– Отец Уолби, я прошу не беспокоиться о безопасности, как вашей, так и людей, что вам доверились. Именно я попала в тюрьму с Уильямом Уоллесом. Правда, когда мы бежали, я так и не смогла понять – выбрался ли он, - коротко и сухо рассказала Таня капеллану свою историю знакомства с повстанцами.
– Мы тоже ждем вести об Уильяме, - ответил он, и начал спускаться из зала, где, скорее всего, и проходили службы вниз. Дверь была прямо в полу. Когда закончились лестницы, капеллан поставил факел в держатель на стене, указал на мешки, уложенные у стены:
– Я сам предложил держать здесь фураж, что привезли с собой люди короля. Как вы и велели, - он посмотрел на Флоренсу.
– Велела я, а придумала Фелисия. Там, у стены, лежала пара наших мешков с пшеничным обдиром – мы прикармливаем им ягнят, и старые пустые мешки. Они-то и закрывали дверь в тайник. Солдаты вместе с командиром были здесь, и теперь они считают, что это место проверено, и мало того – здесь лежит их фураж. Отец Уолби копит продукты, что приносят мои слуги, и ночью перекладывает мешки, передает людям корзины, и перекладывает их обратно, - рассказала Флоренса.
– Вы отлично все сделали, святой отец, а сейчас, прошу, давайте проведем службу, но сделайте ее такой, чтобы я захотела уйти через десять минут, и даже нашла вескую причину, чтобы сбежать из часовни, и не возвращаться более сюда никогда, – ответила Таня и первая поспешила к лестнице наверх.
– Поверьте, вы не сможете быть здесь и пяти минут, - уверенно, с какой-то очень знакомой улыбкой, которой в фильмах улыбаются злодеи, ответил капеллан. И Таня поняла, что у них есть не просто священник, а очень надежный сообщник.
Глава 37
Капеллан справился с задачей – духота, дым и холод, а также его заунывное чтение выводило из себя. Таня даже прощаться не стала – просто вышла на улицу, где пронизывающий ветер пах снегом. Под юбку платья поддувало знатно, хотелось быстрее пойти в теплое помещение, налить горячего чая и прижаться к камину так близко, насколько это возможно.
Король и лорды к этому времени уже позавтракали и во дворе царил кромешный ад – лаяли собаки, почуяв скорую волю, желанный запах крови и гонки, слуги помогали хозяевам усесться в седло, упаковывали оружие. Король вышел последним, и быстро сев на своего черного жеребца, обратил внимание на женщин.
– Леди, пожелайте нам удачи, и обещайте приготовить те вкусные блюда вновь, а еще, я поражен вчерашним напитком – после завтрака нет никакой усталости, голова ясная, и сила, словно пронизывает все тело, - громко заявил он, и лорды, один за другим, подтвердили сказанное Его Величеством.
– Обещаем, ждем вас с добычей, в чем не смеем сомневаться, поскольку вы славитесь не только в бою, но и своими охотами, - витиевато расхвалила его в ответ Флоренса.
– Конечно, пронизывают его силы, в уху вылили не меньше пол-литра самогона! Тут не только силы, Флоренса, они сейчас чувствуют себя супергероями, - хохотнула Таня, как только всадники покинули двор. Стражи закрыли ворота за последними наездниками и женщины выдохнули, глядя друг на друга.
– Леди, в зале уже прибрали, и сейчас готов завтрак для вас, - сообщила подошедшая Тина.
– Да, мы должны поесть, а еще, сделайте отвар из ягод и трав, только очень горячий, - ответила Таня и они с сестрой двинулись к донжону.
Суета, которой замок был охвачен всю ночь и все утро, спадала – люди уже не бегали, занимались привычными делами, во двор заезжали телеги крестьян, груженые дровами, провизией. Таня, позавтракав, накинув теплый плащ, вышла во двор и осматривала его с любопытством. Она поражалась тому, как быстро это место стало ее домом, вернее, ощущение дома, защищенности – именно оно грело душу.
– Ничего, скоро и здесь будет достаточно сносно, - тихо сказала она, успокаивая саму себя.
– Леди, я полагаю, вы не захотите спуститься в темницу, да и Роберту не стоит знать всего, что происходит в замке, – обратился к ней Эдвард, торопливо подошедший к ней от своей башни.
– Я понимаю, вам удалось их поймать.
– Да, все случилось, как вы и сказали – они решили ограбить вас. Я предлагаю повесить их в лесу – людям короля не стоит знать о наших делах.
– Если это возможно, я согласна. Вывезите их на телегах в мешках. Только вот, что вы ответите их семьям?
– У наемников нет семей, кроме монет, что звенят на поясе, - коротко ответил Эдвард, мотнув головой. Таня поразилась своему спокойствию, и то, что она только что дала свое согласие на убийство ее совершенно не волновало. Ее волновало то, что с ней сделало это время и это место. Та, прошлая Таня ушла, и на ее место пришла другая, о которой ей всегда говорила мама. Пришла строгая и сильная женщина со стержнем из редкоземельного металла. Такой можно согнуть не силой, но любовью и искренностью. Только вот, Таня теперь не верила ни в то, ни в другое, а значит, все пути к ее сердцу были закрыты, и не существовало ни одной отмычки, что открыла бы эту дверь. Так считала она сама.
Она также беспристрастно наблюдала как вынесли из тюрьмы два мешка и закинули в телегу, бросили сверху лопаты и закидали соломой. Жизнь замка текла своим чередом. Люди из стражи узнают только то, что двое решили уйти со службы.
Этим вечером стражники получили немного денег – нужно было дать понять, что вовсе без оплаты они не останутся. Но бросать проверки ни Таня ни Эдвард не собирались. Чистки, скорее всего, продолжатся до весны, - думала она.
Тина вынесла на улицу горячий чай. Теплые чулки, что перед завтраком заставила надеть служанка, грели отлично, только вот, для долгих прогулок не годились.
– Нам нужны гамаши, или что-то подобное, потому что сидеть в замке у огня всю зиму – не дело, да и работы оказывается много больше, чем я думала, - тихо сказала она.
– Что такое га-ма-ши? – неожиданно сзади услышала она голос Флоренсы.
– Это теплый верх для чулок, Флоренса. Пусть ко мне приведут женщин, что вяжут чулки, я расскажу им, и ты удивишься – насколько это прекрасная вещь. А еще, пусть придут швеи, мы добавим одну очень нужную в гардеробе деталь, - улыбнулась Таня, и отправилась на кухню – нужно было похвалить повара за отлично приготовленные к приему короля блюда, и конечно, наградить отличившихся. Деньги – вода, самое главное – люди, они самое большое богатство, - так говорила Танина мама, и она никогда не забывала об этом.
Вечером Таня велела прийти экономке, Айзеку, мастерам, что делали кровати, повару Эрнану и нескольким слугам, которых отметили их начальники. За ужином Таня звала каждого из них и вручала по паре кругляшей, на которые они могли легко купить на рынке или у охотников мяса, зерна и даже меда, и этого количества хватило бы на пару недель. Но она заметила именно то, на что надеялась и чего ждала – им нравились не деньги, хоть и были весомой причиной для радости. Они были горды тем, что хозяйка отметила их труд.
Эдвард также, получил свою награду, его верные помощники и он были вызваны отдельно – без слушателей, так как операция «крот», как ее обозвала Таня, еще продолжалась.
Через день вернулся Магрегор с ребенком, и Таня почувствовала, что его присутствие добавляет уверенности в безопасности. Все обитатели замка уже поняли – зачем здесь эти шотландские мужчины, и видели, что они терялись из виду при солдатах короля – если король прознает, нужно будет более внимательно искать предателей, и точка, а так… Это всего лишь строители водяных мельниц, а сейчас не сезон, и они мастерят эти самые мельницы в ожидании начала весны.
Охотники вернулись через три дня, и к радости повара и хозяек, столы теперь накрывались продуктами этой самой охоты. Король был сдержан – понимал, что дело на этот раз не выгорело. А еще, его интересовало все новое, что он попробовал и увидел в замке. Кровать, что все еще пахла деревом, явно была подготовлена к его приезду, эти невиданные блюда, и особенно его заинтересовал напиток, что так грел его душу.
– Леди, я хотел бы получить рецепт этого напитка, - после второй смены ликера заявил король, и лорды заперешёптывались – явно хотели того же.
– Сир, мы вынуждены отказать вам в рецепте, так как хотим получить на него монополию, - немедля ответила Таня.
– Монополию? – удивленно переспросил король.
– Да, право торговать им, а за это мы можем платить налог, либо поставлять ко двору Вашего Величества оговоренное количество ликера.
– Это называется ликер? – в его глазах загорелся огонек, который Таня назвала бы хитростью, смешанной с восхищением. – Это хороший договор, но мне кажется, что мой двор не выпьет и пятой части той суммы, на которую вы продадите за год.
– Хорошо, тогда мы можем предложить вам десять процентов с продажи. При этом, двор будет закупать его по той же цене, что и лорды, которые захотят покупать ликер у нас, - не стесняясь, ответила Таня.
– А вы не только хорошо поете, леди, но и умело торгуетесь. Откуда столь тонкие знания в этом деле?
– Наш отец, как вы знаете, занимался не только шерстью, но и продажей эля. Я внимательна к деталям, а кроме этого, как вы заметили, сир, имею уши. Так вот, именно так я научилась отделять семена от плевел, - стараясь говорить без гордости, но с долей самолюбия, заявила Таня.
– Я это учту, и сообщу вам о своем решении. А сейчас, прошу повторить ту песню, что вы пели нам по приезду в замок, леди Фелисия, - расслабился Эдуард, но Таня видела, что он понял ее хитрость, и это было не самым хорошим знаком. Про себя она подумала, что выпендриваться нужно поменьше.
Она пела, зал, как и прежде, молчаливо вникал в суть песни. За столом сегодня был и малыш Бродах, и король это отметил, но не спросил о нем, не сделал даже намека. А и была ли причина заговаривать о нем? Нет, король теперь должен был вернуться в Шотландию, чтобы продолжить свою кампанию.
Вторая часть охоты закончилась быстрее, чем предполагали хозяйки замка – зарядили дожди, перемежающиеся со снегом, зверь притаился, да и отсутствие условий дало о себе знать.
Всадники вернулись в замок, предупредили, что утром отбывают в свои владения. Женщины выдохнули, руководя приготовлением ужина для короля, свиты, и еще пары десятков лордов.
За ужином король подозвал Фелисию, попросил присесть рядом – для этого ушел со своего места его доверенный. Таня присела на край стула и уставилась на стол.
– Вы слишком открыты в своих мыслях, леди, и это может сыграть с вами плохую шутку, - начал он, когда в зале начались беседы, и гул заглушал его низкий, но очень приятный баритон.
– Вы мне угрожаете, сир? – она подняла глаза на него, и задержала взгляд ровно на переносице.
– Нет, что вы, у меня нет причин для вражды. Похвально, что вы держите графство в столь завидном состоянии, да еще и находите новые пути для получения дохода. Я принял решение сам – вы будете поставлять ликер ко двору. Двадцать бочонков в год, и я знаю, что это для вас не мало. Но, лорды со всей Англии скоро заговорят о нем. Только вот, у меня к вам будет встречное условие – через шесть месяцев вы прибудете туда, куда я укажу вам в послании, оно будет вот с этим перстнем, - он повернул ладонь наружу увесистым, но хорошо исполненным перстнем с темно-зеленым камнем. Таня пыталась рассмотреть его, но король убрал руку. – Думаю, к тому времени у вас будут новые песни, - он чуть наклонил голову, давая понять, что разговор закончен.
– Благодарю, сир, мы согласны поставлять двадцать бочонков в год. Если через полгода со мной все будет хорошо, я обязательно прибуду, чтобы спеть новые песни, - Таня не стала смотреть на него, просто встала и направилась за стол к сестре.
– И еще… - уже громко продолжил король. Сегодня ночью к вашему повару я отправлю своего, и я надеюсь, что им хватит времени, чтобы передать рецепты этих прекрасных кушаний, которыми вы угощали нас.
Флоренса и Фелисия мотнули головами и улыбнулись в знак согласия.
– Лишь бы они быстрее уехали, я готова рассказать ему не только рецепты, - прошептала не меняя лица Флоренса.
– Потерпи, сестра, - спокойно ответила ей Таня. Вот увидишь, скоро у нас все будет хорошо.
Утром они провожали эту прожорливую толпу до ворот. Король не был расстроен, наоборот, у него было отличное настроение. Слуги лордов шептались с Айзеком, и Таня понимала, что это начало их нового бизнеса – они выстраивались в очередь за новым напитком, что так греет душу и просветляет разум, как охарактеризовал его Эдуард I.
Таня думала о том, что ее прежняя жизнь оказалась менее реальной и настоящей, менее живой, лишенной сути, опоры. Сейчас, когда на ее плечах лежал не только этот замок, а и будущее Шотландии в лице маленького Бродаха, она понимала свою силу, свое предназначение. Вспомнив маму, она горевала, но научилась разговаривать с ней, выйдя за стены замка. Но когда она вспоминала о Косте, это всегда был один единственный момент – его злое раскрасневшееся лицо, воздух, бьющий ей в лицо из его рта, когда он кричал, что она слабое звено.
– Нет, Костя, теперь я точно знаю, что я не слабое звено. Теперь я даже доказывать тебе ничего не стала бы. Я не просто сильное звено – я сама эта цепь, состоящая из множества звеньев. И именно ты оказался этим слабым звеном, но моя цепь отторгла тебя – жизнь сама сделала так, чтобы ты исчез из нее, - говорила она вслух, стоя на стене одна и смотря вслед удаляющейся коннице. Холодный ветер бил в лицо, но она стояла там до тех пор, пока «волки», что не смогли съесть «овцу», не скрылись за лесом.
– Все, дорогая, достаточно мерзнуть, идем в дом, для нас Айзек оставил кувшин того самого вкусного сливочного ликера, - неожиданно обняла ее сзади неслышно подошедшая Флоренса.
– Идем, теперь все закончено. Я не знаю насколько, но пока у нас есть время, чтобы нарастить «жирок», ответила Таня, и в ответ прижалась к Флоренсе. – Скажи, весной здесь цветут деревья?
– Да, за замком прекрасные сады, и там есть вишня, а еще, много смородины, и даже ежевика. Детьми мы устраивали там игры, и нас не могли загнать в дом – слуги валились с ног каждый вечер после погони за нами – они не должны были выпускать нас из виду. Однажды, мы наелись вишни с косточками… – Флоренса болтала, а Таня слушала, и ей казалось, что сестра описывает ее прошлое. На секунду она испугалась, что может просто забыть истинную свою историю, но успокоилась, когда поняла, что мама, если видит ее сейчас, счастлива за нее, и серьезно сложив брови, говорит, что она и так знала, что я боец.
Глава 38
Дорожная распутица заставила сидеть дома пару недель. Леди суетились по дому, крестьяне рубили дрова для себя и хозяев, на полях больше не было животных, а в лесу, в ожидании устоявшегося снежного покрова, замерли звери. Во дворе замка прохаживались только стражи да редкие слуги пробегали с мисками или ведрами. Утром и вечером батлер выходил из темницы, чтобы полчаса видеть свет – его уже не смущала эта работа, тем более, в корытах свиней часто обнаруживались нетронутые куски хлеба и пирогов, что закормленные твари даже не замечали.
Айзек радовался, что успел закупить зерно и ячмень. В некоторых замках им даже пива продали – удивились, зачем батлер покупает его так много и так задорого. В бочках настаивалось пиво из ячменя, бочки были закрыты лишь номинально – в них бурлила жизнь, словно в огромных животах, вода и зерно становились началом того чуда, которое леди делала просто нагревая его, - поражался Айзек. Часть овина отдали специально под эти самые бочки.
Если бы не усталость, то жизнь в замке и работа полностью устраивали старика. Он словно помолодел за последние месяцы, но эта погода выворачивала кости, быстрее бы снег покрыл землю и установилась зима, - думал он. Хозяйки удивили его еще в самом начале, но то, что они делали сейчас… Запись на ликеры и деньги от лордов текли рекой. Никогда еще, даже в самые хорошие годы с шерстью не было столько достатка. Как снег на голову в это самое время, когда он ожидал большого голода.
Вот бы еще овины утеплить, а то столько дров и сил уходит на поддержание нужной температуры. Если бы не Фара, точно бы не справился. Толковый парнишка у меня вырос, и леди отметила, даст Бог, будет при работе, может и в войско не заберут – Эдуард все время своего правления только и делает, что воюет, опустошая не только земли шотландцев, а и свои – народу положил в Шотландии – два десятка лет еще надо, чтобы выросли новые, а работать некому, семьи голодают.
Его сухие глаза вынуждали чаще моргать, и сидя у костра он чувствовал эту сухость еще сильнее. На улице мерзко и сыро, но там он может не моргать так часто. Еще в молодости он испортил их на заготовках смолы и дегтя – лорд гнал мальчишек работать на несколько месяцев в болота. Гнус и жара днем, холод и сырость ночью сделали свое дело – кости ныли, глаза саднило, словно в них попал песок.
Старик, качая головой подкидывал дрова в очаг.
– Нет, надо вести сюда мастеров, - по-стариковски, задумчиво, но решительно сказал он вслух.
Пока хозяйки с ребенком жили в покоях, где встречали короля, их жилище штукатурили мастера. Таня решила, что раз на улице сейчас все работы встали, значит нужно успевать делать домашние. Айзек еще просил мастеров, чтобы утеплить овин, где доходит пиво. Там же мастера и ночуют. Собрали со всех ближайших деревень, чтобы не затягивать, и оплату хорошую положили – так дело веселее спорится.
Флоренса выделила для вязальщиц и швей специальную комнату, где они по указаниям Тани пробовали делать для леди гамаши. Разговоров о них шло сейчас много – даже деревенские переняли технику. Работы на улице и зимой хватает, те же дрова здесь не заготавливают на зиму, а рубят постоянно, перевозят цельными бревнами, во дворе рубят, и сушат у стен в кухне и теплом хранилище.
– Мы тоже ждем вести об Уильяме, - ответил он, и начал спускаться из зала, где, скорее всего, и проходили службы вниз. Дверь была прямо в полу. Когда закончились лестницы, капеллан поставил факел в держатель на стене, указал на мешки, уложенные у стены:
– Я сам предложил держать здесь фураж, что привезли с собой люди короля. Как вы и велели, - он посмотрел на Флоренсу.
– Велела я, а придумала Фелисия. Там, у стены, лежала пара наших мешков с пшеничным обдиром – мы прикармливаем им ягнят, и старые пустые мешки. Они-то и закрывали дверь в тайник. Солдаты вместе с командиром были здесь, и теперь они считают, что это место проверено, и мало того – здесь лежит их фураж. Отец Уолби копит продукты, что приносят мои слуги, и ночью перекладывает мешки, передает людям корзины, и перекладывает их обратно, - рассказала Флоренса.
– Вы отлично все сделали, святой отец, а сейчас, прошу, давайте проведем службу, но сделайте ее такой, чтобы я захотела уйти через десять минут, и даже нашла вескую причину, чтобы сбежать из часовни, и не возвращаться более сюда никогда, – ответила Таня и первая поспешила к лестнице наверх.
– Поверьте, вы не сможете быть здесь и пяти минут, - уверенно, с какой-то очень знакомой улыбкой, которой в фильмах улыбаются злодеи, ответил капеллан. И Таня поняла, что у них есть не просто священник, а очень надежный сообщник.
Глава 37
Капеллан справился с задачей – духота, дым и холод, а также его заунывное чтение выводило из себя. Таня даже прощаться не стала – просто вышла на улицу, где пронизывающий ветер пах снегом. Под юбку платья поддувало знатно, хотелось быстрее пойти в теплое помещение, налить горячего чая и прижаться к камину так близко, насколько это возможно.
Король и лорды к этому времени уже позавтракали и во дворе царил кромешный ад – лаяли собаки, почуяв скорую волю, желанный запах крови и гонки, слуги помогали хозяевам усесться в седло, упаковывали оружие. Король вышел последним, и быстро сев на своего черного жеребца, обратил внимание на женщин.
– Леди, пожелайте нам удачи, и обещайте приготовить те вкусные блюда вновь, а еще, я поражен вчерашним напитком – после завтрака нет никакой усталости, голова ясная, и сила, словно пронизывает все тело, - громко заявил он, и лорды, один за другим, подтвердили сказанное Его Величеством.
– Обещаем, ждем вас с добычей, в чем не смеем сомневаться, поскольку вы славитесь не только в бою, но и своими охотами, - витиевато расхвалила его в ответ Флоренса.
– Конечно, пронизывают его силы, в уху вылили не меньше пол-литра самогона! Тут не только силы, Флоренса, они сейчас чувствуют себя супергероями, - хохотнула Таня, как только всадники покинули двор. Стражи закрыли ворота за последними наездниками и женщины выдохнули, глядя друг на друга.
– Леди, в зале уже прибрали, и сейчас готов завтрак для вас, - сообщила подошедшая Тина.
– Да, мы должны поесть, а еще, сделайте отвар из ягод и трав, только очень горячий, - ответила Таня и они с сестрой двинулись к донжону.
Суета, которой замок был охвачен всю ночь и все утро, спадала – люди уже не бегали, занимались привычными делами, во двор заезжали телеги крестьян, груженые дровами, провизией. Таня, позавтракав, накинув теплый плащ, вышла во двор и осматривала его с любопытством. Она поражалась тому, как быстро это место стало ее домом, вернее, ощущение дома, защищенности – именно оно грело душу.
– Ничего, скоро и здесь будет достаточно сносно, - тихо сказала она, успокаивая саму себя.
– Леди, я полагаю, вы не захотите спуститься в темницу, да и Роберту не стоит знать всего, что происходит в замке, – обратился к ней Эдвард, торопливо подошедший к ней от своей башни.
– Я понимаю, вам удалось их поймать.
– Да, все случилось, как вы и сказали – они решили ограбить вас. Я предлагаю повесить их в лесу – людям короля не стоит знать о наших делах.
– Если это возможно, я согласна. Вывезите их на телегах в мешках. Только вот, что вы ответите их семьям?
– У наемников нет семей, кроме монет, что звенят на поясе, - коротко ответил Эдвард, мотнув головой. Таня поразилась своему спокойствию, и то, что она только что дала свое согласие на убийство ее совершенно не волновало. Ее волновало то, что с ней сделало это время и это место. Та, прошлая Таня ушла, и на ее место пришла другая, о которой ей всегда говорила мама. Пришла строгая и сильная женщина со стержнем из редкоземельного металла. Такой можно согнуть не силой, но любовью и искренностью. Только вот, Таня теперь не верила ни в то, ни в другое, а значит, все пути к ее сердцу были закрыты, и не существовало ни одной отмычки, что открыла бы эту дверь. Так считала она сама.
Она также беспристрастно наблюдала как вынесли из тюрьмы два мешка и закинули в телегу, бросили сверху лопаты и закидали соломой. Жизнь замка текла своим чередом. Люди из стражи узнают только то, что двое решили уйти со службы.
Этим вечером стражники получили немного денег – нужно было дать понять, что вовсе без оплаты они не останутся. Но бросать проверки ни Таня ни Эдвард не собирались. Чистки, скорее всего, продолжатся до весны, - думала она.
Тина вынесла на улицу горячий чай. Теплые чулки, что перед завтраком заставила надеть служанка, грели отлично, только вот, для долгих прогулок не годились.
– Нам нужны гамаши, или что-то подобное, потому что сидеть в замке у огня всю зиму – не дело, да и работы оказывается много больше, чем я думала, - тихо сказала она.
– Что такое га-ма-ши? – неожиданно сзади услышала она голос Флоренсы.
– Это теплый верх для чулок, Флоренса. Пусть ко мне приведут женщин, что вяжут чулки, я расскажу им, и ты удивишься – насколько это прекрасная вещь. А еще, пусть придут швеи, мы добавим одну очень нужную в гардеробе деталь, - улыбнулась Таня, и отправилась на кухню – нужно было похвалить повара за отлично приготовленные к приему короля блюда, и конечно, наградить отличившихся. Деньги – вода, самое главное – люди, они самое большое богатство, - так говорила Танина мама, и она никогда не забывала об этом.
Вечером Таня велела прийти экономке, Айзеку, мастерам, что делали кровати, повару Эрнану и нескольким слугам, которых отметили их начальники. За ужином Таня звала каждого из них и вручала по паре кругляшей, на которые они могли легко купить на рынке или у охотников мяса, зерна и даже меда, и этого количества хватило бы на пару недель. Но она заметила именно то, на что надеялась и чего ждала – им нравились не деньги, хоть и были весомой причиной для радости. Они были горды тем, что хозяйка отметила их труд.
Эдвард также, получил свою награду, его верные помощники и он были вызваны отдельно – без слушателей, так как операция «крот», как ее обозвала Таня, еще продолжалась.
Через день вернулся Магрегор с ребенком, и Таня почувствовала, что его присутствие добавляет уверенности в безопасности. Все обитатели замка уже поняли – зачем здесь эти шотландские мужчины, и видели, что они терялись из виду при солдатах короля – если король прознает, нужно будет более внимательно искать предателей, и точка, а так… Это всего лишь строители водяных мельниц, а сейчас не сезон, и они мастерят эти самые мельницы в ожидании начала весны.
Охотники вернулись через три дня, и к радости повара и хозяек, столы теперь накрывались продуктами этой самой охоты. Король был сдержан – понимал, что дело на этот раз не выгорело. А еще, его интересовало все новое, что он попробовал и увидел в замке. Кровать, что все еще пахла деревом, явно была подготовлена к его приезду, эти невиданные блюда, и особенно его заинтересовал напиток, что так грел его душу.
– Леди, я хотел бы получить рецепт этого напитка, - после второй смены ликера заявил король, и лорды заперешёптывались – явно хотели того же.
– Сир, мы вынуждены отказать вам в рецепте, так как хотим получить на него монополию, - немедля ответила Таня.
– Монополию? – удивленно переспросил король.
– Да, право торговать им, а за это мы можем платить налог, либо поставлять ко двору Вашего Величества оговоренное количество ликера.
– Это называется ликер? – в его глазах загорелся огонек, который Таня назвала бы хитростью, смешанной с восхищением. – Это хороший договор, но мне кажется, что мой двор не выпьет и пятой части той суммы, на которую вы продадите за год.
– Хорошо, тогда мы можем предложить вам десять процентов с продажи. При этом, двор будет закупать его по той же цене, что и лорды, которые захотят покупать ликер у нас, - не стесняясь, ответила Таня.
– А вы не только хорошо поете, леди, но и умело торгуетесь. Откуда столь тонкие знания в этом деле?
– Наш отец, как вы знаете, занимался не только шерстью, но и продажей эля. Я внимательна к деталям, а кроме этого, как вы заметили, сир, имею уши. Так вот, именно так я научилась отделять семена от плевел, - стараясь говорить без гордости, но с долей самолюбия, заявила Таня.
– Я это учту, и сообщу вам о своем решении. А сейчас, прошу повторить ту песню, что вы пели нам по приезду в замок, леди Фелисия, - расслабился Эдуард, но Таня видела, что он понял ее хитрость, и это было не самым хорошим знаком. Про себя она подумала, что выпендриваться нужно поменьше.
Она пела, зал, как и прежде, молчаливо вникал в суть песни. За столом сегодня был и малыш Бродах, и король это отметил, но не спросил о нем, не сделал даже намека. А и была ли причина заговаривать о нем? Нет, король теперь должен был вернуться в Шотландию, чтобы продолжить свою кампанию.
Вторая часть охоты закончилась быстрее, чем предполагали хозяйки замка – зарядили дожди, перемежающиеся со снегом, зверь притаился, да и отсутствие условий дало о себе знать.
Всадники вернулись в замок, предупредили, что утром отбывают в свои владения. Женщины выдохнули, руководя приготовлением ужина для короля, свиты, и еще пары десятков лордов.
За ужином король подозвал Фелисию, попросил присесть рядом – для этого ушел со своего места его доверенный. Таня присела на край стула и уставилась на стол.
– Вы слишком открыты в своих мыслях, леди, и это может сыграть с вами плохую шутку, - начал он, когда в зале начались беседы, и гул заглушал его низкий, но очень приятный баритон.
– Вы мне угрожаете, сир? – она подняла глаза на него, и задержала взгляд ровно на переносице.
– Нет, что вы, у меня нет причин для вражды. Похвально, что вы держите графство в столь завидном состоянии, да еще и находите новые пути для получения дохода. Я принял решение сам – вы будете поставлять ликер ко двору. Двадцать бочонков в год, и я знаю, что это для вас не мало. Но, лорды со всей Англии скоро заговорят о нем. Только вот, у меня к вам будет встречное условие – через шесть месяцев вы прибудете туда, куда я укажу вам в послании, оно будет вот с этим перстнем, - он повернул ладонь наружу увесистым, но хорошо исполненным перстнем с темно-зеленым камнем. Таня пыталась рассмотреть его, но король убрал руку. – Думаю, к тому времени у вас будут новые песни, - он чуть наклонил голову, давая понять, что разговор закончен.
– Благодарю, сир, мы согласны поставлять двадцать бочонков в год. Если через полгода со мной все будет хорошо, я обязательно прибуду, чтобы спеть новые песни, - Таня не стала смотреть на него, просто встала и направилась за стол к сестре.
– И еще… - уже громко продолжил король. Сегодня ночью к вашему повару я отправлю своего, и я надеюсь, что им хватит времени, чтобы передать рецепты этих прекрасных кушаний, которыми вы угощали нас.
Флоренса и Фелисия мотнули головами и улыбнулись в знак согласия.
– Лишь бы они быстрее уехали, я готова рассказать ему не только рецепты, - прошептала не меняя лица Флоренса.
– Потерпи, сестра, - спокойно ответила ей Таня. Вот увидишь, скоро у нас все будет хорошо.
Утром они провожали эту прожорливую толпу до ворот. Король не был расстроен, наоборот, у него было отличное настроение. Слуги лордов шептались с Айзеком, и Таня понимала, что это начало их нового бизнеса – они выстраивались в очередь за новым напитком, что так греет душу и просветляет разум, как охарактеризовал его Эдуард I.
Таня думала о том, что ее прежняя жизнь оказалась менее реальной и настоящей, менее живой, лишенной сути, опоры. Сейчас, когда на ее плечах лежал не только этот замок, а и будущее Шотландии в лице маленького Бродаха, она понимала свою силу, свое предназначение. Вспомнив маму, она горевала, но научилась разговаривать с ней, выйдя за стены замка. Но когда она вспоминала о Косте, это всегда был один единственный момент – его злое раскрасневшееся лицо, воздух, бьющий ей в лицо из его рта, когда он кричал, что она слабое звено.
– Нет, Костя, теперь я точно знаю, что я не слабое звено. Теперь я даже доказывать тебе ничего не стала бы. Я не просто сильное звено – я сама эта цепь, состоящая из множества звеньев. И именно ты оказался этим слабым звеном, но моя цепь отторгла тебя – жизнь сама сделала так, чтобы ты исчез из нее, - говорила она вслух, стоя на стене одна и смотря вслед удаляющейся коннице. Холодный ветер бил в лицо, но она стояла там до тех пор, пока «волки», что не смогли съесть «овцу», не скрылись за лесом.
– Все, дорогая, достаточно мерзнуть, идем в дом, для нас Айзек оставил кувшин того самого вкусного сливочного ликера, - неожиданно обняла ее сзади неслышно подошедшая Флоренса.
– Идем, теперь все закончено. Я не знаю насколько, но пока у нас есть время, чтобы нарастить «жирок», ответила Таня, и в ответ прижалась к Флоренсе. – Скажи, весной здесь цветут деревья?
– Да, за замком прекрасные сады, и там есть вишня, а еще, много смородины, и даже ежевика. Детьми мы устраивали там игры, и нас не могли загнать в дом – слуги валились с ног каждый вечер после погони за нами – они не должны были выпускать нас из виду. Однажды, мы наелись вишни с косточками… – Флоренса болтала, а Таня слушала, и ей казалось, что сестра описывает ее прошлое. На секунду она испугалась, что может просто забыть истинную свою историю, но успокоилась, когда поняла, что мама, если видит ее сейчас, счастлива за нее, и серьезно сложив брови, говорит, что она и так знала, что я боец.
Глава 38
Дорожная распутица заставила сидеть дома пару недель. Леди суетились по дому, крестьяне рубили дрова для себя и хозяев, на полях больше не было животных, а в лесу, в ожидании устоявшегося снежного покрова, замерли звери. Во дворе замка прохаживались только стражи да редкие слуги пробегали с мисками или ведрами. Утром и вечером батлер выходил из темницы, чтобы полчаса видеть свет – его уже не смущала эта работа, тем более, в корытах свиней часто обнаруживались нетронутые куски хлеба и пирогов, что закормленные твари даже не замечали.
Айзек радовался, что успел закупить зерно и ячмень. В некоторых замках им даже пива продали – удивились, зачем батлер покупает его так много и так задорого. В бочках настаивалось пиво из ячменя, бочки были закрыты лишь номинально – в них бурлила жизнь, словно в огромных животах, вода и зерно становились началом того чуда, которое леди делала просто нагревая его, - поражался Айзек. Часть овина отдали специально под эти самые бочки.
Если бы не усталость, то жизнь в замке и работа полностью устраивали старика. Он словно помолодел за последние месяцы, но эта погода выворачивала кости, быстрее бы снег покрыл землю и установилась зима, - думал он. Хозяйки удивили его еще в самом начале, но то, что они делали сейчас… Запись на ликеры и деньги от лордов текли рекой. Никогда еще, даже в самые хорошие годы с шерстью не было столько достатка. Как снег на голову в это самое время, когда он ожидал большого голода.
Вот бы еще овины утеплить, а то столько дров и сил уходит на поддержание нужной температуры. Если бы не Фара, точно бы не справился. Толковый парнишка у меня вырос, и леди отметила, даст Бог, будет при работе, может и в войско не заберут – Эдуард все время своего правления только и делает, что воюет, опустошая не только земли шотландцев, а и свои – народу положил в Шотландии – два десятка лет еще надо, чтобы выросли новые, а работать некому, семьи голодают.
Его сухие глаза вынуждали чаще моргать, и сидя у костра он чувствовал эту сухость еще сильнее. На улице мерзко и сыро, но там он может не моргать так часто. Еще в молодости он испортил их на заготовках смолы и дегтя – лорд гнал мальчишек работать на несколько месяцев в болота. Гнус и жара днем, холод и сырость ночью сделали свое дело – кости ныли, глаза саднило, словно в них попал песок.
Старик, качая головой подкидывал дрова в очаг.
– Нет, надо вести сюда мастеров, - по-стариковски, задумчиво, но решительно сказал он вслух.
Пока хозяйки с ребенком жили в покоях, где встречали короля, их жилище штукатурили мастера. Таня решила, что раз на улице сейчас все работы встали, значит нужно успевать делать домашние. Айзек еще просил мастеров, чтобы утеплить овин, где доходит пиво. Там же мастера и ночуют. Собрали со всех ближайших деревень, чтобы не затягивать, и оплату хорошую положили – так дело веселее спорится.
Флоренса выделила для вязальщиц и швей специальную комнату, где они по указаниям Тани пробовали делать для леди гамаши. Разговоров о них шло сейчас много – даже деревенские переняли технику. Работы на улице и зимой хватает, те же дрова здесь не заготавливают на зиму, а рубят постоянно, перевозят цельными бревнами, во дворе рубят, и сушат у стен в кухне и теплом хранилище.