Футболисты пожали плечами.

— Он сам хотел там посидеть, — сказал Анди. — Мы живем в свободной стране.

— Прекрати! — Я посмотрел на него своим самым строгим взглядом.

— Идем, Анди, — позвали его приятели, — не парься!

Но Анди не собирался отступать. Он поднял руку и навис надо мной, потом навалился на косяк двери, схватился за ручку и повторил:

— Он сам хочет тут посидеть! Правда, Фабиан?

Я попытался помешать ему снова закрыть дверь, поставил ногу между ней и порогом, но Анди, изловчившись, оттолкнул меня и захлопнул дверь прямо перед лицом Фабиана.

— Ну все, хватит! — сказал я.

Анди рассмеялся.

Между нами развернулась стремительная борьба за ручку двери. У меня резко подскочил пульс. Меня смяли и сломили. Шестнадцатилетний сопляк разрушил мой авторитет, мое профессиональное достоинство.

— Отпусти! — закричал я.

Анди засмеялся еще громче.

Его дружки стояли рядом и кричали «юху-у-у». Кто-то снимал происходящее на телефон.

И тут на меня накатило. Я отпустил ручку и нанес двойной удар в бок так, что юный мерзавец запутался в собственных ногах и рухнул на пол.

Я быстро открыл дверь, чтобы Фабиан выбрался из туалета.

— Ты немедленно идешь вместе со мной к директору! — сказал я вставшему на ноги Анди.

— Пошел нах, — смерил он меня взглядом. — Я на тебя заявлю.

Ты серьезно, подумал я, глядя ему в глаза. Сзади нас шумели его приятели, кто-то из них сказал:

— Я все заснял. Железное доказательство, врубаешься?

Анди поднял руку. Дай пять! И каждый одобрительно хлопнул его по раскрытой ладони; прибежали другие ученики посмотреть, что тут происходит.

Кто-то спросил, правда ли я ударил Анди. Я застыл. Огляделся в поисках путей для бегства.

Я перешел черту? Снова?



Неделя в Бранэсе, разумеется, получилась не такой, какой виделась мне перед поездкой. Случившееся прокручивалось у меня в голове, когда я сидел в подъемнике с Беллой. Играл в номере в компьютерные игры с Вильямом. Отогревал одеревеневшие ноги у огня в теплом домике, с чашкой дымящегося какао в руках. Выписывал зигзаги на склоне в лучах слепящего солнца. Инцидент с Анди не отпускал меня ни на миг.

— Что именно ты сделал? — спросила Бьянка. — Ты на него напал?

— Нет, конечно! Я помогал Фабиану выйти из туалета, а Анди случайно упал. Это был несчастный случай.

— Тогда тебе нечего бояться, разве нет?

Мне так хотелось успокоить ее, сказать, что все ерунда и скоро забудется, но я знал, как устроен школьный мир.

— Перед Рождеством у нас была лекция о сдержанности в проявлении эмоций, — сказал я.

Мы с Бьянкой сидели в номере, пили красное вино и играли в «семерку».

— И что там сказали?

— В острых ситуациях взрослый человек должен отступить и подавить собственные чувства, избегать нравоучений и не действовать авторитарно, — объяснил я. — Проще сказать, чем сделать. Кроме того, с таким подходом можно забыть о дисциплине.

— В смысле? Ты вообще не должен был реагировать? Они же действительно заперли Фабиана в туалете.

— Мне надо было выждать и поговорить с ними спокойно. Но я сорвался. Я нервничал, хотел скорей домой, чтобы собираться в дорогу. И когда я в туалете увидел испуганное лицо Фабиана… Черт… Я не сдержался, и обстановка накалилась.

— А что, если… — заговорила Бьянка, — если по Чёпинге пойдут слухи?

— Да нет, вряд ли.

— В следующий раз ты должен просто пройти мимо. Позвать директора. Это невыносимо.


Она была права. Риск слишком велик, а я не имею права ошибаться.

В четверг мы заказали в премилом ресторанчике рядом с подъемником местный деликатес — пиццу с мясом лося. С каждым днем крепла моя надежда, что за время каникул интерес к происшествию с Анди спадет и он угрожал заявить в полицию не всерьез. Школьники сейчас часто так делают. Я надеялся, эта история не получит продолжения.

Я съел столько пиццы, что боялся, как бы меня не вырвало. В номере, когда я читал перед сном сказку Белле и Вильяму, у них слипались глаза. Потом я залез под одеяло к Бьянке. Мы гладили друг друга и целовались. Съеденное стояло у меня в горле комом, живот раздулся как мяч.

— Спокойной ночи, — прошептал я, прервав поцелуй. — Я тебя люблю.

Утром я обнаружил в телефоне сообщение от директора школы.

«Не могли бы вы прийти сегодня в школу?»





25. Mикаэль




После катастрофы

Суббота, 14 октября 2017 года

Когда Бьянка поворачивает голову, ее лицо искажают гримасы. Блуждающий взгляд, дрожащие веки. Она тихо стонет.

— Позови медсестру! — говорю я Сиенне. — Скорей! — Я крепче сжимаю руку Бьянки.

— Ты слышишь меня, любимая? Как ты? Ты можешь что-нибудь сказать?

Вспоминаю слова доктора. Только когда она придет в себя, мы сможем понять, насколько серьезно поврежден мозг.

— Любимая, скажи что-нибудь!

Бьянка медленно открывает рот. По лицу видно, как ей больно.

Сдавленным голосом она произносит единственное слово:

— Дети?

С меня спадает тысячекилограммовый груз.

— Они здесь. Спят, оба.

Я отхожу в сторону, чтобы она могла их увидеть. Мне кажется, я замечаю слабую улыбку на ее лице. Возвращается Сиенна с медсестрой, девушкой лет двадцати пяти с ярко-рыжими волосами.

— Бьянка, вы проснулись?

Медсестра проверяет аппаратуру и кладет ладонь на руку Бьянки. Объясняет, что ей сделали операцию.

— Что случилось? — спрашивает Бьянка.

Молодая медсестра поворачивается ко мне.

— Несчастный случай, — говорю я. — Тебя сбила машина.

Глаза Бьянки заполняет блестящая пустота, она словно обращает их внутрь в поисках воспоминаний.

— Ты поехала на велосипеде в супермаркет, — рассказываю я.

Она как будто все еще где-то далеко.

— Сбила? Машина?

Я колеблюсь, на меня строго смотрит Сиенна. Как рассказать?

— Ты выезжала из двора…

— Когда?

Она говорит очень медленно. Малейшее усилие причиняет боль.

— Вчера, — отвечаю я. — Сегодня суббота.