— Эрика? — дернул меня за ногу Лекс.



— Погоди. Тут ваш пращур поражается нам, — сдула я с лица прядку волос, выбившуюся из прически. — Кассель, что странного-то? Чему ты удивляешься?



— А я, кажется, знаю, — хмыкнул нынешний маркиз и, приподняв меня за подмышки, ссадил прямо из комнаты в объятия своего сына, стоявшего снаружи. — С вашим появлением, дорогая моя невеста, каждый день полон сюрпризов.



— Ой, да ладно. Вы постоянно сбегали от своих невест, мне слуги всё рассказали.



— Но ни разу я не делал этого через окно. Я взрослый серьезный мужчина, а из-за вас веду себя, словно пацан. Почему мы не могли уйти через парадный вход?



— Ути-пути! — погладил воздух над головой своего потомка Кассель. Кроме меня этого никто не видел, и призрак распоясался, кривлялся и корчил рожи. — Мальчик снова вспомнил, что он живой.



— Я же уже поясняла, — сдерживая смех, я положила руку на локоть Лекса. — Потому что тогда нас застукают ваши куры и захотят с нами.



— Не захотят. Они будут до вечера плакать, — фыркнул пацан.



— А вот и нет. Кассель мне доложил, что они там плетут интриги. Спелись на почве голодания и здорового образа жизни.



— Правда, что ли? — замер на подоконнике, свесив одну ногу вниз, лорд Риккардо,



— А то! Готовят бунт. Так что колбасу нам сейчас придется прятать очень тщательно и скрыть заклинаниями, чтобы даже запах не просочился. Иначе вас ограбят в вашем собственном доме. Голодные женщины и куры — это страшные существа, ваше сиятельство. Лекс, запомни это на будущее.



Все три маркиза зафыркали и засмеялись.





В общем, в деревню мы пробирались украдкой. Зато там вломились в дом старосты и потребовали самый сытный мясной обед, какой только может быть. Плохо, что не оказалось таверны или трактира. Было бы проще.



Маркиза и его сына знали хорошо, относились к ним с уважением, лишних вопросов не задавали. И уже через час мы трое, объевш... Нет, будем называть вещи своими именами — обожравшись, лежали кверху округлившимися пузиками. Для наших сиятельств выдали одеяло, которое расстелили на травке под яблонями.



Лежали. Переваривали. Смотрели на облака. Или не смотрели, а бессовестно дремали.



— Эрика...



— Мм-м?



— Ты спишь?



— Мымы.




— Это нет?



— Что тебе надо, злобное дитя? — не открывая глаза, лениво поинтересовалась я.



— А почему я сейчас-то злобное?



— Ты опять не даешь мне спать.



— А когда он еще был злобным дитём? — заинтересовался лорд.



— Н-ну... Был.



«Злобный деть» бессовестно засмеялся.



— Я же «ребенок», мне положено не давать родителям спать. А ты моя будущая мачеха.



— Мечтай... — фыркнула я. — У тебя отец есть, вот его и мучай. Или заведи себе няню.



— Только если она будет такая же красивая и потрясающая, как ты, — подполз ближе пацан. Повозился рядом и положил голову мне на живот.



— Я сейчас лопну, — сдавленно просипела я, напрягаясь. — Я же объелась.



— Ой! — Голова убралась с моего живота и переместилась выше. Привалилась к моему плечу. — Эрика, а давай ты тогда подождешь, пока я вырасту?



— Зачем?



— Раз не хочешь становиться моей мачехой, давай я на тебе женюсь. Только мне нужно немного повзрослеть. Я не хочу, чтобы ты исчезала из нашей жизни.



— Ребёнок, ты с ума сошел? Я старше тебя — раз. Я не хочу за тебя замуж, ты мой друг — это два. И ты мне не нравишься как мужчина — это три.



— Да я тоже совершенно не хочу на тебе жениться, ты мой друг, — фыркнуло несносное создание. — Ну а что делать-то? Придется. Не отпускать же тебя.



— Я вам не мешаю? — вкрадчиво поинтересовался лорд Риккардо.



Мы с Лексом примолкли, раздумывая, мешает он нам или нет. Ответил, как ни странно, мальчишка: