– Десять, девять, восемь…

И закрыл глаза.





* * *


Грохнуло так, что в отдаленных портовых строениях задребезжали стекла. Вместо грузовой баржи, еще секунду назад пришвартованной в трехстах метрах от причала, на воде расцвел огненный цветок. Взметнулись вверх снопы искр, повалил черный зловонный дым, разлетелись в стороны осколки, искореженные металлические детали.

Вертолет, висевший над баржей, не зацепило, лишь слегка откинуло в сторону. И сидевшим в нем высшим армейским чинам оставалось лишь оторопело наблюдать за тем, как догорает, чадя и пылая жаром, история Ольги Котовой, знаменитой Фараонши, перед которой трепетали и бандиты, и политики.





Эпилог




– Бабка достала, – сердито пожаловалась девочка. – Зачем тебе этот русский? Это бесперспективный язык, учи лучше греческий, ты принадлежишь к старинной фамилии Казантакис. А на черта мне этот греческий? Я ей так и сказала: «Буду продолжать учить русский, отвали. А не оплатишь мне занятия, я твои бриллианты выкраду и продам. Не вызовешь же ты Скотленд-Ярд к единственной внучке».

Девочке было на вид лет 12–13, и, несмотря на еще детскую внешность, уже видно было, что через несколько лет она станет настоящей красавицей. Точеные черты лица утратят детскую мягкость, обозначатся резче, ярче вспыхнут своенравием и волей глаза цвета морской волны. Светло-каштановые, будто пронизанные солнцем волосы, заплетенные пока в скромную косу, лягут шелковистой волной на плечи. Совсем тоненькая, нескладная фигурка оформится, нальется силой, приобретет женственные изгибы.

Ее друг, мальчишка-ровесник, уже и сейчас смотрел на нее завороженно, с легкой щемящей грустью во взгляде, будто бы каким-то внутренним чутьем понимал, что эта девушка будет кружить головы многим и вряд ли их детская дружба позволяет рассчитывать на глубокую связь в будущем.

Подростки только что закончили кататься на роликах и теперь сидели на скамейке, переобуваясь. Девочка застегнула сандалии, забросила коньки в рюкзак и поднялась со скамейки.

– Артур, ну что ты молчишь? – нетерпеливо дернула его за рукав девочка.

– Так… – отозвался мальчик, тоже вставая и вешая рюкзак на спину. – Слушаю тебя, смотрю по сторонам… День такой солнечный. Люблю Лондон весной…

– Тьфу ты, – поморщилась девочка, раздосадованная его созерцательным настроением. – Никакого толка от тебя, юный лорд Кэмпбелл. Смотри, а у меня айфон новый.

Девочка вытащила из кармана новенький телефон и продемонстрировала его приятелю. Они остановились, разглядывая аппарат и тыкая пальцами в экран, и потому не заметили, как от толстого старого вяза отделилась странная фигура и направилась к ним.

– Здравствуй, Мэри, – произнес незнакомец на очень плохом английском.

Девочка вскинула голову и окинула его внимательным взглядом. Вроде бы старик – фигура тощая, сутулая, лицо совсем сморщенное, худое, изборожденное морщинами. Но из морщин глядят молодые, хитрые, лисьи какие-то глаза, заставляя предположить, что лет этому типу не так уж много, просто жизнь его хорошенько помотала.

– Не говори с ним. Это какой-то мошенник, – забормотал Артур и за руку потащил ее в сторону.

Но живое любопытство Мэри, побуждавшее ее тянуться ко всему непонятному и не отступать, пока не докопается до правды, уже одержало над ней верх. Девочка высвободилась и открыто взглянула на старика. Акцент его показался ей знакомым, и она, решив прощупать почву, обратилась сразу по-русски:

– Здравствуйте!

И не ошиблась. Тот явно обрадовался, заулыбался, от чего морщин на лице стало еще больше.

– Ты по-русски говоришь, детка! Какая молодец, не забываешь родной язык.

– Я бы не сказала, что он мне такой уж родной, – возразила Мэри. – Я с рождения говорила по-английски. Но у меня в роду были русские, и культура этой страны меня интересует. А вы, собственно, кто?

– Называй меня, ну, скажем, дядя Витя, – отозвался старик.

Он оправил рукава джемпера, но Мэри успела заметить, что руки незнакомца густо испещрены татуировками.

– Ты говоришь, в роду были русские. Это не совсем так, детка. Русской была твоя мать. А я – ее старинный друг. Приехал сюда, в Англию, к сыну. Сын у меня тут учился, понимаешь? На доктора, медицинский факультет окончил. Как я когда-то хотел. У меня не вышло, а у него получилось. Врач теперь, в частной клинике работает, людей лечит. А я его много лет не видел, он меня почти и не знает. А все же письмо прислал. Как только я осво… Ну, как только возможность появилась, написал: «Приезжай в гости, повидаемся». Вот и решил я заодно тебя навестить, узнать, как дела у дочки моей Оленьки.

– Подождите, – заморгала Мэри от обилия свалившейся на нее информации. – Какой дядя Витя? Какая русская мать? Я ничего этого не знаю…

– Мэри, я сейчас в полицию позвоню. Пошли отсюда, я тебя умоляю, – продолжал шептать ей Артур.

Но Мэри шикнула на него и указала «дяде Вите» на скамейку, отделенную от аллеи полосой пышных цветущих кустов.

– Пойдемте вон туда, сядем. И вы мне все расскажете.



Рассказ Виктора – в конце концов он согласился, чтобы она называла его так, потому что «Витя» выговорить девочке, чей родной язык был английский, оказалось сложно, – потряс Мэри. Ничего из того, что он говорил, не было ей известно. Девочка росла со строгой бабушкой-гречанкой, которая, не чая души в единственной внучке, тем не менее жесткой рукой пыталась привить ей манеры и правила поведения. И почему-то сразу пресекала расспросы о матери. Мэри известно было только, что та происходила из Восточной Европы и рано умерла. На этом все. По словам же Виктора выходило, что его мать была чуть ли не «Крестным отцом» – этот старый фильм бабуля заставила ее посмотреть в рамках культурного развития.


Фараонша… Дочь Фараона… Все это отдавало каким-то фильмом о мафии. Но почему-то Мэри верила тому, что говорил этот старик с лисьими глазами.

– Твой дед, отец Ольги, был знаменитым на всю Москву киллером, – говорил Виктор. – А потом его вместе с женой убили, прямо у маленькой Оли на глазах. И единственное, что ей осталось на память от семьи, – это кукла, которую мать успела подарить.

Артур, ни слова не понимавший из речи этого странного старика, нервно ходил туда-сюда вдоль скамейки и бросал на Мэри умоляющие взгляды. Он все еще считал, что этого психа нужно поскорее сдать в полицию. Мэри же слушала, сжав руками лоб и уставившись в землю под ногами.

– И с той поры появилась у нее единственная цель – отомстить тем тварям, которые убили ее родных. Потому она и с криминалом связалась. Но умная была, решительная, сильная. И в конце концов поднялась на самый верх. А я… Молодой был, глупый. В общем, ошибку я допустил, Машенька. И перед твоей мамой сильно провинился. А она все равно семье моей помогала, Надьку, жену, не бросила и сыну образование оплатила. Видишь, какой стал, в Англии учится. Ну да не о том… Я в тюрьму попал, а она, Фараонша, дальше пошла. Говорили, полмира ей подчинялось, вот какая у тебя мама была. Все ее боялись, а и уважали тоже. Потому что знали, что Фараонша хоть и суровая, но справедливая.

– Кто ее убил? – нахмурившись, перебила девочка.

– А был один такой слизняк, Олег Рогов, – ответил Виктор. – У него на твоей маме крыша поехала.

– Крыша? – не поняла Мэри.

– Тьфу ты, я все забываю, что тебе русский не родной… Сумасшедший он был, короче, крейзи, понимаешь? Жизнь готов был положить, чтобы твою мать поймать.

– И положил? – сверкнув глазами, спросила Мэри.

И Виктор, глянув на нее, тихо рассмеялся.

– Ой, похожа… Не лицом, нет. Характером. Вылитая Фараонша! А никто не знает, детка, положил или нет. Официально он погиб, взорвался вместе с баржей, на которой маму твою застрелил. А только тела-то не нашли. Может, и ушел. И живет где-то, и все у него в порядке.

На лицо Мэри будто бы набежала тень, она прикусила губу, задумчиво уставилась в пространство. И Виктор, заметив это, удовлетворенно хмыкнул.

– Вот так бывает, Машенька.

– Машенька, – повторила девочка.

Почему-то это ласковое имя вызывало внутри тоску. Что-то поднималось из глубин души, что-то смутное, почти забытое. Голос, сильные ласковые руки, волосы, струящиеся, как лунный свет…

– Что он говорит? Что ему нужно? – не унимался Артур.

И Мэри пояснила ему:

– Этот человек был другом моей матери. Он рассказывает мне о ней.

– А от тебя он что хочет? Денег? – подозрительно уставился на незнакомого старика Артур.

Мэри хмыкнула, но все же, обернувшись к Виктору, спросила:

– А от меня вы чего хотите? Зачем вы меня нашли?

Тот прочувствованно насупился. Но быстрые глаза хитро блеснули из-под седых бровей.

– Сын мой выжил и человеком стал только благодаря Ольге. И я отплатить хочу. Тебе, девочка, помочь. Ты подумай, какое у Ольги состояние было, сколько всего ей принадлежало. Ты в курсе вообще?

– Честно говоря, нет, – протянула Мэри. – Мы… У нас богатая семья, и я никогда не задумывалась…

– А задуматься надо. Это ведь твое все станет, когда вырастешь, – наставительно произнес Виктор. – И только от тебя зависит, как дела пойдут. Ольгу многие помнят… Но ведь без наставника в этих делах не разберешься. А я помогу, ты только позови… Ну, время есть еще, тебе сколько до восемнадцати, лет пять? Вот ты подумай пока. А как меня найти, я тебе скажу. Вот карточку дам, – он полез в карман пиджака и протянул Мэри визитку. – Это сына моего карточка. Ишь, паршивец какой вымахал, визитки у него.

Когда Виктор, еще немного поохав над тем, какая Машенька взрослая, умная и красивая, «вот, жаль, Ольга не дожила», ушел, Артур принялся отчитывать Мэри:

– Зачем ты вообще его слушала? А если он преступник? Если в дом к вам хочет залезть или деньги украсть? Тебя не учили разве, что незнакомым верить нельзя?

Мэри же, смерив его взглядом, вдруг спросила:

– Ночью из дома сбежать сможешь?

– Смогу, наверно, – протянул мальчишка. – А зачем?

– На чердак полезем, – объявила она. – Туда все старье сносят. Если от мамы какие-то вещи остались, они там. Вот и проверим, мошенник этот Виктор или говорил правду.





* * *


Луч фонарика высветил уходящие под потолок стеллажи, заставленные коробками, ящиками и прочим разнообразным скарбом. Артур принюхался и оглушительно чихнул.

– Тсс! – шикнула на него Мэри. – У бабки слух, как у гончей. Проснется – нам крышка.

Подростки, осторожно ступая, двинулись по темному помещению под крышей. Несмотря на то что прожила в этом доме почти всю жизнь, Мэри никогда тут не бывала. Только сегодня ухитрилась стащить ключи от чердака у горничной.