— В номер пациента психиатры Святой Агаты для удобства закладывают коды диагнозов. Обычно они двухзначные с буквенной приставкой. У него их несколько.
— Вы можете перечислить? — заинтересовано спрашивает Клои.
— Могу, — спокойно сообщает Элинор. — F60 — специфические расстройства личности, F22 — хронические бредовые расстройства, F99 — психическое расстройство без дополнительных уточнений. Подводя итог, можно сказать коротко, что Дик — психопат с бредовыми идеями.
— Вы объяснили мужу, насколько может быть опасен этот человек?
— Разумеется, — подтверждает Элинор. — Но я думаю, Кристофер не осознавал всю серьезность нашего положения.
— Вы так и не поехали в Святую Агату, так?
— Мы не успели. На следующий день у мужа не получилось приехать пораньше, потом тоже нашлись причины, чтобы отложить поездку на другое время. Ну а дальше… дальше все сложилось, как сложилось. Мне и самой стало не до выяснений, что задумал для меня Дик.
— Вы расскажете мне, что произошло, Элинор?
— Да, — кивает она, и начинает говорить…
Глава 24
— Это последний раз, — обещает Элинор, глядя на свое отражение в зеркале. — Я просто проверю кое-что. Никто не узнает. Я буду держать себя в рамках. — открыв кран, она разжимает кулак и бросает в раковину белую пилюлю. — Он ничего не заметит. — наблюдая, как таблетка уплывает в водосток, убеждает себя Лин.
Совсем недавно, охваченная страхами, она убеждала себя в абсолютно противоположном, но в последнее время ей становится все труднее действовать, согласно логическим соображениям. Однажды она прочитала в какой-то статье весьма спорное утверждение одного психиатра:
«Для того, чтобы сидеть в клетке, не всегда нужны прутья. Определённого рода идеи также могут стать клеткой. Двери психиатрических больниц открываются потому, что химическое сдерживание более эффективно. Двери наших умов открыть гораздо сложнее…» (*Р.Лэнг, канадский психиатр»)
Почему она вспомнила о нем только сейчас?
Наверное, потому что прутья ее клетки становятся тоньше, когда она отказывается от таблеток. Или она попросту ищет оправдания своей безответственности. Но интуиция и внутренний голос говорят ей, что рискнуть стоит.
Закончив с утренним туалетом, Элинор одевается в домашние бриджи и длинную футболку и, уверенно минуя мастерскую, спускается вниз. Съев лёгкий завтрак и выпив кружку кофе под короткий выпуск новостей, Лин выходит из дома через черный выход, ведущий на задний двор, где распложён запущенный сад.
День снова радует солнечной погодой. На небе ни тучки, ветра практически нет, вокруг тишина, нарушаемая мелодичным пением птиц, прячущихся в разросшихся ветвях деревьев и кустарников. Элинор ощутила необыкновенный прилив сил, захотелось сделать что-то созидательное и прекрасное. Циркулирующая в венах позитивная энергия требовала выхода и полезной реализации. Самое время заняться лилиями, которые она посадила пару недель назад и после благополучно забыла про них.
За то время, что Лин пропустила, сад зарос еще больше, и найти тропинку, петляющую между пышно цветущими растениями, оказалось не так-то просто. Но энтузиазм и хорошее настроение способны справиться с проблемой любой сложности. Нужная дорожка, выложенная разбитой сорняками желтой плиткой, обнаружилась между двумя кустами с красивыми розовыми цветами. Сладковатый дурманящий аромат заполнил лёгкие, вызвав незначительное головокружение. В остальном же Элинор чувствовала себя прекрасно.
Улыбнувшись, Эль резво рванула вглубь сада, представляя себя девочкой Дороти из сказки, что читала своим детям перед сном. Но впереди ее ждали не приключения, новые друзья и волшебники, а самые обыкновенные лилии… Если она, конечно, отыщет тот небольшой клочок земли, где они посажены. Солнечный свет чудесным образом преображает общую картину запущенности, заставляя акцентироваться не на проросшем между цветущими растениями бурьяне, а на яркости необычных соцветий и пышных бутонов. Залюбовавшись царящим вокруг ботаническим раем, Элинор сама не заметила, как дошла до границы сада, замыкающегося высоким забором, плотно увитым неописуемо красивой лианой.
— Кажется, где-то здесь, — оторвав зачарованный взгляд от крупных воронкообразных покачивающихся цветков, похожих на ярко-красные граммофоны, Элинор осматривается по сторонам, ища небольшой обработанный участок. Обнаружив его между толстыми корнями лианы, Элинор приседает на корточки, опечаленно рассматривая засохшие побеги. Ее лилии погибли, едва выбравшись из земли. Грустно вздохнув, она дотрагивается до сухих ростков, мысленно извиняясь перед погибшими цветами. Они могли бы жить и цвести все лето, но им не повезло с нерадивым садовником.
Откуда ей знать, как правильно заботиться о лилиях? Возможно, им не хватило света или удобрений, а может дело в проливных дождях.
— В этом саду не место лилиям, — внезапно доносится до оторопевшей Элинор нежный детский голос.
— Кто это сказал? — громко спрашивает Лин.
Резко выпрямившись, она снова оглядывается по сторонам, но вокруг по-прежнему только цветущие кустарники и прыгающие по ним маленькие птички. Решив, что ей показалось, и списав слуховые галлюцинации на удушливый аромат, исходящий от крупных красных цветов, Элинор разворачивается спиной к забору и собирается вернуться к своей тропинке из желтого кирпича и отправится домой.
— И тебе здесь тоже не место, — снова раздается мелодичный, как трель колокольчика, голосок.
— Кто ты? Я тебя не вижу, — Лин резко оглядывается. Теперь она абсолютно уверена, что голос раздается со стороны забора. Точнее из-за него.
— Иди сюда. Я тут, за бругмансией, — отвечает ребенок.
— Бругмансией? — переспрашивает Лин, делая острожный шаг к лиане. К вискам приливает кровь, и она отчетливо ощущает каждый удар своего пульса. Это реальность? Или она снова бредит?
— Ты любовалась ее цветами пять минут назад, — поясняет девочка, а в том, что Лин разговаривает именно с девочкой — никаких сомнений нет. — Но тебе не стоит долго находиться рядом с этим растением. Оно содержит токсичные вещества, обладающие галлюциногенными свойствами. Ты можешь потерять сознание и умереть до того, как тебя обнаружат.
— Откуда ты это знаешь?
— У моего дедушки был лучший цветник в штате. И, вообще, я много чего знаю, — важно заявляет незваная гостья. — Все говорят, что я очень умная.
— Не сомневаюсь, что так и есть, — приблизившись к забору, Элинор протягивает руку, чтобы раздвинуть заросли лианы, и с удивлением замечает под ними не кирпичную кладку, а ржавые железные прутья. Похоже она наткнулась на старую калитку.
— Без перчаток бругмансию тоже лучше не трогать, — советует юная собеседница. Нахмурившись, Лин надавливает на прутья и раздается режущий слух характерный скрежет.
— Замок, — подсказывает девочка. — Такой же старый и ржавый, как эта калитка. И ключ наверняка давно потерян.
Вынув из карманы платок, Элинор с осторожностью расчищает узкое окно между прутьями и наконец видит миловидное лицо ребенка с широко распахнутыми любознательными глазами насыщенного голубого оттенка. Девочка, похожая на очаровательного ангела, приветливо улыбается, тряхнув темными кудряшками, закрепленными на висках заколками с переливающимися камнями. На вид ей не больше десяти лет, но, судя по невысокому росту, она может быть немного младше.
— Привет, — губы Элинор непроизвольно расползаются в широкой улыбке. — Ты заблудилась?
— Нет, — беспечно пожимает плечами малышка. — Я отлично ориентируюсь в этих местах.
— Ты здесь одна? — с тревогой спрашивает Элинор, пытаясь рассмотреть в небольшой зазор нет ли неподалёку кого-то из взрослых. Засыпанная галькой грунтовая дорога кажется совершенно пустынной, не считая стоящей на ней девочки в модном бирюзовом платье с расклешенным подолом, высоких былых гольфах и туфельках на небольших каблучках.
— Да, но это ненадолго, — досадливо сморщив аккуратный носик, отвечает маленькая фея. — Меня наверняка уже ищут, но у нас есть всего несколько минут, чтобы поболтать.
— Нехорошо заставлять родителей волноваться, — произносит Элинор то, что должен сказать любой взрослый человек в подобной ситуации. — Может быть, мы позвоним твоим маме и папе и успокоим их?
— В этом нет необходимости, — беспечно улыбается гостья. Обняв руками книгу, она прижимает ее к груди. Хотя, скорее всего, это учебник. Возможно, она сбежала с уроков и решила прогуляться?
— Как тебя зовут? — спохватившись, интересуется Элинор.
— Эм, — дружелюбно представляется девочка, протягивая маленькую ладошку между прутьями.
— Приятно познакомиться, Эм, а я Эль, — пожимая тонкие пальчики, Элинор улавливает приближающийся характерный шорох покрышек по гравию.
— Я знаю, — кивает Эм. Лин растерянно моргает, сомневаясь, правильно ли поняла малышку. — Кажется, меня нашли быстрее, чем я думала. — разочарованно вздыхает девочка, переключая внимание Лин на затормозивший в паре метров от ребенка черный внедорожник. Первым из автомобиля появляется суровый и крепкий на вид водитель, укомплектованный в строгий смокинг. Грозно зыркнув на девочку, здоровяк открывает пассажирскую дверь, и оттуда выскакивает взволнованная брюнетка на высоченных каблуках.
— Так я и знала! Эм, я чуть с ума не сошла! — с тревогой причитает незнакомка. Лин с поднимающимся откуда-то из глубины души неприятием рассматривает, по всей вероятности, маму девочки.
Яркая внешность в купе с точенной безупречной фигурой, облаченной в дизайнерское платье нежно-пудрового оттенка, и роскошной гривой идеально уложенных волос делают ее похожей на очередную бьютимодель, демонстрирующую в инстаграм прелести гламурной жизни. Глядя на мать и дочь со стороны не трудно угадать, что обеих одевает один стилист. Они удивительно гармонично смотрятся вместе, и у наблюдающей за ними Элинор болезненно ноет в груди. А еще Лин не дает покоя сам факт появления незнакомого ребенка и его матери возле удаленного от города особняка.
— Эм, господи, что ты устроила! — восклицает молодая женщина, картинно всплеснув руками. — Мы же с тобой договаривались, что никаких концертов не будет! — взяв Эм за предплечья, она легонько встряхивает девочку. — Почему ты всегда все делаешь по-своему?
— Я должна была попрощаться! — раздражено топнув ногой, упрямо заявляет Эм.
— Поехали домой. Нам через час нужно быть в аэропорту, — сжав ладонь дочери, брюнетка тянет юную леди к урчащему внедорожнику.
— Самолет без нас не улетит, — фыркает девчонка, вырвав руку из крепкой хватки матери, подбегает к калитке. Светлые глаза Эм взволнованно горят, губы обиженно подрагивают.
— Это тебе, Эль, — шепчет она, просовывая между прутьями книгу, которую до этого так трепетно прижимала к груди. — Передай ему. Скажи, что я не забыла. Я буду помнить его и очень сильно скучать.
— Кому, Эм? — похолодев, хрипло спрашивает Лин, автоматически забирая книгу. Голова с каждой секундой кружится сильнее, внутри все дрожит от мелькнувшего в подсознании подозрения.
— Отдай ему, — нервно оглянувшись, шепчет девочка. — Он поймет.
— Эм, подожди… — отчаянно восклицает Лин, пытаясь удержать маленькую гостью за руку. Книга, переданная Эм, падает на землю, затерявшись в высокой траве.
— Мне нужно ехать. Прости, — сжав на прощание ее пальцы, малышка отстраняется. И рядом с девочкой сразу же оказывается тошнотворно красивая брюнетка с ярко-красными губами. Разглядев за живой изгородью и ржавыми решётками собеседницу дочери, она меняется в лице, в крупных, как спелые вишни, глазах проскальзывает смятение.
— Извините ее, пожалуйста, мы сегодня улетаем, — приятным голосом произносит мать беглянки, тщательно скрывая нервозность за вежливым тоном. — Наша семья навсегда покидает Штаты. Эм немного переволновалась. Мне очень жаль, что она вас потревожила.
— Постойте. Не уходите, пожалуйста. Скажите, почему Эм прибежала именно сюда? — вцепившись в прутья, спрашивает Лин.
— Нам пора ехать. Еще раз извините нас, — игнорируя вопрос, женщина берет девочку за руку и торопливо ведет к машине.
— Позаботься о нем, Эль. — оглянувшись, умоляет Эм, и Лин уверена, что видит в глазах девочки искренние слезы. — Он — хороший. Намного лучше, чем мой дедушка.
— Кто — ОН, Эм? Скажи, кто ОН? — задыхаясь кричит Элинор, передвигаясь вдоль забора вслед за ребенком и его матерью. — Пожалуйста, скажи… — ее голос срывается.
— Твой муж, Эль! — отталкивая руки матери, громко произносит девочка, и ее бледное лицо в обрамлении черных кудряшек кажется удивительно взрослым. Элинор пораженнозастывает. — Не забывай об этом. Что бы ни случилось — не забывай.
— Да прекрати же ты! — приглушенно шипит брюнетка.
— Прости меня. Поехали. — опустив голову и отвернувшись от Элинор, Эм покорно вкладывает ладошку в руку матери.
— Пожалуйста, не уезжайте так! Объясните мне хоть что-нибудь, — отмерев, Лин отчаянно бьет ладонями по чёртовой запертой калитке, ломая вьющиеся стволы лианы. Сладкий аромат покачивающихся колокольчиков усиливается, обволакивая разум Элинор мутной пеленой. Она интуитивно отрывает пальцы от калитки, вытирая сок поврежденного растения о брюки. Пятится назад, чувствуя непривычную слабость в ногах.
Тем временем брюнетка, ее дочь и суровый водитель скрываются за тонированными окнами внедорожника, автомобиль резко срывается с места и в считанные минуты исчезает из поля зрения Элинор, оставив после себя грязно-серое облако пыли, раскачивающийся, словно под музыку, заброшенный сад и ворох выворачивающих душу подозрений.
Каждый новый вдох придает яркости танцующим цветам, густой аромат заполняет разум, шаги кажутся лёгкими, невесомыми, солнечные зайчики игриво подмигивают из-под каждого листа, от дивных птичьих трелей хочется блаженно закрыть глаза, растянувшись на траве, и никогда не просыпаться. Лин потерянно бредет по саду улыбаясь, как конченная идиотка, и понимая краем нетронутого токсинами сознания, что мультяшная муть в ее голове — ни хрена не норма. Ощущения напоминают о «веселых» днях, проведенных в Святой Агате. Время радужных единорогов и звучащих ото всюду голосов, один из которых оказался чертовски реальным.
«— У тебя есть какое-нибудь желание… Больше, чем остальные. Самое главное, за которое не жалко отдать миллион.
— У всех тут одно и то же желание, Элинор. Я могу отдать все, что имею, но никакие деньги не способны дать мне то, что я хочу.
— Ты хочешь вернуться домой?
— А ты, Элли? Ты хочешь этого?
— А если я не знаю, где теперь мой дом?
— Вы можете перечислить? — заинтересовано спрашивает Клои.
— Могу, — спокойно сообщает Элинор. — F60 — специфические расстройства личности, F22 — хронические бредовые расстройства, F99 — психическое расстройство без дополнительных уточнений. Подводя итог, можно сказать коротко, что Дик — психопат с бредовыми идеями.
— Вы объяснили мужу, насколько может быть опасен этот человек?
— Разумеется, — подтверждает Элинор. — Но я думаю, Кристофер не осознавал всю серьезность нашего положения.
— Вы так и не поехали в Святую Агату, так?
— Мы не успели. На следующий день у мужа не получилось приехать пораньше, потом тоже нашлись причины, чтобы отложить поездку на другое время. Ну а дальше… дальше все сложилось, как сложилось. Мне и самой стало не до выяснений, что задумал для меня Дик.
— Вы расскажете мне, что произошло, Элинор?
— Да, — кивает она, и начинает говорить…
Глава 24
— Это последний раз, — обещает Элинор, глядя на свое отражение в зеркале. — Я просто проверю кое-что. Никто не узнает. Я буду держать себя в рамках. — открыв кран, она разжимает кулак и бросает в раковину белую пилюлю. — Он ничего не заметит. — наблюдая, как таблетка уплывает в водосток, убеждает себя Лин.
Совсем недавно, охваченная страхами, она убеждала себя в абсолютно противоположном, но в последнее время ей становится все труднее действовать, согласно логическим соображениям. Однажды она прочитала в какой-то статье весьма спорное утверждение одного психиатра:
«Для того, чтобы сидеть в клетке, не всегда нужны прутья. Определённого рода идеи также могут стать клеткой. Двери психиатрических больниц открываются потому, что химическое сдерживание более эффективно. Двери наших умов открыть гораздо сложнее…» (*Р.Лэнг, канадский психиатр»)
Почему она вспомнила о нем только сейчас?
Наверное, потому что прутья ее клетки становятся тоньше, когда она отказывается от таблеток. Или она попросту ищет оправдания своей безответственности. Но интуиция и внутренний голос говорят ей, что рискнуть стоит.
Закончив с утренним туалетом, Элинор одевается в домашние бриджи и длинную футболку и, уверенно минуя мастерскую, спускается вниз. Съев лёгкий завтрак и выпив кружку кофе под короткий выпуск новостей, Лин выходит из дома через черный выход, ведущий на задний двор, где распложён запущенный сад.
День снова радует солнечной погодой. На небе ни тучки, ветра практически нет, вокруг тишина, нарушаемая мелодичным пением птиц, прячущихся в разросшихся ветвях деревьев и кустарников. Элинор ощутила необыкновенный прилив сил, захотелось сделать что-то созидательное и прекрасное. Циркулирующая в венах позитивная энергия требовала выхода и полезной реализации. Самое время заняться лилиями, которые она посадила пару недель назад и после благополучно забыла про них.
За то время, что Лин пропустила, сад зарос еще больше, и найти тропинку, петляющую между пышно цветущими растениями, оказалось не так-то просто. Но энтузиазм и хорошее настроение способны справиться с проблемой любой сложности. Нужная дорожка, выложенная разбитой сорняками желтой плиткой, обнаружилась между двумя кустами с красивыми розовыми цветами. Сладковатый дурманящий аромат заполнил лёгкие, вызвав незначительное головокружение. В остальном же Элинор чувствовала себя прекрасно.
Улыбнувшись, Эль резво рванула вглубь сада, представляя себя девочкой Дороти из сказки, что читала своим детям перед сном. Но впереди ее ждали не приключения, новые друзья и волшебники, а самые обыкновенные лилии… Если она, конечно, отыщет тот небольшой клочок земли, где они посажены. Солнечный свет чудесным образом преображает общую картину запущенности, заставляя акцентироваться не на проросшем между цветущими растениями бурьяне, а на яркости необычных соцветий и пышных бутонов. Залюбовавшись царящим вокруг ботаническим раем, Элинор сама не заметила, как дошла до границы сада, замыкающегося высоким забором, плотно увитым неописуемо красивой лианой.
— Кажется, где-то здесь, — оторвав зачарованный взгляд от крупных воронкообразных покачивающихся цветков, похожих на ярко-красные граммофоны, Элинор осматривается по сторонам, ища небольшой обработанный участок. Обнаружив его между толстыми корнями лианы, Элинор приседает на корточки, опечаленно рассматривая засохшие побеги. Ее лилии погибли, едва выбравшись из земли. Грустно вздохнув, она дотрагивается до сухих ростков, мысленно извиняясь перед погибшими цветами. Они могли бы жить и цвести все лето, но им не повезло с нерадивым садовником.
Откуда ей знать, как правильно заботиться о лилиях? Возможно, им не хватило света или удобрений, а может дело в проливных дождях.
— В этом саду не место лилиям, — внезапно доносится до оторопевшей Элинор нежный детский голос.
— Кто это сказал? — громко спрашивает Лин.
Резко выпрямившись, она снова оглядывается по сторонам, но вокруг по-прежнему только цветущие кустарники и прыгающие по ним маленькие птички. Решив, что ей показалось, и списав слуховые галлюцинации на удушливый аромат, исходящий от крупных красных цветов, Элинор разворачивается спиной к забору и собирается вернуться к своей тропинке из желтого кирпича и отправится домой.
— И тебе здесь тоже не место, — снова раздается мелодичный, как трель колокольчика, голосок.
— Кто ты? Я тебя не вижу, — Лин резко оглядывается. Теперь она абсолютно уверена, что голос раздается со стороны забора. Точнее из-за него.
— Иди сюда. Я тут, за бругмансией, — отвечает ребенок.
— Бругмансией? — переспрашивает Лин, делая острожный шаг к лиане. К вискам приливает кровь, и она отчетливо ощущает каждый удар своего пульса. Это реальность? Или она снова бредит?
— Ты любовалась ее цветами пять минут назад, — поясняет девочка, а в том, что Лин разговаривает именно с девочкой — никаких сомнений нет. — Но тебе не стоит долго находиться рядом с этим растением. Оно содержит токсичные вещества, обладающие галлюциногенными свойствами. Ты можешь потерять сознание и умереть до того, как тебя обнаружат.
— Откуда ты это знаешь?
— У моего дедушки был лучший цветник в штате. И, вообще, я много чего знаю, — важно заявляет незваная гостья. — Все говорят, что я очень умная.
— Не сомневаюсь, что так и есть, — приблизившись к забору, Элинор протягивает руку, чтобы раздвинуть заросли лианы, и с удивлением замечает под ними не кирпичную кладку, а ржавые железные прутья. Похоже она наткнулась на старую калитку.
— Без перчаток бругмансию тоже лучше не трогать, — советует юная собеседница. Нахмурившись, Лин надавливает на прутья и раздается режущий слух характерный скрежет.
— Замок, — подсказывает девочка. — Такой же старый и ржавый, как эта калитка. И ключ наверняка давно потерян.
Вынув из карманы платок, Элинор с осторожностью расчищает узкое окно между прутьями и наконец видит миловидное лицо ребенка с широко распахнутыми любознательными глазами насыщенного голубого оттенка. Девочка, похожая на очаровательного ангела, приветливо улыбается, тряхнув темными кудряшками, закрепленными на висках заколками с переливающимися камнями. На вид ей не больше десяти лет, но, судя по невысокому росту, она может быть немного младше.
— Привет, — губы Элинор непроизвольно расползаются в широкой улыбке. — Ты заблудилась?
— Нет, — беспечно пожимает плечами малышка. — Я отлично ориентируюсь в этих местах.
— Ты здесь одна? — с тревогой спрашивает Элинор, пытаясь рассмотреть в небольшой зазор нет ли неподалёку кого-то из взрослых. Засыпанная галькой грунтовая дорога кажется совершенно пустынной, не считая стоящей на ней девочки в модном бирюзовом платье с расклешенным подолом, высоких былых гольфах и туфельках на небольших каблучках.
— Да, но это ненадолго, — досадливо сморщив аккуратный носик, отвечает маленькая фея. — Меня наверняка уже ищут, но у нас есть всего несколько минут, чтобы поболтать.
— Нехорошо заставлять родителей волноваться, — произносит Элинор то, что должен сказать любой взрослый человек в подобной ситуации. — Может быть, мы позвоним твоим маме и папе и успокоим их?
— В этом нет необходимости, — беспечно улыбается гостья. Обняв руками книгу, она прижимает ее к груди. Хотя, скорее всего, это учебник. Возможно, она сбежала с уроков и решила прогуляться?
— Как тебя зовут? — спохватившись, интересуется Элинор.
— Эм, — дружелюбно представляется девочка, протягивая маленькую ладошку между прутьями.
— Приятно познакомиться, Эм, а я Эль, — пожимая тонкие пальчики, Элинор улавливает приближающийся характерный шорох покрышек по гравию.
— Я знаю, — кивает Эм. Лин растерянно моргает, сомневаясь, правильно ли поняла малышку. — Кажется, меня нашли быстрее, чем я думала. — разочарованно вздыхает девочка, переключая внимание Лин на затормозивший в паре метров от ребенка черный внедорожник. Первым из автомобиля появляется суровый и крепкий на вид водитель, укомплектованный в строгий смокинг. Грозно зыркнув на девочку, здоровяк открывает пассажирскую дверь, и оттуда выскакивает взволнованная брюнетка на высоченных каблуках.
— Так я и знала! Эм, я чуть с ума не сошла! — с тревогой причитает незнакомка. Лин с поднимающимся откуда-то из глубины души неприятием рассматривает, по всей вероятности, маму девочки.
Яркая внешность в купе с точенной безупречной фигурой, облаченной в дизайнерское платье нежно-пудрового оттенка, и роскошной гривой идеально уложенных волос делают ее похожей на очередную бьютимодель, демонстрирующую в инстаграм прелести гламурной жизни. Глядя на мать и дочь со стороны не трудно угадать, что обеих одевает один стилист. Они удивительно гармонично смотрятся вместе, и у наблюдающей за ними Элинор болезненно ноет в груди. А еще Лин не дает покоя сам факт появления незнакомого ребенка и его матери возле удаленного от города особняка.
— Эм, господи, что ты устроила! — восклицает молодая женщина, картинно всплеснув руками. — Мы же с тобой договаривались, что никаких концертов не будет! — взяв Эм за предплечья, она легонько встряхивает девочку. — Почему ты всегда все делаешь по-своему?
— Я должна была попрощаться! — раздражено топнув ногой, упрямо заявляет Эм.
— Поехали домой. Нам через час нужно быть в аэропорту, — сжав ладонь дочери, брюнетка тянет юную леди к урчащему внедорожнику.
— Самолет без нас не улетит, — фыркает девчонка, вырвав руку из крепкой хватки матери, подбегает к калитке. Светлые глаза Эм взволнованно горят, губы обиженно подрагивают.
— Это тебе, Эль, — шепчет она, просовывая между прутьями книгу, которую до этого так трепетно прижимала к груди. — Передай ему. Скажи, что я не забыла. Я буду помнить его и очень сильно скучать.
— Кому, Эм? — похолодев, хрипло спрашивает Лин, автоматически забирая книгу. Голова с каждой секундой кружится сильнее, внутри все дрожит от мелькнувшего в подсознании подозрения.
— Отдай ему, — нервно оглянувшись, шепчет девочка. — Он поймет.
— Эм, подожди… — отчаянно восклицает Лин, пытаясь удержать маленькую гостью за руку. Книга, переданная Эм, падает на землю, затерявшись в высокой траве.
— Мне нужно ехать. Прости, — сжав на прощание ее пальцы, малышка отстраняется. И рядом с девочкой сразу же оказывается тошнотворно красивая брюнетка с ярко-красными губами. Разглядев за живой изгородью и ржавыми решётками собеседницу дочери, она меняется в лице, в крупных, как спелые вишни, глазах проскальзывает смятение.
— Извините ее, пожалуйста, мы сегодня улетаем, — приятным голосом произносит мать беглянки, тщательно скрывая нервозность за вежливым тоном. — Наша семья навсегда покидает Штаты. Эм немного переволновалась. Мне очень жаль, что она вас потревожила.
— Постойте. Не уходите, пожалуйста. Скажите, почему Эм прибежала именно сюда? — вцепившись в прутья, спрашивает Лин.
— Нам пора ехать. Еще раз извините нас, — игнорируя вопрос, женщина берет девочку за руку и торопливо ведет к машине.
— Позаботься о нем, Эль. — оглянувшись, умоляет Эм, и Лин уверена, что видит в глазах девочки искренние слезы. — Он — хороший. Намного лучше, чем мой дедушка.
— Кто — ОН, Эм? Скажи, кто ОН? — задыхаясь кричит Элинор, передвигаясь вдоль забора вслед за ребенком и его матерью. — Пожалуйста, скажи… — ее голос срывается.
— Твой муж, Эль! — отталкивая руки матери, громко произносит девочка, и ее бледное лицо в обрамлении черных кудряшек кажется удивительно взрослым. Элинор пораженнозастывает. — Не забывай об этом. Что бы ни случилось — не забывай.
— Да прекрати же ты! — приглушенно шипит брюнетка.
— Прости меня. Поехали. — опустив голову и отвернувшись от Элинор, Эм покорно вкладывает ладошку в руку матери.
— Пожалуйста, не уезжайте так! Объясните мне хоть что-нибудь, — отмерев, Лин отчаянно бьет ладонями по чёртовой запертой калитке, ломая вьющиеся стволы лианы. Сладкий аромат покачивающихся колокольчиков усиливается, обволакивая разум Элинор мутной пеленой. Она интуитивно отрывает пальцы от калитки, вытирая сок поврежденного растения о брюки. Пятится назад, чувствуя непривычную слабость в ногах.
Тем временем брюнетка, ее дочь и суровый водитель скрываются за тонированными окнами внедорожника, автомобиль резко срывается с места и в считанные минуты исчезает из поля зрения Элинор, оставив после себя грязно-серое облако пыли, раскачивающийся, словно под музыку, заброшенный сад и ворох выворачивающих душу подозрений.
Каждый новый вдох придает яркости танцующим цветам, густой аромат заполняет разум, шаги кажутся лёгкими, невесомыми, солнечные зайчики игриво подмигивают из-под каждого листа, от дивных птичьих трелей хочется блаженно закрыть глаза, растянувшись на траве, и никогда не просыпаться. Лин потерянно бредет по саду улыбаясь, как конченная идиотка, и понимая краем нетронутого токсинами сознания, что мультяшная муть в ее голове — ни хрена не норма. Ощущения напоминают о «веселых» днях, проведенных в Святой Агате. Время радужных единорогов и звучащих ото всюду голосов, один из которых оказался чертовски реальным.
«— У тебя есть какое-нибудь желание… Больше, чем остальные. Самое главное, за которое не жалко отдать миллион.
— У всех тут одно и то же желание, Элинор. Я могу отдать все, что имею, но никакие деньги не способны дать мне то, что я хочу.
— Ты хочешь вернуться домой?
— А ты, Элли? Ты хочешь этого?
— А если я не знаю, где теперь мой дом?