– Туман. – Арина вспомнила темный каменный мешок и легкую струйку из-под каменной крышки. – В саркофаге был туман. Он был теплым, даже горячим. И светился зеленоватым светом.

Профессор смотрел на нее и с каждой секундой все больше мрачнел.

– Арина, что с вами?

– Со мной ничего, Анатолий Георгиевич, – горячо зашептала Арина. – Я не сошла с ума. Я все хорошо помню. Сверху падали камни. Меня отрезало от Игоря. Я осталась около саркофага. И вдруг его крышка сдвинулась, и оттуда пошел этот туман. Он светился зеленым. Он окутал меня со всех сторон. И он вошел в меня, этот туман. Он заходил прямо через кожу. Со всех сторон.

Арина замолчала. Молчал и Парусников.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил он.

– Хорошо, – кивнула Арина. – Голова немного побаливает, а так… Ничего. Но я не сумасшедшая. Я видела этот туман. И он вошел в меня.

Профессор кивнул.

– Я попрошу врачей проверить еще раз все ваши показатели, – сказал он после паузы. – Но говорить им о зеленом тумане не буду. И вас прошу сохранить это в тайне. Договорились?

Арина кивнула.

– Не обижайтесь, Арина, но, если из-за проверок вас оставят в больнице еще на два-три часа, наш самолет улетит. И вам придется возвращаться в Москву обычным рейсом. А там пограничная проверка совсем иная. Это не в наших с вами интересах. Согласны?

Арина кивнула еще раз.

– А можно мне перед отъездом увидеться с Игорем?

Профессор помолчал, словно взвешивал какие-то варианты, потом вздохнул.

– Нет, Арина. Игорь в больнице. Незачем его беспокоить. Да и вам лучше поскорее уехать. От греха подальше. Раджад довезет вас до самолета. Увидитесь с Игорем в Москве. Он вернется совсем скоро.

Арина засопела носом, чтобы не заплакать, но слезинки все-таки выкатились из глаз и стекли по щекам на подушку.

– Простите меня, девочка, – сказал профессор, отводя глаза. – Но вы не осознаете всю серьезность ситуации. Нашей с вами ситуации. Поверьте: чем быстрее вы доберетесь до самолета и окажетесь в нем, тем лучше. Вы не обижаетесь на меня?

Арина покачала головой.

– Не обижаюсь.

– Ну и отлично. – Парусников погладил Арину по голове. – Счастливого вам пути! И до встречи в Москве.

– До встречи!

Дверь закрылась, и Арина расплакалась по-настоящему. Слезы безудержно текли по щекам, и она промокала их краем одеяла. К такому бесславному концу поездки в Израиль она явно была не готова.





24




Глеб встретил Эдика Львова в приемной. Мужчины пожали руки, коротко обнялись, хлопнув друг друга по спинам, и пошли в кабинет. Проход по коридорам телеканала, видно, произвел впечатление на Львова.

– Да-а, – проговорил он, садясь в предложенное кресло. – Круто тут у вас. Иду по коридору, а навстречу Яблонская. Идет, и никто на нее внимания не обращает. Автографы не просят, под ноги не бросаются.

– Ты, надеюсь, тоже не бросился? – спросил Глеб, явно польщенный реакцией приятеля.

– Не бросился. Хотя очень хотел. Я бы ради такой женщины…

– Остынь, – перебил Глеб, но тут же добавил. – Хотя… Нет ничего невозможного для настойчивого, напористого и знающего, чего он хочет, мужчины.

– И главное, имеющего средства для обеспечения своих желаний, – добавил Львов.

– Это верно, – согласился Глеб. – Так что, могу тебя ей представить. Хотя… У нее уже есть покровитель.

– Я его знаю?

– Его все знают, – улыбнулся Глеб. – Михаил Семенович Иваненко.

– О-о! – Львов задрал подбородок кверху и надул щеки. – Это серьезно!

– Серьезно, – согласился Глеб. – Хотя… И здесь я опять могу повторить ту же фразу. Нет ничего невозможного для настойчивого, напористого и знающего, чего он хочет, мужчины.


– Нет, – Львов покрутил головой. – Ссориться с Иваненко я сейчас не готов.

– Да? – удивился Глеб. – А что у тебя с ним?

– Если он выиграет конкурс на покупку порта «Северный»…

– А он его выиграет, – перебил Глеб.

– Надеюсь, – кивнул Львов и продолжил: – То я, возможно, буду вести часть строительных работ. Портовые сооружения, здание морского вокзала, гостиница. Объем работ – сам понимаешь.

– Понимаю, – Глеб смотрел на приятеля немигающим взглядом. – С самим уже встречался?

– Нет еще. Но мне обещали организовать встречу.

– Кто обещал?

Львов замялся. Ему явно не хотелось отвечать на вопрос.

– Спрашиваю не из любопытства, – резко сказал Глеб. – Просто могу в этом деле помочь.

– Ты? – Глаза Львова округлились. Он явно не ожидал такого поворота событий. – А что у тебя с ним за дела?

– Он хочет купить половину акций канала. И обхаживает меня со страшной силой.

– Так продай!

– Что ты говоришь! – Глеб закрутил головой, и этот жест должен был символизировать нелепость предложения. – Канал, между прочим, приносит прибыль. И неплохую. Почему я должен ею делиться с чужим дядей? С какого рожна?

– Так дядя-то какой! – усмехнулся Львов. – Всем бы такого дядю. Потребуй в обмен долю в каких- нибудь его бизнесах. Получишь намного больше, чем отдашь. Я бы на твоем месте не раздумывал.

Глеб помолчал, посмотрел приятелю в глаза, в которых читалась откровенная зависть, потом покачал головой.

– Я телевизионщик, Эдик. Я знаю только это ремесло. А все эти ваши порты, терминалы, стройки, трубы, бензин… Это не для меня. Вот в чем проблема.

Львов промолчал, и в его взгляде можно было прочесть, что он готов понять приятеля, но не согласиться с ним.

– Но тебе встречу я готов организовать, – продолжил Глеб. – Пока он вокруг меня крутится, мне это сделать довольно просто.

– Я был бы тебе очень благодарен, старина, – снисходительная улыбка сошла с лица Львова, и он заговорил совершенно серьезно. – Ты бы сделал для меня большое дело.

– Договорились, – кивнул Глеб. – Вернусь из Берлина и сразу этим займусь.

– Ты надолго летишь?

– На три дня. Завтра вылетаю, в воскресенье буду обратно. Кстати, в следующую субботу у нас праздник. Десять лет каналу. Будет большая вечеринка. Вот на ней я тебя с Иваненко и познакомлю.

– Отлично, – Львов развеселился. – Спасибо тебе, старина!

– Не за что, – отмахнулся Глеб и бросил короткий взгляд на настенные часы. – Что по нашей проблеме? Девушку нашел?

– Как тебе сказать, – из внутреннего кармана пиджака Львов достал конверт. – И нашел, и не нашел. Сейчас все подробно расскажу.

Он достал из конверта три фотографии и разложил их на столе.

– Мой детектив сутки работал как бешенный. Раздал взяток на сумму, которую я даже называть тебе не буду, но достал записи со всех нужных нам камер. Ее нигде нет. Ни на одной стоянке. Ни под землей, ни на земле. Она не садилась ни в одну машину, ни в один автобус, ни на один мотоцикл. И все же он ее нашел…

Львов подтолкнул к Глебу фотографии, лежащие на столе. На них были изображены Арина и Игорь, идущие по терминалу аэропорта.

– Несколько камер в зале отлетов засекли ее с парнем. Судя по времени на камерах, они шли в сторону грузового терминала. Мои люди обыскали терминал. Но ничего не обнаружили. У терминала есть своя парковка. Записи с ее камер мы тоже получили. Но ничего не нашли.

– Так. – Глеб бросил фотографии на стол. – Значит, она была в аэропорту. Это раз. Шла в сторону грузового терминала. Это два. И где-то там она исчезла. Так?

– Получается, так, – Львов пожал плечами.

– Из грузового терминала вылетают самолеты?

– Вылетают, конечно. Почтовые, грузовые. Примерно в то время, когда она была в аэропорту, оттуда вылетели три рейса. Все за рубеж. Грузовой рейс в Лондон, рейс DHL в Йоханнесбург и спецрейс в Тель- Авив. Но на эти рейсы она попасть не могла. Там пограничный контроль, без заграничного паспорта не пройти.

– А может, ее в каком- нибудь ящике вывезли? – предположил Глеб. – Увидели красивую бабу. Опоили. Или дали чем-то по голове. Засунули в ящик и погрузили в самолет. Возможный вариант?

– Возможный, – кивнул Львов. – Каждый ящик, конечно, проверяют перед тем, как закрыть. Но… Все может быть. Как ты говорил? Нет ничего невозможного для мужчины, который знает, чего хочет?

– Для настойчивого и напористого мужчины, – добавил Глеб. – Значит, теперь все дело в том, найдем ли мы этого напористого молодого человека.

Он взял со стола фотографию и вгляделся в лицо Игоря.