Вырвавшись, Гидеон перекатился на спину и прикрыл глаза рукой. Он наказывал себя, не позволяя своему телу разделить наслаждение с моим.

Его поблескивавшая от пота грудь ходила ходуном. Член, такой брутальный, со вздувшимися венами, тяжело лежал на животе.

Игнорируя возгласы Гидеона, я зажала его пенис в кулак и принялась водить руками вверх и вниз, одновременно жадно обсасывая чувствительную головку. Бедра его ходили ходуном, ноги дергались.

— Черт побери, Ева! Так! — Он охнул, на миг замер в напряжении, руки его вцепились мне в волосы, бедра снова вскинулись. — О, так! Соси! Соси сильнее… О боже!

Он испустил струю, такую сильную, что я чуть не захлебнулась. Рот мой заполнился семенем, но я не прекращала орудовать рукой, сглатывая все новые и новые порции извергавшейся жидкости, пока он, содрогнувшись от переизбытка ощущений, сам не попросил прекратить.

Я выпрямилась. Гидеон сел, крепко обнял меня, а потом увлек обратно на пол, где уткнулся лицом мне в шею и проплакал до рассвета.





* * *


Во вторник, отправляясь на работу, я надела черную шелковую блузку с длинным рукавом и слаксы, так как ощущала потребность в установлении барьера между собой и миром. На кухне Гидеон взял мое лицо в ладони и припал к губам с непередаваемой нежностью. Но в его взгляде сохранялся затаенный страх.

— Ланч? — спросила я, чувствуя, как нам обоим необходимо ощущать и поддерживать существующую между нами связь.

— У меня бизнес-ланч. — Он пробежал пальцами по моим распущенным волосам. — Ты пойдешь? Я могу распорядиться, чтобы Энгус доставил тебя на работу вовремя.

— С удовольствием. — Я вспомнила о расписании мероприятий, посещений и встреч, которое он прислал мне на смартфон, и добавила: — К тому же завтра вечером нас ждет важный обед в «Уолдорф-Астория».

Его взгляд смягчился. Одетый по-деловому, он выглядел мрачным, но собранным. Хотя я знала, что на самом деле это не так.

— Ты правда не собираешься со мной расставаться? — тихо спросил он.

Я подняла руку и показала ему кольцо:

— Мы с тобой связаны, Кросс. Привыкай к этому.

По дороге на работу и на ланч в ресторан «Жан Жорж» я сидела у него на коленях, в его объятиях. За все время ланча я едва ли произнесла больше дюжины слов, но получила огромное наслаждение от заказанных Гидеоном специально для меня великолепных блюд.

Я молча сидела с ним рядом, положив — под скатертью все равно было не видно — левую руку на его крепкое бедро в знак молчаливого подтверждения моей привязанности к нему. Взаимной. Все время, пока он обсуждал вопросы, связанные с новой собственностью на Сент-Круа, его рука, сильная и теплая, накрывала мою. Эта связь оставалась неразрывной на протяжении всего ланча. Мы предпочли есть одной рукой, но не разъединяться.

Я чувствовала, как с каждым проходившим часом из нас обоих вытекал ужас прошедшей ночи. Ясно было, что к коллекции Гидеона добавился еще один шрам, еще одно горестное воспоминание. Причем такое, которое я, со страхом, разделю с ним, однако власти над нами это иметь не будет. Мы не позволим.





* * *


После работы Энгус отвез меня домой. Гидеон задерживался в офисе и собирался позднее приехать прямо к доктору Петерсену. Время в дороге я использовала на то, чтобы внутренне собраться и подготовиться к очередной тренировке у Паркера. Я думала о том, не пропустить ли ее, но пришла к выводу, что для меня важно выдерживать расписание. Сколько бы всего ни обрушилось на меня в последнее время, соблюдение графика относилось к тому немногому, что всецело зависело от меня.

После полутора часов, проведенных в спортзале, в компании Паркера, я выбралась из машины доставившего меня домой Клэнси с чувством облегчения, а также гордости оттого, что заставила себя пойти на тренировку, когда мне этого меньше всего хотелось.

Войдя в вестибюль, я увидела у стойки консьержа Трея.

— Привет, — окликнула его я. — К нам?

Он повернулся ко мне. Его карие глаза лучились, улыбка была открытой. Трею были присущи доброжелательность и прямота, существенно отличавшие его от прежних увлечений Кэри. А может быть, мне просто следовало назвать его нормальным? Лишь немногие люди в нашей с Кэри жизни могли бы считаться таковыми.

— Кэри дома нет, — ответил мне он. — Мы только что звонили.

— Можешь подняться вместе со мной и подождать. Я больше никуда не собираюсь.

— Ну, если ты не возражаешь… — Он подстроился под мой шаг, когда я, помахав рукой консьержу, направилась к лифтам. — Я кое-что для него принес.

— Я не возражаю, — заверила его я, улыбаясь в ответ.

— А ты что, с тренировки? — спросил он, заметив мой спортивный костюм.

— Ага. Хотя как раз сегодня предпочла бы туда не ходить.

— Это чувство мне прекрасно знакомо, — рассмеялся он, когда мы вошли в лифт. А потом замолчал. Мы поднимались в тишине, постепенно становившейся гнетущей.

— Все в порядке? — спросила я.

— Ну… — Трей поправил лямку своего рюкзака. — Мне показалось, что в последние дни Кэри был не в своей тарелке.


— Да ну? — Я прикусила губу. — Это в каком смысле?

— Сам не пойму. Объяснить трудно. Просто чувствую: что-то с ним происходит, но что именно, понять не могу.

Вспомнив о блондинке, я внутренне вздрогнула.

— Может, он весь на нервах из-за работы с «Грэй айлз», а тебя не хочет беспокоить. Ему ведь известно, что ты и так по горло занят работой и учебой.

— Может, и так. Во всяком случае, это не лишено смысла. Спасибо. — Напряженные плечи Трея слегка расслабились.

Запустив Трея в квартиру, я предложила ему чувствовать себя как дома, и он отправился в комнату Кэри бросить свой рюкзак, а я решила проверить голосовую почту.

И тут в коридоре раздались крики, заставившие сердце сжаться от испуга и подумать о другом использовании телефона. Неужели к нам кто-то забрался? Крики повторились, но теперь я четко различила голос Кэри и вздохнула с облегчением. С телефоном в руке я отправилась посмотреть, что же там творится, и чуть не столкнулась с Татьяной, выскочившей из-за угла коридора и на ходу застегивавшей блузку.

— Оопс! — хмыкнула Татьяна, но вид у нее был совсем не виноватый. — Счастливо оставаться!

Звук захлопнувшейся за ней двери заглушил голос Трея:

— Пошел ты к черту, Кэри. Мы говорили об этом. Ты обещал!

— Да ты из мухи делаешь слона, — отбрыкивался Кэри. — Это вовсе не то, что ты видел!

Трей вылетел из спальни Кэри так стремительно, что мне пришлось вжаться в стенку. Кэри, с завязанной на талии простыней, выскочил за ним следом. Когда он проносился мимо меня, я бросила на него прищуренный взгляд, в ответ он показал мне средний палец.

Я оставила мужчин выяснять отношения, а сама отправилась к себе в душ, мысленно сокрушаясь из-за того, что стоит в жизни Кэри появиться кому-то приличному, как он тут же все портит. Однако я не теряла надежды на то, что рано или поздно он сумеет переломить ситуацию.

Когда спустя полчаса я выбралась на кухню, в квартире царила тишина. Я сосредоточилась на готовке, решив поджарить свинину и свежую картошку со спаржей — любимое блюдо Кэри. Вдруг к ужину он останется дома и ему необходимо будет поднять настроение.

Я ставила свинину в духовку, когда в коридоре появился Трей. Это удивило меня, а потом опечалило. Видеть, как он покидает наш дом покрасневший, взъерошенный, расстроенный, радости было мало. Неудивительно, что, когда Кэри объявился на кухне, распространяя запах мужского пота и секса, мое сочувствие переросло в раздражение. Направляясь к винному холодильному шкафу, он бросил на меня хмурый взгляд, который я встретила, скрестив руки на груди.

— Трахать убитого горем возлюбленного на той самой простыне, на которой ты только что поимел Татьяну, не лучший способ исправить ситуацию.

— Заткнись, Ева.

— Думаю, он сейчас ненавидит себя за то, что уступил.

— Я же сказал, кончай меня доставать!

— Прекрасно.

Я отвернулась от него и занялась картошкой, которую надо было приправить, прежде чем отправить в духовку следом за мясом.

Кэри достал из буфета бокалы.

— Знаю, ты меня осуждаешь. Прекрати. Он бы так не возмущался, если бы застукал меня с парнем.

— Хм… И в этом вся его вина?

— Могу добавить: в твоей личной жизни тоже не все так уж гладко.

— Кэри, удар ниже пояса. И вообще, я не собираюсь служить тебе боксерской грушей. Сам все запутал, тебе же хуже. Но ты это заслужил.

— Только не надо на меня свысока смотреть. Спишь с парнем, который норовит тебя изнасиловать.

— Ты не прав!

Фыркнув, он прислонился к барной стойке. Его зеленые глаза были полны боли и гнева.

— Если ты собираешься оправдать его тем, что он напал на тебя в беспамятстве, тогда и алкоголики с наркоманами тоже не могут быть ни в чем виноваты. Они ведь, когда под кайфом, не ведают, что творят.

Его слова сильно задели меня и потому, что в них было немало правды, и потому, что, произнося их, он старался посильнее меня уязвить.

— Открывай бутылку. Спокойно спать ты все равно не сможешь.

Выпрямившись, Кэри откупорил выбранную им бутылку и наполнил бокалы, один из которых подтолкнул по стойке ко мне.

— Уж если кто и знает, что такое иметь дело с людьми, причиняющими боль, так это я. Ты любишь его. Ты хочешь спасти его. Но кто будет спасать тебя, Ева? Я ведь не собираюсь вечно отираться поблизости, когда ты будешь с ним, а этот малый представляет собой бомбу замедленного действия с тикающим часовым механизмом.

— Стало быть, Кэри, тебе охота потолковать об отношениях, причиняющих боль? — парировала я, стараясь увести его в сторону от ранящей меня правды. — Ты с Треем так обошелся, чтобы защитить себя, да? Решил, что лучше отделаться от него раньше, чем у него появится шанс тебя разочаровать?

Губы Кэри скривились в горькой усмешке. Он чокнулся с моим так и стоявшим на стойке бокалом.

— Ну, за нас, со всеми нашими заморочками! По крайней мере, мы друг у друга есть.