Все, о чем думал Чет Далтон – о предстоящей встрече с той, к которой его тянуло запредельно сильно.

О Елене – вот о чем были все его мысли.





* * *


Еще один бесполезный вечер. Часы, убитые на фальшивые улыбки, пустые разговоры и неживые взгляды. Пустота, прикрытая неоновым блеском, звоном бокалов и торжественными речами.

Елена с сожалением смотрит на Диану. Она красива и элегантна, однако ее лицо холодно и безучастно. В нем нет и толики счастья. Для Дианы этот день – не повод для веселья, а еще одно скучное мероприятие, на котором она должна выглядеть идеальной. Как и подобает Мунлайтам.

Глядя на Диану, Елена вспоминает своих младших сестер – Пэгги и Этел. На своих днях рождения они выглядят гораздо счастливее. Пусть их вечеринки в сотни раз скромнее, и подарки во столько же раз проще, зато настроение у девочек всегда праздничное. Даже в те нелегкие годы, когда Елена еще не была замужем, а кредиторы отца оставили их ни с чем, Пэгги и Этел смеялись на своих днях рождения. Пусть даже праздновали их втроем, сидя на кухне с испеченным Еленой вересковым пирогом.

Елене жаль, что Диана не знает, что такое нормальная жизнь, нормальные дни рождения и нормальные люди. В какой-то момент она подходит к одиноко стоящей на балкончике Диане и болтает с ней. И решает про себя, что на днях устроит ей второй день рождения – настоящий. Например, повезет ее вместе с Пэгги и Этел на пикник. Ей почему-то приходит в голову, что сестры могут подружиться с Дианой. Она должна познать мир до того момента, когда из золотой клетки отца ее не пересадят в золотую клетку мужа.

После разговора с Дианой Елена незаметно исчезает с вечеринки. Она решилась на очередное безумие. Аарон покинул клуб, сославшись на срочные дела, а значит, у нее есть несколько свободных часов. И эти часы она просто обязана подарить Чету. Елена знает, что это неправильно – все эти переписки, встречи украдкой, поцелуи… В первую очередь неправильно по отношению к Чету, и только в последнюю – по отношению к Аарону. Но она, всегда выдержанная и рассудительная, словно голову потеряла. И до сих пор все ее мысли только о Чете, парне из другого мира, свободном музыканте, чьи руки и плечи забиты татуировками, но в глазах – столько любви, сколько она никогда не видела. Она эгоистично не хочет терять эту любовь. Чет и его чувства слишком нужны ей. И Елена не понимает, как раньше жила без этого человека. Ей невыносимо больно от мысли, что им никогда не быть вместе и рано или поздно все прекратится. Но она не хочет думать об этом сейчас. Она просто хочет увидеть человека, которого полюбила.

Каждую их встречу Елена думает, что она станет последней. Но это самообман. Она не в силах отказаться от Далтона. И не в силах пойти до конца в своей супружеской неверности. Все, что она позволяет себе и Чету – объятия и поцелуи. Чет с пониманием относится к этому. Он во всем ее понимает. И хотя они такие разные, в их отношениях – гармония.

Елена не знает, любовь ли это и почему ее так сильно влечет к этому человеку.

Она словно тень скользит по улице, пересекает ее и ловит такси. Водитель с недоумением смотрит на красивую молодую женщину в элегантном вечернем платье. Он сразу понимает, что это не очередная разодетая девка из модного клуба, ищущая богатеньких джентльменов. И всю дорогу пытается разговорить ее, однако пассажирка лишь односложно отвечает и по большей части молчит, уставившись в окно.

Машина направляется на самую окраину Тауйэр-Хайнса, в небольшой тихий райончик Форстер, зеленый и безопасный, застроенный малоэтажными крепкими домами еще в начале прошлого века. Туристам там делать нечего. Зато у местного среднего класса подобные районы пользуются популярностью. Только водителю такси не кажется, что его пассажирка принадлежит к этому самому среднему классу. Она другая.

Водитель высаживает Елену на углу безлюдной, но ярко освещенной улицы.

– Вас проводить, мисс? – спрашивает он.

– Нет, спасибо, – отвечает она, протягивает ему крупную купюру и, не дожидаясь сдачи, выходит из автомобиля. Водитель видит, как Елена скрывается в узком проулке между домами, и уезжает, так и не поняв, зачем ей сюда. А Елена появляется на противоположной улице – такой же безлюдной и ярко освещенной. Она, оглядевшись по сторонам, направляется к отелю в ее верхней части. Это двухэтажное викторианское здание, позади которого примостился небольшой парк.

Елена заходит внутрь и выбирает номер на втором этаже – с видом на этот самый парк. Чет приходит через двадцать минут. Он забронировал соседний номер, но даже не заходит в него – сразу стучится в номер Елены. Она тотчас открывает ему и, прежде чем обнять, закрывает дверь. На всякий случай.

Чет крепко прижимает к себе Елену, и она, обвив руками его шею, облегченно вздыхает. Когда он рядом, Елена чувствует себя свободной. Это как глоток свежего воздуха после душной комнаты.

– Я скучал, – шепчет Чет, гладя Елену по волосам – они как всегда жесткие из-за лака. Но он снова чувствует аромат ее духов – зеленый чай и бергамот, и это его странным образом завораживает.

В его Елене прекрасно все.

– Я тоже, – искренне отвечает Елена и трется щекой о его грудь. Когда Далтон рядом, ее мысли путаются.

– Поэтому так мало писала мне? – усмехается Чет, гладя ее по спине и плечам. Чет – собственник. Он хочет, чтобы Елена была только его. Но вынужден делиться ею с каким-то уродом.

– Он был рядом, – тихо отвечает Елена, чуть отстраняется и поднимает взгляд. – Но я скучала. Правда. Очень.

– Знаю.

Их глаза встречаются. Чет берез ее руку за запястье, подносит к губам и начинает медленно целовать – от костяшек к запястью, от запястья – к внутреннему сгибу локтя. Поднимается к плечу, проводит губами по тонкой шее, прикусывает нежную кожу у ключиц, едва сдерживая себя от того, чтобы оставить на этой коже алые следы.

Елена оказывается прижатой к стене. Ее руки в руках Чета, и он приподнимает их – так, чтобы завести Елене за голову. Сам Чет продолжает неспешно целовать ее, опаляя дыханием и вдыхая запах духов.

– Что ты делаешь? – тая от каждого прикосновения, спрашивает Елена, и ее словно разряд электричества пронзает, когда он касается губами лифа ее бледно-василькового платья и целует сквозь плотную ткань с белоснежной отделкой.

– Чет…

– Тебе не нравится? – спрашивает он, поглаживая Елену по лицу одной рукой, а второй удерживая за поднятые запястья. Чет хочет сорвать с нее платье, но знает, что она не позволит ему сделать это.

– Нравится, – признается Елена, влюбленно глядя на Чета. Возможно, ей тоже хочется этого, но она не может переступить через себя. Смысла лгать Чету нет. Высоко вздымающаяся грудь все равно выдает ее.

– Тогда продолжим, – смеется Чет. – Может быть, ты его снимешь? – намекает он в шутку на платье. – Я не привык целовать одежду, малышка.

Его рука скользит по ее телу вниз, нетерпеливо сминая платье. Юбка кажется Чету бесконечно длинной, и желание разорвать ее в клочья только усиливается. Елена сводит с ума, даже если просто стоит у стены и разрешает играть с собой. Она восхитительна.

Они целуются – мягко и неторопливо. Руки Елены так и остаются поднятыми кверху – но теперь она сама удерживает их над головой, разрешая Чету касаться ее. Так, как ему захочется.

Он поднимает платье все выше и выше, не прекращая поцелуя. Елена в чулках – шелковых, телесного цвета, гладких, с ажурной резинкой. И мысль о том, что их можно снять, добивает Чета. Он поддевает резинку и чуть спускает один из чулок. Тончайшая шелковая ткань тут же рвется. Чету еще никогда не встречались такие хрупкие чулки.

– Прости, – виновато шепчет Чет, но продолжает медленно снимать чулок. – Я куплю тебе другие.

– В красную сеточку, – смеется Елена, обнимая парня за плечи. Чулок ей совершенно не жаль, хоть и стоят они немало.


– Наденешь для меня?

– Может быть, – улыбается она и снова тянется к его губам.

Чет не выдерживает и хватает Елену на руки.

Время для обоих замирает. Черное небо за окном – тоже.

Это поцелуй неистовый. Страстный. Болезненный. Со сбивающимся дыханием и срывающимися с губ вздохами. Поцелуй-забвение, поцелуй-невесомость, поцелуй-освобождение.

Елена чувствует вкус табака на губах – Чет снова курил. Но ей нравится это. Нравится, что Чет – живой человек. Губы Аарона были другими – сухими и стерильными, будто до поцелуя он полоскал рот.

В какой-то момент они оказываются на кровати – широкой, двуспальной, мягкой. Чет все-таки снимает с Елены оба чулка, а сам оказывается в одних лишь бриджах. Но когда он пытается зайти дальше, Елена останавливает его. И Чет понимающе относится к этому.

Как бы Чет ни хотел ее сейчас, он заставляет взять себя в руки и успокоиться. Елена сказала «нет», значит, он подождет. Однажды она все-таки скажет ему «да». И он сделает ее самой счастливой.

Они просто лежат на кровати – ее голова покоится на его вытянутой руке. И смотрят в окно, в котором видна луна, серебрящая верхушки деревьев парка. Просто лежать рядом друг с другом доставляет им столько же счастья, сколько и поцелуи.

– Прости, – шепчет Елена.

– За что? – спрашивает Чет. Хоть между ними ничего не было, он умиротворен.

– За то, что я не могу дать тебе того, что хочет любой нормальный парень в твоем возрасте.

– Ты так говоришь, будто старше меня на целую вечность, – морщится Чет. Он не чувствует разницы в возрасте.

– Ты ровесник моей младшей сестры, – возражает Елена.

– Сестры, а не дочери, – хмыкает он.

– В какой-то степени я заменила им мать, – замечает она.

Чет знает историю ее жизни так же хорошо, как Елена знает его историю. Они полностью доверяют друг другу.

– Раньше я думал, что такие, как ты, счастливы, – признается вдруг Чет.

– Такие, как я? – поворачивает к нему голову Елена.

– Богатые. С большими бабками и громкими титулами.

– Думаешь, в этом счастье?

– Раньше – думал, – Чет нежно целует Елену в лоб. – Когда я видел статьи про богатых и видел их высокомерные лица на фото, думал, что они счастливы. У них есть деньги и власть. А значит, есть все.

– Свет в чужих окнах всегда кажется ярче. А тьма в своем – гуще. Странно, что люди ведутся на статьи из журналов и репортажи на телеканалах, – улыбается Елена. – Полностью верят любой картинке из Интернета, забывая проверить ее на подлинность. Чет, у каждого свои испытания. Даже у тех, у кого есть деньги и власть. Поверь – те люди, о которых ты говоришь, я вижу их каждый день. Одна из старых подруг моей тети – баронесса Ирэн Редмонд – в свое время была одной из богатейших женщин страны. Однако ее огромные капиталы не дали спасти единственного сына. Он умер на ее руках от тяжелой болезни, хотя Ирэн готова была отдать все до последнего доллара. У каждого – свое испытание, – повторяет она.

– Я знаю, – кивает он. – Теперь я знаю, малыш. Знаю.

Елена поворачивается и обнимает его, положив голову на плечо. Она знает, что скоро их несколько часов закончатся, но не хочет думать об этом. Она ни о чем не хочет думать. Ей просто хорошо рядом с Четом.

– Давай убежим? – говорит вдруг Чет, играя с ее растрепанными пепельными волосами.

– Что? – поднимает голову с его плеча Елена.

– Давай убежим. Ты и я. Подальше от твоего мужа. Он ведь к тебе не пристает? – подозрительно спрашивает ревнивый Чет.

– Ты готов бросить все? – серьезно спрашивает она. – Группу, друзей, учебу, родных?

– А ты? Готова? Бросить Мунлайта?

– Его я готова бросить каждую минуту. Но я не готова бросить своих сестер. Побег – это не выход. Понимаешь?

Он понимает.

– Скажи, что любишь меня, детка, – просит Чет. – Скажи. Слышишь?

– Я люблю тебя. – Елена приподнимается и, опираясь ладонью о его грудь, склоняется к Чету и целует его.

Их время все-таки слишком быстро кончается. Серебряной стрелой пролетает над небосклоном. И когда луны из окна номера больше не видно, Елена начинает собираться.

– Я должна быть дома к утру, Чет, – с сожалением говорит она. – Я уеду сейчас. А ты отдыхай в своем номере. Выспись и позавтракай утром.

– Останься со мной, – просит он, зная, что она не сможет этого сделать.