А что такого? Да, потеря одаренного и одного из своих людей – это проблема. Но ведь не причина же, чтобы морить себя голодом.





Глава 25

Я от дедушки ушел…




Ночевка в шалаше прошла без происшествий. Дождь прекратился еще за полночь, поэтому утро выдалось чистым, звонким и солнечным. Разумеется, на траве еще хватало сырости, но ее уже не было на деревьях, откуда ее сдернул все еще не унимавшийся ветер. Правда, его только и хватало на то, чтобы раскачивать деревья, что не могло не радовать.

Коль скоро «Маяка» больше нет, то и сидеть на берегу в ожидании помощи бесполезно. Тем более если остров окажется обитаемым. Поэтому, позавтракав оставшейся с вечера тушкой, двинулись в сторону вершины горы. Оттуда можно осмотреться и с большой долей вероятности установить, обитаем остров или нет.

– Артем, а у тебя как с деньгами?

– Ну, имеется пять фунтов с мелочью, – проверив свои карманы, ответил городовой.

– Это хорошо. А то мои остались в сейфе у Перфильева.

Долго идти им не пришлось. Уже через пару сотен метров вышли на дорогу, судя по всему, идущую вдоль побережья острова. Причем хорошо наезженную дорогу, и не только гужевыми повозками. На влажной земле был виден четкий отпечаток протектора автомобильной покрышки.

Конечно, имелись и повозки на мягком ходу. Но, во-первых, это все одно указывало на наличие здесь европейцев. А во-вторых, масляная пленка на поверхности небольшой лужи говорила о подтекающей смазке, что с большей долей вероятности свойственно все же паромобилям.

Дожидаться попутку не стали. В любом случае дорога должна вывести либо на ферму, либо к какому-нибудь населенному пункту. Иное дело, что держались настороже, готовые юркнуть за деревья при появлении встречных. Там, где европейцы, деньги конечно же имели вес, а с учетом распространившегося влияния Англии фунты примут везде. Но кто сказал, что обитатели острова отнесутся к двум потерявшимся непременно хорошо? Обратное куда более вероятно.

Примерно через час им повстречался чернокожий на гужевой повозке, нагруженной мешками. Что там в них, путникам без интереса. А вот получить информацию не помешало бы.

– Говоришь по-английски? – заступив ему дорогу, поинтересовался Борис.

Артем предусмотрительно остался в кустах с револьвером наготове. Одежда просохла. Помята и потрепана, не без того, но до разбойного вида Измайлов все же недотягивает. Опять же, молодость и вполне располагающая внешность. Словом, явственная угроза от него не исходит, а потому и разговорить встречного ему куда проще. Ну и высокий показатель Харизмы, сиречь Авторитета, в этом деле в помощь.

– Да, я говорю, – слегка нервничая, ответил мужчина лет тридцати пяти.

– Что это за остров?

– А масса разве не знает?

– Здесь спрашиваю я. Так что лучше отвечай.

– Это остров массы Джордана. Белые его так и называют, а раньше он был Бамба.

– Джордан – барон или граф?

– Барон. Граф на другом острове. Далеко. Марсабит.

– Это графа так зовут? – удивился Борис явно неевропейскому имени.

– Нет. Так остров называется. Масса Батлер не стал его менять.

– Понятно.

– А город-то здесь большой?

– Большой. Много белых. Пароход каждый день ходит.

– А у барона Джордана корабль есть?

– Есть. Большой. Три мачты. Большие пушки. Много моряков. Сильный барон и храбрый. Недавно вернулся с войны. Привез много добычи и железный пароход.

– Ладно, езжай дальше, – понимая, что большего от него не добиться, отпустил его Борис.

Крестьянин не заставил уговаривать себя дважды, тут же двинув свою лошадку. Между прочим, зажиточный тип, разумеется, если повозка, мул и груз принадлежат ему. Хотя это вовсе не обязательно. Гораздо вероятнее как раз обратное.

– Что скажешь, Артем? – поинтересовался он, когда городовой вышел на дорогу.

– А что тут сказать? Глядеть надо. Большой город, в его понимании может быть и сотня, и тысяча людей. Судя по всему, местный барон пробавляется каперством и не прочь заняться торговлей. Вряд ли он потянет стальной военный корабль. Уж больно прожорлив. Паровой фрегат – самое большее, на что он может рассчитывать. Так что пароход привел непременно ради торговли. То есть ему самое малое нужно две команды, а это не меньше чем полторы сотни мужиков. Так что, думаю, белых жителей тут не меньше тысячи. Ну и чернокожие, куда же без них.

– Скорее всего, ты прав. И тогда мы тут торчим, как чирей на заднице. Скрыться не выйдет.

– И что с того? Нам скрывать нечего. Мы не подсылы какие, – пожав плечами, возразил городовой.


– А меня потерять не боишься? – хмыкнув, поинтересовался Борис.

– Свободный опыт у вас невелик, дар свой вы и скрыть можете. А так-то вам, чем с бароном местным рядиться, лучше уж к боярину Морозову податься. Так что не вижу причин, отчего нам не выйти к городу открыто.

– А как быть с избыточным? Сто восемьдесят девять тысяч, не баран чихнул.

– Много, конечно. Но чего только среди моряков не случается. Порой слушаю очередную байку и не пойму, где правду говорит, а где брешет. Потому как всякое встречал. Опять же, из пушки вы палите прилично, а войны случаются везде. Те же бароны да бояре, бывает, рвать друг дружку начинают. А пиратов сколько, это же просто жуть. Открыто нужно идти. И прямиком в местную полицию. Так, чтобы не усомнились, что у нас все без обмана.

– Ну что же. Давай попробуем, – не испытывая особой уверенности, согласился Борис.

И совершенно напрасно. Потерпевшими кораблекрушение этот мир не удивить, как и смытыми за борт. Иное дело, что далеко не всем улыбалось счастье при этом еще и выжить. Но везение – это дело такое. Случается, и упав с высоты в сотню ярдов, поднимаются, отряхиваются и дальше идут. А бывает, и споткнувшись на ровном месте, живота лишаются. Так что все в руках Божьих.

Город оказался невелик. Всего-то две тысячи белого населения. Мужчины в основном заняты на службе у барона, причем далеко не только в дружине. На острове хватало хлопковых полей, имелась и очистительная фабрика. Подумывал барон Джордан и о том, чтобы наладить собственное производство текстиля. Но тут все пока упиралось в британское законодательство, запрещающее промышленные предприятия в колониальных владениях.

Шеф полиции с вниманием выслушал историю бедолаг, выброшенных за борт, расспросил о том, как они оказались на берегу, об их ночевке в лесу. После чего с двумя своими помощниками и неизвестными отправился к месту их спасения. Осмотрел шалаш и берег. Хорошо, что Борис выбросил использованную аптечку не в море, а на берег. Ну и ей еще не приделали ноги. Мало ли кому понадобится жестяная коробочка.

Правда, полицейский не успокоился на этом. По описанию поняв, с кем беседовал Измайлов, направился прямиком на хлопковую ферму, где представил парня для опознания и провел короткий опрос свидетеля-негра.

Вот и все следствие. Причин для задержания бедолаг шеф полиции не усматривал. Тем более что у Артема имелся при себе паспорт с множественными отметками о пересечении границ. И британских в том числе. Подпорченный водой, но все же вполне читаемый. Поэтому им выписали справку о том, что они были выброшены на берег, по факту чего было проведено соответствующее дознание.

Все случилось настолько гладко, что они успели освободиться как раз к прибытию парохода. Переход до порта Батлер на острове Марсабит занял сутки. Вообще-то до него было не больше восьмидесяти миль, но по пути судно зашло еще на пять обитаемых островов, вот и задержались.

Хотя Батлер и являлся столицей графства, русское дипломатическое представительство в нем отсутствовало. Зато имелся телеграф, с помощью которого можно было отправить весточку боярину Морозову, после чего спокойно дожидаться появления «Русалки» с Перфильевым на борту. А пока суд да дело, перебиваться случайными заработками.

Город сравнительно небольшой. Меньше Морозовска, не блещущего численностью населения, но порядка тридцати тысяч жителей тут имелось. По колониальным меркам, не так уж и мало. Словом, сильный и не ленивый мужчина худо-бедно на жизнь себе всегда заработает.

Конечно, на тех же акварелях Борис мог поднять и больше, и проще. И денег у Артема на покупку всего необходимого еще хватало. Но его таланты лучше все же не светить. Случись оказаться на поводке, так Морозов хотя бы свой, русский. А вот сидеть на привязи у какого британца, да еще и бывшего рабовладельца, не хотелось категорически.

Но была все же и альтернатива, причем в какой-то мере не противоречащая прямой деятельности городового. Оно, конечно, это не совсем то же самое, что стоять на страже закона, и Борис не предлагал, изловив преступника, передать его полиции. Но украсть у вора уже вроде как и не воровство.

Правда, тут кроме сомнительности предприятия в правовом плане вставал еще и вопрос безопасности самого Бориса. Молодой человек отводил себе роль живца. Артем же отвечал за его безопасность. Измайлову пришлось задействовать все свое красноречие, чтобы убедить городового пойти на этот шаг. Возможно, сказалась и его повышенная Харизма. Бог весть, как она вообще работает. Или же городовой чувствовал себя обязанным за спасение жизни. Ведь он понимал, что тот вовсе не просто так использовал на него свою «Аптечку». Как бы то ни было, но убедить мужчину все же удалось.

План был прост как мычание. Затратив часть суммы, находящейся в распоряжении Артема, они сменили гардероб Бориса на более приличный костюм, после чего вечером вышли на охоту на припортовую улицу. Традиционно – самый криминогенный район любого города. Измайлов изображал из себя подвыпившего и имеющего в кармане монету не последнего горожанина. Городовой же страховал его, держась поодаль.

Вообще-то рискованно. Нравы в этом мире простые, как валенок. Ради того, чтобы завладеть тощим бумажником или приличными сапогами, гопота может, не размениваясь на дубинку, сразу пустить в дело нож.

Борис приметил увязавшегося за ним мужика в темном пиджаке и надвинутой на глаза кепке. Шел он неспешной и уверенной походкой. Держался спокойно, словно и не думал ни на кого нападать. Вообще-то существовал шанс, что этот тип не собирается никого резать, а просто ограбит, пригрозив оружием. Все может быть. Вот только, несмотря ни на какие обещания городовому, Борис миндальничать не собирался.

Схватившись за ширинку, парень подался к стене. Потом приметил парочку моряков. Пьяно снял кепку в извиняющемся жесте и, словно только теперь приметив подворотню, решительно направился в ее темный провал. Скрывшись из виду, он тут же сбросил пьяную маску и приготовился к встрече преследователя.

Вообще-то это было не по плану. Измайлов должен был все время оставаться на виду, а не шнырять по подворотням. Вот только действовать совсем уж открыто не получится. Это неизменно может привлечь ненужное внимание.

Подумал ли об этом Борис изначально? Разумеется, подумал. А вот городовой привык действовать открыто и в правовом поле. К тому же думал в первую очередь о безопасности подопечного, которого не желал терять из поля зрения, а потому все же не сообразил. И сейчас наверняка несется со всех ног выручать непутевого.

Борис встретил гопника молча, сразу же врезав ему подъемом стопы между ног. Схватил скрючившегося и подвывающего неудачника за шиворот и забросил себе за спину. Выглянул. Осмотрелся. Приметил бегущего Артема. Угрюмо улыбнулся незадачливому налетчику. Второй удар ноги в голову, и тот затих. Сомнительно, чтобы насмерть. Но то, что нокаут, это факт.

В подворотне темно, но не так, что прямо глаз выколи. Кое-что рассмотреть получается. К примеру, клинок, едва блеснувший в более чем скудном свете, проникающем сюда с полутемной улицы с газовыми фонарями. Подобрал. Так и есть. Нож с уже выброшенным лезвием.

Сзади послышались топот и сопение городового.

– Порядок, Артем, присмотри, чтобы никто не мешал, – громким шепотом осадил его Измайлов.

– А. Ага, – невпопад ответил тот с явным облегчением.

Борис же тем временем начал обыскивать обеспамятевшего. В левом внутреннем кармане пиджака обнаружился револьвер. Не «бульдог» какой, а полноразмерный образец. Возможно, военный. В темноте не разобрать. Пригрози им бедолаге и забирай добро. Но нет. Не собирался гопник никого пугать. Перо в бок, и вся недолга. Так-то оно куда проще.

Словом, этот урод шел убивать Бориса. Без вариантов. И плевать, что Измайлов сам его подманивал. Бандита это ничуть не оправдывает. Парень без капли сожаления и тени сомнений сунул меж ребер отточенную сталь. Грабитель выгнулся дугой и тут же опал, а перед взором Бориса пробежал лог, от которого он отмахнулся, продолжив обыск.

В правом нагрудном кармане пиджака обнаружился бумажник. На ощупь кожа ни разу не потертая, а приятная, да еще и поскрипывает. Не по статусу этому урке такая вещица. В левом боковом – часы на цепочке и перстень с каким-то камнем. В правом – бумажки, на ощупь похожие на банкноты, и несколько монет.

В кармане брюк – еще одни часы, цепочка от которых тянулась к петле на брюках. Быстро разобравшись с устройством карабинчика, Борис прибрал находку, отмечая для себя, что вот эти наверняка принадлежали гопнику, а предыдущие, видимо, сегодняшняя добыча.

На все это у Бориса ушло едва ли с полминуты, после чего он вышел из подворотни и кивнул Артему: мол, уходим. Тот нервно сглотнул и поспешно двинул вверх по улице. Все же не так легко стражу закона оказаться по другую сторону. Для него это ведь не просто преступление, а фактически слом старой жизни и переход на другую сторону. И плевать, что там, в темноте остался не мальчик-одуванчик.

– Ты его не того? – явно нервничая, поинтересовался Артем, когда они отошли уже шагов на полста.

– За кого ты меня принимаешь? – не моргнув глазом, с самым искренним видом солгал Измайлов. – Никуда не денется, оклемается. Хотя и стоило паскуду грохнуть. С ножичком попер.

– Дай-ка гляну.

– Гляди, – с готовностью протянув оружие, согласился Борис.

Лезвие он обтер. Может, что и осталось в щелях рукояти, но такое рассматривать не под газовым фонарем. Но городовой его удивил. Вместо того чтобы ломать глаза, он выкинул лезвие и, поднеся к носу, потянул воздух.