— Хотя да, верно, ты и за себя-то постоять не сумеешь, где тебе чужое отжимать. Тогда…

— Не-а, тоже мимо, — вмешался в разговор вездесущий Пак, как обычно входя без стука. — В борделе девочки работают помоложе и поаппетитнее.

— Да что вы говорите! — возмутилась я, покрываясь красными пятнами.

— То и говорю, — как ни в чем не бывало отозвался старик, пристраиваясь на кровати рядом с нами, за непотребные дела тебе бы столько не заплатили.

— А за что заплатили бы? — поинтересовался Хвостик с детской непосредственностью.

— За убийство, — просветил его старик. — Но не в случае Мины. Она и дохлую курицу разделать по-людски не в состоянии. Где ей на живого человека замахнуться.

— Да я…

Но меня никто не слушал, выдвигая свои версии источника денег одна глупее другой. Когда варианты закончились, в комнате наступила подозрительная тишина. Все, даже Хвостик, смотрели на меня с нескрываемой жалостью.

— Признавайся, — наконец потребовал Ант, — что за нужда возникла это делать? Неужели у нас настолько плохо с деньгами?

— Ну, денег никогда мало не бывает…

— Я же работаю. У тебя тоже заказы, кажется, пошли, или ошибаюсь?

— Не ошибаешься. Но я не понимаю…

— Если нужно здоровье поправить или тряпку какую приглядела, чтоб принарядиться, я бы с арендой подождал, свои ж люди, — добавил Пак.

— Да что здесь такого? — не выдержала я. — Подумаешь, продала никому не нужную вещь!

— Ты называешь никому не нужной вещью собственную энергию?

— Чего? Какую энергию?

Все дружно замолчали, недоуменно вытаращив глаза.





ГЛАВА 8




— Давай все сначала, — в итоге предложил Ант.

— Давай.

— Где ты взяла деньги?

— Продала чучело. Ну то, которое Пак велел выкинуть.

— Врешь! — больше всех изумился старик. — Кому понадобилась эта пакость?

— Не важно. Заплатили в основном за то, чтобы больше никогда и ни у кого подобное не появилось. А вы о чем подумали? Что за продажа энергии? Почему я не знаю? Может, действительно выгодная сделка?

— Ничего не выгодная. А не знаешь потому, что подобные ритуалы отъема энергии у людей запрещены законом, — скривившись, нехотя пробормотал Пак.

— А при чем здесь деньги?

— Вообще-то такие ритуалы возникли очень и очень давно, — взялся меня просвещать Ант. — Началось все с попытки одаренных отобрать друг у друга магическую силу. Но после многочисленных неудачных экспериментов выяснилось, что это невозможно, так как магия и маг неделимы. Тогда некоторые фанатики взялись за обычных людей, собирая по крупицам их энергетические искры. Вот только даже для минимального увеличения сил требовалась уйма народу. И хоть поначалу люди вполне нормально переносили отъем энергии, вскоре все-таки погибали, кто раньше, кто позже. Тогда был издан закон о запрете ритуала и экспериментов, связанных с ним. Но каждое столетие обязательно всплывают один или два случая, когда маги предлагают баснословные деньги за добровольное пожертвование человеком своей энергии.

— Зачем?

— Что зачем? Магу энергия? И так ясно — мечта накопить по мелочи и стать сильнее. Обычному человеку же всегда нужны деньги, ты сама это сказала.

— Но ведь за деньги люди продают жизнь…

— Бывает такая безвыходная ситуация, когда готов и жизнь продать, лишь бы спасти близкого человека, — крякнул Пак. — К тому же всегда остается надежда, что именно ты выдюжишь вмешательство в энергии, оставшись жить. Поэтому страшный бизнес был, есть и будет, хоть и запрещен.

— И вы подумали, что я…

— А что мы могли еще подумать? Ты приволокла такую кучу деньжищ… — огрызнулся дедок, хватаясь за сердце, только почему-то с правого бока. — Напугала старика до смерти, бесстыжая.

Хвостик приполз с противоположной стороны кровати к Паку и успокаивающе потрепал того по коленке.


— Я хотела вас порадовать, — расстроилась я и получила от мальчика свою порцию осторожных похлопываний по плечу.

— Ладно вам унывать! — встрепенулся Ант. — Все же хорошо, как выяснилось!

— Да! И Мина не умрет! — порадовал нас улыбкой Хвостик. Неужели оттаял малец?

— Куда тратить думаешь такое сокровище? — нетерпеливо поинтересовался любопытный Рыжик.

Я от предвкушения даже зажмурилась.

— Куда…

— Куда-куда, — проворчал Пак. — Знамо дело куда — в банк снесть, чтоб не украли.

— Само собой, — отмахнулся Ант. — Но что-то, Мина, ты же хочешь для себя купить? О чем мечтаешь?

Мечтаю… Вкусности вроде мороженого я брала каждый раз на всю семью после очередного выкупа заказа. Развлечения вроде театра тоже не особо дорого стоили. А вот крупное желание, о котором я грезила, когда ложилась спать…

— Дом. Мы купим небольшой домик на Верхней террасе. С садом и магазинчиком на первом этаже. Я давно хотела бы делать игрушки, но до сих пор не могла найти, кому сдавать на продажу. Деревянные поделки продаются у плотника, тряпичные — в швейной лавке. А мои из «холодного фарфора» и соленого теста в оформлении текстиля — особняком. Мы откроем игрушечный магазинчик! Недешевенький такой. Для высшего общества.

Хвостик радостно захлопал в ладоши.

— Здорово! — одобрил Ант. — Только есть небольшая проблемка.

— Какая?

— На Верхней террасе имеет право проживать исключительно знать. То есть магазинчик приобрести и торговать своими изделиями ты можешь, а вот на ночь придется отправляться на Нижнюю террасу. Жилые дома низшему сословию в элитном районе столицы не продают.

— Но у нас же есть деньги! Неужели твой мастер документов не сделает нам родословную?

— Хм. А я об этом не подумал. Нужно узнать поподробнее.

— Да! Пусть запишет нашу семью в качестве какой-нибудь мелкой знати! — Воодушевление из меня хлестало через край, пока я не вспомнила про болтливый язык Пака. Додумалась же обсуждать такие важные вещи при старике!

Я испуганно оглянулась, но на кровати дедка уже не было, лишь смятое покрывало выдавало, что он недавно здесь сидел. И когда успел так тихо улизнуть? Надеюсь, он не слышал разговор про подложные документы?

Следующая неделя выдалась суматошной. Мы с мальчишками постоянно ходили на Верхнюю террасу смотреть продаваемые дома, спорили и рассуждали, как должен выглядеть магазин игрушек, а также каким образом его лучше сочетать с жизнью членов семьи. По всему выходило, что для комфортного существования каждого требовался некто стоящий за прилавком, присматривающий за Хвостиком и ведущий домашнее хозяйство. В противном случае мне и Анту пришлось бы выделять время, но тогда без сомнения пострадали бы моя производительность и карьера парня. В итоге договорились, что, как переедем и немного обживемся, найдем Хвостику няню и домработницу в одном лице, а за магазином сама буду присматривать в первое время.

А к концу недели я стала замечать — с Паком и Хвостиком творится что-то неладное. Оба ходили как в воду опущенные. И если старик, несмотря на свою болтливость, ни в какую не желал откровенничать, то малыша разговорить мне удалось удивительно просто. Стоило намекнуть на отсутствие у него настроения, как Хвейд подался ко мне и, заглядывая в глаза, с надеждой спросил:

Л мы могли бы в новый дом взять с собой дедулю?

Он серьезно? Да я просто мечтаю о дне, когда мы попрощаемся с Паком! Больше не нужно будет просыпаться под грохот домашней утвари и голос старика. Никто не будет бесцеремонно вламываться в комнату, когда ты этого совершенно не ожидаешь, подслушивать беседы, не предназначенные для чужих ушей, и соваться со своими «ценными» советами. Не придется больше намывать посуду и чистить овощи, можно будет передать обязанности наемной помощнице, а самой полностью отдаться любимой работе. Не сказка ли?

Все это вихрем пронеслось в моей голове и уже готово было слететь с языка, но… до меня дошло, что Хвостик с надеждой ждет ответа.

А разве Пак хочет переехать с нами? — задала я встречный вопрос, втайне рассчитывая на свободолюбие старика.

Нет, — оправдал мои ожидания малыш. — Дедуля говорит, что его дом здесь.

Вот видишь, — с энтузиазмом принялась утешать я Хвостика. Как мы можем забрать человека насильно? Это похищением называется.

Но мне будет без него очень… очень… плохо.

— Малыш, мы ведь не уезжаем в другой город. Просто поселимся в новом доме. Можно ходить друг к другу в гости.

Хвостик кивнул, но как-то неубедительно.

— Да, но так, как сейчас, уже не будет.

Он не выпрашивал и не настаивал. Просто подвел черту под нашим разговором.

На душе стало муторно. К то бы мог подумать, что эти двое так привяжутся друг к другу. Хотя чего удивляться, оба одиноки, замкнуты и… ранимы? Похоже на то. Но что я могу поделать в сложившейся ситуации? Умолять Пака заглядывать к нам в гости почаще? Или договориться о том, чтобы приводить к нему Хвостика в обмен на приятное денежное вознаграждение? Нужно подумать.

Подходящий дом с помещением под магазин на первом этаже мы нашли спустя две недели поисков и сразу принялись за ремонт. Нанимать работников Ант наотрез отказался, заявив, что и сам прекрасно справится с покраской и необходимой починкой. Пак поддакнул, мол, и он еще мужчина в самом соку — если не делом, так советом точно поможет. Ну а Хвостик само собой просто не мог остаться в стороне от столь интересного мероприятия. Таким образом, ремонтом занялись сразу три пары рук. Мне же мужчины доверили контроль за их своевременным питанием.

К наступлению первых заморозков дом был подновлен, а магазинчик, заполненный небольшим количеством игрушек, ждал покупателей. В необычайном волнении я в который раз созерцала свое новое место работы. Торговое помещение делилось на две зоны: демонстрационную с витриной и прилавком, а также мастерскую, отгороженную ширмой, где я могла бы, «не отходя от кассы», создавать новый товар. Удобно и практично!

Собравшись на просторной кухне, мы честной компанией отметили новоселье. Пака по такому случаю уговорили остаться у нас, выделив гостевую комнату, пообещав не просто проводить утром, но и нанять коляску, чтобы не утруждать его «старческие» ноги.

Поутру же, выслушивая претензии о том, какую неудобную кровать выделили старику и до чего неуютной оказалась огромная комната, поехали доставлять почетного гостя домой, а заодно и забрать остатки собственных вещей.

— Трясет-то как! — всю дорогу ворчал старик, у которого никак не получалось устроиться на мягких подушках поудобнее. — Не Коляска, а телега с дровами. Где только взяли…