— Здравствуйте, — глухим эхом повторила Глафира. Подмигнув мне и скорчив рожицу за спиной хани, она поспешила отворить тяжелую дверь в зал.
Голоса спорящих хлынули в коридор, оглушая и дезориентируя.
Бушевал, как я изначально и подумала, клон Белоснежки — хани мэда Треника. В этот раз она сцепилась с пухленькой миловидной девушкой невысокого росточка. Белоснежка яростно нападала, сыпля оскорблениями, которые были бы более уместны от представительницы древнейшей профессии, нежели из уст столь нежного и прекрасного создания в стенах академии. Пышка с кудрявой каштановой шевелюрой вяло отбивалась, демонстрируя лучшее воспитание по сравнению с оппоненткой, но при этом не давая той спуску, а ушам окружающих — отдыху от криков.
Мы с рыжеволосой прошли вдоль стеночки в большой и роскошно убранный зал, невольно наблюдая за происходящим.
— Да знаешь ли ты, чернь, с кем разговариваешь? — верещала Белоснежка, хороводя вокруг Пышки. — Я зверских кровей, да будет тебе известно, крыса помоечная! Да такие, как ты, жирные гниды даже подойти ко мне боялись.
— Я тоже боюсь, — ничуть не впечатлившись, захохотала противница, представляя нашему взгляду очаровательные ямочки на щеках и крепкие белые зубы. — Из тебя так и хлещет грязь, как бы не испачкаться!
— Что-о-о? Да как ты смеешь при мне рот свой открывать? Ты, мерзость водосточная! Я тебе не позволю прикоснуться даже к подошве моих туфель, личинка обожравшаяся.
— О боже! Я в печали! — кривлялась землянка, откровенно насмехаясь над иномирянкой. — Как же я теперь без твоих туфель проживу!
— Да я тебя!.. — Видать, у девицы не хватало фантазии, потому что ненадолго наступила благословенная тишина, нарушаемая пофыркиванием и шумным дыханием разъяренной фурии.
— Твои угрозы так страшны, честное слово, звезда в шоке! — подначивала ее соперница.
И Белоснежка не вынесла столь пренебрежительного отношения к собственной бесценной персоне. Она кинулась к насмешнице с растопыренными пальцами, ногти на которых оказались длинными и остро заточенными. Пышка, несмотря на свою комплекцию, плавным движением ушла из-под удара, по-прежнему весело хохоча. А дебоширка пролетела мимо, одолев несколько метров, после чего свалилась на девушку в голубом.
Только сейчас я заметила на противоположном конце зала пятую хани. Она царственно восседала в кресле, сложив руки на подлокотники. Гордая осанка и отсутствие эмоций на лице делали ее похожей на Снежную королеву даже больше, чем пепельно-белые волосы и льдисто-голубые глаза. Обнаружив на коленях скривившуюся от злости Белоснежку, она равнодушно стряхнула с себя бьющуюся в истерике особу, но глаза ее при этом так сверкнули, что и без слов было ясно — подобного оскорбления она не забудет.
Дикий визг, от которого закладывало уши, прервало появление в зале нового лица.
— Немедленно прекратить! — прошипела женщина без возраста, сузив и без того маленькие глазки. Ее цепкий взгляд прошелся по всем девушкам и остановился на Белоснежке.
Как ни странно, та послушалась, умолкнув.
— Доброе утро, дорогие, я бы даже сказала, бесценные наши хани! — совсем другим, сладеньким тоном пропела женщина, изобразив на лице приторную улыбку. Сшитая со вкусом одежда, замысловатая прическа и самое главное — обилие драгоценностей говорили о том, что перед нами важная персона. — От лица всей академии и Зазимого королевства я рада приветствовать вас в нашем мире. Я — медью Ветта, ваш куратор на время до новогоднего бала. Вы можете обращаться ко мне с любыми вопросами, просьбами и проблемами.
Она сделала паузу, словно ожидая аплодисменты, покрутилась в разные стороны, рассматривая хани, после чего, манерно взмахнув холеной ручкой, предложила:
— Давайте устроимся вот здесь, на удобных креслах и диванах.
Указав на мебель возле камина, где уже восседала Снежная королева, женщина заняла центральное местечко. Я не стала ждать повторного приглашения и устроилась в кресле.
— Ну же, девочки, дорогие, не стесняйтесь, — подбодрила замешкавшихся Ветта. — Присаживайтесь, хорошие мои.
Оставшимся хани пришлось довольствоваться диванчиками. Один неохотно присвоили Пышка и рыжеволосая, на другом сидела куратор, и на лице Белоснежки отразилась вся гамма негативных чувств — от недовольства до брезгливости.
— Всем удобно? Начнем? — предложила медью Ветта, как будто не замечая, что Белоснежка продолжает стоять.
Деваться той оказалось некуда, поэтому с гордым видом великомученицы девушка двинулась к оставшемуся месту. Но, проходя мимо Снежной королевы, зацепилась носком туфельки за струящуюся голубую ткань, лежащую на пути, запуталась и совсем неизящно распласталась в проходе между креслом, столиком и диваном, раскинув в стороны конечности. Грохот был такой, словно мамонта свалили на охоте. А затем раздался хохот, сравнимый разве что с радостными воплями первобытных охотников, заваливших этого самого мамонта. Смеялась, разумеется, Пышка.
Произошедшее вполне можно было бы списать на неловкость и невнимательность Белоснежки, кипевшей от злости и негодования, если бы за пару секунд до грандиозного падения я не заметила, как Снежная королева выставила вперед ножку и расправила складки подола, в который и попалась хани мэда Треника, а после — скользнувшую по губам ядовитую улыбочку, скорее даже тень улыбки. Отомстила! М-да, лучше от змеюки держаться подальше.
— О-о-ох, милочка! — воскликнула медью Ветта, даже не попытавшись оказать помощь или хотя бы подать руку барахтающейся у ее ног девушке. — Нужно быть осторожнее! Ваша жизнь дороже всех богатств мира!
Наконец Белоснежка справилась со своими конечностями, встала на четвереньки, а там и до дивана добралась. Нужно отметить, спеси в ней не убавилось ни на каплю. Пристроившись на самом краешке диванчика, она брезгливо покосилась на куратора. Весь вид хани кричал о вынужденном соседстве с черствой женщиной, не желающей войти в положение высокородной эверки — бог знает что за раса такая — и уступить место целиком.
— Как вы уже, наверное, имели возможность узнать, мои драгоценные, — продолжила как ни в чем не бывало мэдью Ветта с наигранным восторгом, — каждая из вас — желанная и долгожданная гостья. Любые ваши пожелания здесь готовы исполнять при первом же озвучивании. Для всех большая радость услужить хани!
— Ну да, — фыркнула Белоснежка, — ваших служанок не дозовешься!
— Хани Треник, вы слишком строги, — пожурила девушку куратор. — Я слышала, что услуги Альвы весьма востребованы, но поверьте, кроме нее в замке много и другой не менее умелой и ловкой прислуги. Дайте шанс прочим горничным показать свое мастерство. А Альва, как и прежде, будет приходить на вызовы хани в порядке очереди.
— Мне? В общую очередь? — снова стала заводиться эта скандальная особа.
— Все хани для нас одинаково важны! — осадила ее женщина. — Мы никого не выделяем и не принижаем. Забудьте, кем вы были в своем мире, здесь вы все — хани, священные девы. Для нашего мира и вызвавших вас мэдов вы — великая удача и милость богов.
О как! Недолго и возгордиться! Впрочем, уже. Пышка выпрямила спинку, а рыжеволосая задрала еще выше подбородок. Для Белоснежки, похоже, сказанное прошло мимо ушей, так как она продолжала недовольно хмуриться. А вот Снежная королева даже бровью не повела, будто информация для нее оказалась ненова.
— Поэтому, дорогие мои, любой ваш каприз исполнят, а проступок простят, кроме единственного: ханн неприкосновенны и вред им строго карается. — Куратор строго посмотрела на сидящую рядом девушку.
Белоснежка правильно поняла намек и закатила глаза.
— И что вы сделаете нарушительницам? Сами же сказали, хани священны и неприкосновенны.
— Много чего можем сделать, — ласково промурчала мэдью Ветта. — К примеру, лишим драгоценностей, которые каждая хани получает к новогоднему наряду из сокровищницы академии.
— Вы шутите? — усмехнулась Белоснежка.
— Стоимость украшений такова, что вам вряд ли доведется хотя бы еще разок надеть нечто подобное. Потому не советую разбрасываться этой уникальной возможностью.
— Треник достаточно богат, чтобы дарить мне любые драгоценности! — хвастливо заявила девица.
— Действительно, студенты нашей академии происходят, как правило, из состоятельных семей. Вот только, замечу, деньги принадлежат не им, а их родителям, соответственно мэды пока ничего не могут вам купить и подарить. Впрочем, украшения, милостиво предложенные мэдом Бенабеусом, по карману лишь верхушке знати. Кстати говоря, отец Треиика в нее не входит. А потому, бесценные мои девочки, ведите себя с достоинством, так оно гораздо выгоднее выйдет.
Послышался тявкающий неприятный звук — куратор рассмеялась собственному «остроумному» выражению.
— Теперь о деле. Как вы, верно, знаете, меньше двух недель осталось до новогоднего бала. На него по традиции собираются все обитатели академии. Так как несколько раз были некрасивые сцены и хани, не знающие наших обычаев, начинали возмущаться из-за появления среди танцующих кого-то из обслуги, хочу предупредить прямо сейчас: студентов и мужчин-преподавателей в замке гораздо больше, чем хани в самый урожайный год, а потому даже при всем желании и старании вы не сможете уделить внимание каждому. Кроме того, ваша задача быть парой своему мзду, а не развлекать чужих. Все хани с партнерами становятся в новогодний вечер центром внимания и поклонения. Вы должны быть безупречны: одеждой, прической, манерами. Необходимый для бала этикет и несколько танцев вы разучите вместе со мной. Я приглашаю вас и ваших мэдов встречаться в этом зале каждое утро. От вас — вовремя прийти на урок. От меня — знания и партнеры, если вы окажетесь без пары, все-таки для выпускников сейчас конец не только года, но и всего обучения. У вас вопрос, милочка? — Женщина наконец замет ила ерзающую на диванчике Пышку.
Да. Мм… мэдью…
Ветта, — мягко подсказала ей куратор, старательно растягивая улыбку.
— Да, спасибо, мэдью Ветта. Я хотела спросить, почему студенты будут вынуждены веселиться с прислугой, в то время как могли бы пригласить на бал равных себе?
Вот уж не думала, что и эта страдает снобизмом.
— Хани мэда Проулла, все не так просто, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что попасть в академию практически невозможно. Врата открываются для одаренных в день зачисления и в день выпуска. Но, повторюсь, для них и только для них. Никого другого, будь то родственники или возлюбленные, врата не пропускают. По той же причине весь персонал — либо сильные маги, либо иномирные переселенцы. Те из студентов, кто достиг шестого уровня, как правило, умеют открывать порталы и становятся условно независимыми от врат академии, они отсылают весточки семье, отбывают на каникулы, но опять-таки с собой провести никого не могут. Это высший уровень, доступный некоторым выпускникам десятого года обучения и преподавателям. Но как раз им и нет нужды кого-то приглашать на бал, так как их мастерство позволило вызвать хани. — Последнее слово женщина произнесла с придыханием.
— Мэдью Ветта, — манерным голоском вопросила рыжеволосая девица, — вы говорили, что нам полагаются почести…
Серьезно? Когда об этом упоминалось? Я что-то пропустила?
— Я… э-э-э… — немного растерялась куратор.
Видать, тоже про почести ничего не слышала, хоть ей и приписали упоминание оных.
— Ну какие знаки внимания и отличия нам полагаются на балу? Чем-то же мы должны отличаться от прислуги кроме внешнего вида?
— Разумеется, хани мэда Рыниуса, — быстро нашлась женщина. — Вы будете отличаться хорошими манерами и…
— Неужели нас никак не выделят? — возмутилась Белоснежка.
— Выделят, хани мэда Треника, выделят, — успокаивающе заворковала куратор. — Вы войдете в главный зал под особую музыку, каждую пару представят присутствующим, а затем будет ваш первый танец…
— Мой танец? — строго и требовательно уточнила Белоснежка.
— И ваш тоже, хани мэда Треника. Сначала все пять пар будут кружиться одни, а потом присоединятся и остальные желающие потанцевать. Но будьте уверены, вы весь вечер будете в центре внимания.
Похоже, последние слова примирили девушек с не особо заманчивыми перспективами, так как больше вопросов или претензий не поступало.
— Ну, драгоценные мои, быть может, кто-то еще хочет задать вопрос? Я, конечно, понимаю, самое необходимое рассказали ваши мэды, но вдруг вас что-то заинтересовало именно сейчас…
— Заинтересовало, — откликнулась я неожиданно даже для самой себя.
— Да-да, хани мэда Грэхха, — подалась ко мне куратор, демонстрируя внимание.
— Почему вместо имен вы называете нас хани мэда… и добавляете имя пары? — произнесла я вслух, а про себя добавила: «Будто мы собственность. Даже у собак и коров есть клички, у нас же обозначение принадлежности к тому или иному студенту». Озвучивать подобные мысли, понятное дело, не стала, не хотелось провоцировать некоторых особ — чего доброго, снова раскричатся, попробуй угомони потом. Но даже произнесенных во всеуслышание слов хватило, чтобы маленькие неприятные глазки мэдью Ветты забегали.
— Как я не раз говорила, хани священны, — делая длинные паузы, принялась выкручиваться куратор. — Вы все имеете большое значение, особенно для своих мэдов, поэтому…
— Да понятно же, — перебила ее Белоснежка, — по именам женихов и невест называют, чтобы не путаться.
— Можно сказать и так, — облегченно выдохнула женщина и поспешила сменить тему: — А теперь, раз уж все вопросы закончились…
— Не совсем, — подала голос Пышка. — Откуда вы знаете, где чья хани? Нас же не представляли вам.
— Ох, хани мэда Проулла, — усмехнулась мэдью Ветта подобному вопросу, — прошу, пусть это останется моим маленьким секретом. А теперь давайте приступим к нашим занятиям.
Урок этикета оказался совершенно несложным и малоинформативным. Куратор нам больше рассказывала, как должны себя вести служанки с мэдами и мэдью, нежели правила для хани на балу. Вся наука сводилась к тому, что первым полагается терпеть и выполнять приказания, а вторым наслаждаться вседозволенностью. Уверена, после первого же занятия некоторые хани обнаглеют еще больше, чем прежде.
Для себя я сделала вывод — при следующем же посещении библиотеки стоит попросить у мэда Нерасиу книгу по местному этикету, больше толку будет.
Самое любопытное, что, практически не давая никаких знаний, мэдью Ветта вещала взахлеб, не умолкая ни на минуту. С упоением, прикрыв глазки, втолковывала нам о важности своих уроков и той благодарности, которую мы непременно испытаем, когда придется вспомнить и применить на практике услышанное из ее уст.
— Очень надеюсь, вы все поняли и запомнили, бесценные мои хани, — завершила длиннющий монолог куратор.
— У меня с памятью плохо, — вдруг виновато улыбнулась рыжеволосая, — можно еще раз коротко повторить, как должны вести себя хани на балу?
Браво! А я вот не решилась так откровенно намекнуть на бессмысленность лекции.
Тонкие ноздри мэдью Ветты раздулись от возмущения.
— Да, пожалуйста, можно резюмировать столь полезный урок? — поддержала я хани мэда Рыниуса.
Голоса спорящих хлынули в коридор, оглушая и дезориентируя.
Бушевал, как я изначально и подумала, клон Белоснежки — хани мэда Треника. В этот раз она сцепилась с пухленькой миловидной девушкой невысокого росточка. Белоснежка яростно нападала, сыпля оскорблениями, которые были бы более уместны от представительницы древнейшей профессии, нежели из уст столь нежного и прекрасного создания в стенах академии. Пышка с кудрявой каштановой шевелюрой вяло отбивалась, демонстрируя лучшее воспитание по сравнению с оппоненткой, но при этом не давая той спуску, а ушам окружающих — отдыху от криков.
Мы с рыжеволосой прошли вдоль стеночки в большой и роскошно убранный зал, невольно наблюдая за происходящим.
— Да знаешь ли ты, чернь, с кем разговариваешь? — верещала Белоснежка, хороводя вокруг Пышки. — Я зверских кровей, да будет тебе известно, крыса помоечная! Да такие, как ты, жирные гниды даже подойти ко мне боялись.
— Я тоже боюсь, — ничуть не впечатлившись, захохотала противница, представляя нашему взгляду очаровательные ямочки на щеках и крепкие белые зубы. — Из тебя так и хлещет грязь, как бы не испачкаться!
— Что-о-о? Да как ты смеешь при мне рот свой открывать? Ты, мерзость водосточная! Я тебе не позволю прикоснуться даже к подошве моих туфель, личинка обожравшаяся.
— О боже! Я в печали! — кривлялась землянка, откровенно насмехаясь над иномирянкой. — Как же я теперь без твоих туфель проживу!
— Да я тебя!.. — Видать, у девицы не хватало фантазии, потому что ненадолго наступила благословенная тишина, нарушаемая пофыркиванием и шумным дыханием разъяренной фурии.
— Твои угрозы так страшны, честное слово, звезда в шоке! — подначивала ее соперница.
И Белоснежка не вынесла столь пренебрежительного отношения к собственной бесценной персоне. Она кинулась к насмешнице с растопыренными пальцами, ногти на которых оказались длинными и остро заточенными. Пышка, несмотря на свою комплекцию, плавным движением ушла из-под удара, по-прежнему весело хохоча. А дебоширка пролетела мимо, одолев несколько метров, после чего свалилась на девушку в голубом.
Только сейчас я заметила на противоположном конце зала пятую хани. Она царственно восседала в кресле, сложив руки на подлокотники. Гордая осанка и отсутствие эмоций на лице делали ее похожей на Снежную королеву даже больше, чем пепельно-белые волосы и льдисто-голубые глаза. Обнаружив на коленях скривившуюся от злости Белоснежку, она равнодушно стряхнула с себя бьющуюся в истерике особу, но глаза ее при этом так сверкнули, что и без слов было ясно — подобного оскорбления она не забудет.
Дикий визг, от которого закладывало уши, прервало появление в зале нового лица.
— Немедленно прекратить! — прошипела женщина без возраста, сузив и без того маленькие глазки. Ее цепкий взгляд прошелся по всем девушкам и остановился на Белоснежке.
Как ни странно, та послушалась, умолкнув.
— Доброе утро, дорогие, я бы даже сказала, бесценные наши хани! — совсем другим, сладеньким тоном пропела женщина, изобразив на лице приторную улыбку. Сшитая со вкусом одежда, замысловатая прическа и самое главное — обилие драгоценностей говорили о том, что перед нами важная персона. — От лица всей академии и Зазимого королевства я рада приветствовать вас в нашем мире. Я — медью Ветта, ваш куратор на время до новогоднего бала. Вы можете обращаться ко мне с любыми вопросами, просьбами и проблемами.
Она сделала паузу, словно ожидая аплодисменты, покрутилась в разные стороны, рассматривая хани, после чего, манерно взмахнув холеной ручкой, предложила:
— Давайте устроимся вот здесь, на удобных креслах и диванах.
Указав на мебель возле камина, где уже восседала Снежная королева, женщина заняла центральное местечко. Я не стала ждать повторного приглашения и устроилась в кресле.
— Ну же, девочки, дорогие, не стесняйтесь, — подбодрила замешкавшихся Ветта. — Присаживайтесь, хорошие мои.
Оставшимся хани пришлось довольствоваться диванчиками. Один неохотно присвоили Пышка и рыжеволосая, на другом сидела куратор, и на лице Белоснежки отразилась вся гамма негативных чувств — от недовольства до брезгливости.
— Всем удобно? Начнем? — предложила медью Ветта, как будто не замечая, что Белоснежка продолжает стоять.
Деваться той оказалось некуда, поэтому с гордым видом великомученицы девушка двинулась к оставшемуся месту. Но, проходя мимо Снежной королевы, зацепилась носком туфельки за струящуюся голубую ткань, лежащую на пути, запуталась и совсем неизящно распласталась в проходе между креслом, столиком и диваном, раскинув в стороны конечности. Грохот был такой, словно мамонта свалили на охоте. А затем раздался хохот, сравнимый разве что с радостными воплями первобытных охотников, заваливших этого самого мамонта. Смеялась, разумеется, Пышка.
Произошедшее вполне можно было бы списать на неловкость и невнимательность Белоснежки, кипевшей от злости и негодования, если бы за пару секунд до грандиозного падения я не заметила, как Снежная королева выставила вперед ножку и расправила складки подола, в который и попалась хани мэда Треника, а после — скользнувшую по губам ядовитую улыбочку, скорее даже тень улыбки. Отомстила! М-да, лучше от змеюки держаться подальше.
— О-о-ох, милочка! — воскликнула медью Ветта, даже не попытавшись оказать помощь или хотя бы подать руку барахтающейся у ее ног девушке. — Нужно быть осторожнее! Ваша жизнь дороже всех богатств мира!
Наконец Белоснежка справилась со своими конечностями, встала на четвереньки, а там и до дивана добралась. Нужно отметить, спеси в ней не убавилось ни на каплю. Пристроившись на самом краешке диванчика, она брезгливо покосилась на куратора. Весь вид хани кричал о вынужденном соседстве с черствой женщиной, не желающей войти в положение высокородной эверки — бог знает что за раса такая — и уступить место целиком.
— Как вы уже, наверное, имели возможность узнать, мои драгоценные, — продолжила как ни в чем не бывало мэдью Ветта с наигранным восторгом, — каждая из вас — желанная и долгожданная гостья. Любые ваши пожелания здесь готовы исполнять при первом же озвучивании. Для всех большая радость услужить хани!
— Ну да, — фыркнула Белоснежка, — ваших служанок не дозовешься!
— Хани Треник, вы слишком строги, — пожурила девушку куратор. — Я слышала, что услуги Альвы весьма востребованы, но поверьте, кроме нее в замке много и другой не менее умелой и ловкой прислуги. Дайте шанс прочим горничным показать свое мастерство. А Альва, как и прежде, будет приходить на вызовы хани в порядке очереди.
— Мне? В общую очередь? — снова стала заводиться эта скандальная особа.
— Все хани для нас одинаково важны! — осадила ее женщина. — Мы никого не выделяем и не принижаем. Забудьте, кем вы были в своем мире, здесь вы все — хани, священные девы. Для нашего мира и вызвавших вас мэдов вы — великая удача и милость богов.
О как! Недолго и возгордиться! Впрочем, уже. Пышка выпрямила спинку, а рыжеволосая задрала еще выше подбородок. Для Белоснежки, похоже, сказанное прошло мимо ушей, так как она продолжала недовольно хмуриться. А вот Снежная королева даже бровью не повела, будто информация для нее оказалась ненова.
— Поэтому, дорогие мои, любой ваш каприз исполнят, а проступок простят, кроме единственного: ханн неприкосновенны и вред им строго карается. — Куратор строго посмотрела на сидящую рядом девушку.
Белоснежка правильно поняла намек и закатила глаза.
— И что вы сделаете нарушительницам? Сами же сказали, хани священны и неприкосновенны.
— Много чего можем сделать, — ласково промурчала мэдью Ветта. — К примеру, лишим драгоценностей, которые каждая хани получает к новогоднему наряду из сокровищницы академии.
— Вы шутите? — усмехнулась Белоснежка.
— Стоимость украшений такова, что вам вряд ли доведется хотя бы еще разок надеть нечто подобное. Потому не советую разбрасываться этой уникальной возможностью.
— Треник достаточно богат, чтобы дарить мне любые драгоценности! — хвастливо заявила девица.
— Действительно, студенты нашей академии происходят, как правило, из состоятельных семей. Вот только, замечу, деньги принадлежат не им, а их родителям, соответственно мэды пока ничего не могут вам купить и подарить. Впрочем, украшения, милостиво предложенные мэдом Бенабеусом, по карману лишь верхушке знати. Кстати говоря, отец Треиика в нее не входит. А потому, бесценные мои девочки, ведите себя с достоинством, так оно гораздо выгоднее выйдет.
Послышался тявкающий неприятный звук — куратор рассмеялась собственному «остроумному» выражению.
— Теперь о деле. Как вы, верно, знаете, меньше двух недель осталось до новогоднего бала. На него по традиции собираются все обитатели академии. Так как несколько раз были некрасивые сцены и хани, не знающие наших обычаев, начинали возмущаться из-за появления среди танцующих кого-то из обслуги, хочу предупредить прямо сейчас: студентов и мужчин-преподавателей в замке гораздо больше, чем хани в самый урожайный год, а потому даже при всем желании и старании вы не сможете уделить внимание каждому. Кроме того, ваша задача быть парой своему мзду, а не развлекать чужих. Все хани с партнерами становятся в новогодний вечер центром внимания и поклонения. Вы должны быть безупречны: одеждой, прической, манерами. Необходимый для бала этикет и несколько танцев вы разучите вместе со мной. Я приглашаю вас и ваших мэдов встречаться в этом зале каждое утро. От вас — вовремя прийти на урок. От меня — знания и партнеры, если вы окажетесь без пары, все-таки для выпускников сейчас конец не только года, но и всего обучения. У вас вопрос, милочка? — Женщина наконец замет ила ерзающую на диванчике Пышку.
Да. Мм… мэдью…
Ветта, — мягко подсказала ей куратор, старательно растягивая улыбку.
— Да, спасибо, мэдью Ветта. Я хотела спросить, почему студенты будут вынуждены веселиться с прислугой, в то время как могли бы пригласить на бал равных себе?
Вот уж не думала, что и эта страдает снобизмом.
— Хани мэда Проулла, все не так просто, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что попасть в академию практически невозможно. Врата открываются для одаренных в день зачисления и в день выпуска. Но, повторюсь, для них и только для них. Никого другого, будь то родственники или возлюбленные, врата не пропускают. По той же причине весь персонал — либо сильные маги, либо иномирные переселенцы. Те из студентов, кто достиг шестого уровня, как правило, умеют открывать порталы и становятся условно независимыми от врат академии, они отсылают весточки семье, отбывают на каникулы, но опять-таки с собой провести никого не могут. Это высший уровень, доступный некоторым выпускникам десятого года обучения и преподавателям. Но как раз им и нет нужды кого-то приглашать на бал, так как их мастерство позволило вызвать хани. — Последнее слово женщина произнесла с придыханием.
— Мэдью Ветта, — манерным голоском вопросила рыжеволосая девица, — вы говорили, что нам полагаются почести…
Серьезно? Когда об этом упоминалось? Я что-то пропустила?
— Я… э-э-э… — немного растерялась куратор.
Видать, тоже про почести ничего не слышала, хоть ей и приписали упоминание оных.
— Ну какие знаки внимания и отличия нам полагаются на балу? Чем-то же мы должны отличаться от прислуги кроме внешнего вида?
— Разумеется, хани мэда Рыниуса, — быстро нашлась женщина. — Вы будете отличаться хорошими манерами и…
— Неужели нас никак не выделят? — возмутилась Белоснежка.
— Выделят, хани мэда Треника, выделят, — успокаивающе заворковала куратор. — Вы войдете в главный зал под особую музыку, каждую пару представят присутствующим, а затем будет ваш первый танец…
— Мой танец? — строго и требовательно уточнила Белоснежка.
— И ваш тоже, хани мэда Треника. Сначала все пять пар будут кружиться одни, а потом присоединятся и остальные желающие потанцевать. Но будьте уверены, вы весь вечер будете в центре внимания.
Похоже, последние слова примирили девушек с не особо заманчивыми перспективами, так как больше вопросов или претензий не поступало.
— Ну, драгоценные мои, быть может, кто-то еще хочет задать вопрос? Я, конечно, понимаю, самое необходимое рассказали ваши мэды, но вдруг вас что-то заинтересовало именно сейчас…
— Заинтересовало, — откликнулась я неожиданно даже для самой себя.
— Да-да, хани мэда Грэхха, — подалась ко мне куратор, демонстрируя внимание.
— Почему вместо имен вы называете нас хани мэда… и добавляете имя пары? — произнесла я вслух, а про себя добавила: «Будто мы собственность. Даже у собак и коров есть клички, у нас же обозначение принадлежности к тому или иному студенту». Озвучивать подобные мысли, понятное дело, не стала, не хотелось провоцировать некоторых особ — чего доброго, снова раскричатся, попробуй угомони потом. Но даже произнесенных во всеуслышание слов хватило, чтобы маленькие неприятные глазки мэдью Ветты забегали.
— Как я не раз говорила, хани священны, — делая длинные паузы, принялась выкручиваться куратор. — Вы все имеете большое значение, особенно для своих мэдов, поэтому…
— Да понятно же, — перебила ее Белоснежка, — по именам женихов и невест называют, чтобы не путаться.
— Можно сказать и так, — облегченно выдохнула женщина и поспешила сменить тему: — А теперь, раз уж все вопросы закончились…
— Не совсем, — подала голос Пышка. — Откуда вы знаете, где чья хани? Нас же не представляли вам.
— Ох, хани мэда Проулла, — усмехнулась мэдью Ветта подобному вопросу, — прошу, пусть это останется моим маленьким секретом. А теперь давайте приступим к нашим занятиям.
Урок этикета оказался совершенно несложным и малоинформативным. Куратор нам больше рассказывала, как должны себя вести служанки с мэдами и мэдью, нежели правила для хани на балу. Вся наука сводилась к тому, что первым полагается терпеть и выполнять приказания, а вторым наслаждаться вседозволенностью. Уверена, после первого же занятия некоторые хани обнаглеют еще больше, чем прежде.
Для себя я сделала вывод — при следующем же посещении библиотеки стоит попросить у мэда Нерасиу книгу по местному этикету, больше толку будет.
Самое любопытное, что, практически не давая никаких знаний, мэдью Ветта вещала взахлеб, не умолкая ни на минуту. С упоением, прикрыв глазки, втолковывала нам о важности своих уроков и той благодарности, которую мы непременно испытаем, когда придется вспомнить и применить на практике услышанное из ее уст.
— Очень надеюсь, вы все поняли и запомнили, бесценные мои хани, — завершила длиннющий монолог куратор.
— У меня с памятью плохо, — вдруг виновато улыбнулась рыжеволосая, — можно еще раз коротко повторить, как должны вести себя хани на балу?
Браво! А я вот не решилась так откровенно намекнуть на бессмысленность лекции.
Тонкие ноздри мэдью Ветты раздулись от возмущения.
— Да, пожалуйста, можно резюмировать столь полезный урок? — поддержала я хани мэда Рыниуса.