Глава 32




Готовые детали кровати для короля собирали уже в покоях – по винтовой лестнице невозможно было пронести мебель, а в окно входили только доски не шире полуметра. Мастера теперь трудились внутри, и Таня наблюдала как точно подходят друг к другу идеально подогнанные части. Люди, не зная геометрии, физики, сопромата умудряются создавать крепкие и что важно – очень красивые вещи, но это при условии, что их заставят. Даже для себя мастера не строили хорошие табуреты – везде в домах были кривые лавки. Не зря говорится «сапожник без сапог».

Маргарет, что Таня назначила старшей, отлично справлялась со своей работой – в замке стало чище даже во дворах. Каменный пол в покоях короля был начищен, возле кровати слуги настелили несколько шкур, и сейчас она руководила слугами, что укладывали перину на основание кровати. Выглядела она не хуже тех, что видела в музеях Таня: высокое изголовье, столбики, похожие на крепкие, но искусно вырезанные балясины, практически незаметное основание для балдахина, что терялось в складках ткани и создавало ощущение, что темно-синяя, бархатистая ткань парит в воздухе над кроватью.

Таня пожалела, что нельзя задрапировать стены, потому что запас тканей был не так уж и огромен, как описала ей Маргарет. Ну, ничего, - подумала она. Еще успеется, а пока – и так выглядит отлично. Зато удалось выкроить ткани на достаточно богатые шторы. Теперь непрезентабельные окна со ставнями были задрапированы таким же синим бархатом. Потом, если вдруг что, его можно будет снять и сшить платье. Таня невольно улыбнулась, вспомнив знаменитое зеленое платье Скарлет из портьер.

– Айзек, следи за тем, чтобы камин протапливали ежедневно – в комнате не должно быть сырости, как и в наших покоях. Ставни плохо прилегают к окнам, и нужно починить их, а к холодам заткнуть все щели мхом, – обратилась Таня к Айзеку, что ни на шаг не отходил от хозяйки, когда она обходила замок.

Айзек долго не мог привыкнуть, что леди может столько знать и понимать в хозяйстве, а когда смирился, оказалось, что леди обучает мужиков из Шотландии очень интересному делу – Айзека через неделю после первой пробы самогоноварения приобщили к процессу, и теперь он на последние деньги замка закупал в соседних графствах ячмень.

Таня сделала несколько настоек на сухих ягодах, в какие-то добавляла мед, доводя сладость до ликерной. В это время сладости доступны лишь богатым, а если напиток станет еще и кружить голову – должен стать бестселлером сезона. Таня хотела сделать ликер, о котором будут шептаться, который захотят попробовать все в Англии и не только. Ставка на алкоголь всегда сыграет – думала она, вспоминая бар, в котором работала.

– Жаль, что сейчас не лето, тогда бы у нас был очень большой выбор ягод, – за обедом поделилась заботами с Флоренсой Таня.

– Дорогая, сухих ягод у крестьян столько, что можно накормить не только Англию, значит, мы можем просто их скупать, и за одно, предупреждать сборщиков, что на будущее лето мы готовы закупать свежие, - ответила Флоренса, отправляя в рот очередную порцию пирога с луком и яйцами.

– Да, но мне бы хотелось сейчас. К тому же, денег у нас не так уж и много – Айзек закупает на последние ячмень для пива. Сухие ягоды дают хороший цвет напитку, а свежие – аромат и вкус. Сегодня вечером я хочу угостить тебя тем, что мы делали несколько дней. За ужином мы не станем вспоминать о напитке, а когда вернемся в покои, я угощу тебя, и попрошу решить – понравится ли это лордам, а тем более – королю.

– Ты заинтриговала меня, дорогая, я даже не представляю, что еще можно сделать лучше этого, – она заулыбалась и указала на пирог. – После охоты, долгой дороги и промозглой погоды, эта еда покажется королю и лордам – чем-то волшебным!

– Вот и увидишь, и поверь мне, ты будешь удивлена! – ответила Таня, и в этот момент вспомнила о глинтвейне. Улыбнулась сама себе, и решила, что подать горячий взвар нужно сразу по прибытию короля! Сразу! Так они смогут не нарваться на его плохое настроение, усталость. Лишь бы он не оказался тем человеком, о котором говорят, что даже пятьдесят грамм делают из него животное! Вот и увидим, - успокоила себя Таня и принялась за пирог.

За ужином Магрегор рассказал, что Ричард – бывший батлер просит аудиенции у хозяев, и утверждает, что у него есть что им сообщить. Флоренса посмотрела на Таню, мол, дорогая, решать только тебе.

– Завтра за обедом можете привести его прямо в зал и усадить с нами за стол. Сегодня вечером и завтра утром не давайте ему еды, только воду, – задумавшись, словно что-то представляя или вспоминая, дала указания Таня. Магрегор и Дункан молча поклонились и вышли за двери.

– Я осмотрела покои короля и пришла в восторг, сестра, – решила сменить тему Флоренса, хоть Таня и видела, что после ее слов о голодовке для батлера она вопросительно глянула на нее.

– У нас будут такие же, уже скоро и наши кровати будут готовы. А еще, мастера сделают нам фальшстену. Пока одну, и мы подумаем о нескольких таких в замке.

– Для чего она?

– В покоях возможно будет спрятаться. Между действительной стеной и возведенной стеной из бревен, распиленных пополам, будет пространство. Стены мы задрапируем шерстяными тканями, и будет не понятно, что там есть ниша. Когда я осматривала покои короля, эта идея пришла мне в голову. За нашей стеной сразу королевская кровать и очаг, как и у нас.

– Хм, да, ты права, получается, он будет прямо за стеной?

– Да, и поэтому, мы наши кровати установим прямо у входа – подальше от стены, и говорить будем только на улице, потому что как при нем, так и после его отъезда, ушей в наших стенах прибудет, а потом, сразу после того, как свита отбудет, займемся этой стеной, – почти шепотом, наклонившись к Флоренсе проговорила Таня.

– Ты считаешь, что будет время, когда эта ниша нам понадобится? – не испуганно, не удивленно, а больше для того, чтобы Таня повторно озвучила свои опасения, для понимания, что сестра тоже понимает опасность, спросила Флоренса.

– Если не понадобится, мы устроим там тайник, но лучше перебдеть, чем недобдеть, – улыбнулась Таня и поняла, что Флоренса только отдаленно поняла значение этих слов.

– Я рада, что ты так много думаешь о безопасности.

– Да, думаю, и у меня есть вопросы по еще двум башням, в которых я не была. Полагаю, в одной из них находится часовня, а вторая пустует?

– Да, одна пустует, но наш маршал – Эдвард сообщил недавно, что и там теперь есть охрана.

– А в часовне нет охраны? Я не видела возле нее солдат, и не знаю – есть ли в ней служитель, – старательно делая вид, что упоминает о часовне вскользь, продолжила расспрос Таня.

– Наш капеллан – очень серьезный и в то же время, добрый человек – его любят даже крестьяне, для которых всегда открыта часовня внизу башни.

– А мы не должны посещать службу? – перебила Флоренсу Татьяна.

– Я не столь набожна, сестра, – глаза Флоренсы забегали, – и святой отец сам молится за нас.

– Думаю, все же, нужно познакомиться и осмотреть часовню – она тоже стоит на границе между нами и возможными врагами. Часовня меня интересует не больше, чем остальные части стены, сестра, – уже настойчиво ответила Таня.

– Хорошо, тогда завтра после обеда с нашим бывшим батлером мы навестим капеллана. Я не стала спрашивать, но сейчас меня просто разрывает от любопытства – что же ты задумала, коль приняла решение пригласить его голодным, да еще и усадить за стол? – Флоренса явно желала поменять тему, и то, что прогулку в часовню она назначила на послеобеденное время, говорило лишь о том, что утром она без Тани собирается навестить капеллана.

– Батлер – любитель вкусно поесть, и неделю назад я велела Магрегору кормить его лишь постной похлебкой без соли. Воду он получает в тех количествах, которые запросит, а вот хлеба – только небольшой кусочек по утрам. То, что он захотел поговорить с нами – хороший признак, значит и эти лишения даются ему тяжело. Уже неделю каждый вечер Магрегор относит в темницу большой кусок горячего пирога и отдает его стражнику, что охраняет нашего управляющего. Тот не видит, что разогревает на железе охранник, но запах этого пирога он чувствует несколько часов.

Флоренса застыла, слушая Таню, и в какой-то момент она шумно сглотнула слюну, посмотрела на пирог в руке и опустив голову тихонечко засмеялась.

– Фелисия, я и не думала, что в такой красивой головке могут жить такие изощренные методы…

– Истязания? Ты это хотела сказать? – продолжила Таня за сестру, которая как будто испугалась обидеть ее этим словом.

– Да, – коротко ответила та.


– Прошу не стесняться этого слова, если оно исходит из моего сердца, сестра. Это наказание – самое доброе по отношению к человеку, «благодаря» которому весь замок мог зимой умереть от голода. Думаю, Магрегор, который просил отдать ему батлера для расспросов, не стал бы просто дразнить его едой. Да и то количество пищи, что он сейчас ест – благо для него, поскольку это поправит его здоровье.

После того, как Флоренса уложила сына, служанки улеглись спать на выдвижных помостах возле кроватей хозяек, Таня позвала Флоренсу к столу, который сейчас был отделен ширмой, что добавила ощущение камерности, кабинета. Деревянные полки для бумаг под окном, три высоких стула, мягкие и теплые шкуры под ногами.

– Вот это мы должны сейчас испробовать, Флоренса, но я прежде хочу тебя спросить сразу – нравится ли тебе пиво или эль? – спросила Таня, вынимая из деревянного ящика четыре небольших, примерно на четверть литра, глиняных горшка.

– В холода, и когда в замке начинались болезни, мы даже, будучи детьми, пили только пиво и эль. Отец давал эль иногда перед сном, а мой муж… – после слов о муже глаза Флоренсы всегда непроизвольно опускались к полу. И пусть только на секунду в них читались страдание и тоска, потому что она тут же крепко сжимала зубы. А потом в ее взгляде появлялись сила и ненависть, и Таня знала, кого она касалась. – мой муж поил меня элем ночами, из своего кубка, и я спала как ребенок.

– Значит, тебе это понравится, – решила уйти подальше от меланхолии, которую могут вызвать сейчас во Флоренсе эти четыре совершенно разных, но в то же время, одинаково горячих напитка.

Таня разлила по кубкам, что принес вечером в покои Магрегор, темно-синий, вязкий от меда, черносмородиновый ликер. Перед свечами цвет напитка казался той синевы, которую имеет небо после заката – бархатным, темным, но в то же время сочным, королевским синим.

– Здесь один глоток, но ты должна скачала понюхать, посмотреть на него, потом ровно половину выпить – глотать сразу, не держа во рту. А вторую половину уже смаковать маленькими глотками, – прошептала Таня, двигая кубок к Флоренсе. Себе она налила во второй кубок. Флоренса внимательно наблюдала за всеми действиями Тани и с нетерпением то и дело заглядывала в кубок, опускала в него нос, громко вдыхала.

Таня подала пример – сделала первый глоток, выдохнула, чувствуя, что не все сивушные нотки удалось скрыть, но для этого времени это просто шедевральный напиток. Самым приятным было чувствовать тепло, которое спускается внутрь, очерчивая границы горла, пищевода, а потом и желудка. Он грел, и благодаря тому, что сухие ягоды не дают сока, не сильно разводил дистиллят. Таня не была любителем крепких напитков, но понимала, что в ликере не менее двадцати пяти.

Флоренса выдохнула и быстро закрыв рот облизала губы – она пыталась прислушаться к тому, что происходило внутри. Таня пробовала разогретый эль, который приготовил для нее Айзек, и даже он не давал этого эффекта. Наблюдать за Флоренсой было достаточно интересно – в ее глазах металось непонимание, смешанное с удивлением, и восхищением. Через пару минут она глубоко вдохнула, и подняв глаза на Таню выдохнула:

– Это божественно, дорогая! Я не знаю, как ты это делала, но если король это попробует, он не сможет больше пить ничего другого!

– Именно это я и хотела услышать, – не без гордости ответила Таня. Она в этот момент думала о том, что вовремя вспомнила об очистке самогона углем. Он собирает на себя множество примесей, и последний вариант самогона был максимально очищен, прежде, чем стать ликером.

Потом был ликер из черники, ликер из малины, что имели не такой яркий цвет, как черносмородиновый, а последний горшок Таня вскрыла ножом и попросила Флоренсу отвернуться.

Это был сюрприз не только для Флоренсы, потому что сама она вспомнила о нем в последнюю очередь, и даже попросила повара освободить кухню рано утром. И для этого ликера пришлось все делать достаточно быстро, чтобы он попал в четверку. В Таниной прошлой жизни этот напиток любили страстные натуры, нежные и ранимые, любители всего нежного.

– Я хочу, чтобы ты взяла кубок, и отпила из него с закрытыми глазами, – уже достаточно пьяным взглядом смотрела на названную сестру Таня.

– Сегодня необычный день, Фелисия, и хочу тебе сказать, что теперь я доверяю тебе полностью, и готова пить и есть даже с закрытыми глазами, – игриво ответила Флоренса и засмеялась, но Таня вспомнила о ее прогулках к часовне и к ней вернулось то недоверие, которое сейчас ушло благодаря алкоголю.

– Вот, пробуй, – подвинув прямо в руки Флоренсы кубок, произнесла Таня. Она была рада, что глаза той были закрыты, потому что Таня не могла улыбаться, когда ее явно обманывали.





Глава 33




Сливочный ликер, что Таня приготовила из свежих сливок, чуть поджаренного меда и пары капель настоя подходящих трав оказался краем восторга – Флоренса закатывая глаза от удовольствия и вкуса, смаковала напиток малюсенькими глотками.

– Летом будет больше разных вкусов – мы сделаем вкуснейшие настойки! – ответила Таня, пытаясь понять – что от нее скрывает Флоренса, но в какой-то момент ей стало стыдно за свои подозрения.

Утром, проводив взглядом женщин, что торопились с ребенком к капеллану, и дождавшись, когда они выйдут, Таня быстро встала и одела платье Тины, чепец, взяла корзину с бельем, и поспешила за ними к часовне.

Капеллан встречал их прямо у дверей – посмотрев по сторонам, он впустил их внутрь, Таня отчетливо услышала, как закрылся тяжелый засов. Тяжело вздохнула, и раз уж вышла, решила навестить мастеров, что заканчивали изготовление деталей кроватей для хозяек.

– Хоть это радует, – болтала себе под нос Таня, возвращаясь в покои. Кровати начнут устанавливать уже завтра с утра, а сегодня мастера будут монтировать фальшстену. – Хорошо, Флоренса, играй в свои кошки – мышки, но придет время, и я все узнаю!

– Король в двух днях пути, – вдруг закричал во все горло мальчишка, забежавший в ворота, его подхватили другие, и через минуту во двор въехал гонец. Таня поспешила внутрь – нужно переодеться, ведь он, скорее всего, захочет поговорить с обеими хозяйкам.

Таня уже из окна увидела, как Флоренса и Тина спешно выходят из часовни, проходят двор. Отошла от окна и присела на кровати – пусть думают, что она только встала.

– Фелисия, во дворе гонец, и за завтраком он расскажет нам о короле. Тот через пару дней будет здесь, а у гонца мы узнаем количество гостей, планы короля, – сразу от порога начала Флоренса.

– Видимо, он прибывает чуть раньше, чем планировалось, но у нас уже все готово, не беспокойся, Флоренса, – ответила Таня, но сейчас она видела в глазах сестры не беспокойство, а страх.

– С ним так много солдат! Они без устали будут кружить здесь вокруг замка, – продолжала Флоренса, словно не замечая, что Таня ей ответила.

– Ну и хорошо, меньше бандитов будет шляться по округе, успокойся. Или я чего-то не знаю? – серьезно посмотрев на Флоренсу, спросила Таня.

– Нет, я просто боюсь Эдуарда, я боюсь потерять сына, но мы не можем спрятать ребенка от него – все должны видеть, что он в порядке, и мы справляемся с уходом, как и с хозяйством замка.

– О хозяйстве не думай – у нас все отлично, да и с уходом – малыш здоров и весел, сыт. При таком количестве народа он не сможет и пальцем его тронуть, просто не имеет права – ты его мать. По крайней мере сейчас – пока он младенец. Думаю, пару лет нам можно не беспокоиться.

– Он может сделать так, чтобы матери не стало, но сейчас ты права – опасаться нечего. Только вот, я хочу, чтобы ты знала – все его слова – ложь, все его улыбки – яд, каждый его шаг продуман и просчитан на тысячу шагов вперед. Поэтому, ни одного лишнего слова не должно сорваться с твоих губ. Он умен и хитер как лис. А мы – скромные и молчаливые вдовы, что вышли замуж по велению Его Величества, потеряли мужей. А сейчас растим мальчика, которого должны отдать ему, – она говорила, а Таня кожей чувствовала страх, который испытывала Флоренса, и ей стало жаль эту хрупкую испуганную женщину, что доверила ей свои тайны. Но все ли? – думала Таня.

Таня и так была в ужасе от всего происходящего, но Флоренса добавила переживаний.

– С Его Величеством прибудет свита, это чуть более пятидесяти человек. По дороге к нему примыкают лорды, что получили ваши приглашения, и с каждым не меньше десяти человек обслуги, – рассказывал гонец, в тот момент, когда женщины вяло копались в тарелках с кашей, которую велела каждое утро готовить Таня.

– Покои для Его Величества, как и для лордов, готовы. Слуг разместят, а солдаты, как всегда, встанут лагерем перед замком, – ответила Таня. Из деревни придут слуги, на псарне готовят собак, а также, место для лошадей.