– Как вы терпите такую вонь? – вырвалось у Эрла.
– Есть вещи похуже вони, – рассеянно произнес Блэквуд. – А теперь отправимся на место преступления.
Ехали с открытыми окнами. По дороге Соломон поведал о своей находке – отпечатке детской ступни в мягкой лесной почве под горелой листвой – и снова спросил про мальчика.
– Любопытный случай, – отозвался Блэквуд и умолк.
В сумерках они припарковались на опушке и почти мгновенно сбились с пути. Кроны деревьев заслоняли единственную светлую полосу на небе. Соломон отыскал в бардачке фонарик и запетлял среди стволов. Агент уже потерял надежду, как вдруг впереди замаячила искомая поляна.
Соломон кивнул на низкий сук и, не имея под рукой фотографий, в подробностях описал сцену преступления. Потом разворошил гору листвы и продемонстрировал полустертый отпечаток. Но Блэквуд, вопреки ожиданиям, не удостоил улику и взглядом.
– Позвольте.
Англичанин забрал у Эрла фонарик и направил луч на ствол с почерневшей, растресканной корой. Потом, отвернувшись, принялся поочередно освещать кроны соседних деревьев, после чего переключился на стволы.
Внезапно луч выхватил странную зарубку, почти неразличимую при дневном свете. Неглубоко в коре зияла причудливая отметина – большой круг пересекался с кругом поменьше, из точки пересечения тянулась линия, указывавшая на северо-восток.
Блэквуд посветил в направлении загадочной стрелки.
– Что это? – изумился Соломон. – Какой-нибудь символ хобо?[2]
– Вроде того, – бросил Блэквуд, направляясь к дереву, росшему в десяти ярдах. – Такие метки предупреждают, указывают дорогу голодным и обездоленным. Суть одна…
На толстом стволе обнаружился еще один символ, на сей раз более замысловатый, с изогнутыми, смыкающимися линиями, образующими подобие половинчатой звезды. Соломону рисунок почудился фирменным росчерком, оставленным кем-то из лесных духов.
У звезды отсутствовала указующая стрелка. Впрочем, Блэквуда это не смутило; он уверенно кочевал от дерева к дереву, углубляясь все дальше в лес.
– Куда мы? – заволновался Соломон.
Блэквуд внезапно застыл, точно прислушиваясь.
– Уже пришли, – объявил он.
Луч скользил по полянке. Два врытых в землю столба поддерживали изъеденный временем знак. Блэквуд смахнул сухую листву с могильных плит с высеченными на них словами и датами. Многие буквы стерлись, сохранились только обрывки имен и цифр, выбитых еще в середине девятнадцатого столетия.
Внезапно Соломона осенило.
– Это ведь невольническое кладбище.
Блэквуд светил фонариком под ноги, Соломон старательно огибал могилы, понатыканные на расстоянии десяти-пятнадцати футов друг от друга. Очевидно, рабов хоронили здесь нелегально, а территория принадлежала какому-нибудь рабовладельцу.
– Господь всемогущий, – пробормотал Эрл, кожей ощущая отголоски страшной, относительно недавней трагедии. – Ну и дела. – Но, вспомнив, как они набрели на заброшенное кладбище, он вдруг нахмурился. – Что все это значит?
Блэквуд внимательно исследовал землю.
– Захоронения не потревожены.
– Ну разумеется… – начал Соломон и осекся. – В смысле? – Он приблизился к спутнику вплотную. – Кто, скажите на милость, станет их тревожить?
– Не знаю.
– А что означают метки?
– Это сигилы, оккультные символы.
– Как понимать «оккультные»? – Соломону стало не по себе. Ночь, кладбище, разговоры о черной магии.
– Точного перевода не знаю, – пояснил Блэквуд. – Но сам факт присутствия сигилов настораживает.
– Само собой, – кивнул Соломон, мечтая поскорее убраться из жуткого места. – Думаю, нам пора возвращаться.
Спутники двинулись обратно и вскоре очутились у дерева, где расправились с Геком Косби.
– Считаете, линчевание как-то связано с этими… ну как их?
– Сигилами, – подсказал Блэквуд.
– Да, сигилами. Или тут замешано кладбище? Или… ребенок?
– Точнее, все трое, – ответил Блэквуд, продолжая шарить лучом по стволу.
Соломон подошел и забрал у англичанина фонарик, а то, чего доброго, найдет еще какую-нибудь пакость.
– Поскольку вы человек не слишком общительный, говорить буду я, – с места в карьер начал Соломон. – Во-первых, мне не нравится слово «оккультизм», да и прогулки по кладбищам в потемках не входят в список моих любимых занятий. В мистику я не верю, но чем черт не шутит. Объясните наконец, что здесь творится и кто вы вообще такой?
– Охотно объясню, – произнес Блэквуд, глядя мимо Соломона. – Но после того, как разберемся с гостями.
Соломон стремительно обернулся. Среди деревьев мелькали факелы.
К поляне приближалось с полдюжины человек.
Соломон потянулся к кобуре и ощутил на ладони приятную тяжесть табельного кольта.
– Только этого не хватало!
Факельщики замедлили шаг. Послышались голоса. Ночные гости засекли фонарик.
– Вы хорошо деретесь? – спросил Соломон.
– Дерусь?
– Ну да. Драться умеете?
– Никогда не пробовал.
– Прекрасно.
Соломон решил сработать на опережение. Он направил фонарь в сторону факельщиков и помигал им, привлекая внимание.
– ФБР! Вы находитесь на месте преступления.
Когда фонарь погас, лес погрузился во тьму.
Из-за ближайшей гряды выступили факельщики. Соломона бросило в жар. Белые остроконечные колпаки скрывали лица, белые балахоны скрадывали очертания фигур, на груди намалевана кроваво-красная символика. Десять куклуксклановцев. Десять невежественных озлобленных террористов нагрянули на поляну, где линчевали белого, и обнаружили там темнокожего в компании бледного как смерть спутника.
– ФБР! – повторил Соломон, демонстрируя на свету жетон. Потом перевел фонарь на Блэквуда, чтобы националисты поняли – он здесь не один.
В мерцании факелов сквозь прорези колпаков едва различались глаза.
– Поосторожнее с огнем, – предупредил Соломон. – Вы ведь не хотите устроить пожар.
А может, наоборот, хотят? Хотят сжечь проклятое дерево?
– Чем ты там размахиваешь, приятель? – глумливо спросил кто-то из клановцев.
Подавив злость, Соломон ухмыльнулся:
– Удостоверением, которое дает мне право на ношение оружия.
– Здесь повесили белого, – сообщил куклуксклановец.
– Знаю, и я приехал найти убийцу.
– Какое совпадение! – отозвался другой клановец и угрожающе рассек факелом воздух.
– Вы совершаете ошибку, – объявил Соломон. – И я не собираюсь препираться с людьми в масках. – Эрл вскинул фонарь, вынудив незваных гостей зажмуриться и заслониться рукавами. – Покажите ваши лица. Будьте мужчинами.
Куклуксклановцы переглянулись. Уступать они явно не собирались.
Порыв ночного ветра прокатился по кронам, приглушив пламя факелов.
– Сначала покажи пушку, – раздался ехидный ответ.
Соломон понимал: если достать оружие, оно непременно выстрелит. В барабане кольта всего шесть патронов – маловато для десятерых.
– Может, для начала побеседуем с шерифом Инголсом?
Главарь куклуксклановцев с притворной озабоченностью повертел головой:
– И за каким деревом он прячется?
Его сообщники расхохотались. Выходка главаря придала им храбрости. Соломон знал: даже один выстрел повлечет за собой кучу писанины, объяснительных, и, кроме того, велика вероятность стать национальным эксцессом: черный агент открывает огонь по ряженым куклуксклановцам.
– А вы смелые ребята, даже боитесь снять маски, – фыркнул Эрл.
Ветки снова закачались под дуновением ветерка. Эксцесса не избежать. Главное – не очутиться в конечном счете болтающимся на суку.
– Есть вещи похуже вони, – рассеянно произнес Блэквуд. – А теперь отправимся на место преступления.
Ехали с открытыми окнами. По дороге Соломон поведал о своей находке – отпечатке детской ступни в мягкой лесной почве под горелой листвой – и снова спросил про мальчика.
– Любопытный случай, – отозвался Блэквуд и умолк.
В сумерках они припарковались на опушке и почти мгновенно сбились с пути. Кроны деревьев заслоняли единственную светлую полосу на небе. Соломон отыскал в бардачке фонарик и запетлял среди стволов. Агент уже потерял надежду, как вдруг впереди замаячила искомая поляна.
Соломон кивнул на низкий сук и, не имея под рукой фотографий, в подробностях описал сцену преступления. Потом разворошил гору листвы и продемонстрировал полустертый отпечаток. Но Блэквуд, вопреки ожиданиям, не удостоил улику и взглядом.
– Позвольте.
Англичанин забрал у Эрла фонарик и направил луч на ствол с почерневшей, растресканной корой. Потом, отвернувшись, принялся поочередно освещать кроны соседних деревьев, после чего переключился на стволы.
Внезапно луч выхватил странную зарубку, почти неразличимую при дневном свете. Неглубоко в коре зияла причудливая отметина – большой круг пересекался с кругом поменьше, из точки пересечения тянулась линия, указывавшая на северо-восток.
Блэквуд посветил в направлении загадочной стрелки.
– Что это? – изумился Соломон. – Какой-нибудь символ хобо?[2]
– Вроде того, – бросил Блэквуд, направляясь к дереву, росшему в десяти ярдах. – Такие метки предупреждают, указывают дорогу голодным и обездоленным. Суть одна…
На толстом стволе обнаружился еще один символ, на сей раз более замысловатый, с изогнутыми, смыкающимися линиями, образующими подобие половинчатой звезды. Соломону рисунок почудился фирменным росчерком, оставленным кем-то из лесных духов.
У звезды отсутствовала указующая стрелка. Впрочем, Блэквуда это не смутило; он уверенно кочевал от дерева к дереву, углубляясь все дальше в лес.
– Куда мы? – заволновался Соломон.
Блэквуд внезапно застыл, точно прислушиваясь.
– Уже пришли, – объявил он.
Луч скользил по полянке. Два врытых в землю столба поддерживали изъеденный временем знак. Блэквуд смахнул сухую листву с могильных плит с высеченными на них словами и датами. Многие буквы стерлись, сохранились только обрывки имен и цифр, выбитых еще в середине девятнадцатого столетия.
Внезапно Соломона осенило.
– Это ведь невольническое кладбище.
Блэквуд светил фонариком под ноги, Соломон старательно огибал могилы, понатыканные на расстоянии десяти-пятнадцати футов друг от друга. Очевидно, рабов хоронили здесь нелегально, а территория принадлежала какому-нибудь рабовладельцу.
– Господь всемогущий, – пробормотал Эрл, кожей ощущая отголоски страшной, относительно недавней трагедии. – Ну и дела. – Но, вспомнив, как они набрели на заброшенное кладбище, он вдруг нахмурился. – Что все это значит?
Блэквуд внимательно исследовал землю.
– Захоронения не потревожены.
– Ну разумеется… – начал Соломон и осекся. – В смысле? – Он приблизился к спутнику вплотную. – Кто, скажите на милость, станет их тревожить?
– Не знаю.
– А что означают метки?
– Это сигилы, оккультные символы.
– Как понимать «оккультные»? – Соломону стало не по себе. Ночь, кладбище, разговоры о черной магии.
– Точного перевода не знаю, – пояснил Блэквуд. – Но сам факт присутствия сигилов настораживает.
– Само собой, – кивнул Соломон, мечтая поскорее убраться из жуткого места. – Думаю, нам пора возвращаться.
Спутники двинулись обратно и вскоре очутились у дерева, где расправились с Геком Косби.
– Считаете, линчевание как-то связано с этими… ну как их?
– Сигилами, – подсказал Блэквуд.
– Да, сигилами. Или тут замешано кладбище? Или… ребенок?
– Точнее, все трое, – ответил Блэквуд, продолжая шарить лучом по стволу.
Соломон подошел и забрал у англичанина фонарик, а то, чего доброго, найдет еще какую-нибудь пакость.
– Поскольку вы человек не слишком общительный, говорить буду я, – с места в карьер начал Соломон. – Во-первых, мне не нравится слово «оккультизм», да и прогулки по кладбищам в потемках не входят в список моих любимых занятий. В мистику я не верю, но чем черт не шутит. Объясните наконец, что здесь творится и кто вы вообще такой?
– Охотно объясню, – произнес Блэквуд, глядя мимо Соломона. – Но после того, как разберемся с гостями.
Соломон стремительно обернулся. Среди деревьев мелькали факелы.
К поляне приближалось с полдюжины человек.
Соломон потянулся к кобуре и ощутил на ладони приятную тяжесть табельного кольта.
– Только этого не хватало!
Факельщики замедлили шаг. Послышались голоса. Ночные гости засекли фонарик.
– Вы хорошо деретесь? – спросил Соломон.
– Дерусь?
– Ну да. Драться умеете?
– Никогда не пробовал.
– Прекрасно.
Соломон решил сработать на опережение. Он направил фонарь в сторону факельщиков и помигал им, привлекая внимание.
– ФБР! Вы находитесь на месте преступления.
Когда фонарь погас, лес погрузился во тьму.
Из-за ближайшей гряды выступили факельщики. Соломона бросило в жар. Белые остроконечные колпаки скрывали лица, белые балахоны скрадывали очертания фигур, на груди намалевана кроваво-красная символика. Десять куклуксклановцев. Десять невежественных озлобленных террористов нагрянули на поляну, где линчевали белого, и обнаружили там темнокожего в компании бледного как смерть спутника.
– ФБР! – повторил Соломон, демонстрируя на свету жетон. Потом перевел фонарь на Блэквуда, чтобы националисты поняли – он здесь не один.
В мерцании факелов сквозь прорези колпаков едва различались глаза.
– Поосторожнее с огнем, – предупредил Соломон. – Вы ведь не хотите устроить пожар.
А может, наоборот, хотят? Хотят сжечь проклятое дерево?
– Чем ты там размахиваешь, приятель? – глумливо спросил кто-то из клановцев.
Подавив злость, Соломон ухмыльнулся:
– Удостоверением, которое дает мне право на ношение оружия.
– Здесь повесили белого, – сообщил куклуксклановец.
– Знаю, и я приехал найти убийцу.
– Какое совпадение! – отозвался другой клановец и угрожающе рассек факелом воздух.
– Вы совершаете ошибку, – объявил Соломон. – И я не собираюсь препираться с людьми в масках. – Эрл вскинул фонарь, вынудив незваных гостей зажмуриться и заслониться рукавами. – Покажите ваши лица. Будьте мужчинами.
Куклуксклановцы переглянулись. Уступать они явно не собирались.
Порыв ночного ветра прокатился по кронам, приглушив пламя факелов.
– Сначала покажи пушку, – раздался ехидный ответ.
Соломон понимал: если достать оружие, оно непременно выстрелит. В барабане кольта всего шесть патронов – маловато для десятерых.
– Может, для начала побеседуем с шерифом Инголсом?
Главарь куклуксклановцев с притворной озабоченностью повертел головой:
– И за каким деревом он прячется?
Его сообщники расхохотались. Выходка главаря придала им храбрости. Соломон знал: даже один выстрел повлечет за собой кучу писанины, объяснительных, и, кроме того, велика вероятность стать национальным эксцессом: черный агент открывает огонь по ряженым куклуксклановцам.
– А вы смелые ребята, даже боитесь снять маски, – фыркнул Эрл.
Ветки снова закачались под дуновением ветерка. Эксцесса не избежать. Главное – не очутиться в конечном счете болтающимся на суку.