— Значит, в основном ничего?
— Единственное, что мы знаем наверняка, это что взлома не было. Преступник вошел в гостиную через раздвижную дверь, затем закрыл ее за собой. Она не была заперта. На самом деле она и сейчас незаперта.
— Она не была заперта… — пробормотала Джессика.
— Или же жертва и преступник знали друг друга и жертва позволила… Преступник был в белом комбинезоне и с собой…
Джессика прошла мимо Харью и продолжила:
— Что бы он ни использовал для создания этой картины здесь…
— Ее лицо твердое, как камень.
— Что?
— Как будто его искусственно «заперли» в таком положении. Трудно объяснить…
— Ей что-то вкололи в лицо? — Джессика прищурилась и заметила, что голова жертвы слегка наклонена. Должно быть, так было все это время.
— Это мое предположение. Но мы не узнаем наверняка, пока не проведем вскрытие.
— Дай мне знать сразу же, если наткнешься на что-нибудь необычное.
— Разумеется.
— Спасибо.
Джессика снова повернулась к холлу. Парадная дверь все еще была открыта и впускала поток света и звуков. В доме было адски холодно. Белые картины с минималистичными мазками кисти, висящие на белых стенах, также не излучали никакого тепла, как раз наоборот — они подчеркивали морозную атмосферу. Джессика прошла мимо стеллажа с пластинками в холл и в первый раз заглянула на просторную кухню. Невероятно длинная столешница из цельного куска мрамора проходила между черными шкафами и ящиками. Джессика провела рукой в резиновой перчатке по холодному каменю. Все безупречно, блестит. Фирма Poggenpohl. Основа из мрамора, дорогого дерева, бытовой техники и оборудования, служащая сердцем этого дома, стоит вдвое больше средней годовой зарплаты полицейского. Джессика знала это, потому что кухня в ее квартире была почти такой же. Это ее страсть и одна из десятков причин, по которым она никогда не могла пригласить своих коллег домой. Туда, где она действительно живет.
Джессика позволила своему взгляду скользнуть от выходящих на запад окон мимо камина к книжной полке, на которой хранилась огромная коллекция историй и идей, спрятанных под обложками. На первый взгляд ей показалось, что литературный вкус владельца несколько односторонний. Одно и то же имя повторялось на корешке каждого тома. Книги отличались друг от друга по размеру и цвету, но все они были написаны одним и тем же человеком. Роджером Копоненом. При ближайшем рассмотрении Джессика поняла, что количество книг не связано с плодовитостью автора. Большинство из них оказались переводами. Охота на ведьм, Häxjakt, Hexenjagd, Caccia alle streghe. Джессика знала, что триллеры Копонена нашли международное признание. Вот что сделало возможным для Копоненов все это: роскошный дом на набережной и современные удобства, включая кухню, которая стоит столько же, сколько хороший немецкий седан. Джессика почувствовала острую боль в висках, которая как будто напоминала ей, что ее работа — размышлять не о том, что составляло совместную жизнь пары, а о том, что недавно ее оборвало.
Из холодильника раздался щелчок, когда компрессор автоматически включился, и низкий гул заполнил кухню. Джессика взяла книгу на английском языке, лежавшую на уровне глаз, и принялась изучать обложку. На ней была изображена женщина в черном, привязанная к столбу. Выше выгибались слова, написанные готическим шрифтом. Казалось, что обложка похожа на плакат хэви-метал-группы. Джессика перевернула книгу. Более 2 миллионов экземпляров продано по всему миру. Она вспомнила финское издание в мягкой обложке, лежащее на ее комоде. Подруга подарила ей книгу много лет назад, но она так и осталась непрочитанной из-за нехватки времени и свойственной Джессике лени, а также из-за ее своего рода предубеждения против художественной литературы, укоренившейся идеи о том, что, читая, вы всегда должны узнавать что-то новое и полезное, что истории, возникающие из чьего-то воображения, являются пустой тратой времени в этом беспокойном мире.
Кончики пальцев Джессики вспотели в резиновых перчатках. Серийный убийца… Охотится на ведьм. Джессика не совсем понимала, почему она застряла на аннотации. Мгновение спустя она перевернула книгу и снова посмотрела на рисунок на обложке. Потом книга с шумом упала на пол. Джессика не бросила ее нарочно, та выскользнула из ее рук, когда она начала просматривать другие издания. Японское, польское, что-то на кириллице. Похоже, что хотя все издатели выбрали для своей книги разное оформление, но почти каждый из них изобразил на первой странице страдающую ведьму. Исключение составляли лишь немногие с почти одинаковыми зимними морскими пейзажами Финского залива. Замерзшая белизна. Скандинавский нуар.
Но на большинстве книг все же привлекали внимание ведьмы, которых сжигают на костре. Огонь. Молодые женщины, одетые в черное, корчились в предсмертных муках. На обложке немецкого издания Hexenjagd был изображен какой-то пыточный столб, к которому жертву привязывали за запястья и лодыжки. В том же самом наряде. Джессика пристальнее всмотрелась в женщину на обложке Hexenjagd и вдруг поняла — то, что она мгновением раньше истолковала как предсмертные муки, было самой чудовищной ухмылкой, какую только можно себе представить. В этой улыбке светилось какое-то безумие, притворное самодовольство. Джессика почувствовала, как в ушах застучало.
Эрн взял трубку. Девушка не сразу поняла, что за эти несколько секунд она инстинктивно набрала номер своего босса.
— Джессика? Криминалисты…
Джессика слышала свое прерывистое дыхание, когда перебивала его:
— Ты читал книги Копонена?
— Боюсь, нет.
— Черт побери, Эрн. А убийца, похоже, читал.
10
Роджер Копонен стоял у окна и смотрел в темноту. Жалюзи были наполовину закрыты, но Роджер не потрудился открыть их с помощью длинной палочки, прислоненной к оконной раме.
— Ладно, пора, — сказала старший инспектор Санна Поркка, наливая Роджеру стакан газированной воды. Напиток был комнатной температуры: какой-то идиот оставил ящик с бутылками в комнате отдыха на полу, вместо того чтобы поставить их охлаждаться в холодильник. Глаза Роджера по-прежнему были прикованы к окну.
— Извините, но сейчас на линии главный следователь, — повторила она, и Роджер лениво оглянулся.
— Тогда, думаю, нам следует начать, — произнес он, прежде чем снова посмотреть на заснеженные верхушки деревьев. Он стоял, заложив руки за спину, устремив взгляд в пустоту, где его травмированный разум, возможно, пытался увидеть смысл, скрывающийся за уколом боли. Его поза напомнила Санне позу диктатора, который сидит в своем секретном бункере и обдумывает следующий шаг. Мгновение спустя Роджер повернулся и медленно пошел к столу, сломанный и задумчивый, с таким видом, словно только что решил нажать красную кнопку и запустить ядерное оружие. Затем он повторил: «Главный следователь?» Впервые в его голосе послышалась нотка раздражения. Удерживать этого парня здесь с каждым часом становилось все труднее.
— Да. Его зовут Эрн Миксон, — ответила Санна и начала видеозвонок несколькими щелчками мыши. Очевидно, это имя покоробило Роджера, потому что он скептически нахмурился. Роджер также распознал эстонский акцент Миксона, который смутно напомнил ему о круизах в Таллин и объявлениях о беспошлинной продаже лодок. Поркка повернула ноутбук к Роджеру и встала со стула, чтобы убедиться, что собеседники смогут видеть друг друга.
— Роджер Копонен, — произнес голос Эрна. Его лицо появилось на экране, прошло некоторое время, прежде чем зернистое изображение стало достаточно четким. Звук на несколько долей секунды отставал от изображения. — Прежде всего я хотел бы выразить свои глубочайшие соболезнования в связи с кончиной вашей жены.
Роджер ограничился лаконичным «Благодарю», хотя тот термин, которым Эрн описал смерть Марии — кончина, — должно быть, показался ему в некоторой мере абсурдным.
— Я старший инспектор Эрн Миксон, я веду расследование.
— Мне уже говорили. — Роджер сделал глоток минеральной воды с малиновым вкусом. Температура напитка, кажется, не имела для Роджера никакого значения. Санна облегченно вздохнула.
— К сожалению, мы ничего не можем сделать для того, чтобы облегчить положение. Нам нужно добраться до сути и убедиться, что мы поймаем того, кто это сделал.
— Как же так? — спросил Роджер, но прозвучало это так, будто его язык на мгновение застрял в горле. Затем он громко сглотнул и продолжил: — Что случилось с Марией?
— Вы сможете взглянуть на рапорт патруля через минуту. Причину смерти установят в ходе вскрытия, которое будет проведено немедленно.
— Черт побери! — теперь Роджер почти шипел. За несколько секунд он превратился из оленя, захваченного светом фар, в хищника с клыками. — Вы ведь видели тело Марии, не так ли?
— Да, но…
— Так почему вы не можете сказать мне, что с ней случилось?
— Мы пока не знаем…
— Черт! Да скажи мне хоть что-нибудь! Своими словами! Ее застрелили? Задушили? Была ли она… — Роджер понизил сорвавшийся голос, а его дрожащие пальцы сжались в кулаки, — была ли она изнасилована?
— Как я уже сказал, причина смерти остается неизвестной. Признаков сексуального насилия пока не обнаружено. Но следователь на месте происшествия обнаружил сходство…
— Сходство с чем?
— С одной из книг из вашей серии «Охота на ведьм».
Эрн сделал паузу, дав Роджеру время обдумать эту информацию.
— Или даже не с одной. Я не знаю, потому что, к сожалению…
— Какое чертово сходство? — рявкнул Роджер. Сидящая за столом напротив Санна понимала его вспышку гнева. Ее коллега в Хельсинки говорил загадками, а Копонен заслуживал услышать чистую правду.
— Могу я называть вас Роджер? Сейчас я пришлю вам фотографию. Я понимаю, что это, возможно… то, что вы увидите, вас шокирует. Но у нас есть основания подозревать, что преступник был вдохновлен… Что он скопировал способ убийства из вашей книги.
Роджер заметил, как Эрн опустил руки на клавиатуру. Он не ответил, лишь тяжело задышал в ожидании. Мгновение спустя раздался короткий сигнал. Санна как раз встала со стула, чтобы помочь Роджеру открыть приложение, но увидела, как он поднес руку ко рту, а значит, в этом уже не было необходимости.
— Какого черта?
Глаза Копонена округлились. Рука блуждала от рта к носу, терла нахмуренный лоб. Санна не видела фотографии и, несмотря на жгучее любопытство, считала неуместным обойти вокруг стола, чтобы посмотреть. Скоро она узнает, как умерла та женщина.
— Мне очень жаль, что приходится вам это показывать, но не могли бы вы подтвердить, что точно так же описали жертву в первой книге трилогии «Охота на ведьм»?
— А Мария… У нее было черное платье? — спросил Роджер, в мгновение ока превратившись в осторожного, испуганного человека, который только что смотрел в окно в безутешную февральскую тьму.
— Да, — ответил Эрн.
— Ногти покрашены в черный цвет? — теперь голос Роджера звучал так, словно он твердо решил держать себя в руках. Но взгляд его был прикован к фото мертвой жены, сделанному на месте преступления.
— Да.
— Черт, — прошептал Роджер и, схватившись за волосы, откинул голову назад, как будто кто-то его за них потянул. Затем он выпрямился и обеими руками вцепился в экран компьютера. Его кадык на мгновение поднялся к подбородку.
— Вы… вы были на берегу? — выдохнул он, еще больше побледнев.
— На берегу?
— Да. Берег! Вы были…
— Наш следователь обнаружил следы, и у нас есть основания полагать, что преступник проник на территорию участка со льда…
— Неужели никто из вас не читал эту чертову книгу?
Повисла еще одна пауза, ни один из собеседников не стремился ее прервать.
— Что на берегу, Роджер?
— Если какой-то чертов псих захотел воссоздать сцену в точности так, как она описана в книге, то Мария — не единственная…
— Что вы имеете в виду? Есть и другие жертвы?
— В книге было две ведьмы. И одна из них погребена подо льдом.