— Однажды мне это удалось, — едва слышно говорит Лин, отстраняя его руку от своего лица.

— Кто тебе это сказал? — облизав губы, он снова впивается пальцами в ее скулы, не обращая ни малейшего внимания на впивающиеся в его запястье острые ногти жены. — Тебе придется его забыть, Эль, — насладившись недоверчивым ужасом в округлившихся глазах, почти ласково резюмирует Крис. — Не просто забыть, как ты это проделала со мной, а стереть из памяти и поверить в то, что его никогда там не было. В обратном случае я буду вынужден сделать то, что заставит тебя страдать. Очень сильно страдать, Элинор. Понимаешь меня?

— Ты болен! — с презрением бросает Лин, слыша оглушительный звон в ушах, вызванный резким скачком давления.

— Как и ты, Эль. — бездушно парирует Крис. Подхватив Элинор за подмышки, вытаскивает из кресла и, пнув его ногой в сторону, усаживает жену край стола.

— Что тебе еще от меня нужно? — отчаянно бормочет Лин. Одарив ее ленивой улыбкой, Кристофер широко разводит стройные ноги жены, бесцеремонно втискиваясь между ними. — У меня месячные, — яростно шипит Эль, остервенело колотя мужа по каменным плечам.

— Я не собираюсь тебя трахать, — успокаивает Крис, просовывая правую руку под ее задницу, жестко сжимая промежность. — Мне хватило твоего рта, а вот ты осталась голодной, — глумится мерзавец, безошибочно надавливая большим пальцем на ткань ее брюк прямо над клитором.

— Не смей, — рычит Лин брыкаясь и извиваясь, тем самым только усиливая трение в определённых местах, мгновенно отзывающихся на грубые ласки. — Не трогай!

— Буду трогать! — ставит перед фактом приглушенным шепотом, интенсивно растирая чувствительную точку круговыми движениями. — Там, где хочу, и сколько хочу. — губы Кристофера касаются ее щеки, оставляя невесомые поцелуи в точках, где горят недавние отпечатки его безжалостных пальцев, и делает это со взрывающей мозг нежностью, снимая все предохранители защитных механизмов жены, переключая рычаг на режим самовозгорания.

— Пожалуйста, — умоляет Лин понимая, что снова проиграла, пылая и пульсируя напротив умелых пальцев, точно знающих, как именно ее надо ласкать, чтобы довести до края, — не надо. — жалобный всхлип рвется из саднящего горла и звучит протяжным стоном.

–Ты не сможешь меня остановить. Смирись, — лед в мужском голосе не вяжется с бережными прикосновениями, горячее дыхание обжигает приоткрытые женские губы. — Я знаю каждую твою мысль, Эль. — вкрадчиво нашептывает дьявол, усиливая давление пальцев. Каждое движение, как шаг, мучительный шаг по расплавленной магме. — Случайную, забытую, сокровенную — любую. — его рот почти сливается с ее, смешивая их дыхание, слизывая соленые слезы с дрожащих губ. — Я не просил, это было твое желание — отдать мне все.

— Нет. — глухо шепчет Лин. — О нет. — выгнувшись, она цепляется за его плечи и инстинктивно разводит бедра, ерзая задницей по столешнице.

— О да, Эль, — он глубоко целует ее, проталкивая наглый язык в горячий податливый рот, одновременно шлепая по пульсирующему клитору сквозь несколько слоев ткани. Лин хрипло кричит в губы своего мучителя. Вспышка острого наслаждения расходится от чувствительной точки по всему телу, отправляя Элинор в ослепительный оргазм, ради которого ей впервые не пришлось снять трусики. Ее разум на несколько блаженных минут утопает в безудержном наслаждении, но потом приходит неумолимое отрезвление и бессильная злость, в обнимку со ставшим привычным страхом и отчаянием. С трудом разлепив глаза, Лин отцепляет трясущиеся пальцы от бугрящихся бицепсов мужа. Он отходит назад, оставляя ей пространство для того, чтобы безвольно сползти на пол и расплакаться, скорчившись у его ног.

— Ты меня ненавидишь, — глотая слезы, обречённо и надрывно рыдает Элинор.

— Не сильнее, чем ты меня, Эль, — бесстрастно отвечает Кристофер и стремительно покидает поле сражения, забирая очередную победу и ее разбитое вдребезги сердце.





Глава 17




Лин соскребла с пола свою раздавленную гордость и на подкашивающихся ногах кое-как добралась до спальни в надежде замочить свое измученное тело на пару часов в кипятке, но вожделенная ванная оказалась занята Кристофером. Вариантов найти свободную душевую лейку было несколько: гостевые санузлы и джакузи прямо у нее под носом. Нет, не настолько близко: два десятка шагов сделать все-таки придется. У нее не осталось сил даже на этот минимум. Да и перспектива оказаться голышом перед своим непредсказуемым мужем — не из самых приятных. Плевать, она дождется здесь.

Присев на край постели, Элинор отрешенно уставилась на полупрозрачное дверное полотно, за которым угадывался силуэт Кристофера. Вспышка злости разгорелась и быстро потухла. Этот гребаный энергетический вампир больше ничего от нее не получит. Черта лысого ему! Обломись, засранец. Ее так просто не «нагнуть». Она — пас, умывает руки. Пусть теперь развлекается в одиночку.

Где-то в глубине души растет и ширится ликующее злорадство, откликаясь на брошенную недавно фразу мужа:

«Я не зверь. Ты все это заслужила, Эль.»

Тогда мы квиты, Крис. Ты тоже до хрена чего заслужил, — ожесточённо шепчет Лин, с лютой ненавистью глядя на дверь, разделяющую ее с источником негодования.

Теперь сомнений не осталось, что у появления в ее жизни Дика были причины. Веские, железобетонные причины. Возможно, в этом парне она видела свое единственное спасение от подавляющего и убивающего влияния Кристофера.

«— Ты меня ненавидишь.

— Не сильнее, чем ты меня, Эль.»

Все складывается… Так до банального просто. Счастливые годы не испаряются из подсознания по щелчку пальцев. Любовь не может стереть лицо самого важного человека в ее жизни… На это способна только ненависть. Лютая, яростная, бесконечная.

Вот почему Элинор не удалось закончить портреты Кристофера. Ее кистью управляла не слепая любовь и обожание, а отчаянное желание вычеркнуть собственного мужа каждым штрихом из памяти, мыслей, сердца.

И видимо ей удалось, спрятавшись в иллюзорном мире, создав себе вполне реалистичную картинку действительности, разрисовав и наполнив яркими цветами и красками. Богатое творческое воображение сыграло с ней злую шутку. Элинор Хант застряла, заблудилась в выдуманном лабиринте.

Но что-то заставило ее вернуться.

Что именно? Почему сейчас?

Измученная душераздирающими размышлениями женщина мучительно напрягает раздробленную память, пытаясь склеить имеющиеся кусочки реальности, прочертить между ними связующие линии. Если бы ее попросили сейчас нарисовать свой мозг, то на изображении оказалось бы грязное озеро с движущими на илистом дне зловещими тенями. Каждый шаг в эту серую засасывающую муть вызывал суеверный ужас, но выбраться оттуда казалось невозможным. Она обязана рассмотреть, что скрывается за слоями вязкого ила. Для этого Лин понадобятся смелость и сила, что еще теплятся в ней.

Никто не поможет, никто не выведет за руку из окутавшей разум ядовитой тьмы. Только она сама.

«Найди Дика», — шепчет внутренний голос.

Обозначив первоочередную задачу, Лин внезапно расслабляется. Веки тяжелеют, пережитый стресс и размеренный звук льющейся воды выключают сознание, даруя необходимую, как воздух, передышку, длящуюся совсем недолго.

Когда Элинор вновь открывает глаза, Кристофер, полностью одетый, стоит в изножье кровати, глядя на Лин непроницаемым взглядом. Она инстинктивно сжимается и, отпрянув назад, врезается спиной в изголовье, неловко ударяясь об него затылком.

Скулы Кристофера заметно напрягаются, в ртутных глазах стынет вулканический пепел. Ни слова не говоря, мужчина неумолимо приближается и подхватывает ее на руки, словно невесомую пушинку. Он несет Лин через всю спальню, преодолевая немыслимое для нее количество шагов и, остановившись возле джакузи, опускает внутрь.


Обескураженная непрошенной заботой со стороны мужа, Элинор не сопротивляется, пока он снимает с нее всю одежду, после чего включает воду идеальной температуры, постепенно заполняющей огромную емкость. Закатав рукава рубашки, Кристофер присаживается на высокий борт джакузи. Взяв мочалку, мужчина щедро льет на нее фруктовый гель для душа, столько же добавляет в воду, мгновенно покрывшуюся шапкой густой пены. Лин шумно втягивает воздух, когда, наклонившись, Крис начинает тщательно мыть ее тело. Она вздрагивает от каждого движения мягкой губки по коже, пока руки мужа быстро и технично очищают каждый участок обнаженного тела. В совершаемых действиях и в помине нет нежности, он по-прежнему не смотрит супруге в лицо, плотно сжатая челюсть выдает внутреннее напряжение.

Процедура явно неприятна обоим, но Крис сам зачем-то обрёк себя на эту пытку и даже воспользовался любимым бальзамом Элинор, ополоснув им волосы после шампуня. В завершении мытарств Кристофер сунул в руки Лин щетку и пасту, заставив почистить зубы. Она с радостью повиновалась, с особым усердием избавившись от его привкуса во рту, не забывая стрелять в мужа вызывающими взглядами. Муж не ответил ни на один, словно мысленно находился в абсолютно другом месте.

— Встань, — коротко приказывает Крис, дождавшись, пока Эль закончит.

Расправив плечи, Элинор выпрямилась в полный рост. И хотя внутри она вся дрожала, испытывая мучительную неловкость, внешне выглядела совершено уверенной. Прозрачные ручейки хлынули с ее волос, побежали по плечам, груди и бедрам. Лин не помнила, чтобы Кристофер мыл ее раньше, но обнажённой видел тысячи раз, и все равно ей до скрежета зубов хотелось спрятаться от холодного отчуждённого мужского взгляда.

Крис тем временем бережно вытер женское нагое тело, замотав одно полотенце на голове, а второе — вокруг груди. Снова подхватив Элинор на руки, вернулся к постели, усадив смиренную женщину на то же место, откуда забрал пятнадцать минут назад.

После он отошел на шаг назад, увеличивая пространство между ними, условно давая понять, что ей ничто не угрожает.

Как бы не так. Одно его присутствие в этой спальне — угроза.

Угроза ее психике, ее телу, сердцу.

А, может быть, и жизни.

Она снова вжалась спиной в изголовье, исподлобья глядя на молчаливо наблюдающего за ней мужчину. На идеально сидящей на широких плечах рубашке не осталось ни одного мокрого пятна от брызг. Безупречный мерзавец.

— Собирайся. Через полчаса мы выезжаем, — сухо ставит он ее перед фактом. Непреклонный тон не подразумевает отказ или обсуждение.

— Куда? — Лин зажимает расползающийся узел полотенца на груди, устремив на мужа растерянный взгляд.

— В Массимо, — бесстрастно сообщает он и, развернувшись, быстро покидает спальню.

Лин выдыхает весь скопившийся в легких воздух и усиленно растирает пульсирующее виски кончиками пальцев. Головные боли по-прежнему периодически возникают, причем без всякой причины и, как правило, под вечер, но надо признать, что в последнее время они стали менее интенсивными и мучительными, чем в самом начале.

Взглянув на настенные часы, показывающие половину девятого вечера, Элинор мысленно послала Кристоферу проклятие.

Зря она думала, что все самое ужасное в этот день с ней уже случилось. Оказалось, что у «любящего и ласкового» мужа остался еще один невыполненный пункт его извращенного плана.

— Разве нас не Дональд отвезет? — удивленно интересуется Лин у занявшего водительское место мужа.

— У него выходной, Эль. ­— вполне миролюбиво напоминает Крис. — Пристегнись, пожалуйста.

Ягуар, утробно зарычав, лениво выкатывается из подземной парковки и движется к главным воротам. Элинор зябко передергивает плечами, поправляя съехавшие лямки облегающего бирюзового платья. Роскошный кабриолет с откидным верхом по-настоящему роскошен только в жаркую погоду, но сейчас не тот случай. Дождь наконец-то закончился, а вот ветер и вечерняя прохлада никуда не делись.

— Ты не опустишь крышу? — обхватив себя ледяными руками, спрашивает Элинор.

— Нет, — следя за дорогой, коротко отрезает Крис.

— Мне холодно! — настаивает Лин, клокоча от раздражения. Как можно быть таким… бесчувственным мудаком?

— Накинь мой пиджак. — Крис быстро снимает с себя озвученный предмет одежды, передавая Элинор. Меньшим мудаком этот широкий жест его не делает, но ей все равно становится неловко от мысли, что теперь ему предстоит мерзнуть.

— А ты? — кутаясь в теплый пиджак мужа, Лин непроизвольно втягивает свежие нотки мужского парфюма. Удивительно, но он нравится Элинор больше, чем тот другой — знакомый и собственноручно выбранный.

— Мне не бывает холодно, когда рядом любимая жена. — без тени иронии отзывается Кристофер. Лин горько кусает губы, в горле встает ком, сердце предательски сжимается.

— Ты правдоподобно лжешь. Я могу и поверить. — взглянув на четкий мужской профиль, натянуто произносит Элинор. Ей бы хотелось, чтобы тон ее голоса прозвучал более дерзко, вызывающе и независимо, но увы, она не обладает феноменальными актёрскими данными, в отличие от мужа.

— Если я лгу, то какого черта ты до сих пор сидишь здесь? — тормознув на светофоре, Кристофер поворачивает голову и пристально смотрит своей попутчице в глаза. Его взгляд ощущается, как ожог, но не тот, что оставляет солнце. Он, как яд, заполняет каждую пору, проникает в кровь, вызывая внезапное головокружение и слабость, пальцы рук начинают мелко дрожать, во рту появляется металлический привкус.

— Мне выйти? — холодный порыв ветра уносит прочь высказанный вопрос, но судя по ледяной ухмылке, Кристофер все же услышал, но предпочёл проигнорировать.

— Ты живешь в моем доме, Эль. Спишь в моей кровати. Трахаешь мой мозг и член. Для чего, скажи, мне терпеть тебя, если я не долбаный мазохист?

— Это ты мне скажи, Крис. — поджав губы, отвечает Элинор. Неопределенно тряхнув головой, он переключается на управление автомобилем.

— Ответ на поверхности. — сухо бросает Кристофер. — Но ты упорно его отрицаешь. Проблема в тебе, Эль. Разберись в себе, наконец.

— Ты не очень-то помогаешь мне разобраться! — громко апеллирует Элинор. — Тебе проще молчать и мучать меня, чем объяснить, что с нами происходит!

— Ты спишь с другим мужиком, умело разыгрывая амнезию. Вот, что происходит! — рявкает Кристофер, прибавляя скорость. — Раз ты так жаждешь выяснить, почему вдруг превратилась в настоящую суку, я дам тебе такую возможность. Ты ведь этого и хотела, Эль? Поболтать со своим любовником, вспомнить ваши лучшие моменты вдвоём? — презрительно кривя губы, бросает Крис.

— Мне нужна правда! — кричит Лин, сверля до тошноты правильный профиль мужа взбешенным взглядом.

— Ты ее получишь, но не за моей спиной. — кивает муж. — Не волнуйся, на этот раз я не стану его бить.

— Боишься, что на этот раз он не растеряется и даст сдачи? — дерзко парирует Лин.

— Не надейся, любимая. Такого удовольствия он тебе точно не доставит. — самоуверенно заявляет Кристофер.