два станковых пулемета и легкая пушка Барановского. – Корнет изрядно повеселел. – Кажись, живем, ваше благородие, а?
– Лучше, чем было, – скупо улыбнулся я.
И правда – живем. И даже, может быть, еще поживем.
Глава 28
– Благословен Ормузд, милостивый и милосердный… – бормотал я, раскладывая около себя обоймы с патронами для винтовки. – Надежда моя и опора, защита моя и твердыня… Милость моя и ограждение, прибежище и избавитель, щит мой…
Выщелкнул магазин-улитку из МП, придирчиво осмотрел золотистый патрон в горловине и вогнал его обратно.
– Укрепи мою руку, Ормузд.
Установил на лежащий рядом ручной пулемет увесистый диск, поднял прицельную планку.
– Смилуйся надо мной, Ормузд.
Достал револьвер.
– Помоги мне, Ормузд.
Откинул в сторону дверцу, крутанул барабан, закрыл обратно.
– Защити меня от меча врага, ворожбы колдуна, когтей и клыков чудовища. Ты – разящий, ты – сокрушающий, ты – спаситель. И да будет истина как высшее благо. И ныне. И всегда. И вечно.
Рядом со мной присел корнет. Чуть сдвинул на затылок фуражку, удерживаемую на подбородке ремешком. Осмотрел местность впереди.
– Как думаете, ваше благородие, скоро? – весело поинтересовался Латышев.
Корнет вообще был на удивление весел. Возможно, в другое время это бы меня раздражало… Но сейчас мне было все равно.
– Полчаса, – сказал я. – Вряд ли больше.
– Верующий? – уже без улыбки спросил офицер.
– Нет. – Я проверил, хорошо ли выходят из ножен палаш и хиршфангер. – Но нам сейчас любая помощь пригодится. Чего бы и не попробовать?
– Это вы верно сказали, ваше благородие… – хмыкнул корнет. – Прошу простить, а у вас какой ранг?
– Девятый, – немного приврал я.
Причем сразу в обе стороны – и за рамки десятого ранга я вышел, но и восьмой назвать было бы не очень-то и правдоподобно.
– Здо́рово; а то у меня только двенадцатый. На дистанции подсобите чем-нибудь?
– Пушка у вас на шесть сотен саженей бьет, пулеметы – на пять сотен. Я где-то на двухстах смогу вступить. Увидите какого-нибудь большого гейста – огня на нем не сосредотачивайте, все одно бесполезно. Ими моя младшая сестра займется.
– Понял, ваше благородие, – кивнул Латышев и широко улыбнулся. – Ну что? Прощевайте на всякий случай?
– Все там будем, – ответил я и протянул руку.
Офицер пожал ее и ушел к расположенной чуть правее позиции для орудия.
Все, что могли, мы сделали. Хильда, вздыбив землю магией, соорудила самый настоящий бруствер двадцати саженей длиной. Я раскидал десятка три магических капканов, Вилли сделала пару пристрелочных выстрелов из гандальва – патроны не тратила, обошлась собственной магией. С Доннером она дело имела впервые, но теорию знала лучше всех, да и стрелком была самым метким, а это сейчас многого стоило. По сути, против тварей высшего и исключительного рангов у нас имелся только гандальв. Ну еще разве что пушка с шрапнельным снарядом, поставленным на удар, но на такую дистанцию сильнейших тварей лучше все-таки не подпускать ни в коем случае…
Все, что могли, мы сделали.
Теперь оставалось только одно – ждать.
В висках, в костях, в воздухе начало ощущаться биение исполинского сердца – как будто мы не в сотнях верст от Ожога, а внутри него.
Черное сердце билось вокруг, черный шепот вплетался в уши…
– Почему ты выбрал меня, а не ее, Конрад?!
Я опер винтовку на земляной бруствер и поудобнее прижал к плечу приклад.
– Почему я, а не она?! Почему?!
Солнце уже поднялось достаточно высоко и начало припекать. На небе не было ни облачка… Но горизонт впереди затянуло дымкой.
Ну вот и все.
– Иду-у-ут!.. – прокричала засевшая на крыше дома Вилли.
Началось.
Волна чудовищ, шириной в пару верст, надвигалась сплошным живым ковром… И быстро надвигалась! Как я и сказал – не прошло и получаса, как гейсты оказались от нас на расстоянии удара.
Коротко рявкнула двух с половиной дюймовая пушка, и спустя четыре секунды над Потопом распустилось облачко дыма. Сотня свинцовых пуль хлестнула по тварям, оставляя проплешину в их рядах, которая, правда, почти сразу же затянулась.
Боже, как же много…
Выстрел, и еще один заряд шрапнели прореживает ряды гейстов. Еще выстрел.
Дистанция сокращается до пятисот саженей, и на флангах начинают бить «максимы», перекрестным огнем выкашивая ряды тварей.
Я поудобнее перехватил винтовку. Конечно, фантазеры-конструкторы рассказывали сказки, что из такого оружия можно вести стрельбу на тысячу саженей, но даже егерю с усилением зрения было сложнее попасть дальше чем на четыреста саженей. И это – по групповой цели, по одиночной и того меньше было.
Выстрел из пушки. Расстояние до тварей – около четырех сотен саженей. Ловлю в кольцо мушки Потоп…
– Понимаю, вашбродь, – кивнул мужик. – И что чем дольше мы там стоять будем, тем вернее наши родные спасутся. Мы бы и сами остались… Но куда нам с десятком винтовок супротив такого полчища?
– Уговаривать не буду, – бросил я. – Давайте за нами, значит.
Так нас стало пятнадцать.
Лошади у деревенских были похуже наших, так что к деревне мы подошли где-то на полчаса позже ожидаемого. Неприятно, конечно, но десять пар рабочих рук есть десять пар…
Кривой Ручей стоял покинутым и, как всякое покинутое поселение, навевал тоску. Всюду были раскиданы брошенные впопыхах пожитки, где-то надрывал глотку старый петух – лошадей и коров крестьяне с собой забрали, а вот мелкий скот могли и бросить. Жалко, но свою-то жизнь еще жальче.
Наше пополнение начало было зыркать по сторонам в поисках плохо лежащего добра – вполне нормальная крестьянская привычка, чтобы хорошие вещи без дела не пропадали, но Аристарх на них цыкнул, и мародерство закончилось, толком не начавшись.
– Аристарх Семенович, помогите разгрузить лошадей, – произнес я, спрыгивая с лошади и придерживая висящие на поясе ножны с палашом. – Вилли, наметь нам позиции и подготовь гандальв. Хильда, займись взрывчаткой – надо разместить ее по периметру, если нас возьмут в кольцо…
В голову пришла внезапная, но вполне логичная мысль.
– Так, отставить. Пусть сначала пара человек пробежится по деревне – надо поискать гвозди и ткань, чтобы вот примерно такие мешки из них скрутить. – Я показал руками размер. – Хильда, засыпешь в ткань пару пригоршней гвоздей… Не будет гвоздей – камешки мелкие сыпь, стекло битое, кирпич дробленый. Сверху связку динамита, и закрепи его примерно в паре аршин над землей. Поняла?
– Сделаю. – Если сестра и была удивлена таким причудам минно-взрывного дела, то виду все равно не показала. – А ты чем займешься?
– Попробую пару ловушек установить, – ответил я и возвысил голос: – Время, время, господа! Его у нас не так много.
И я чувствовал это совершенно отчетливо – ощущение надвигающейся с севера угрозы становилось все сильнее и сильнее.
Пока остальные разгружали припасы и возводили баррикады, я вышел за околицу деревни, прихватив с собой винтовку. Примкнул штык к «мосинке» и начал чертить на земле построения, напитывая их магической энергией.
Огненная ловушка, ледяная, земляная… Капля в море, но сейчас ничем нельзя было пренебрегать. Каждый выбитый гейст – это плюс какие-то доли процента к нашему выживанию. А еще надо будет наложить укрепляющие чары на те дома, что мы решили использоваться в качестве опорных пунктов, – избы крепкие, построены добротно, так что полевым блиндажам в прочности не уступят. Все ж таки не артиллерийский обстрел нам пережидать, а от тварей защищаться… И тут самую большую угрозу будут представлять разные гиганты, но они незамеченными подобраться не смогут, а большую тушу не так уж и сложно свалить издали. Особенно когда в арсенале есть гандальв, то есть магическая винтовка, бьющая на чистом Прахе и способная выплюнуть хоть Воздушный каток, хоть Дыхание дракона… Фактически – легкая артиллерия, но уж больно дорогая по сравнению с артиллерией обычной, не говоря уже о простых винтовках.
– Ко-о-онни-и-и! – проорала Вилли, обустраивающая себе место для стрельбы на крыше одного из крестьянских домов. – Там кто-то едет!
Вернулся к деревне, усилил зрение, высматривая, кого там гейсты несут… Да и еще не со стороны Чердыни, а откуда-то с запада.
Десятка два человек, вооруженные, даже на лафете что-то тащат… Форма черная, военная. Дружинники? Нет, обшлаги и тульи не красные, а зеленые – значит, порубежники.
Вышли встретить.
Хильда и Вилли, правда, на всякий случай залегли на крышах – недавние события научили их держать ухо востро всегда и со всеми. Ну а я, думаю, если что – отмахаюсь… Заготовку Щита и Белого пламени на руку подвесил, револьвер в кобуре под рукой – прорвемся.
– Вы чего, сигналов не видели, что ли?! – с ходу наорал на нас молоденький офицер. – А ну немедля сваливайте отсюда – твари на подходе!
Ну да, вид у нас был не шибко презентабельный – десяток местных мужиков да я в своем потертом кителе и дорожном плаще. Форма нам полагалась точно такая же, как и у порубежников, но мы ее даже не шили – один хрен каждый год пришлось бы новый комплект заказывать. Ну вот или у Райнхарда есть мундир, а толку? Он же его тоже считай что не носит – говорит, что в основном по лесам ходит и в лесу в мундире очень уж неудобно. Так-то да, там и правда сподручнее в более удобной одежде лазить, а форму денно и нощно пускай таскают те, кому это положено – дружинники там, порубежники…
– Обер-форестер Винтер, – представился я. – Свалить… не представляется возможным. Мы решили удерживать эту позицию до прихода подкрепления. А с кем, собственно, имею честь?
– Виноват, ваше благородие, не признал. – Офицер спрыгнул с коня, подошел ближе и коротко отсалютовал. – Корнет Латышев, к вашим услугам. Возвращались с задания-с, а ночью сигнал увидели. Сколько вас?
Говорил офицер уважительно, хотя и был лет на пять постарше меня, но скорее всего – из неблагородных. А о Винтерах тут каждая собака по-хорошему пусть и не знала, но слышала. Ну, может, и не прям каждая, но уж сторожевая или цепная – наверняка.
– Пятнадцать стрелков, из них три мага, считая меня, – ответил я. – Есть ручной пулемет и динамит – сейчас минируем периметр. А у вас?
– Два десятка стрелков, два станковых пулемета и легкая пушка Барановского. – Корнет изрядно повеселел. – Кажись, живем, ваше благородие, а?
– Лучше, чем было, – скупо улыбнулся я.
И правда – живем. И даже, может быть, еще поживем.
Глава 28
– Благословен Ормузд, милостивый и милосердный… – бормотал я, раскладывая около себя обоймы с патронами для винтовки. – Надежда моя и опора, защита моя и твердыня… Милость моя и ограждение, прибежище и избавитель, щит мой…
Выщелкнул магазин-улитку из МП, придирчиво осмотрел золотистый патрон в горловине и вогнал его обратно.
– Укрепи мою руку, Ормузд.
Установил на лежащий рядом ручной пулемет увесистый диск, поднял прицельную планку.
– Смилуйся надо мной, Ормузд.
Достал револьвер.
– Помоги мне, Ормузд.
Откинул в сторону дверцу, крутанул барабан, закрыл обратно.
– Защити меня от меча врага, ворожбы колдуна, когтей и клыков чудовища. Ты – разящий, ты – сокрушающий, ты – спаситель. И да будет истина как высшее благо. И ныне. И всегда. И вечно.
Рядом со мной присел корнет. Чуть сдвинул на затылок фуражку, удерживаемую на подбородке ремешком. Осмотрел местность впереди.
– Как думаете, ваше благородие, скоро? – весело поинтересовался Латышев.
Корнет вообще был на удивление весел. Возможно, в другое время это бы меня раздражало… Но сейчас мне было все равно.
– Полчаса, – сказал я. – Вряд ли больше.
– Верующий? – уже без улыбки спросил офицер.
– Нет. – Я проверил, хорошо ли выходят из ножен палаш и хиршфангер. – Но нам сейчас любая помощь пригодится. Чего бы и не попробовать?
– Это вы верно сказали, ваше благородие… – хмыкнул корнет. – Прошу простить, а у вас какой ранг?
– Девятый, – немного приврал я.
Причем сразу в обе стороны – и за рамки десятого ранга я вышел, но и восьмой назвать было бы не очень-то и правдоподобно.
– Здо́рово; а то у меня только двенадцатый. На дистанции подсобите чем-нибудь?
– Пушка у вас на шесть сотен саженей бьет, пулеметы – на пять сотен. Я где-то на двухстах смогу вступить. Увидите какого-нибудь большого гейста – огня на нем не сосредотачивайте, все одно бесполезно. Ими моя младшая сестра займется.
– Понял, ваше благородие, – кивнул Латышев и широко улыбнулся. – Ну что? Прощевайте на всякий случай?
– Все там будем, – ответил я и протянул руку.
Офицер пожал ее и ушел к расположенной чуть правее позиции для орудия.
Все, что могли, мы сделали. Хильда, вздыбив землю магией, соорудила самый настоящий бруствер двадцати саженей длиной. Я раскидал десятка три магических капканов, Вилли сделала пару пристрелочных выстрелов из гандальва – патроны не тратила, обошлась собственной магией. С Доннером она дело имела впервые, но теорию знала лучше всех, да и стрелком была самым метким, а это сейчас многого стоило. По сути, против тварей высшего и исключительного рангов у нас имелся только гандальв. Ну еще разве что пушка с шрапнельным снарядом, поставленным на удар, но на такую дистанцию сильнейших тварей лучше все-таки не подпускать ни в коем случае…
Все, что могли, мы сделали.
Теперь оставалось только одно – ждать.
В висках, в костях, в воздухе начало ощущаться биение исполинского сердца – как будто мы не в сотнях верст от Ожога, а внутри него.
Черное сердце билось вокруг, черный шепот вплетался в уши…
– Почему ты выбрал меня, а не ее, Конрад?!
Я опер винтовку на земляной бруствер и поудобнее прижал к плечу приклад.
– Почему я, а не она?! Почему?!
Солнце уже поднялось достаточно высоко и начало припекать. На небе не было ни облачка… Но горизонт впереди затянуло дымкой.
Ну вот и все.
– Иду-у-ут!.. – прокричала засевшая на крыше дома Вилли.
Началось.
Волна чудовищ, шириной в пару верст, надвигалась сплошным живым ковром… И быстро надвигалась! Как я и сказал – не прошло и получаса, как гейсты оказались от нас на расстоянии удара.
Коротко рявкнула двух с половиной дюймовая пушка, и спустя четыре секунды над Потопом распустилось облачко дыма. Сотня свинцовых пуль хлестнула по тварям, оставляя проплешину в их рядах, которая, правда, почти сразу же затянулась.
Боже, как же много…
Выстрел, и еще один заряд шрапнели прореживает ряды гейстов. Еще выстрел.
Дистанция сокращается до пятисот саженей, и на флангах начинают бить «максимы», перекрестным огнем выкашивая ряды тварей.
Я поудобнее перехватил винтовку. Конечно, фантазеры-конструкторы рассказывали сказки, что из такого оружия можно вести стрельбу на тысячу саженей, но даже егерю с усилением зрения было сложнее попасть дальше чем на четыреста саженей. И это – по групповой цели, по одиночной и того меньше было.
Выстрел из пушки. Расстояние до тварей – около четырех сотен саженей. Ловлю в кольцо мушки Потоп…