Епископ и Мюррей уже пересекали поля верхом, Уильям сидел на окраине леса и внимательно наблюдал за приближением Тани.

– Ты нашла там что-то ценное?

– Даже больше, чем ценное, это очень редкое растение, и очень жаль, что его так мало, – ответила Таня и присела рядом. Но Уильям тут же встал, и протянул руку за ее мешком.

– Нам нужно выходить, и это твое прекрасное растение придется нести мне.

Еще до заката они вернулись в лагерь. Таня не стала спрашивать – почему он не отправился на встречу один, или почему не поехали верхом. Этого она даже немного побаивалась – каталась верхом она только в детстве и без седла – мальчишки, что пасли стадо верхом давали покататься девочкам. Но лошади там были не больно то и быстрые.

Мюррей приехал рано утром один. Судя по расстановке людей, командному голосу и четкой речи, у него были знания в военном деле.

– Эта тактика хороша, когда о ней не знают, на севере англичане, вступавшие с нами в схватку, больше не поверят в такой обман. А еще, думаю, расскажут всем своим, что шотландцы используют тактику выжженной земли. Мы должны пойти к Стерлингу, захватить замок, и ждать, когда англичане отреагируют на это. А они обязательно отреагируют, потому что последние пару недель не было ни одного случая, когда шотландцы выступали. Сейчас они думают, что мы смирились, – вещал он, обходя отряд. Мужчины, которые пришли за Уильямом, хорошо дрались, не имели страха, но совершенно не умели действовать по командам.

– Они сильны, но в войне с англичанами нам нужна дисциплина, – сказал как всегда, неожиданно подойдя сзади Уильям. Таня сидела на пригорке и мелко резала листья лигустикума. Костя сегодня, казалось, был вне наблюдения, и спокойно шатался между вояками, наблюдая учебный процесс. Таня пыталась встретиться с ним взглядом, но так и не удалось.

– Вы считаете, что у вас получится? – искренне спросила она Уильяма. Она помнила слова гида о многовековых войнах шотландцев, которые затихали в момент, когда выступать в бой со стороны защитников своих земель было просто некому.

– Мы не имеем права отступать, это наша земля, и нам не нужен протекторат Англии…

– Как и вашему епископу не хочется зависеть от Английской церкви. Это очень невыгодно, – ухмыльнулась Таня.

– Несмотря на то, что жила в какой-то дикой стране, ты хорошо понимаешь суть вопроса! – ответил Уильям, и Таня пожалела о своем языке и чуть прикусила его зубами. Она оглянулась на Уильяма. Его лицо было серьезным. Таня вдруг поняла, что ей нравится вызывать в нем эмоции, наблюдать за тем как меняется его мужественное лицо. А особенно ей нравилась его улыбка в момент, когда он понимал, что она не права. Он не смеялся над ней. Он умилялся! Это было как открытие для нее – мужчина может не обвинять, а просто промолчать и улыбнуться. Для нее это было впервые.

– Это не сложно понять, Уильям, ответила она, открыто смотря в его глаза.

– Это не сложно понять мужчинам и очень умным женщинам, что интересуются происходящим. У большинства на это просто нет времени. Мне не важны мотивы епископа, важно то, что он, рискуя своей жизнью, побывав уже в плену у англичан, продолжает объединять вокруг себя наши отряды, – серьезно ответил Уильям.

– Я не хотела оскорбить епископа, просто хотела донести, что у него есть свои причины, чтобы помогать вам.

– У каждого есть свои мотивы, даже у тебя, только вот, я все еще не могу понять твои, да и вообще, ты единственная женщина, появившаяся словно ниоткуда, которую я не могу разгадать, – наконец, на его лицо вернулась эта улыбка, что так понравилась Тане. В нем было то, что и нужно было называть мужеством – умение не спорить с женщиной, потому что он мужчина.

Ночью Таня лежала в темноте и обдумывала все слова Уильяма, его поступки, его поведение. Ни разу он не повел себя неуверенно, никогда не кричал и не приказывал, но все прислушивались к нему. Таню разбудил шепот Кости:

– Мы можем бежать сейчас, вставай.

– Что? Ты с ума сошел? Здесь столько солдат, столько оружия. Вокруг леса ходит охрана, – Таня сказала это громче чем следовало, и Костя закрыл ей рот.

– Там телеги, из деревень привезли провизию. Сейчас они тронутся обратно. Их загрузили сеном, чтобы англичане думали, что крестьяне везут его домой. Возле телег никого нет, бежим, – он был убедителен, а главное – смел. Сейчас она видела того, прежнего Костю, который принимал решения и реализовывал их.

– Костя, куда мы побежим? Уильям обещал помочь с устройством, как только мы выберемся отсюда, мы придумаем что делать. Иногда нужно просто переждать время и получить шанс на счастливые обстоятельства, – Таня внутренне металась между словами Уильяма и Кости, того самого Кости, которым он был раньше – мужественного, родного, которого она вдруг снова обрела.

– Ты снова бросаешь меня? Заметь, не смотря на все, я не отказался от тебя, не оставляю тебя в беде. А ты снова решаешь поступить по-своему…

– В прошлый раз, когда ты убежал, тебя привезли связанным, так что, не говори мне об удаче – она, как раз, на моей стороне.

– Ты будешь и теперь обвинять меня во всех бедах? Идем! – он был уверен в поступке, и Таня сдалась.

Три лошади, в телегах которых лежало сено, и правда, были готовы к отходу из лагеря. В темноте они легко их обошли, и залезли в пахучую, накошенную наспех, и оттого, сложенную кое как траву. Закрыться сверху не составило труда. Костя лежал рядом и держал Таню за руку. Тронулись через пол часа, когда Таня испугалась уже, что устанет лежать в одном положении, и ее обязательно заметят.

Через час дороги по лесу они выехали в поля, и впервые за долгое время Таня почувствовала запах жаренного мяса. Неужели они уже в деревне? Так близко? Уильям уводил людей так, чтобы они встали лагерем не ближе, чем день дороги от любого населенного пункта, которые здесь, возле Глазго, тщательно проверяли английские солдаты.

Телеги встали, мужчины, что вели лошадей, перешептывались.

– Костя, по-моему, что-то идет не так.

– Вероятно, мы на месте. Нечего бояться. Как только они уйдут, мы свободны!

– Будь готов к тому, что нас просто поймают. Говори, что мы просто любовники, жених и невеста, и решили уехать из дома, потому что наши родители против, и ни слова об отряде Уильяма, – на ходу придумывала Таня, понимая, что голоса, раздающиеся вдалеке – явно английские. Это был совершенно иной английский – выговор был жестковат, да и вообще, словно бы это смесь английского с каким-то непонятным языком. Но что-то понять было можно, а некоторые предложения становились доступными только если подобрать и заменить непонятые слова.

– Ты таскалась с ним непонятно куда, а сейчас заступаешься за него. Совсем забыла, что мы его пленники? – зло прошипел Костя, но голоса были все ближе и ближе. Таня шикнула на него, и они замерли.

– Они спрашивают куда вы едете ночью, и что везете? – достаточно молодой голос, но уж больно уверенно говорит, как хозяин положения – подумала Таня.

– Косили траву, ягнят, что сидят дома, водой не прокормишь, – беззаботно хохотнул мужик, что сидел в телеге прямо у наших ног.

– Ночью и так далеко? Говорите правду, иначе у солдат есть право повесить вас прямо здесь.

– Гляди сам, трава, полные телеги, специально ездили в низину, там она еще не грубая – земля сырее, возле деревни совсем уже ничего нет, – снова уверенно ответил мужчина. – Можешь проверить, – он хохотнул, спрыгнул с телеги и шаги его удалились – видимо пошел к остальным, что ехали чуть впереди.

Сердце у Тани забилось как бешенное – перед глазами стояла картина из множества фильмов, где сено протыкали штыками, проверяя, нет ли там людей. Она ждала шагов в их сторону. Но было тихо. Что-то происходило впереди. Слышалась речь того парня с командным голосом, английская речь, среди которой Таня могла разобрать отдельные слова. Этот молодой был их переводчиком! Он шотландец - поняла Таня. Когда голоса подобрались к их телеге, и Таня приготовилась плакать и умолять, чтобы ее не привели обратно к отцу, послушался стук копыт и англичане обеспокоенно заговорили. Вдалеке кто-то прокричал о проверке.

– Эй, вы не видели здесь молодую девушку и парня? – голос Уильяма, который Таня привыкла слышать еще до того, как увидит его, был серьезен.


– Нет, не видели, кто ты? И какого вы здесь разъездились ночью? – снова тот молодой.

– Нужно вернуть мою невесту, она убежала со своим сосунком, а я уже отдал ее отцу все, что он хотел. Не смейтесь, если я ее не верну, меня засмеют в городе, – голосом обиженного дурачка продолжил Уильям, и Таня свела брови, думая о том, как одинаково они решили врать. Какого черта он здесь делает? Неужели они так важны для них? Или же, скорее, испугался за безопасность своего мероприятия.

– Костя, мы слишком много знаем, и не должны попасть к англичанам ни в коем случае, – прошептала Таня прямо в ухо Косте.

– Мы проверили три телеги – там только сено, – хихикнул молодой, явно смеясь над обманутым дурачком.

– Я должен проверить, иначе, не смогу вернуться домой. Вы позволите?

– Гляди, чего уж? – удивленно ответил мужик с нашей телеги, знающий Уильяма в лицо, и сейчас явно не понимающий, что же происходит.

У телеги началась возня, и за считанные секунды влажная и тяжелая трава, что надежно укрывала беглецов, исчезла. Таня и Костя сели в телеге, вытирая лицо руками.

– Так вот ты где, подлая девка, – заорал Уильям, вытаскивая Таню из телеги. – Вы вернетесь обратно со мной, и дома я разберусь с вами.

Солдаты хохотали как дети, Таня думала о том, что в это время не было шоу, фильмов и спорта. Любимая людская забава – семейные разборки. А тут… Мужик, которого обманула девка, да еще и сам поймал их в момент побега. Момент затянулся, и, если они хотели уйти без зацепок, нужно было действовать – думала Таня, но говорить она не могла.

– Чего разлегся? Вставай, ты едешь с нами обратно, – продолжал играть Уильям, а мужики, что смеялись, подыгрывая ему, спешно складывали сено в телеги, давая понять, что торопятся, и им не до нашего спектакля.

– Никуда я с вами не поеду, мне и тут хорошо, – огрызнулся Костя, и лицо Уильяма поменялось. Вот сейчас он действительно походил на разъяренного обманутого мужа. – Ты хочешь испробовать моего молота? Что-то подсказывает мне, что ты слабак и трус! – кричал он, играя на публику, но потом Таня поняла, что он хочет заглушить голос Кости.

– Прошу, прости нас, не убивай его, я вернусь с тобой, меня можешь побить, его не тронь, – бухнулась Таня на колени, и солдаты вокруг засмеялись громче – теперь они гоготали над Костей, который не в силах защитить женщину, что увел от мужа.

Таня осмотрелась внимательно – метрах в ста от места, где стояли телеги был лагерь, но не такой как у Шотландцев. Здесь были хорошие для этого времени, видимо военные, палатки, вокруг костров сидели солдаты, и одуряющий запах жаренного мяса шел именно отсюда – на вертелах крутились два барашка. Встретившись взглядом с Уильямом, он моментально указал ей куда-то на землю. Она опустила голову и обомлела – роса, по которой ехали лошади, сослужила плохую службу – след от небольшой подводя явно читался, и теперь весь лагерь, что так долго собирал Уильям был в опасности.

– Костя, не зли его, пошли с ним, прошу тебя. Не оставляй меня, дома моя мама, она даст нам свое благословение, отец вернет все, что дал мой муж, мы будем вместе, – кричала она, наклонившись к нему, поднимая его за плечи. Солдаты смеялись – молодой человек, похожий на какого-то знаменитого актера переводил им все, что они говорим.

– Быстро вставай и уходим, потом все объясню, Костя, прошу тебя, – успела прошептать она, когда завалилась на него. Уильям выждал, когда она поднимет голову, и проклиная весь род своей несуществующей жены, отдернул ее от телеги. Зрители наслаждались.

– Что здесь за шум? – Таня поняла слова на английском мгновенно, и посмотрела на Костю – он тоже понял. К ним приближались двое, с виду, таких же солдафонов, но, судя по тому, как все присмирели, это были командиры.

– Капитан, да тут шутники, сбежавшая из-под венца девка, ее муж и любовник! – ответил молодой и улыбнулся, указывая на троицу.

– Капитан, я хочу говорить с вашим командующим, я знаю о мятежниках. Прошу забрать этого и мою невесту с собой. Я все расскажу, – на ломанном английском, запинаясь, подбирая слова, сказал вдруг Костя и спрыгнул с телеги.

– Везите всех в Ботвелл[1], мы выедем следом, сощурившись, ответил капитан.



[1] Замок Ботвелл (англ. Bothwell Castle) — средневековый замок, который находится в 16 км к югу от Глазго, в графстве Южный Ланаркшир, Шотландия.





Глава 20




Солдаты быстро связали всех троих, а крестьян, что стояли сейчас возле своих лошадей, толкнули в спины, и велели убираться к чертям. Уильям заметно выдохнул, но тот молодой, что был переводчиком, вдруг подозвал одного из солдат и что-то прошептал ему на ухо. Тане стыдно было смотреть на Уильяма. Она понимала сколько проблем, нет, даже бед, она принесла.

Солдаты, которыми ока «окрестила» англичан, были скорее рыцарями – это название подходило больше, но, раз это был не турнир, значит солдаты, - думала она.

На некоторых были длинные сюрко – что-то вроде кафтана без рукавов, или туники. Подол его был разрезан на четыре части – это, скорее всего, чтобы не сковывать движений в бою. Под сюрко была кольчуга, и у некоторых она закрывала и руки.

Солдаты, что сидели у костров были без доспехов. Стеганый аскетон или гамбезон напоминали тонкую фуфайку. Кто-то лежал в серой свободной рубахе, под которой легко могла оказаться кольчуга. Армия короля Эдуарда была снабжена мечами и копьями, в отличие от шотландцев, что больше полагались на молоты, хоть и имели мечи.

– Эти тоже поедут с нами, – указав на крестьян, сказал капитан, и теперь у людей Уильяма не было шансов, чтобы узнать о скором нападении. Благо, Костя не вывалил всю информацию здесь, а просил везти его к главному. Значит, либо он не предатель вовсе, и оттягивает время, либо не очень умный трус, который хочет выслужиться перед командующим, а тем временем, дает отрядам шотландцев шанс.

Троих пленников бросили в телегу. Крестьяне сели не связанными в другую телегу, но о побеге не могло идти и речи – каждая сопровождалась десятью вооруженными рыцарями.

Везли их без особых пиитетов – лошадь подгоняли, чтобы как можно быстрее оказаться на месте. Таня несколько раз больно ударилась ребром. Кляп во рту, туго притянутый грязной веревкой позволял только мычать, страшно хотелось пить, тело с завязанными за спиной руками затекло. Глаза слезились от грязи и сырой травы, а еще, она сильно хотела в туалет.

На рассвете, чуть задремав, Таня проснулась от криков и резкой остановки. Она открыла глаза и оказалась прямо лицом к лицу с Уильямом. Он рассматривал ее, но злится он, или улыбается было не разобрать – кляп перетянувший нижнюю часть лица скрывал какую-либо мимику. Он медленно водил глазами, словно искал на ее лице что-то важное, что-то знакомое, но никак не находил.

Таня закрыла глаза, потом медленно помотала головой, стараясь дать понять ему, что очень сожалеет о содеянном. Когда она открыла глаза, он отвернулся от нее. Таня повернула голову и охнула бы, будь открыт рот – над ними возвышалась гигантская башня, которую окружала высокая стена, и судя по всему, там продолжалось строительство – угловые башни были разной высоты.

Увидеть старинный замок таким новым, только построенным – чудо, но, если бы сейчас было до этой радости… Таня рассматривала его, пытаясь отвлечься, вспоминая экскурсию в замок Ботвелл, что был перестроен уже несколько раз за века, но помнила экскурсию к раскопкам – тюремная башня, небольшая, но имеющая приличный подвал, не сохранилась в Танином времени, но находки археологов много рассказали о ней.

– Веди в донжон, командующий сам решит, что с ними делать, – на английском скомандовал кто-то, и их по одному вытащили из телеги. Таня успела посмотреть на Костю, но тот был как скала – ни одной эмоции не выражали его глаза. Он шел сам, хоть его и подталкивали для вида, он лишь поводил плечом. Если бы Таня не знала кто он, а сейчас открыв глаза, и такой дорогой ценой избавившись от розовых очков, понимала – обыкновенный мажор, вылезший на первых ставках благодаря деньгам и правильно подобранным людям, она приняла бы его за местного аристократа. Уильям шагал ровно, даже немного торопясь, высоко подняв голову голову.

Таня думала о сыновьях Бриды. Об Адаме и Лестере. «Будь ты не ладен, Уильям, зачем ты сказал мне о ней тогда? Чтобы я не совершила ошибки? Чтобы не предала этих мальчишек и их несчастную мать, коли на остальных мужчин мне плевать? Ты видел, как я наблюдала за ними тогда, там, пока они были еще дома?» - мысли скакали с одного на другое, и не хотелось думать о том, что Таня сама дура, ведь столько раз прощать предательство Кости, которое он умело вуалировал под ее недоверие к нему – большая глупость.