Личная вооруженная яхта боярина Морозова «Русалка». Четыре популярные пушки Дубинина делают ее весьма опасным противником для одноклассников. Впрочем, как показывает опыт Бориса, при хорошо выученной обслуге – далеко не только для них.

Парусное оснащение типа шхуны, весьма популярное в настоящее время. При попутном ветре в скорости, конечно, проигрывает прямому, зато выигрывает при крутом и встречном ветре. И, что немаловажно, такие паруса проще в управлении и требуют меньшего числа обслуги.

Современная паровая машина тройного расширения дополняет облик судна. Экономичная, мощная, разгоняющая яхту до пятнадцати узлов. Отличный вариант для морских путешествий и даже океанских переходов.

Стол уже был накрыт, и вошедших встретили капитан, сидевший во главе, двое офицеров и, собственно, Перфильев. Борис удивился данному обстоятельству, но вестовой усадил его на одно из мест.

– Привыкайте, молодой человек. Отныне многое в вашей жизни изменится навсегда. А там и дворянство подоспеет. Так что чем раньше осознаете свое новое положение, тем лучше, – вполне любезно произнес Перфильев.

И куда только делись его резкость и грубость. Впрочем, дело сделано, дичь загнана, так к чему обострять на ровном месте. Тем более все указывает на то, что вскоре Перфильеву придется считаться со своим сегодняшним пленником.

Хм. Давненько Борис хотел поесть чего-нибудь такого эдакого. И вот тебе, пожалуйста. Судя по внешнему виду и запахам, кок знает свое дело туго. Абы какого на таком корабле держать не станут. Только Измайлов с удовольствием поел бы сейчас постную кашу, лишь бы подальше отсюда. Бориса трясло от злости от одного осознания того, что кто-то взял над ним верх. И плевать, что у него нет криминального опыта. Это ничего не значит. Он не любил проигрывать и ненавидел, когда ему диктовали, как следует поступать.

Во время обеда ничего примечательного не случилось. Господа вели между собой непринужденную беседу, по сути, ни о чем. Пару раз пытались вовлечь в разговор и Измайлова, но тот предпочитал отмалчиваться и слушать. Правда, пользы от этого только и того, что яхта направляется прямиком в Морозовск. Чего и следовало ожидать.

– И как вы на меня вышли? – поинтересовался Борис у Перфильева.

После ужина тот поднялся на верхнюю прогулочную палубу над надстройкой и устроился в плетеном кресле с трубкой во рту. Как там говорится? После вкусного обеда по закону Архимеда полагается… Ну а там уже кому что по вкусу.

Двое городовых всюду сопровождали Бориса и сейчас стояли немного в стороне. Опекают эдак ненавязчиво, но плотно. Так себе телохранители. Но волкодавы однозначно матерые.

– К чему вам это, Григорий Иванович? – хмыкнул Перфильев.

– Борис Николаевич.

– Бросьте эти игры. Неужели вы думаете…

– Я думаю, что смогу выторговать себе право называться, как мне захочется.

– Ладно, – пожав плечами, легко согласился сыщик.

– Так как вы меня выследили?

– Выслеживают – это когда идут по следу. Я же вас нашел, Борис Николаевич, – сделав акцент на имени-отчестве, возразил полицейский.

– Пусть так. Вы ведь уверены, что больше меня не упустите.

– Не упущу. А через годик вы и сами не захотите никуда убегать.

– Вы так в этом уверены?

– Господи, где мои пятнадцать лет? Кто в детстве не мечтал о кораблях, необитаемых островах, пиратах и их сокровищах? Думаете, вы столь оригинальны в своем побеге и стремлении к независимости? Да уже через год вы будете смеяться над своими потугами. Но да, вспоминать будете с удовольствием. Потому как такое приключение не забывается.

Хм. А ведь его слова не лишены смысла. Борис сейчас всего лишь пятнадцатилетний подросток, у которого играют гормоны. Даже сидящий внутри взрослый мужик нередко пасует перед его горячностью, тягой к приключениям и авантюрам. А подростки – это всего лишь глина, из которой можно вылепить все что угодно. Зависит от скульптора.

– И все же как вы меня нашли? Невероятно любопытно.

– На самом деле все очень просто. Если вам нужно кого-то найти, то выслеживать стоит только по горячему следу. При отрицательном результате приступаете к отработке его склонностей. То есть пытаетесь думать, как разыскиваемый, и определить его следующий шаг. Мы поначалу потеряли много времени, выискивая атлета. Запутали вы нас со своей физкультурой. Но потом сработал сторожок, выставленный на ваших родителей.

– Мой денежный перевод?

– Именно. Мне пришла телеграмма о нем, и вскоре я был на острове, откуда он был сделан. Далее розыск по портрету привел меня на Голубицкий. Мы разминулись с вами буквально на полдня. След опять оборвался. Но у меня в руках оказалась еще одна отправная точка, Носов и Рыченков. Взяли под наблюдение и их. На самом деле для этого потребовалось не так много людей, как может показаться. Всего-то по одному на Голубицком и Яковенковском. И опять ждать поклевки. Переводы родителям регулярные с Голубицкого. Отработали банк.

– А как же тайна вкладов?

– Я вас умоляю, Борис Николаевич. С годами еще и не в том разочаруетесь. Потом был Вольвик, откуда вы написали своим друзьям. Так мы вышли на промежуточный адрес, который взяли под колпак. А сам я выдвинулся во французскую колонию на яхте боярина. Там узнал, что вы художник, и получил ваш реальный портрет, а не описание.

– Анри? – припомнил Борис своего первого наставника, бесталанного живописца.

– Он. Ну а дальше вы сами вели нас, телеграфируя друзьям на промежуточный адрес о том, что с вами все в порядке. Из чего я делаю выводы, что причины для подобных весточек были, пусть ваши друзья о том и не знали. Вы долго оставались если не в административном центре, то на близлежащих островах, чтобы мы успевали среагировать. Хотя и запаздывали. Немного, но этого хватало, чтобы разминуться с вами. Последнюю телеграмму вы отправили с Нампулы месяц назад. В городе только одна галерея, отвечающая вашим требованиям. Вы, конечно, разыграли целый спектакль, но и нас на мякине не проведешь. Вот, собственно говоря, и все.

– То есть я сам себя сдал?

– Скажем так. В данном конкретном случае сработал этот метод.

– Ну что же, вам повезло.

– Никакого везения, Борис Николаевич. Это называется профессионализмом.

– Повторюсь, вам сильно повезло, что вы не застали меня в моей прежней компании, – многозначительно ухмыльнувшись, возразил Измайлов, имея в виду знакомых партизан.






Глава 23

Шквал




Если по прямой, то до Морозовского – более четырех тысяч морских миль. Но, как известно, по прямой двигаться можно только на карте. Казалось бы, материков нет и обходить ничего не нужно. Огибай острова и придерживайся более или менее прямого направления. Но есть еще такое понятие, как территориальные воды, где ты можешь оказаться нежелательным гостем.

Те же британцы не желают видеть посторонних на Индийских архипелагах. В смысле есть определенные маршруты, которых могут придерживаться исключительно частные суда с путешественниками на борту. Торговым же в эти воды и вовсе нет ходу. Разумеется, наличествуют контрабандисты, но это уже совершенно другая категория, насквозь противозаконная.

И это всего лишь один из примеров. Колониальные державы строго блюдут свои интересы, охраняя рынки сбыта. Свободная конкуренция? Подобным благодушием раз за разом страдают только русские цари. Остальные руководствуются сугубо экономической целесообразностью. Даже верные союзники Российского царства вспоминают о «старшем брате», только когда им это выгодно.

Так что при всех соблазнах по прямой пройти не получится. Международный же коридор, открытый для свободного плавания, весьма извилист. Вот когда окажутся на территории Российских архипелагов…

Тут тоже далеко не все просто. Одно дело – корабли его величества, и совсем другое – своей ровни. Князья могут закусить удила и не пропустить. Причин тому может быть множество, вплоть до личной неприязни или дурного настроения. Конечно, есть морские пути государственного значения, по которым препятствовать движению себе дороже, но, как водится, они извилисты.

Словом, эти четыре тысячи миль могут легко вырасти во все восемь, если не больше. Тут нужно вдаваться в детали международной обстановки, интересов иностранных держав, взаимоотношений князей. Много чего придется учитывать. Разумеется, частную яхту «Русалка» касаются далеко не все условности, но и тех, что остаются, более чем достаточно.

Их переход длился уже пятые сутки. Позади – тысяча миль пути. Терять время, изображая из себя арестанта, – глупость несусветная. Впереди еще долгий путь. Поэтому Борис вернулся к обучению. Попросил, чтобы ему предоставили более просторную каюту, и получил требуемое.

Правда, иллюминаторы все одно остались маленькими, а потому особо светлой ее не назвать, приходится жечь ацетиленовые фонари с отражателями даже днем. Зато места стало много и есть где развернуться, развешивая будущие картины везде где придется. Их у него по обыкновению пятнадцать. Ну и далее по списку – акварель, скульптура, теория.

Не забывал Борис и о стрельбе. Выстрелы грохотали над яхтой с завидным постоянством и в строго определенное время. Борис использовал свои винтовку и револьверы. Благо патроны крутить не нужно. Эту почетную обязанность он возложил на своих охранников и оруженосцев. Ага. Нашел им занятие. Впрочем, они где-то даже и рады были. Хоть какое-то дело. В ежедневном распорядке экипажа им места не было.

Ничего так настрелял за прошедшие дни. Выровнял показатели по револьверам и винтовкам до семи тысяч. Конечно, до потолка еще далеко, хотя с такими темпами не так чтобы и очень. Все за то, что еще до окончания их путешествия он закроет третью ступень.

Перфильев подобный подход только одобрял. Тот факт, что пленник не желал с ним общаться, его не занимал. Главное – доставить клиента в целости и сохранности, а там пусть боярин разбирается. Обработка нового родовича в обязанности полицейского не входит.

А вот занятия по рукопашному бою он запретил. Заявил, что для развлечений у Измайлова хватает возможностей. Мало ли что может стрястись, когда они будут колотить друг дружку на тренировочной площадке. Физические упражнения в спортивном уголке приветствовались, но и только. Никаких спаррингов чтобы и близко не было…

Борис окинул взором картину. Нормально. Сегодня ему уже добавить нечего. Все, эту картину на стену, под покрывало. Со специальными зажимами, что он использовал на «Бродяге», здесь имелись определенные трудности. Но они с плотником нашли выход из положения, используя обычную проволоку и гвоздики. Простенько так и эффективно. Какая бы ни случилась качка, полотно никуда не денется, а занавеска не улетит.

Глянул на время. Дело к ужину. После, как обычно, стрельба на корме. Потом еще посидит за книжками, и отбой. Распорядок уже устоялся.

Накинул пиджак, привычно ощутив тяжесть «Аптечки» в нагрудном кармане. Глянул на себя в зеркало. Не помешало бы подстричься. Один из членов команды неплохо справляется с обязанностями парикмахера. Так, может, после стрельбы выделить время на стрижку? Вариант. Тем более занимает это совсем немного времени. Не модельная же прическа.

Вышел в коридор. Тут же поднялся Артем, один из городовых Перфильева. Всего их трое, разделили сутки на три смены и охраняют Бориса по очереди. Поначалу-то по двое присматривали, пока Илья Назарович не настоял на том, чтобы Измайлов показал свою Суть. Решив, что опасности подопечный не представляет, он несколько смягчил режим.

– Здравия желаю, ваше благородие, – произнес поднявшийся охранник.

– Здравствуй, Артем. Сколько раз говорил, не благородие я.

– Ну, сейчас не благородие, а через пару месяцев станете. Так чего потом переучиваться? – пожал плечами городовой.

– Путаешь ты что-то, дружище. Мне до того дворянства, как до Шанхая на весельной лодке.

– А чего мне путать? Поди знаю, что говорю, – с каменным выражением лица возразил Артем.

Надо же. Совершенно серьезен. А вот это что-то новенькое. Насколько было известно Борису, дворянство жаловал только царь. Выслуживал ли его чиновник за конторкой, моряк в море, морпех в бою, все списки непременно утверждались царем. Сам он их конечно же не проверял, никаких сил на такое не хватит. Изначально они проходили через жандармское управление. Все же, что поступало от них, неизменно воспринималось государем на веру.

До дома им добираться еще… Ну, где-то как раз пару месяцев на это и понадобится. И что же, фактически сразу по прибытии в Морозовск он станет дворянином? Вот так, за красивые глазки? Только потому, что он гений? Ну, может быть. Только он никогда не слышал ни о чем подобном.

Ужин, как всегда, проходил в компании Перфильева, доктора и трех офицеров корабля. Капитан ввиду нахождения на вахте отсутствовал. Борис как обычно опустился на определенное ему место. Кстати, порядок рассадки сохранялся на все время путешествия, а для экипажа так и вовсе являлся неизменным.

К окончанию ужина на море началось волнение. Погода продолжала портиться, и Борис решил отложить занятия. Вместо этого он поднялся на верхнюю палубу, куда по обыкновению ушли доктор и полицейский. Нравилось им посидеть за шахматной доской под рюмку коньяку и добрую сигару.

– Вы чем-то озабочены, Борис Николаевич? – поинтересовался Перфильев, удивленный подобным поведением.

– Просто не вижу причины упорно хвататься за оружие даже в условиях портящейся погоды.

– Вы об этом? – Доктор пренебрежительно махнул рукой, имея в виду поднявшееся волнение. – Ничего особенного. Просто качка, только и всего. К утру все успокоится, а может, и раньше. Уж поверьте, шторма не будет.

– Не знал, что вы разбираетесь в морском деле, – произнес Измайлов.

– Помилуйте, столько лет ходить на корабле и оставаться профаном?.. – добродушно хохотнул доктор.

– Согласен, это сложно. Илья Назарович, вообще-то у меня и впрямь к вам вопрос.

– Спрашивайте, – прикуривая сигару, разрешил полицейский.

– Артем, – кивок в сторону стоявшего в сторонке городового, – говорит, что по прибытии в Морозовск я получу дворянство.