— Не связывайтесь вы с мистером Спикером, — сказал Хеми.

— Во-первых, если мы пойдем через его земли, это будет быстрей, а во-вторых, я позвоню домой, и у нас прибавится немного времени.

— Быстрей-то быстрей, конечно, если он… не устроит тебе какую-нибудь ловушку, — пробормотала Книга.

— Знаешь что, — решительно сказала Диба, — если не хочешь застрять здесь и побыстрей вернуться на свой мост, поменьше об этом думай и слушай, что я говорю.

— Я… я… — залепетала Книга.

Хеми отвернулся, стараясь скрыть на лице улыбку.

— Ну, тогда пошли, — решила Диба. — Нельзя тратить время попусту. Вам-то что, про вас никто через несколько дней не забудет. В общем, идем прямо, через земли мистера Спикера, а по пути я звоню домой. Ты сама говорила, что девять дней — это очень мало. Я пообщаюсь со своими, и отсчет времени снова пойдет с нуля. А если у нас будут неприятности, придется как-нибудь повеселить этого Спикера, думаю, у меня получится. Надо же оправдывать титул шутихи самой Шуази!





57. Тихие Болтовильные земли




В Книге оказалось несколько карт Нонлондона, но Диба, как ни разглядывала их, мало что поняла. То ли масштаб во всех квадратах был разный, то ли планировка была выполнена под разными углами зрения, то ли ориентация по частям света нарушена — непонятно. Тогда Диба решила плевать на карты и идти туда, куда укажет Книга.

Они шагали, стараясь избегать шумных мест. Но все равно приходилось пересекать улицы, запруженные толпами и интенсивным движением педального транспорта. При первом же появлении в небе подозрительных объектов, скажем, дирижабля или какой-нибудь тарахтелки, отдаленно напоминающей геликоптер, но больше похожей на плоский рычажный штопор с лопастями, они тут же старались укрыться где-нибудь в пустом или полупустом здании: а вдруг эта штуковина на самом деле разведчик, высланный предсказителями на их поиски.

У многих прохожих в руках были зонбики.

— Хорошо хоть, никто пока не знает, кто мы такие, — сказал Хеми. — Когда предсказители пустят информацию, туго нам придется.

Диба намекнула, что она проголодалась. Хеми сразу все понял и куда-то исчез. Буквально через минуту он появился снова, довольно улыбаясь и протягивая Дибе пакет с едой, которую, видимо, позаимствовал у уличного торговца.

— Я прикинул, что вам лучше лишний раз не маячить, — сказал он, весело жуя. — А мне сделать полупризрачную покупочку — раз плюнуть!

Чтобы не очень скучно было идти, Диба рассказывала мальчику про Лондон. Он не просил ее об этом, но ей самой хотелось поговорить о своем родном городе. Еще она рассказала про свою семью. И сразу ощутила острое чувство тоски по дому, но одновременно ей стало тепло при мысли о близких.

Диба не только говорила о себе, она и Хеми расспрашивала про его жизнь, про Фантомбург. Ей было очень интересно, пускай отвечал он ей односложно, а иногда бормотал что-то совсем непонятное.

День уже клонился к вечеру, когда они добрались до реки и ступили на мост Летучей мыши. Диба была очарована открывшимся ей прекрасным видом на безукоризненно прямую реку Азмет, разрезающую Нонлондон пополам. На мосту, под открытым небом и со всех сторон на виду, ей вдруг стало как-то неуютно. Но и незащищенная, она не могла не остановиться посередине, чтобы полюбоваться на железные скульптуры двух крокодильих морд Башенного моста.

Огромные, наполовину погруженные в воду головы этих животных смотрели друг другу прямо в глаза и время от времени моргали, и каждую из голов венчала высокая, словно башня, корона. Обе короны соединялись между собой проезжей частью моста. Диба с восторгом наблюдала, как крокодильи пасти с одной и с другой стороны вдруг медленно раскрылись, демонстрируя огромные зубы, и так же медленно закрылись снова.

Диба так засмотрелась, что Хеми пришлось поторопить ее, и они отправились дальше и, сойдя с моста, зашагали мимо коричневых башен, взметнувшихся в небо на этой стороне реки. Они слегка напомнили ей здание парламента в Лондоне; впрочем, здесь эти башни были воздвигнуты не людьми, а гигантскими термитами.

— Ну вот, — сказала Книга, когда они оказались на северном берегу, — здесь начинаются Болтовильные земли мистера Спикера.



— Почему здесь так тихо? — спросила Диба.

Улицы не были пусты, но все попадавшиеся им навстречу люди шагали быстро и смотрели не прямо перед собой и не по сторонам, а в землю. И не разговаривали.

— Ш-ш-ш, — предупредила Книга. И продолжила шепотом, произнося каждое слово отдельно и когда никого не было поблизости: — Мистер Спикер. Законы. Говорить не одобряется.

— Да ты что!

— Тс-с-с… Могут… арестовать. У него… специальная… служба. Подстерегают… в любом месте. С ними… лучше… не связываться. И… не сопротивляться. Молчи, пока… не добрались… до телефона.

— А что потом? — спросила Диба. — Что ты мне предлагаешь, молчать по телефону, что ли?

— Ну поговори… только быстро. Это все твоя глупая затея.

Было как-то жутко шагать по этим совершенно тихим улицам. Диба поймала себя на том, что она даже ступать старается как-то уж очень мягко, чтобы шагов не было слышно.

— Ну так и где твой телефон? — прошептала она.

— Понятия не имею, — ответила Книга. — Давайте-ка быстрей выбираться отсюда.

— Замолчи, — зашипела Диба. — Я обязательно должна позвонить. Так что давай-ка пробегись по своему оглавлению и найди мне телефон.



Они проблуждали по улочкам и закоулкам Болтовильных земель почти до самого заката, полагаясь, во-первых, на дедуктивный метод, который, правда, не исключает проб и ошибок, а во-вторых, на мудрые указания непрерывно хныкающей Книги.


— Я тут ни при чем, — плачущим голосом жаловалась она. — Я, что ли, выстроила дурацкий лабиринт вокруг телефонной будки… это все он… вот и ищи теперь…

Они все блуждали и блуждали, и народу на улицах становилось все меньше, пока они совсем не опустели. Наконец наши путешественники оказались на одной очень странной улочке. Дома здесь стояли не каждый сам по себе, а шли сплошными террасами, а крыши их наверху чем дальше, тем ближе смыкались карнизами, пока улица не превратилась в некое подобие тоннеля. Они свернули за угол — и там то же самое. Свернули еще раз — и опять все такой же тоннель.

Повороты становились все чаще, улицы все короче и тесней. Повернуть обратно? А что дальше? Нет, уж если идти, так до конца. Диба и ее товарищи все шли и шли: здесь коротенький тупичок, там спиральный спуск, тут глухая улочка, а телефона нет как нет.

— Постойте! Вспомнила! — вдруг воскликнула Книга. — У меня же где-то есть карта этого лабиринта! Где же она, дайте подумать… Поищите-ка где-то в районе триста шестидесятой страницы!

Действительно, как раз на странице триста шестьдесят обнаружился план лабиринта, столь невероятно запутанного, что на первый взгляд казалось, что это не план, а рисунок человеческого мозга. Под ним печатными буквами стояло только одно слово: БАЛАБИРИНТ.

— Ничего не могу понять, — сказала Диба, разглядывая эту головоломку в свете уличного фонаря и блуждающих звезд. — Нет, тут только пьяный может разобраться.

— Сейчас разберешься, — ответила Книга. — Все очень просто! Видишь вход? Поставь туда палец. Теперь двигай, как я скажу. Да не дави так на страницу, мне щекотно. Готова? Теперь пошла: налево, налево, направо, налево, налево, направо, направо, налево и снова направо. Стоп. Мы находимся там, где сейчас твой палец.

— Как это ты все запомнила? — удивился Хеми.

— Я как-никак Книга, — самодовольно ответила Книга, — а у всякой книги хорошая память. Так, теперь отметь это место. Мягче. У тебя есть карандаш? А теперь ищи дорогу от этого места к центру. Найди центр. Нашла? Теперь ближайшую к нему дорогу. Есть? Двигай по ней пальцем.

Несмотря на то что Хеми тоже помогал, Диба несколько раз сбивалась и начинала все сначала, но Книга терпеливо повторяла свои указания. И в конце концов общими усилиями они все-таки провели извилистую линию к самому центру лабиринта.





Потом с раскрытой Книгой в руках они двинулись по этому маршруту. Диба не отрывала пальца от плана, а Книга поправляла ее, если они поворачивали не туда.

Наконец они свернули в какую-то улочку в самом центре Болтовильного лабиринта и оказались в тупичке. А там стояла красная телефонная будка!





58. Связь есть!




— Алло! Папа?

— Диба, это ты?

Телефон-автомат принимал любые монеты, в том числе и иностранные. Слышимость была, правда, не очень, а кроме того, между репликами Дибы и ее отца повисали долгие паузы, но главное, связь работала! Только откуда-то появилось несколько жужжащих ос: сначала они вылетели из аппарата и куда-то исчезли, а потом снова появились и исчезли на этот раз в аппарате.

Кисляй, Хеми и Книга у него под мышкой терпеливо ждали возле будки. Быстро надвигалась ночь.

— Папа, ты меня слышишь? Я так рада слышать твой голос!

Снова эти жужжащие насекомые!

— Диба, ты где? Куда ты пропала? Милая моя, что это за манера — по нескольку дней не появляться дома? Понимаю, могут быть всякие дела, но… — проворчал он после долгой паузы.

Теперь уже довольно густая стая ос ворвалась в будку и исчезла в аппарате.

Даже сознавая действие флегм-эффекта, Диба не могла не чувствовать обиду оттого, что голос отца звучал довольно спокойно. А ведь ее не было дома уже достаточно долго.

— Со мной все в порядке, папа, я позвонила просто сказать, что скоро вернусь. И что я люблю тебя, и… не забывай про меня!

И опять из аппарата с громким жужжанием вырвался осиный рой и через открытую дверь будки рванул в сгущающуюся темноту. Насекомые промелькнули так быстро, что буквально через мгновение рой скрылся из виду.

Не прошло и нескольких секунд, как откуда-то сверху в будку ворвался такой же, а может, и совсем другой рой и исчез в аппарате. И тогда в трубке раздался немного жужжащий голос отца.

— Что значит «не забывай»? Что ты такое несешь? — засмеялся он. — Совсем с ума сошла, девочка моя.

Она засмеялась в ответ, немного нервно, но это скорее от радости.

— Папа, позови маму, ладно? — прокричала она, глядя, как снова из аппарата вылетели насекомые и понесли ее слова в далекий Лондон. Однако вернулось их теперь гораздо меньше, и ответ отца на этот раз звучал далеко и не очень разборчиво.

— …не могу… нет… вышла… — прожужжал его далекий голос.

— Что ты сказал? Папа, повтори, тебя плохо слышно! — послала Диба в пространство очередной осиный рой. — Передай ей привет! Скажи, что я звонила!

«Пусть думает обо мне, пусть не забывает», — пронеслось в Дибиной голове.

В стекло будки раздался стук. Диба оглянулась и увидела странное лицо Хеми. Она раздраженно отмахнулась рукой, не мешай, мол.