Зонтоломайстер сдвинул шляпу на затылок и насмешливо посмотрел на нее.
— Очень в этом сомневаюсь, — оскалился он. — Кто может мне помешать? Сама Шуази и та не справилась со мной. Несмотря на все эти идиотские пророчества. А уж если ей это оказалось не по силам, на что надеешься ты?
Зонтоломайстер залез в сумку Дибы и достал ее зонтик. Он с глубоким отвращением посмотрел на него: зонтик нигде не был сломан и выглядел почти как новенький.
— Терпеть не могу эти недоделанные зонбики, — сказал он и резким движением порвал ткань.
Потом швырнул зонт на пол, но тот не упал плашмя, а неуклюже, как на одной ноге, запрыгал по полу на своей рукоятке. Зонтик раскачивался из стороны в сторону, крутился и кривлялся, словно высматривая что-то, несмотря на то что глаз у него не было. Зонтоломайстер щелкнул пальцами, и новорожденный зонбик замер на месте и сделал стойку, как преданная собачка, готовая выполнить любой приказ хозяина.
— Пойдешь со мной, — обратился Зонтоломайстер к зонбику. — Тебя еще надо многому научить. Но сначала…
Он схватил Дибу за плечи и с силой крутанул ее вместе с Хеми на сто восемьдесят градусов. Теперь Диба оказалась лицом к огню. И теперь она хорошо видела, что их там ожидало.
На жаровне стояла металлическая бочка, наполненная углем и всяким ядовитым хламом, и языки пламени лизали ее со всех сторон. Из бочки валил черный дым. Рядом лежала куча мусора с торчащей из нее лопатой.
А над бочкой, алчно вдыхая зловонный дым, стоял кругленький человечек с выпученными глазами и неописуемым наслаждением на мертвенно-бледном лице. Диба сразу узнала его. Это был тот самый тип, который выдавал себя за Бенджамина Нетвердайбла.
50. Зловредный дымоглот
Диба широко раскрыла глаза и непроизвольно крикнула.
— Что такое? — испугался Хеми — привязанный спиной к Дибиной спине, он ничего не видел. — Что такое? Что?
— Это он, это тот самый тип, — простонала она. — Нетвердайбл! Он здесь.
Раздался шум, словно стая огромных птиц захлопала крыльями. Но нет, это стая зонбиков взлетела над пустынными улицами. Потом послышались удаляющиеся голоса Зонтоломайстера и Мургатройда и звук их торопливых шагов.
В свете пылающего огня лицо Нетвердайбла выглядело особенно ужасным. Он казался еще более толстым, чем во время их последней встречи. Нездорово-серого цвета щеки лоснились от жира. Он наклонился над огнем и, не сводя налитых кровью, выпученных глазок с Дибы, неторопливо, с наслаждением потянул в себя черный дым.
— А-а-а-а-а-а-х!
Он весь раздувался, словно воздушный шар, даже дряблая кожа на лице его натянулась и, казалось, вот-вот лопнет.
— Вот мы и снова встретились, — глухо начал он, и остатки дыма клочьями полетели у него изо рта.
Диба даже не сразу узнала его голос. Он совершенно ее не стеснялся, громко сопел и причмокивал, и это очень злило Дибу.
— Теперь мы с тобой… только вдвоем… и никто не может нам помешать поговорить спокойно.
Громко, с присвистом дыша и не сводя с Дибы своих маленьких злых глазок, «Нетвердайбл» медленно обошел пылающий огонь, наклонился к ее сумке и стал в ней рыться.
— Я должен знать, что ты видела, — сопел он. — Я должен знать, кому ты рассказала и вообще зачем явилась сюда.
— Кто вы такой? — прошептала Диба.
По лицу «Нетвердайбла» медленно поползла гнусная улыбка.
— Так ты все-таки догадалась. — Он погрозил ей пальцем. — Тебя, значит, не провела эта глупая кукла. — Он стукнул себя кулаком в грудь. — Ты все уже знаешь, это правда, девочка моя?
Да, Диба уже обо всем догадалась.
— Но зачем? — спросила она. — Зачем ты все это делаешь?
— Все кругом довольны. Госпожа министр получает все, что пожелает, этот зонтейшество тоже ни в чем себе не отказывает. А я… зачем я это делаю? Это все ее программа «Толкач»… потому что я постоянно голодный, — проревел он.
«Нетвердайбл» вынул из Дибиной сумки бумажную перчатку и несколько секунд с недоумением разглядывал ее. Потом хмыкнул, бросил ее в огонь и с наслаждением вдохнул заклубившийся дым.
— Старая вещь, а сколько силы, — пробормотал он. — Так, а это что?
Он полез в карман Хеми и вытащил оттуда проездную карточку Шуази. Диба с изумлением смотрела, как он вертит ее в пальцах. «Нетвердайбл» снова удовлетворенно хмыкнул, бросил ее в огонь и, вдохнув в себя дым, взревел от удовольствия.
— Вот она, энергия предсказителей!
— Так, значит, это все-таки ты стащил ее! — яростно прошипела Диба и попыталась стукнуть затылком Хеми по голове.
— Я просто хотел проверить, правда ли она Шуази или нет, — сквозь зубы пробормотал он и в ответ толкнул ее задом. — Я только хотел посмотреть, а потом положить назад. И вообще, давай поговорим об этом после!
Вдруг из-за угла потянуло гарью. Медленно и незаметно, словно морской прилив, к ним стали подступать дрожащие струи грязного дыма. Это приближался огромный смогглер, который они видели раньше на нескольких улицах. Внутри его, крадучись, ходили какие-то странные фигуры. Это вместе со Смогом приближались мелкие и нахальные смоглодиты.
Внешне ни один из них не повторял другого. Самой буйной и дикой фантазии не представить такого разнообразия форм. Тут были твари, похожие на помесь крысы с мухомором. Были чудища без тела, просто две соединенные друг с другом обезьяньи лапы. Были жуткие многоножки размером с Дибину руку; на концах тоненьких лапок у них шевелились крохотные ладошки с пальчиками.
Все смоглодиты были бесцветные, как могильные черви. Одни вращали огромными темными глазищами — сплошной зрачок, наверное, чтобы лучше видеть в грязной полутьме Смога. Другие совсем безглазые. Но у всех без исключения имелись особые наружные органы для вдыхания ядовитого газа, что-то вроде невероятных размеров ноздрей, причем у некоторых по нескольку пар, чтобы как следует всасывать остатки кислорода в облаке дыма. Среди узнаваемых тварей Диба увидела улитку размером примерно с кошку; эта скотина злобно наблюдала за девочкой целым букетом глазок на тоненьких втягивающихся стебельках. Морда ее была закрыта сросшейся с остальным организмом газовой маской.
— Ну ты меня и удивила, — продолжил между тем квази-Нетвердайбл. — Ну, скажи на милость, зачем ты снова сюда явилась? Мы-то думали, что теперь можно забыть про тебя и про твою подружку. Кстати, а где она сама?
— Не твое дело, — огрызнулась Диба. — Она ничего не помнит.
— Больше всего меня беспокоила именно она, — продолжал «Нетвердайбл», не обращая внимания на враждебный тон девочки. — Тебя-то я никак не ожидал здесь увидеть еще раз. Но Зонтолом убедил меня, что он все уладил, и, когда я явился, чтобы забрать из ее легких то, что принадлежит мне по праву, мне казалось, что с этим покончено раз и навсегда. Но теперь… — он гнусно ухмыльнулся и вытаращил на Дибу свои безумные глаза, — выходит, ничего не покончено. А что, если она вспомнит? Если уж ты вернулась, мне тоже обязательно надо вернуться туда и заняться ею. Не могу же я допустить, чтобы Шуази заявилась сюда еще раз!
— Она никогда больше сюда не придет! — закричала Диба. — Оставь ее в покое, ты ведь вместе с дымом забрал у нее все воспоминания! Она все позабыла!
— Осторожность прежде всего! Осторожность и еще раз осторожность! Надо проверить и лично убедиться, что все в порядке. Тебя же я не ожидал здесь увидеть… так что отправлюсь-ка я туда и лично все утрясу. Вот только покончим с тобой, и я сразу к ней.
— Нет!.. — в ужасе крикнула Диба.
— Не нет, а да! Конечно, растягиваться на такое большое расстояние — это труд, это не так-то просто, но я умею это делать. И сделаю. Несколько услуг кое-кому из ваших лондонцев, там и сям. Лучше заняться твоей подружкой сразу, пока здесь более или менее… спокойно. Короче, как только освобожусь, сразу и займусь. Да и вообще, практика никогда не повредит. Ведь скоро снова предстоит поход на Лондон, а тогда дела будут посерьезней. Так что тренировка не повредит. Ты не волнуйся. Впрочем, скоро тебе вообще ни о чем не надо будет волноваться. Кхе-кхе…
А смоглодиты тем временем неуклюже сползались к «Нетвердайблу», радостно похрюкивая и почмокивая по мере приближения Смога.
— А мы вот что сейчас сделаем, — заявила человекообразная тварь, присвоившая себе имя Нетвердайбла.
Он медленно развернул распечатку из Фантомбурга, в которой подтверждалось, что настоящий Нетвердайбл умер. С видом знатока обнюхал листок и даже лизнул его, потом сложил документ и, самодовольно ухмыляясь, разорвал его пополам, а затем еще раз и еще раз… и бросил клочки документа в огонь.
Бумага ярко вспыхнула, и над пламенем возник ореол ее светящихся духов, вырвавшихся на свободу. Восходящим потоком горячего пламени один из клочков бумаги подняло в воздух, отнесло немного в сторону, и он медленно опустился на землю.
Псевдо-Нетвердайбл сделал выдох, потом вдохнул полной грудью, и столб густого дыма потянулся из огня прямо ему в рот и в ноздри. Лицо его расплылось в блаженной улыбке: видимо, дым от сожженной бумаги очень ему понравился.
— А-а-а-а-х! — выдохнул он наконец, с наслаждением облизывая сладострастные губы. — Впервые пробую фантомную бумагу. Значит, говоришь, свидетельство смерти мистера Нетвердайбла? Ты очень хорошо сделала, милая моя, что раздобыла его, очень правильно и очень любезно с твоей стороны. Прекрасный подарок! Молодец, умница. Жаль только, что быстро кончился. — Он шутовски развел руками, как бы извиняясь. — Да и тебе теперь показать нечего. Ах, как жаль!
Он копнул лопатой, подкинул в огонь мусора и с наслаждением вдохнул вонючего дыма. Потом поковырялся в куче, словно что-то искал, ничего не нашел и демонстративно вздохнул. Смоглодиты весело заржали.
— Ни одной книжки, — сказал он печально, заглядывая Дибе в глаза. — А я так люблю книжки. Просто обожаю!
— Все равно тебе конец, — стараясь говорить смело, заявила Диба. — Мы тебе еще прищемим хвост, вот увидишь! Ты никогда нас не победишь. Тебя уничтожат как бешеную собаку, как мы в свое время уничтожили тебя в Лондоне, понял?
На какое-то время повисло молчание. Квази-Нетвердайбл изумленно уставился на Дибу. Но уже через несколько секунд он разразился визгливым смехом, так широко разевая рот, что он даже в одном месте треснул. С каждым звуком изо рта его вылетали клочки дыма. Такие же струйки дыма сочились из уголков его глаз, и тогда он небрежно смахивал их носовым платком.
— Уничтожили? Ха-ха-ха! Уничтожили! О да! Конечно, ведь тогда у нас еще не было никаких соглашений. Никаких таких программ… О боже. Впрочем, так же, как и сейчас. Ну конечно.
Он подошел к ней почти вплотную, и шепот его, казалось, проникает ей в самый череп.
— Только ты ошибаешься, Диба Решам! Здесь у них ничего не выйдет. Да и они уже проиграли… Я стану здесь владыкой, а все вокруг будет гореть страшным огнем, гореть, гореть и гореть и превращаться в дым!
Глаза его сверкали, в них плясали жуткие красноватые язычки пламени.
— Я напечатаю для них сотни чертежей очистных дымоходов, я построю современные фабрики с фильтрами для очистки воздуха, а потом сожгу все это к чертовой матери в простых старых топках, впитаю в себя весь этот дым и стану еще сильнее. Я пойду в картинные галереи и сожгу все картины, чтобы они жили во мне. Потому что, видишь ли, я очень люблю искусство.
Он наклонился к ней совсем близко, так что лицо его оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее лица, и она задыхалась от зловонного запаха горелого пластика. Смоглодиты, перебивая друг друга, тараторили что-то на своем тарабарском языке.
— А еще я люблю книги, — шептал он. — Такие миленькие, такие приятные, гладенькие книжечки, ах, как я люблю смотреть, как они горят. Огонь пожирает бумагу, а вместе с ней и буквы, а я вдыхаю в себя исторические драмы, повести, авантюрные романы, стихи, ведь вместе с дымом я все это впитываю в себя. Ведь и раньше все книги, которые вы сжигали, я впитывал в себя. Но скоро я сам буду выбирать, что должно гореть. Причем ни одна не должна пропасть! Я сам буду жечь книги. Я сожгу их все до единой!
Он сладострастно облизнулся.
— Мой любезный компаньон хочет сам управлять этим процессом, он желает, чтобы вы жгли для меня вещи и я набирался сил, — усмехнулся он. — А в моем Нонлондоне вы станете печатать книги прямо возле топок, и я смогу их вдыхать, пока еще не просохла типографская краска. Вы сожжете все свои библиотеки! Скоро, скоро запылают книжные полки башни Словохранилища, и пламя пожрет все ее книги, весь ее книжный фонд! Мое пламя пожрет все библиотеки в мире! А я буду стоять над пожарищем и вдыхать дым и стану существом всеведущим и всемогущим.
— Да в тебя и дыма-то столько не влезет, — с отвращением проговорила Диба. — В такого шибздика…
— Но я ведь стану уже не этот я, — отозвался он, небрежно стукнув себя кулаком в грудь, — я стану совсем другой я. Да-а, совсем другой я-а-а.
Он медленно выдохнул воздух, с наслаждением произнося это «я», пока изо рта его со свистом не пошел дым…
— Очень в этом сомневаюсь, — оскалился он. — Кто может мне помешать? Сама Шуази и та не справилась со мной. Несмотря на все эти идиотские пророчества. А уж если ей это оказалось не по силам, на что надеешься ты?
Зонтоломайстер залез в сумку Дибы и достал ее зонтик. Он с глубоким отвращением посмотрел на него: зонтик нигде не был сломан и выглядел почти как новенький.
— Терпеть не могу эти недоделанные зонбики, — сказал он и резким движением порвал ткань.
Потом швырнул зонт на пол, но тот не упал плашмя, а неуклюже, как на одной ноге, запрыгал по полу на своей рукоятке. Зонтик раскачивался из стороны в сторону, крутился и кривлялся, словно высматривая что-то, несмотря на то что глаз у него не было. Зонтоломайстер щелкнул пальцами, и новорожденный зонбик замер на месте и сделал стойку, как преданная собачка, готовая выполнить любой приказ хозяина.
— Пойдешь со мной, — обратился Зонтоломайстер к зонбику. — Тебя еще надо многому научить. Но сначала…
Он схватил Дибу за плечи и с силой крутанул ее вместе с Хеми на сто восемьдесят градусов. Теперь Диба оказалась лицом к огню. И теперь она хорошо видела, что их там ожидало.
На жаровне стояла металлическая бочка, наполненная углем и всяким ядовитым хламом, и языки пламени лизали ее со всех сторон. Из бочки валил черный дым. Рядом лежала куча мусора с торчащей из нее лопатой.
А над бочкой, алчно вдыхая зловонный дым, стоял кругленький человечек с выпученными глазами и неописуемым наслаждением на мертвенно-бледном лице. Диба сразу узнала его. Это был тот самый тип, который выдавал себя за Бенджамина Нетвердайбла.
50. Зловредный дымоглот
Диба широко раскрыла глаза и непроизвольно крикнула.
— Что такое? — испугался Хеми — привязанный спиной к Дибиной спине, он ничего не видел. — Что такое? Что?
— Это он, это тот самый тип, — простонала она. — Нетвердайбл! Он здесь.
Раздался шум, словно стая огромных птиц захлопала крыльями. Но нет, это стая зонбиков взлетела над пустынными улицами. Потом послышались удаляющиеся голоса Зонтоломайстера и Мургатройда и звук их торопливых шагов.
В свете пылающего огня лицо Нетвердайбла выглядело особенно ужасным. Он казался еще более толстым, чем во время их последней встречи. Нездорово-серого цвета щеки лоснились от жира. Он наклонился над огнем и, не сводя налитых кровью, выпученных глазок с Дибы, неторопливо, с наслаждением потянул в себя черный дым.
— А-а-а-а-а-а-х!
Он весь раздувался, словно воздушный шар, даже дряблая кожа на лице его натянулась и, казалось, вот-вот лопнет.
— Вот мы и снова встретились, — глухо начал он, и остатки дыма клочьями полетели у него изо рта.
Диба даже не сразу узнала его голос. Он совершенно ее не стеснялся, громко сопел и причмокивал, и это очень злило Дибу.
— Теперь мы с тобой… только вдвоем… и никто не может нам помешать поговорить спокойно.
Громко, с присвистом дыша и не сводя с Дибы своих маленьких злых глазок, «Нетвердайбл» медленно обошел пылающий огонь, наклонился к ее сумке и стал в ней рыться.
— Я должен знать, что ты видела, — сопел он. — Я должен знать, кому ты рассказала и вообще зачем явилась сюда.
— Кто вы такой? — прошептала Диба.
По лицу «Нетвердайбла» медленно поползла гнусная улыбка.
— Так ты все-таки догадалась. — Он погрозил ей пальцем. — Тебя, значит, не провела эта глупая кукла. — Он стукнул себя кулаком в грудь. — Ты все уже знаешь, это правда, девочка моя?
Да, Диба уже обо всем догадалась.
— Но зачем? — спросила она. — Зачем ты все это делаешь?
— Все кругом довольны. Госпожа министр получает все, что пожелает, этот зонтейшество тоже ни в чем себе не отказывает. А я… зачем я это делаю? Это все ее программа «Толкач»… потому что я постоянно голодный, — проревел он.
«Нетвердайбл» вынул из Дибиной сумки бумажную перчатку и несколько секунд с недоумением разглядывал ее. Потом хмыкнул, бросил ее в огонь и с наслаждением вдохнул заклубившийся дым.
— Старая вещь, а сколько силы, — пробормотал он. — Так, а это что?
Он полез в карман Хеми и вытащил оттуда проездную карточку Шуази. Диба с изумлением смотрела, как он вертит ее в пальцах. «Нетвердайбл» снова удовлетворенно хмыкнул, бросил ее в огонь и, вдохнув в себя дым, взревел от удовольствия.
— Вот она, энергия предсказителей!
— Так, значит, это все-таки ты стащил ее! — яростно прошипела Диба и попыталась стукнуть затылком Хеми по голове.
— Я просто хотел проверить, правда ли она Шуази или нет, — сквозь зубы пробормотал он и в ответ толкнул ее задом. — Я только хотел посмотреть, а потом положить назад. И вообще, давай поговорим об этом после!
Вдруг из-за угла потянуло гарью. Медленно и незаметно, словно морской прилив, к ним стали подступать дрожащие струи грязного дыма. Это приближался огромный смогглер, который они видели раньше на нескольких улицах. Внутри его, крадучись, ходили какие-то странные фигуры. Это вместе со Смогом приближались мелкие и нахальные смоглодиты.
Внешне ни один из них не повторял другого. Самой буйной и дикой фантазии не представить такого разнообразия форм. Тут были твари, похожие на помесь крысы с мухомором. Были чудища без тела, просто две соединенные друг с другом обезьяньи лапы. Были жуткие многоножки размером с Дибину руку; на концах тоненьких лапок у них шевелились крохотные ладошки с пальчиками.
Все смоглодиты были бесцветные, как могильные черви. Одни вращали огромными темными глазищами — сплошной зрачок, наверное, чтобы лучше видеть в грязной полутьме Смога. Другие совсем безглазые. Но у всех без исключения имелись особые наружные органы для вдыхания ядовитого газа, что-то вроде невероятных размеров ноздрей, причем у некоторых по нескольку пар, чтобы как следует всасывать остатки кислорода в облаке дыма. Среди узнаваемых тварей Диба увидела улитку размером примерно с кошку; эта скотина злобно наблюдала за девочкой целым букетом глазок на тоненьких втягивающихся стебельках. Морда ее была закрыта сросшейся с остальным организмом газовой маской.
— Ну ты меня и удивила, — продолжил между тем квази-Нетвердайбл. — Ну, скажи на милость, зачем ты снова сюда явилась? Мы-то думали, что теперь можно забыть про тебя и про твою подружку. Кстати, а где она сама?
— Не твое дело, — огрызнулась Диба. — Она ничего не помнит.
— Больше всего меня беспокоила именно она, — продолжал «Нетвердайбл», не обращая внимания на враждебный тон девочки. — Тебя-то я никак не ожидал здесь увидеть еще раз. Но Зонтолом убедил меня, что он все уладил, и, когда я явился, чтобы забрать из ее легких то, что принадлежит мне по праву, мне казалось, что с этим покончено раз и навсегда. Но теперь… — он гнусно ухмыльнулся и вытаращил на Дибу свои безумные глаза, — выходит, ничего не покончено. А что, если она вспомнит? Если уж ты вернулась, мне тоже обязательно надо вернуться туда и заняться ею. Не могу же я допустить, чтобы Шуази заявилась сюда еще раз!
— Она никогда больше сюда не придет! — закричала Диба. — Оставь ее в покое, ты ведь вместе с дымом забрал у нее все воспоминания! Она все позабыла!
— Осторожность прежде всего! Осторожность и еще раз осторожность! Надо проверить и лично убедиться, что все в порядке. Тебя же я не ожидал здесь увидеть… так что отправлюсь-ка я туда и лично все утрясу. Вот только покончим с тобой, и я сразу к ней.
— Нет!.. — в ужасе крикнула Диба.
— Не нет, а да! Конечно, растягиваться на такое большое расстояние — это труд, это не так-то просто, но я умею это делать. И сделаю. Несколько услуг кое-кому из ваших лондонцев, там и сям. Лучше заняться твоей подружкой сразу, пока здесь более или менее… спокойно. Короче, как только освобожусь, сразу и займусь. Да и вообще, практика никогда не повредит. Ведь скоро снова предстоит поход на Лондон, а тогда дела будут посерьезней. Так что тренировка не повредит. Ты не волнуйся. Впрочем, скоро тебе вообще ни о чем не надо будет волноваться. Кхе-кхе…
А смоглодиты тем временем неуклюже сползались к «Нетвердайблу», радостно похрюкивая и почмокивая по мере приближения Смога.
— А мы вот что сейчас сделаем, — заявила человекообразная тварь, присвоившая себе имя Нетвердайбла.
Он медленно развернул распечатку из Фантомбурга, в которой подтверждалось, что настоящий Нетвердайбл умер. С видом знатока обнюхал листок и даже лизнул его, потом сложил документ и, самодовольно ухмыляясь, разорвал его пополам, а затем еще раз и еще раз… и бросил клочки документа в огонь.
Бумага ярко вспыхнула, и над пламенем возник ореол ее светящихся духов, вырвавшихся на свободу. Восходящим потоком горячего пламени один из клочков бумаги подняло в воздух, отнесло немного в сторону, и он медленно опустился на землю.
Псевдо-Нетвердайбл сделал выдох, потом вдохнул полной грудью, и столб густого дыма потянулся из огня прямо ему в рот и в ноздри. Лицо его расплылось в блаженной улыбке: видимо, дым от сожженной бумаги очень ему понравился.
— А-а-а-а-х! — выдохнул он наконец, с наслаждением облизывая сладострастные губы. — Впервые пробую фантомную бумагу. Значит, говоришь, свидетельство смерти мистера Нетвердайбла? Ты очень хорошо сделала, милая моя, что раздобыла его, очень правильно и очень любезно с твоей стороны. Прекрасный подарок! Молодец, умница. Жаль только, что быстро кончился. — Он шутовски развел руками, как бы извиняясь. — Да и тебе теперь показать нечего. Ах, как жаль!
Он копнул лопатой, подкинул в огонь мусора и с наслаждением вдохнул вонючего дыма. Потом поковырялся в куче, словно что-то искал, ничего не нашел и демонстративно вздохнул. Смоглодиты весело заржали.
— Ни одной книжки, — сказал он печально, заглядывая Дибе в глаза. — А я так люблю книжки. Просто обожаю!
— Все равно тебе конец, — стараясь говорить смело, заявила Диба. — Мы тебе еще прищемим хвост, вот увидишь! Ты никогда нас не победишь. Тебя уничтожат как бешеную собаку, как мы в свое время уничтожили тебя в Лондоне, понял?
На какое-то время повисло молчание. Квази-Нетвердайбл изумленно уставился на Дибу. Но уже через несколько секунд он разразился визгливым смехом, так широко разевая рот, что он даже в одном месте треснул. С каждым звуком изо рта его вылетали клочки дыма. Такие же струйки дыма сочились из уголков его глаз, и тогда он небрежно смахивал их носовым платком.
— Уничтожили? Ха-ха-ха! Уничтожили! О да! Конечно, ведь тогда у нас еще не было никаких соглашений. Никаких таких программ… О боже. Впрочем, так же, как и сейчас. Ну конечно.
Он подошел к ней почти вплотную, и шепот его, казалось, проникает ей в самый череп.
— Только ты ошибаешься, Диба Решам! Здесь у них ничего не выйдет. Да и они уже проиграли… Я стану здесь владыкой, а все вокруг будет гореть страшным огнем, гореть, гореть и гореть и превращаться в дым!
Глаза его сверкали, в них плясали жуткие красноватые язычки пламени.
— Я напечатаю для них сотни чертежей очистных дымоходов, я построю современные фабрики с фильтрами для очистки воздуха, а потом сожгу все это к чертовой матери в простых старых топках, впитаю в себя весь этот дым и стану еще сильнее. Я пойду в картинные галереи и сожгу все картины, чтобы они жили во мне. Потому что, видишь ли, я очень люблю искусство.
Он наклонился к ней совсем близко, так что лицо его оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее лица, и она задыхалась от зловонного запаха горелого пластика. Смоглодиты, перебивая друг друга, тараторили что-то на своем тарабарском языке.
— А еще я люблю книги, — шептал он. — Такие миленькие, такие приятные, гладенькие книжечки, ах, как я люблю смотреть, как они горят. Огонь пожирает бумагу, а вместе с ней и буквы, а я вдыхаю в себя исторические драмы, повести, авантюрные романы, стихи, ведь вместе с дымом я все это впитываю в себя. Ведь и раньше все книги, которые вы сжигали, я впитывал в себя. Но скоро я сам буду выбирать, что должно гореть. Причем ни одна не должна пропасть! Я сам буду жечь книги. Я сожгу их все до единой!
Он сладострастно облизнулся.
— Мой любезный компаньон хочет сам управлять этим процессом, он желает, чтобы вы жгли для меня вещи и я набирался сил, — усмехнулся он. — А в моем Нонлондоне вы станете печатать книги прямо возле топок, и я смогу их вдыхать, пока еще не просохла типографская краска. Вы сожжете все свои библиотеки! Скоро, скоро запылают книжные полки башни Словохранилища, и пламя пожрет все ее книги, весь ее книжный фонд! Мое пламя пожрет все библиотеки в мире! А я буду стоять над пожарищем и вдыхать дым и стану существом всеведущим и всемогущим.
— Да в тебя и дыма-то столько не влезет, — с отвращением проговорила Диба. — В такого шибздика…
— Но я ведь стану уже не этот я, — отозвался он, небрежно стукнув себя кулаком в грудь, — я стану совсем другой я. Да-а, совсем другой я-а-а.
Он медленно выдохнул воздух, с наслаждением произнося это «я», пока изо рта его со свистом не пошел дым…