Вместе с пониманием, что Кристиан в порядке, ко мне приходит гнев.
– Ты успокоился? – спрашиваю я его тихо. Он молча кивает. Бездны в его глазах больше нет – волноваться больше не о чем.
– Спасибо, Санни, – так же тихо говорит он, делает шаг вперед, не давая створкам лифта сомкнуться, и касается кончиками пальцев моей ладони – в благодарность. Я чувствую его искренность. Она похожа на темное ночное небо, падающее вместе со звездами.
Жар моей ярости Крис не чувствует.
Я не знаю, что сильнее – клокочущая черным вороном ярость или разочарование, терзающее шею накинутой на нее серой бархатной удавкой.
Как он посмел?
Эй, ублюдок, как ты посмел это сделать?
Уилшер пытается обнять меня – легко и почти невесомо.
– Нет. – Мой голос звенит от гнева. – Не трогай меня.
– Санни, – пытается что-то сказать он и отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза. Но в этом нет смысла. Я сбрасываю его руки с моих плеч. Замешательства Криса мне хватает, чтобы двинуть коленом ему между ног. Я ходила на курсы по самообороне – спасибо, дедушка! – и знаю, как бить.
Крис, корчась от боли, невольно отступает. Он понимает, за что я ударила его. И он принимает это как должное – я вижу это по его глазам.
Мы оба знаем, что он заслужил это.
Створки лифта вновь пытаются сомкнуться, однако Крис не дает им этого сделать – они отползают назад, а он сам снова заходит в лифт и нажимает кнопку первого этажа.
– Санни, выслушай меня, – просит Крис.
Я молчу. Просто молча смотрю на него, сложив руки на груди.
Ну, говори. Попытайся себя оправдать. Если, конечно, сможешь.
– Кристиан, а как же апартаменты?! – доносится до нас изумленный крик агента, которая совершенно перестает понимать, что происходит.
– Я беру их, – не поворачивая головы, отрывисто сообщает Крис. – Оформляйте документы – или что там надо? И как можно скорее. Деньги переведу сегодня.
Лифт едет вниз.
Мы остаемся втроем: я, он и целая пропасть под нами.
– Ты ведь даже не видел эту квартиру, – усмехаюсь я, чувствуя лопатками холод, исходящий от зеркальной поверхности лифта. Я не хочу чувствовать этот проклятый холод. Я хочу, чтобы его чувствовал Кристиан.
– Плевать, – сообщает он, не отрывая от меня взгляда.
– Тогда зачем позвал меня, Уилшер? Раз тебе плевать? – я тоже пристально на него смотрю. Возможно, я пытаюсь отыскать в глазах цвета молочного шоколада ту самую бездну, но безуспешно.
– Прости, Санни, – говорит Крис. – Я такой мудак.
Он трет ладонями лицо. Его графитные брови страдальчески искривлены.
– Это ведь она, да? – спрашиваю его я прямо. К черту притворство.
Кристиан на миг опускает взгляд.
– В нее ты влюблен? – допытываюсь я, зная, что каждое мое слово ему как соль на рану. – В Диану Мунлайт?
– Почему ты так решила? – сквозь зубы спрашивает он.
– Серьезно, Уилшер, ты думаешь, что я дура? – раздраженно спрашиваю я. – По тебе было видно, как ты ревнуешь Диану к Дастину.
– По тебе тоже, – вырывается у него.
– Что я ревную Диану?..
– Лестерса к Диане, – хмыкает Крис.
Я криво улыбаюсь. Вовсе нет.
«Поцелуй меня».
Я снова вспоминаю то, что было вчера.
– Ты поэтому позвал меня сюда? – спрашиваю я, тряхнув волосами, как будто отгоняя незваные мысли.
Он ничего не говорит. Просто снова смотрит мне в глаза. Мне кажется, что ему неловко. Или я хочу, чтобы мне так казалось?
– Дело ведь не в твоих отце и брате, – продолжаю я. – Дело в ней. В твоей любимой Диане, которая отталкивает тебя.
Крис продолжает молчать.
– Ты хотел заставить ее ревновать ко мне. Еще тогда, на острове в Лампфорте. И сейчас. Но знаешь, я не куколка для твоих игр с Мунлайт. Понял?
Хочется врезать ему еще раз – по-мужски, сильно и крепко, как Лестерс.
– Не обижайся, – зачем-то просит Кристиан и осторожно улыбается – как на пробу.
– Ты такой забавный, – насмешливо отвечаю я. – Если бы все проблемы в мире можно было решить таким образом, то и проблем бы не было во всем мире. Украли бумажник? Не обижайся. Засадили кулаком в глаз? Прости. Обстреляли твой дом? Ой, это по ошибке, не бери в голову.
Он нервно смеется.
– Прости меня, – говорит Кристиан. – Знаю, что поступил как дерьмо. Я и есть мешок с дерьмом. Только красивый мешок, – уточняет он зачем-то. – Меньше всего на свете я хотел обидеть тебя.
– А больше всего? – уточняю я. Усталость все больше и больше наваливается на мои плечи.
– Ее, – просто отвечает Крис.
– Вот как.
Меня это неожиданно злит еще больше. Ярость словно рубиновое вино в бокале – того и гляди выплеснется.
– Думаю, мне нужно выйти.
Створки лифта распахиваются, но Крис не дает мне выйти. Он стоит напротив, перекрывая путь своей рукой, которой опирается о зеркальную поверхность.
– Убери, – прошу я.
Вместо ответа Крис нажимает на кнопку какого-то этажа, и лифт снова летит вверх.
– Ты не права, Санни – я не хотел заставить ее ревновать, – продолжает Уилшер. – Я хотел доказать ей, что у меня есть не только она. – В его голосе слышится запал. – Узнал, что она покупает квартиру в одном доме с Лестерсом, и решил помозолить ей глаза. Показать, что не подыхаю без нее. Понимаешь?
– Нет, – честно отвечаю я.
Теперь я готова придушить не только Кристиана. Я дико злюсь на всех троих.
На Дастина – за то, что он был с ней.
На Криса – за то, что он думал только о ней.
На Диану – за то, что она сумела забрать их сердца.
Я ненавижу быть лишней – ненавижу с самого детства, когда поняла, что я лишняя в жизни матери. Я ненавижу навязываться. Я ненавижу доказывать, что я достойна чьего-то внимания.
Ведя меня в это место, Крис думал только о том, как бы насолить Мунлайт, не беря меня в расчет. Не беря в расчет мои чувства. И какого дьявола Лестерс делает тут с этой девицей, решившей, что ее деньги могут все?
– Я же говорил вчера, что часто обижаю тех, кто рядом, даже не понимая этого, – горько усмехается Крис. – И вот опять. Обидел тебя.
– Ты меня унизил, – вырывается у меня, и я бью его кулаком по плечу. – А теперь заявляешь, что не хотел, и мило улыбаешься. Это лицемерно, Уилшер! Ты – гребапо словам дастинаный лицемер.
– Да, я гребаный лицемер, – эхом отзывается Уилшер.
– Ты мог заранее мне обо всем рассказать.
– А ты бы согласилась? – спрашивает он.
– Не знаю, наверное, нет, – честно отвечаю я. – Но это было бы честно. Я ненавижу лицемерие. И разочаровываться – тоже. Ты забросил неплохой двухочковый, Кристиан Уилшер.
Он громко выдыхает – кажется, сам начинает злиться.
– Санни, я же сказал – не хотел тебя обидеть. Я не думал, что это тебя обидит.
– Просто ты слишком много думал о себе, – соглашаюсь я. – И, наверное, о Мунлайт.
Створки лифта распахиваются. Крис снова нажимает на кнопку какого-то этажа. И мы снова мчимся вниз, глядя друг другу в лицо. Я и он.
– Что между вами было? – ровным тоном спрашиваю я. Крис дал понять, что они спали. – Вы встречались?
– Нет. Несколько лет назад провели вместе ночь, и с тех пор я по ней сохну, – ответил Крис с вызовом – не мне, а самому себе. Кажется, ему было не слишком приятно осознавать тот факт, что сохнут не по нему, а сохнет он.
– Безответная любовь? – спрашиваю я. Как так могло случиться, что человек, который нравится мне, влюблен в ту, которую я ненавижу?
– Ты успокоился? – спрашиваю я его тихо. Он молча кивает. Бездны в его глазах больше нет – волноваться больше не о чем.
– Спасибо, Санни, – так же тихо говорит он, делает шаг вперед, не давая створкам лифта сомкнуться, и касается кончиками пальцев моей ладони – в благодарность. Я чувствую его искренность. Она похожа на темное ночное небо, падающее вместе со звездами.
Жар моей ярости Крис не чувствует.
Я не знаю, что сильнее – клокочущая черным вороном ярость или разочарование, терзающее шею накинутой на нее серой бархатной удавкой.
Как он посмел?
Эй, ублюдок, как ты посмел это сделать?
Уилшер пытается обнять меня – легко и почти невесомо.
– Нет. – Мой голос звенит от гнева. – Не трогай меня.
– Санни, – пытается что-то сказать он и отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза. Но в этом нет смысла. Я сбрасываю его руки с моих плеч. Замешательства Криса мне хватает, чтобы двинуть коленом ему между ног. Я ходила на курсы по самообороне – спасибо, дедушка! – и знаю, как бить.
Крис, корчась от боли, невольно отступает. Он понимает, за что я ударила его. И он принимает это как должное – я вижу это по его глазам.
Мы оба знаем, что он заслужил это.
Створки лифта вновь пытаются сомкнуться, однако Крис не дает им этого сделать – они отползают назад, а он сам снова заходит в лифт и нажимает кнопку первого этажа.
– Санни, выслушай меня, – просит Крис.
Я молчу. Просто молча смотрю на него, сложив руки на груди.
Ну, говори. Попытайся себя оправдать. Если, конечно, сможешь.
– Кристиан, а как же апартаменты?! – доносится до нас изумленный крик агента, которая совершенно перестает понимать, что происходит.
– Я беру их, – не поворачивая головы, отрывисто сообщает Крис. – Оформляйте документы – или что там надо? И как можно скорее. Деньги переведу сегодня.
Лифт едет вниз.
Мы остаемся втроем: я, он и целая пропасть под нами.
– Ты ведь даже не видел эту квартиру, – усмехаюсь я, чувствуя лопатками холод, исходящий от зеркальной поверхности лифта. Я не хочу чувствовать этот проклятый холод. Я хочу, чтобы его чувствовал Кристиан.
– Плевать, – сообщает он, не отрывая от меня взгляда.
– Тогда зачем позвал меня, Уилшер? Раз тебе плевать? – я тоже пристально на него смотрю. Возможно, я пытаюсь отыскать в глазах цвета молочного шоколада ту самую бездну, но безуспешно.
– Прости, Санни, – говорит Крис. – Я такой мудак.
Он трет ладонями лицо. Его графитные брови страдальчески искривлены.
– Это ведь она, да? – спрашиваю его я прямо. К черту притворство.
Кристиан на миг опускает взгляд.
– В нее ты влюблен? – допытываюсь я, зная, что каждое мое слово ему как соль на рану. – В Диану Мунлайт?
– Почему ты так решила? – сквозь зубы спрашивает он.
– Серьезно, Уилшер, ты думаешь, что я дура? – раздраженно спрашиваю я. – По тебе было видно, как ты ревнуешь Диану к Дастину.
– По тебе тоже, – вырывается у него.
– Что я ревную Диану?..
– Лестерса к Диане, – хмыкает Крис.
Я криво улыбаюсь. Вовсе нет.
«Поцелуй меня».
Я снова вспоминаю то, что было вчера.
– Ты поэтому позвал меня сюда? – спрашиваю я, тряхнув волосами, как будто отгоняя незваные мысли.
Он ничего не говорит. Просто снова смотрит мне в глаза. Мне кажется, что ему неловко. Или я хочу, чтобы мне так казалось?
– Дело ведь не в твоих отце и брате, – продолжаю я. – Дело в ней. В твоей любимой Диане, которая отталкивает тебя.
Крис продолжает молчать.
– Ты хотел заставить ее ревновать ко мне. Еще тогда, на острове в Лампфорте. И сейчас. Но знаешь, я не куколка для твоих игр с Мунлайт. Понял?
Хочется врезать ему еще раз – по-мужски, сильно и крепко, как Лестерс.
– Не обижайся, – зачем-то просит Кристиан и осторожно улыбается – как на пробу.
– Ты такой забавный, – насмешливо отвечаю я. – Если бы все проблемы в мире можно было решить таким образом, то и проблем бы не было во всем мире. Украли бумажник? Не обижайся. Засадили кулаком в глаз? Прости. Обстреляли твой дом? Ой, это по ошибке, не бери в голову.
Он нервно смеется.
– Прости меня, – говорит Кристиан. – Знаю, что поступил как дерьмо. Я и есть мешок с дерьмом. Только красивый мешок, – уточняет он зачем-то. – Меньше всего на свете я хотел обидеть тебя.
– А больше всего? – уточняю я. Усталость все больше и больше наваливается на мои плечи.
– Ее, – просто отвечает Крис.
– Вот как.
Меня это неожиданно злит еще больше. Ярость словно рубиновое вино в бокале – того и гляди выплеснется.
– Думаю, мне нужно выйти.
Створки лифта распахиваются, но Крис не дает мне выйти. Он стоит напротив, перекрывая путь своей рукой, которой опирается о зеркальную поверхность.
– Убери, – прошу я.
Вместо ответа Крис нажимает на кнопку какого-то этажа, и лифт снова летит вверх.
– Ты не права, Санни – я не хотел заставить ее ревновать, – продолжает Уилшер. – Я хотел доказать ей, что у меня есть не только она. – В его голосе слышится запал. – Узнал, что она покупает квартиру в одном доме с Лестерсом, и решил помозолить ей глаза. Показать, что не подыхаю без нее. Понимаешь?
– Нет, – честно отвечаю я.
Теперь я готова придушить не только Кристиана. Я дико злюсь на всех троих.
На Дастина – за то, что он был с ней.
На Криса – за то, что он думал только о ней.
На Диану – за то, что она сумела забрать их сердца.
Я ненавижу быть лишней – ненавижу с самого детства, когда поняла, что я лишняя в жизни матери. Я ненавижу навязываться. Я ненавижу доказывать, что я достойна чьего-то внимания.
Ведя меня в это место, Крис думал только о том, как бы насолить Мунлайт, не беря меня в расчет. Не беря в расчет мои чувства. И какого дьявола Лестерс делает тут с этой девицей, решившей, что ее деньги могут все?
– Я же говорил вчера, что часто обижаю тех, кто рядом, даже не понимая этого, – горько усмехается Крис. – И вот опять. Обидел тебя.
– Ты меня унизил, – вырывается у меня, и я бью его кулаком по плечу. – А теперь заявляешь, что не хотел, и мило улыбаешься. Это лицемерно, Уилшер! Ты – гребапо словам дастинаный лицемер.
– Да, я гребаный лицемер, – эхом отзывается Уилшер.
– Ты мог заранее мне обо всем рассказать.
– А ты бы согласилась? – спрашивает он.
– Не знаю, наверное, нет, – честно отвечаю я. – Но это было бы честно. Я ненавижу лицемерие. И разочаровываться – тоже. Ты забросил неплохой двухочковый, Кристиан Уилшер.
Он громко выдыхает – кажется, сам начинает злиться.
– Санни, я же сказал – не хотел тебя обидеть. Я не думал, что это тебя обидит.
– Просто ты слишком много думал о себе, – соглашаюсь я. – И, наверное, о Мунлайт.
Створки лифта распахиваются. Крис снова нажимает на кнопку какого-то этажа. И мы снова мчимся вниз, глядя друг другу в лицо. Я и он.
– Что между вами было? – ровным тоном спрашиваю я. Крис дал понять, что они спали. – Вы встречались?
– Нет. Несколько лет назад провели вместе ночь, и с тех пор я по ней сохну, – ответил Крис с вызовом – не мне, а самому себе. Кажется, ему было не слишком приятно осознавать тот факт, что сохнут не по нему, а сохнет он.
– Безответная любовь? – спрашиваю я. Как так могло случиться, что человек, который нравится мне, влюблен в ту, которую я ненавижу?