– Ха! Провинцию? – возмутился Вадик. – Слышал Ники, мы теперь провинция.

– С каких это пор ты стал, Ники? – отлипнув от меня, спросила Надя.

– Так называют меня близкие друзья, – пояснил я, любуясь ее кошачьими глазами.

Дикая кошка – это про Надю. Взрывной характер, бешенная харизма и самооценка явно не страдает. Она изменилась не только внешне, но и характер стал куда более жестким. Я читал это в ее глазах. С такими лучше не спорить.

– Ух ты. А можно я тоже стану твоим близким другом и буду звать Ники? – снова прижимаясь к моему плечу, промурлыкала она.

Мне не хотелось отталкивать ее. Наоборот мне было приятно ее внимание, а еще приятнее было наблюдать, как довился завистью Серый.

– Как тебе угодно, – моя рука спустилась на ее аппетитную попку.

– Ну, что Ники может, прокатимся?

– Отличная идея. Мы как раз с Вадиком собирались это сделать.

– Нет, ребят, это без меня, – запротестовал Вадим. – Я на своем драндулете за вами не угонюсь.

– Брось, Вадь, ты недооцениваешь свой аппарат, – попытался переубедить друга.

– Нет, это ты брось Ники, поехали, – настояла Надя.

Я пожал плечами и, оторвавшись от нее, нацепил перчатки и шлем. Она поступила так же.

Кровавый закат опускался над Невой, когда мы тронулись. Вода почернела в предзакатной дымке, и мы отправились в путь. Надя стартанула первой я за ней. Она ехала уверенно, отчаянно рискуя, полагаясь на интуиции, и где-то я даже не поспевал за ней. Лишь на светофорах наши глаза встречались. И в ее изумрудной глубине я видел восторг и счастье. Я помню эти ощущения, когда впервые оседлал свой первый мотоцикл. Это особый вид транспорта. Сев впервые в седло собственного мотоцикла ощущаешь свободу, чувство полета, адреналин выбрасывается в кровь и чувство эйфории захлестывает. Надя явно была начинающей байкершей, хоть и держалась довольно уверенно в седле, и следовать за ней было одно удовольствие.

За время этого путешествия, что мы колесили по вечернему городу мое отношение к ней, переменилось. Она была неподражаема и грациозна, словно всадница. На поворотах резко закладывая байк на бок и выравнивая машину мчась дальше, направляясь куда глаза глядят. И это путешествие привело нас к ее дому. Он находился на берегу озера и здесь всегда дул прохладный ветер. Она остановилась у своего таунхауса. Этот дом я знал с юности. Сколько вечеров было проведено в его дворе. Сколько литров алкоголя выпито у бассейна. Надя была на два года младше, но никогда не являлась скромницей. Мы устраивали дикие вечеринки, когда ее предки сваливали на дачу.

Воспоминания овладели мной у порога темно красного здания. Двор совсем не изменился с тех пор, разве что деревья стали выше, а кусты пушистей. Вот и качели-скамейка, на которых было проведено столько жарких ночей с Наденькой. Я тогда был одержим ей. И сейчас наблюдая, как она паркует свой байк в гараж и, поправляя волосы, направляется ко мне, я вспоминаю это. Тогда она была шатенка, теперь брюнетка. Тогда она не носила столь обтягивающей одежды, то ли дело сейчас. Тогда ее формы не так волновали меня, толи дело сейчас. Ее бедра раскачивались при каждом шаге, грудь особо выделялась даже под плотной курткой. А черные как смоль волосы и зеленые глаза, словно у кошки, особенно привлекали мое внимание.

– Прокати меня Ники. Как тогда в шестнадцать, помнишь? – промурлыкала она, когда подошла ближе.

Я взмахом головы пригласил ее себе за спину. Она забралась и крепко обняла меня за торс, прижавшись щекой к моим лопаткам. Мы проигнорировали шлемы. Хотелось свободы, да и не собирались мы выезжать на дорогу, так прокатились по частному сектору. Я чувствовал ее всем телом. Она прижималась ко мне, ее горячее дыхание обдавало мою шее. Ее руки обнимали меня, ее бедра вжимались в мои. И все это волновало мои чувства. Я не видел ее, я чувствовал. Тактильная связь сильнее. По крайне мере у меня. Закрой глаза, вдохни аромат, пробегись пальцами по нежной коже и лично я теряю голову. Я затормозил у подъездной дорожки. Ветер взметнул ее волосы, и они упали мне на лицо, ударяя легким цветочным ароматом.

– Мне нравится кататься с тобой Ники, – прошептала она мне на ухо.

– А мне нравится тебя катать, – погладил я ее ладошку, лежащую на моем животе.

Она положила голову мне на плечо и нежно коснулась мягкими губами шеи. Я внутренне вздрогнул и закрыл глаза. Ее ладошки спустились ниже и скользнули под мою куртку. Ее ледяные ручки коснулись моего живота, я дернулся, словно обжегся. Она хихикнула.

– Ты поправился, Ники, – промурчала она.

– Эй! Я возмужал! – возмутился я.

– Нет, Ники, – нагло бродя ладошками по моему животу, заявила она. – Ты отрастил брюшко, – я почувствовал, как она улыбнулась и, оперившись на мои плечи, слезла с мотоцикла.

Я перекинул ногу, и вот она уже устроилась между моих ног, обнимая за шею.

– Я бросил плаванье, – пояснил я.

Она одной рукой зарылась в моих волосах и прошептала.

– Мне нравится, Ники.

– Хотя с понедельника я возобновил занятия. Хочу к лету набрать форму.

– Тебе это незачем, милый, – скользнула она по моей небритой щеке, заглядывая в глаза.

Ее руки вновь поползли по моей шее и зарылись в волосах. Она приблизилась ближе и ее губы почти коснулись моих. Не могу сказать, что не хотел поцеловать ее. Она очень притягивала меня, но я мечтал о другой. Я смотрел на нее и хотел, чтобы на ее месте была Катя. Да, в объятиях Нади я думал о Кате. Я хотел, чтобы это она липла ко мне, ласкала, целовала. Я хотел ее близости, но Надя могла вытеснить эти мысли, поэтому я сделал последний шаг и прижался к ее губам. Нежно коснулся и отстранился, заглядывая в зеленые кошачьи глаза. Доля секунды на раздумья и вот мы уже слились в страстном поцелуе. Но в моих мыслях все также упорно сидела Катя, посмеиваясь надо мной. Будто осуждая. Я разомкнул поцелуй, тяжело вздохнул и отвел глаза в сторону.

– Надя, извини, тебе пора домой, – пробормотал я.

– Ты гонишь меня? – удивилась она.

– Надь, то что было когда-то между нами прошло почти десять лет назад. Я другой, ты другая. Мы повзрослели, изменились. У нас разные интересы.

– Ты не прав, Ники. А байки? – кокетничала она. Я отошел в сторону, потирая шею.

– Это не важно. Важно, что сейчас мне пара, – я обернулся и столкнулся с ее взглядом, который был мне знаком. Вот точно также она смотрела на меня в день нашего расставания. Сердце сжалось, я не хотел ее обижать, снова причинять боль, но я не мог ничего с собой поделать. Я не хотел обманывать ее.

– Ты снова бросаешь меня? Я все эти годы жила мыслью только о тебе! Я мечтала попасть в твои объятья, – с мольбой простонала она.


– Ты сама себя обманываешь, Надь, – не отступал я.

– Нет! Вот почувствуй, – она резко метнулась ко мне, схватила руку и прижала к своей груди, – как бьется мое сердце.

– Я чувствую лишь упругую грудь, Надь, и, похоже, не настоящую, – отвернулся от нее. Я не мог просто смотреть в ее глаза. Слишком это больно. Я ранил ее чувства, снова. Я знал это, но не хотел.

– Бред! Неужели ты несколько не скучал?

– Конечно, скучал, поначалу, теперь все изменилось, – я взглянул на нее и отшатнулся. Она была в гневе. Ее глаза воспылали, загорелись огнем призрения. Я бы мог его потушить и даже знал, как это сделать, но не хотел. Пусть лучше она сразу все поймет, чем я ввиду ее в заблуждение и потом уже мы вдвоем будем мучиться. Я от угрызения совести, она от того, что я не способен полюбить ее.

– Ты ничтожество, Ник! – толкает она меня в грудь.

– Согласен. Я не способен на теплые чувства.

– Прощай, – кидает она мне в лицо и уходит, громко хлопнув дверью.

Я вернулся домой совсем разбитый. Сухо поздоровался со всеми и, отказавшись от ужина, ввалился в свою комнату. В кое-то веки Катя была права: «Те, кто нравиться нам не обращают на нас внимания». Вот взять Надю. Она хорошая девушка. Я знаю ее. И вся ее дерзость напускная, защитная реакция. По-другому в ее семье нельзя. Иначе бы точно заперли в клетке. Она нежная и добрая. И лишь я знаю это. В восемнадцать лишь мне она подарила всю себя и открылась. Но прошло восемь лет с нашей последней встречи и чувства угасли или может, их не было совсем. А что если она, правда, все эти годы думала лишь обо мне? Бред! Ничего бы не изменилось. Это в прошлом. Другое дело Катя. Близкая, родная душа, осязаема и притягательная, но и ее я упустил. Возможно, через время эти чувства также утихнут. Хотя не уверен. Я все пойму завтра, когда столкнусь с ней на работе, прочту все в ее глазах. Ведь я видел, что не безразличен ей и только это подтолкнуло меня к решительным действиям.

Но на следующий день она не явилась на работу и через день и даже через неделю. Совсем пропала девчонка. Сложившаяся, между нами, ситуация меня безумно беспокоила. Она перекрылась полностью. Да, конечно, первые дни я и сам не искал с ней встречи. Уязвленное эго знаете ли. Но с каждым новым днем волнение нарастало. Олег избегал темы Кати. Не отвечал на вопросы и переводил тему, как только я что-то пытался выяснить. Ничего не оставалось. Я пошел к ней домой. Пусть отгребу, но зато все выясню. Но в ее квартире творился сущий ад. Все разгромили. Мебель вынесли, окна выставили, полы вскрыли и лишь рабочие слоняли туда-сюда.

– Эй? – окликнул я одного парня. – Что здесь происходит?

– Ремонт хозяин делает, – ответил он.

– Это я понял. А девушка где?

– Что за девушка? – удивился он.

– Не будь идиотом! Та, которая здесь живет, – грубо сказал я.

– Не знаю я ни каких девушек! – под стать мне ответил он. – Заказ делал хозяин квартиры и это вполне приличная пара молодоженов.

– Понятно, – вздохнул и потер шею.

Неужели съехала? Она говорила, что живет в этой квартире только до момента ее продажи. И где ее искать? Последним местом, где я надеялся обнаружить Катю, был головной офис, куда я сразу направился.

Я влетел в офис в надежде обнаружить ее там. О чем я думал? На что надеялся? Возможно, просто на разговор. Или должен был извиниться? В любом случае мне необходимо было ее увидеть. Я скучал по ней, по нашему теплому общению, по дружбе, в конце концов. Я хотел объясниться, рассказать об истинных мотивах моего поступка. Я нуждался в ней! Но и там меня ждал провал. Я распахнул дверь и увидел лишь Алену и Олега, сосредоточенных на работе.

– Где она? – с ходу спросил я.

– Кто? – отозвался Олег.

– Ты знаешь! Катя! – рявкнул я. Алена уставилась на меня непонимающим взглядом, но Олег-то в курсе ситуации.

– Не кипятись Ник. Уволилась она, – безразлично перебирая бумажки, ответил брат.

– Что? Черт! – я плюхнулся на стул.

– Она приехала неделю назад и написала заявление, заявила, что не нуждается в этой работе, – пояснил Олег.

– Ясно. Это все из-за меня, – растерянно заметил я, вытащив телефон из куртки. Он звонил – это Вадик. Я скинул. Потом перезвоню.

– И причем же тут ты? – удивилась Олег.

– Она узнала от меня, что к ее трудоустройству приложил руку отец, а она не хочет иметь с ним ничего общего, – потирая пульсирующие от головной боли виски, ответил я.

– Да уж. Ты, как всегда, не подражаем, Ник. Александр предупреждал меня об этом. Так и сказал, чтобы Кате не слово. Но ты же у нас сама честность и никогда ни с кем не советуешься, – бурчал Олег.

– Давай, обвини меня во всем, снова! – возмутился я и взглянул на брата.

– Думать надо, Ник, когда и кому что можно говорить, а когда стоит промолчать! – повысил голос Олег.

– Мальчики да хорош вам, – встряла Алена. – Что уж теперь.

Мы все замолчали, погрузились в размышления. Я был в тупике и не знал, куда теперь податься. Но мысль, что я должен ее разыскать не оставляла меня. Мой телефон снова зазвонил и это снова был Вадик. Я сбросил и вышел из транса.

– Слушай, а она ничего не говорила, куда уходит?

– Нет, брат, – довольно спокойно ответил Олег.

– Ладно, – поднялся я. – Да, Вадим? – наконец ответил я на телефонный звонок.

– Ты что трубку не берешь? – возмутился Вадик. Я пожал руку брату и вышел из кабинета.

– Занят был. Что-то срочное?