Ноэль открыл дверь, чтобы пропустить меня вперед, и тут случилась заминка: за порогом обнаружилась Рэдмин. От неожиданной встречи мы обе на секунду остолбенели.
– И здесь Шарлотта! – с нервной улыбкой выпалила северянка на диалекте.
– Доброе утро, Мина, – сдержанно вымолвил Ноэль, намекая, что она забыла поздороваться.
В общем-то, я тоже проигнорировала приветствие. Никогда не была адептом хороших манер и здороваться с человеком, едва не огревшим меня заклятием посреди людного холла, считала ниже своего достоинства.
– Ты чего-то хотела? – Он закрыл дверь на ключ и спокойным, естественным жестом взял меня за руку.
Если бы сейчас со мной попытались вести диалог, то услышали бы исключительно глубокомысленное мычание, безусловно, свидетельствующее о моем высоком интеллекте. Все-таки изображать стервозную королеву очень удобно! Можно просто молчать и строить презрительный вид.
– Ну… – Рэдмин замялась. Видимо, она тоже предпочитала держаться с Ноэлем за руку, а не вести неприятные беседы. – Мне нужно к швее в мастерскую. Если вы едете в город, то давайте вместе.
– Нет, – без долгих объяснений отказался Ноэль. – Попроси Эйнара.
Повисла смущенная пауза. Настолько резко меня не отшивал даже Алекс, а уж он умел быть редкостной скотиной.
– Пожалуй, так и сделаю. – Рэдмин подвинулась, уступая нам дорогу, и вдруг добавила на шай-эрском языке, словно бы до этого момента я вообще ничегошеньки не понимала из их разговора: – Твой жених, Шарлотта, сегодня тоже тренируется.
– Знаю, – сдержанно отозвалась я.
Вечером реальность, о которой пафосно говорил почти бывший жених, все-таки меня нагнала и ударила по голове. Мама прислала приглашение на новогодний прием Ирэны Чейс, перевязанное серебристой ленточкой. К карточке на бархатистой бумаге она приложила записку, в которой с присущей ей категоричностью написала, что нежеланием появиться на приеме я поставила родителей в неловкое положение и люди поймут нашу семью неправильно, если меня не будет на большом празднике в доме будущих родственников.
– Люди нас как раз очень правильно поймут, – вздохнула я и задала родительнице резонный вопрос: – «Почему нельзя сказать, что я отправилась на праздники в Эл-Бланс?»
В ожидании ответа – а в том, что он обязательно придет, сомнений не возникало – повертела записку в руках. Когда я писала в раздражении, как сейчас, то строчки прыгали, а литеры получались пузатые и несуразные, но мама не позволяла себе подобного каллиграфического греха. Послания от нее всегда были написаны слово к слову, как по линейке, идеально-красивым почерком.
Я не ошиблась: вскоре шкатулка засветилась. В грозовом настроении мама никогда не ограничивалась одним выговором, обязательно плевала напоследок парой гадостей или каким-нибудь резким указанием.
«Платье от швеи отправлено в поместье Чейсов. С Новым годом, дорогая дочь».
– И вам счастливого Нового года, мама, – пробормотала я, сминая записку.
На следующий день я собрала в саквояж кое-какие вещи, чтобы взять их с собой в поместье, потом прихватила приготовленный Вербене подарок и отправилась поздравлять заклятую подружку, вечером планирующую уехать в столицу к родителям. На стук она не открыла, а приоткрыла дверь и высунула нос в щелку.
– С Новым годом! – Я продемонстрировала завернутую в книжной лавке в плотную бумагу и перевязанную красной ленточкой книгу.
– Заходи, – милостиво позволила она.
Спальня лекаря животных мало отличалась от остальных, разве что камина не досталось. Зато было большое эркерное окно и расписная ширма, с нее свешивалась небрежно заброшенная одежда. Самое странное, что в комнате Вербены домовик никогда не хозяйничал. Видимо, старичок боялся, что его выловят, нацепят магический ошейник, не позволяющий растворяться в воздухе, и что-нибудь вылечат, несмотря на то что нечисть неспособна болеть.
– Это атлас лекарственных растений с цветными иллюстрациями, – пояснила я, пока хозяйка комнаты раздирала бумагу. Надеюсь, что подарок поможет Вере не перепутать белладонну с жимолостью и не потравить своих подопытных – ой! – пациентов.
– Я тоже кое-что тебе приготовила. – С загадочным видом Вербена вытащила из секретера маленький темный флакончик с фигурной стеклянной пробкой и протянула мне. – С Новым годом, Чарли!
– Что это? – полюбопытствовала я и, решив, что мне досталось маслянистое концентрированное благовоние со стойким ароматом, откупорила флакон. Изнутри резко запахло пряными травами.
– Это оно! – заговорщицки кивнула Вербена, словно сказала абсолютно все, что следовало знать получателю странного подарка.
– А можно с этого места поподробнее? – решила я признаться, что не могу восхититься ценностью подарка, потому как не понимаю, чем именно следует восхищаться.
– То самое… – Она многозначительно кивнула.
– Твоя авторская настойка, но с улучшенной рецептурой? – наивно подсказала я.
– К огромному сожалению, не моя. – Вербена покачала чернявой головой с двумя колосистыми косицами. – Изготовила однокурсница, но сказала, что формула безотказная. Главное, не забывать перед этим самым пить по двадцать пять капель.
– Перед чем?
– Тем… – перешла она на шепот и ткнула пальцем в потолок, словно ответ на мой вопрос следовало читать возле люстры. – Это снадобье, отпугивающее злобных аистов.
– Каких еще аистов?
Разговор явно не складывался. Будущий лекарь магических тварей говорила загадками, а я туго соображала и была неспособна решать орнитологические ребусы.
– Ты много аистов знаешь? – перешла она на нормальный голос, то есть заговорила резко и с претензией.
– Я вообще ни с одним аистом не знакома, – призналась я.
– Речь идет о тех вредоносных птицах, которые приносят незамужним девушкам детей! – наконец дала разгадку Вербена, и у меня вытянулось лицо. – Но надеюсь, ты в курсе, что детей вовсе не аисты приносят?
Другими словами, она подарила мне… Не дай бог в горячечном бреду перепутать с сиропом от кашля!
– Смутно догадываюсь. – Я прочистила горло. – Зои ты… кхм… такую же бутылочку выслала?
– Зои я купила бесполезные жасминовые благовония в лавке ароматов, – отмахнулась Вербена.
А я чем провинилась?!
– У нее, к сожалению, нет личной жизни, – добавила подружка, расставляя все по местам.
Совершенно ошарашенная самым странным в моей жизни подарком, я вернулась в спальню, а войдя, остолбенела. На крутящемся стуле возле секретера, расслабленно уложив ногу на ногу, сидел Алекс и читал вчерашнюю мамину записку. Он повернулся в мою сторону и, помахав злосчастным письмом, лучезарно улыбнулся:
– Надо было поспорить на деньги.
Не испытывая ни капли радости от появления жениха, я сложила руки на груди и ловко припрятала «полезный» подарочек от заботливой подружки.
– Кто тебе разрешил подняться?
– Нечисть приняла меня за доставщика и пропустила. Во дворе встретил почтальона с посылкой на твое имя и пообещал, что занесу в дом. – Алекс кивнул в сторону кровати. – Можешь сказать спасибо.
– Даже в мыслях не держала, – фыркнула я.
На покрывале валялся сверток, завернутый в коричневую плотную бумагу и перевязанный бечевкой. Обычно так упаковывали книги в лавке на библиотечной площади Ос-Арэта, недалеко от катка. В последние дни ничего, кроме атласа растений для Вербены, я не покупала и по каталогу тоже ничего не заказывала. Выходит, кто-то решил меня поздравить с Новым годом.
– Не хочешь открыть?
– Любопытно посмотреть, не покупаю ли я откровенные романы?
– А ты покупаешь?
– Ты об этом теперь точно не узнаешь, – сладко улыбнулась я. – Зачем приехал? Изобразить доставщика?
– С утра надо было уехать из дома по срочному делу, пришлось сказать Ирэне, что ты попросила забрать тебя в поместье. – Он расставил руки. – И вот я здесь!
Какое счастье, что скоро мне не придется терпеть отвратительные выходки Алекса. Интересно, кем он будет прикрываться, когда мы разделаемся с этой дурацкой помолвкой?
– Это так мило, что я готова прослезиться, – фыркнула я. – Откуда ты узнал, что мне надо ехать?
– Вчера Лилия написала мачехе, что ты непременно будешь на приеме. Она об этом позаботится. – Алекс вновь показал матушкино послание. – Вижу, действительно позаботилась. Собирайся.
– Выйди и подожди меня в гостиной, – в точности копируя его приказной тон, кивнула я на дверь.
Не споря, он поднялся с жалобно скрипнувшего стула, неторопливо прошелся по комнате, подхватил небрежно переброшенное через спинку кресла пальто. Казалось, Алекс хотел что-то сказать… И сказал, скотина противная!
– В голову внезапно пришло. – Он обернулся. – Ведь я ни разу к тебе не поднимался.
– Удовлетворил любопытство? – сдержанно уточнила я.
– Вполне. – Он обвел комнату быстрым взглядом, словно не все успел рассмотреть и напоследок старался сохранить побольше впечатлений. – Тут на редкость убого.
– Убирайся вон из моей убогой комнаты. Кстати, убогую гостиную своим шикарным видом портить не надо, подожди в карете. Я отменяю приглашение.
Теперь, стоит Александру без разрешения жителей продвинуться куда-нибудь подальше входной двери или холла, как домовик поднимет такой шум, что впору мертвых выносить.
– Поторопись, милая невеста, иначе придется сказать, что ты передумала и решила добираться сама, – попытался он меня подзадорить.
– Уверена, твой отец придет в восторг, когда поймет, что ты просто хотел сбежать с семейного обеда.
– Пошутить уже нельзя, – фыркнул он и наконец свалил.
Я дождалась, когда за дверью смолкнут шаги, и, пристроив подарочек подружки на прикроватный столик, занялась посылкой. Под грубой бумагой прятался увесистый совсем новый томик «Воинов света» на шай-эрском языке.
Глупо улыбаясь, я раскрыла книгу. Кожаный новый корешок приятно скрипнул, от страничек пахло типографской краской. На титульном листе было написано уже знакомым почерком:
«Твой любимый роман. Приятного чтения! Н. К.».
В середине томика между страницами прятался бумажный конверт. Отложив книгу, которую не взялась бы читать даже во хмелю, я вытряхнула на ладонь золотой символ на первородном языке размером чуть больше мелкой монетки. Раньше, когда не существовало других диалектов, люди писали этот знак, желая друг другу огромного счастья, а еще он имел другое значение: «магический свет».
Задрав левый рукав, я прижала символ к внутренней стороне запястья. Нагреваясь от телесного тепла, магический металл приобрел пластичность, ожил и начал растекаться по руке, сливаясь с тонкой бледной кожей, расцвеченной прожилками вен. Я следила за стремительным расцветанием сложного бутона, за тонкими золотистыми побегами с листьями, протянувшимися до локтевого сгиба.
– С ума сойти…
Кончиком пальца я осторожно провела по необычному орнаменту. Нежные прожилки оказались рельефными и очень гладкими. Пару раз мне дарили нательные украшения, но обычно такие побрякушки изготавливали из недорогих магических металлов, не представляющих никакой ювелирной ценности, и мама в два счета от них избавлялась. Ноэль как догадался, что дорогой подарок я посчитала бы неуместным и наверняка вернула.
В поместье отправилась, пряча серебристый рисунок под длинным рукавом платья. Всю дорогу я ловила себя на том, что прикасаюсь к руке, словно пытаясь через несколько слоев одежды вновь ощутить приятную гладкость металла.
В доме Чейсов заканчивали последние приготовления к приему гостей. Когда мы с Алексом вошли в открытые лакеем двери, в холле украшали новогоднее дерево, способное потягаться высотой с елью в бальном зале Ос-Арэта. В воздухе летали разноцветные шары разных размеров, а две горничные едва успевали доставать из переложенных кудрявыми стружками ящиков стеклянные игрушки. Под высоким потолком ждали своей очереди оказаться на мохнатых ветвях подмигивающие шеренги магических огней. Действом чутко управляла высокая худая женщина с осанкой танцовщицы, одетая в остромодное платье с узкой юбкой. Ирэна Чейс.
– И здесь Шарлотта! – с нервной улыбкой выпалила северянка на диалекте.
– Доброе утро, Мина, – сдержанно вымолвил Ноэль, намекая, что она забыла поздороваться.
В общем-то, я тоже проигнорировала приветствие. Никогда не была адептом хороших манер и здороваться с человеком, едва не огревшим меня заклятием посреди людного холла, считала ниже своего достоинства.
– Ты чего-то хотела? – Он закрыл дверь на ключ и спокойным, естественным жестом взял меня за руку.
Если бы сейчас со мной попытались вести диалог, то услышали бы исключительно глубокомысленное мычание, безусловно, свидетельствующее о моем высоком интеллекте. Все-таки изображать стервозную королеву очень удобно! Можно просто молчать и строить презрительный вид.
– Ну… – Рэдмин замялась. Видимо, она тоже предпочитала держаться с Ноэлем за руку, а не вести неприятные беседы. – Мне нужно к швее в мастерскую. Если вы едете в город, то давайте вместе.
– Нет, – без долгих объяснений отказался Ноэль. – Попроси Эйнара.
Повисла смущенная пауза. Настолько резко меня не отшивал даже Алекс, а уж он умел быть редкостной скотиной.
– Пожалуй, так и сделаю. – Рэдмин подвинулась, уступая нам дорогу, и вдруг добавила на шай-эрском языке, словно бы до этого момента я вообще ничегошеньки не понимала из их разговора: – Твой жених, Шарлотта, сегодня тоже тренируется.
– Знаю, – сдержанно отозвалась я.
Вечером реальность, о которой пафосно говорил почти бывший жених, все-таки меня нагнала и ударила по голове. Мама прислала приглашение на новогодний прием Ирэны Чейс, перевязанное серебристой ленточкой. К карточке на бархатистой бумаге она приложила записку, в которой с присущей ей категоричностью написала, что нежеланием появиться на приеме я поставила родителей в неловкое положение и люди поймут нашу семью неправильно, если меня не будет на большом празднике в доме будущих родственников.
– Люди нас как раз очень правильно поймут, – вздохнула я и задала родительнице резонный вопрос: – «Почему нельзя сказать, что я отправилась на праздники в Эл-Бланс?»
В ожидании ответа – а в том, что он обязательно придет, сомнений не возникало – повертела записку в руках. Когда я писала в раздражении, как сейчас, то строчки прыгали, а литеры получались пузатые и несуразные, но мама не позволяла себе подобного каллиграфического греха. Послания от нее всегда были написаны слово к слову, как по линейке, идеально-красивым почерком.
Я не ошиблась: вскоре шкатулка засветилась. В грозовом настроении мама никогда не ограничивалась одним выговором, обязательно плевала напоследок парой гадостей или каким-нибудь резким указанием.
«Платье от швеи отправлено в поместье Чейсов. С Новым годом, дорогая дочь».
– И вам счастливого Нового года, мама, – пробормотала я, сминая записку.
На следующий день я собрала в саквояж кое-какие вещи, чтобы взять их с собой в поместье, потом прихватила приготовленный Вербене подарок и отправилась поздравлять заклятую подружку, вечером планирующую уехать в столицу к родителям. На стук она не открыла, а приоткрыла дверь и высунула нос в щелку.
– С Новым годом! – Я продемонстрировала завернутую в книжной лавке в плотную бумагу и перевязанную красной ленточкой книгу.
– Заходи, – милостиво позволила она.
Спальня лекаря животных мало отличалась от остальных, разве что камина не досталось. Зато было большое эркерное окно и расписная ширма, с нее свешивалась небрежно заброшенная одежда. Самое странное, что в комнате Вербены домовик никогда не хозяйничал. Видимо, старичок боялся, что его выловят, нацепят магический ошейник, не позволяющий растворяться в воздухе, и что-нибудь вылечат, несмотря на то что нечисть неспособна болеть.
– Это атлас лекарственных растений с цветными иллюстрациями, – пояснила я, пока хозяйка комнаты раздирала бумагу. Надеюсь, что подарок поможет Вере не перепутать белладонну с жимолостью и не потравить своих подопытных – ой! – пациентов.
– Я тоже кое-что тебе приготовила. – С загадочным видом Вербена вытащила из секретера маленький темный флакончик с фигурной стеклянной пробкой и протянула мне. – С Новым годом, Чарли!
– Что это? – полюбопытствовала я и, решив, что мне досталось маслянистое концентрированное благовоние со стойким ароматом, откупорила флакон. Изнутри резко запахло пряными травами.
– Это оно! – заговорщицки кивнула Вербена, словно сказала абсолютно все, что следовало знать получателю странного подарка.
– А можно с этого места поподробнее? – решила я признаться, что не могу восхититься ценностью подарка, потому как не понимаю, чем именно следует восхищаться.
– То самое… – Она многозначительно кивнула.
– Твоя авторская настойка, но с улучшенной рецептурой? – наивно подсказала я.
– К огромному сожалению, не моя. – Вербена покачала чернявой головой с двумя колосистыми косицами. – Изготовила однокурсница, но сказала, что формула безотказная. Главное, не забывать перед этим самым пить по двадцать пять капель.
– Перед чем?
– Тем… – перешла она на шепот и ткнула пальцем в потолок, словно ответ на мой вопрос следовало читать возле люстры. – Это снадобье, отпугивающее злобных аистов.
– Каких еще аистов?
Разговор явно не складывался. Будущий лекарь магических тварей говорила загадками, а я туго соображала и была неспособна решать орнитологические ребусы.
– Ты много аистов знаешь? – перешла она на нормальный голос, то есть заговорила резко и с претензией.
– Я вообще ни с одним аистом не знакома, – призналась я.
– Речь идет о тех вредоносных птицах, которые приносят незамужним девушкам детей! – наконец дала разгадку Вербена, и у меня вытянулось лицо. – Но надеюсь, ты в курсе, что детей вовсе не аисты приносят?
Другими словами, она подарила мне… Не дай бог в горячечном бреду перепутать с сиропом от кашля!
– Смутно догадываюсь. – Я прочистила горло. – Зои ты… кхм… такую же бутылочку выслала?
– Зои я купила бесполезные жасминовые благовония в лавке ароматов, – отмахнулась Вербена.
А я чем провинилась?!
– У нее, к сожалению, нет личной жизни, – добавила подружка, расставляя все по местам.
Совершенно ошарашенная самым странным в моей жизни подарком, я вернулась в спальню, а войдя, остолбенела. На крутящемся стуле возле секретера, расслабленно уложив ногу на ногу, сидел Алекс и читал вчерашнюю мамину записку. Он повернулся в мою сторону и, помахав злосчастным письмом, лучезарно улыбнулся:
– Надо было поспорить на деньги.
Не испытывая ни капли радости от появления жениха, я сложила руки на груди и ловко припрятала «полезный» подарочек от заботливой подружки.
– Кто тебе разрешил подняться?
– Нечисть приняла меня за доставщика и пропустила. Во дворе встретил почтальона с посылкой на твое имя и пообещал, что занесу в дом. – Алекс кивнул в сторону кровати. – Можешь сказать спасибо.
– Даже в мыслях не держала, – фыркнула я.
На покрывале валялся сверток, завернутый в коричневую плотную бумагу и перевязанный бечевкой. Обычно так упаковывали книги в лавке на библиотечной площади Ос-Арэта, недалеко от катка. В последние дни ничего, кроме атласа растений для Вербены, я не покупала и по каталогу тоже ничего не заказывала. Выходит, кто-то решил меня поздравить с Новым годом.
– Не хочешь открыть?
– Любопытно посмотреть, не покупаю ли я откровенные романы?
– А ты покупаешь?
– Ты об этом теперь точно не узнаешь, – сладко улыбнулась я. – Зачем приехал? Изобразить доставщика?
– С утра надо было уехать из дома по срочному делу, пришлось сказать Ирэне, что ты попросила забрать тебя в поместье. – Он расставил руки. – И вот я здесь!
Какое счастье, что скоро мне не придется терпеть отвратительные выходки Алекса. Интересно, кем он будет прикрываться, когда мы разделаемся с этой дурацкой помолвкой?
– Это так мило, что я готова прослезиться, – фыркнула я. – Откуда ты узнал, что мне надо ехать?
– Вчера Лилия написала мачехе, что ты непременно будешь на приеме. Она об этом позаботится. – Алекс вновь показал матушкино послание. – Вижу, действительно позаботилась. Собирайся.
– Выйди и подожди меня в гостиной, – в точности копируя его приказной тон, кивнула я на дверь.
Не споря, он поднялся с жалобно скрипнувшего стула, неторопливо прошелся по комнате, подхватил небрежно переброшенное через спинку кресла пальто. Казалось, Алекс хотел что-то сказать… И сказал, скотина противная!
– В голову внезапно пришло. – Он обернулся. – Ведь я ни разу к тебе не поднимался.
– Удовлетворил любопытство? – сдержанно уточнила я.
– Вполне. – Он обвел комнату быстрым взглядом, словно не все успел рассмотреть и напоследок старался сохранить побольше впечатлений. – Тут на редкость убого.
– Убирайся вон из моей убогой комнаты. Кстати, убогую гостиную своим шикарным видом портить не надо, подожди в карете. Я отменяю приглашение.
Теперь, стоит Александру без разрешения жителей продвинуться куда-нибудь подальше входной двери или холла, как домовик поднимет такой шум, что впору мертвых выносить.
– Поторопись, милая невеста, иначе придется сказать, что ты передумала и решила добираться сама, – попытался он меня подзадорить.
– Уверена, твой отец придет в восторг, когда поймет, что ты просто хотел сбежать с семейного обеда.
– Пошутить уже нельзя, – фыркнул он и наконец свалил.
Я дождалась, когда за дверью смолкнут шаги, и, пристроив подарочек подружки на прикроватный столик, занялась посылкой. Под грубой бумагой прятался увесистый совсем новый томик «Воинов света» на шай-эрском языке.
Глупо улыбаясь, я раскрыла книгу. Кожаный новый корешок приятно скрипнул, от страничек пахло типографской краской. На титульном листе было написано уже знакомым почерком:
«Твой любимый роман. Приятного чтения! Н. К.».
В середине томика между страницами прятался бумажный конверт. Отложив книгу, которую не взялась бы читать даже во хмелю, я вытряхнула на ладонь золотой символ на первородном языке размером чуть больше мелкой монетки. Раньше, когда не существовало других диалектов, люди писали этот знак, желая друг другу огромного счастья, а еще он имел другое значение: «магический свет».
Задрав левый рукав, я прижала символ к внутренней стороне запястья. Нагреваясь от телесного тепла, магический металл приобрел пластичность, ожил и начал растекаться по руке, сливаясь с тонкой бледной кожей, расцвеченной прожилками вен. Я следила за стремительным расцветанием сложного бутона, за тонкими золотистыми побегами с листьями, протянувшимися до локтевого сгиба.
– С ума сойти…
Кончиком пальца я осторожно провела по необычному орнаменту. Нежные прожилки оказались рельефными и очень гладкими. Пару раз мне дарили нательные украшения, но обычно такие побрякушки изготавливали из недорогих магических металлов, не представляющих никакой ювелирной ценности, и мама в два счета от них избавлялась. Ноэль как догадался, что дорогой подарок я посчитала бы неуместным и наверняка вернула.
В поместье отправилась, пряча серебристый рисунок под длинным рукавом платья. Всю дорогу я ловила себя на том, что прикасаюсь к руке, словно пытаясь через несколько слоев одежды вновь ощутить приятную гладкость металла.
В доме Чейсов заканчивали последние приготовления к приему гостей. Когда мы с Алексом вошли в открытые лакеем двери, в холле украшали новогоднее дерево, способное потягаться высотой с елью в бальном зале Ос-Арэта. В воздухе летали разноцветные шары разных размеров, а две горничные едва успевали доставать из переложенных кудрявыми стружками ящиков стеклянные игрушки. Под высоким потолком ждали своей очереди оказаться на мохнатых ветвях подмигивающие шеренги магических огней. Действом чутко управляла высокая худая женщина с осанкой танцовщицы, одетая в остромодное платье с узкой юбкой. Ирэна Чейс.